Читать книгу Варяг. Смерти нет - Александр Мазин, Александр Владимирович Мазин - Страница 3

Очень страшно. Хочется забиться в щель, как таракану. Кровь, кровь вокруг. На земле, на одежде… Везде. Заползти вон хоть в будку собачью. Нет, лучше под крыльцо. Там деревяшка отходит, если потянуть. Там местечко махонькое, но ведь залезал когда-то. В те времена, когда ещё в одной рубахе бегал. Заползти тихонько, не услышат. Вон как вокруг кричат. Аж сердцу больно. Вот так, деревяшку в сторону… Голова прошла, а значит, и весь…

Рывок, да такой, что затрещали порты. Боль обжигает руку, и он уже снаружи. Висит над землёй. А сверху – огромная бородатая рожа. Алые свежие брызги на щеках и уже запёкшиеся, потемневшие – на волосатой ручище. И зубастая пасть, изрыгающая звуки, похожие на собачий лай.

Теперь уже не страх – ужас. Струйка течёт по ноге, льётся на землю.

Чудовище рявкает ещё раз – он летит наземь, ударяется головой…

Последняя быстрая мысль, ещё в полёте: спрятаться хоть куда-нибудь. И пусть всё быстрее закончится.

А дальше – пустота.

Мир прояснился. Сергей лежал на боку. Перед ним, метрах в полутора – внутренняя сторона борта. Просмолённые шнуры меж досок, тронутые ржавчиной шляпки гвоздей.

Лежать было не больно. Неудобно, да. Но совсем не больно. Вообще нигде не болело.

А ещё Сергей немного замёрз.

Аккуратно, чтобы не нагрузить лишний раз спину, хотя та почему-то совсем не ныла, Сергей повернулся на бок, потом сел.

Точно, он на корабле. На корме лодьи. Верней, драккара, потому что туго натянутый парус украшал Торов молот.

Очень загадочно.

Хотелось есть, пить и обегчиться. В возрастающей последовательности. И вдобавок странное ощущение: будто Сергей сейчас взлетит.

И ещё: мир изменился. Виделся чётко и был полон звуков и запахов, которые трудно назвать приятными.

И тут Сергей увидел свои босые ноги. Вернее, это были точно не его ноги, потому что они были меньше, тоньше и торчали из грубых холщовых штанов, в которых по осеннему времени даже его, князь-воеводы, холопы не ходили.

И руки тоже были не его. Маленькие, без характерных мозолей от меча на ладонях. Сергей сжал кулаки. Это оказалось легко, потому что пальцы стали гибкими. Однако сами кулаки при этом сжались как-то неправильно. Не так, как раньше.

Сергей провёл рукой по лицу. Лицо оказалось тоже не его. Голое и гладкое, как у женщины. Испугавшись, Сергей сунул руку… Нет, всё нормально. Пол мужской. Хотя и в штанах тоже… Не его.

Вот же… ситуация.

Может, он умер и попал куда-то… Куда? На рай или ад не похоже. Во всяком случае, если верить священникам.

В Валхаллу? Тоже вряд ли. Там он наверняка в воинах был бы. По совокупности деяний.

Может, это Ирий?

Но тогда почему на парусе молот Тора? И откуда в Ирии эти двое, что сидят на палубе и что-то жрут? Они же, судя по причёске, одёжке и татушкам, явные нурманы.

Так, стоп.

А почему он, собственно, решил, что умер? Может, его душа перепорхнула в какое-то другое тело?

Так, снова стоп. Это пока неважно. Что он помнит? Последнее?

Так. Последнее, это когда его какой-то великан сцапал, а он в штаны напрудил.

А до того?

А до того он – в Киеве. Верхом на Пепле спускается по узкой улочке, и прохожие уступают ему дорогу. Многие кланяются.

А он смотрит вперёд, стараясь сохранить строгое выражение лица и держать прямой спину, в которую жадно вгрызается боль.

«Я – князь моровский, Сергей, – напомнил он сам себе. – У меня двое родных сыновей и один приёмный. А ещё дочь, которая замужем за благородным Йонахом бар Машегом. И ещё у меня жена, Сладислава, которую я очень люблю…»

Блин! Если он умер, Сладе будет тяжко. Сколько лет они вместе? Пятьдесят? И жива ли она?

Этого не помнилось. Но не помнилось и её смерти.

Сергей вдохнул, выдохнул и огляделся.

Корма драккара. Вокруг какие-то тюки. И какие-то люди. Человек двадцать. Мужчины, женщины, шестеро подростков обоего пола. Большинство спят, свернувшись клубочком или прижавшись друг к другу. Одежда на всех… Ну, примерно, как у него. Рабская. И кожаные ошейники. Рука сама потянулась к шее. Точно, кожаная полоска. Достаточно свободная, чтобы не мешала, но, не разрезав, не снять.

Выходит, он теперь раб?

Сергей ещё раз ощупал шею. Потёртости на ней имелись, но не мозоли. Значит, ошейник на него надели недавно.

Он ещё раз оглядел своих… собратьев по несчастью?

Воев среди них точно не было. Не то телосложение. Смерды, скорее всего. Учитывая, на каком корабле они плывут, выстроить логическую цепочку не так уж трудно. Их всех захватили нурманы[1]. Причём относительно недавно. Получается, он теперь раб?

Ну, подобное с Сергеем уже случалось. Правда, тогда он был здоровенным парнем с пудовыми кулаками… И нулевыми навыками владения оружием.

Теперь, судя по тому, что он видит, до здоровенного парня ему ещё расти и расти.

А как с остальным? С навыками?

Сергей встал. Получилось легко и просто. Уже лет двадцать такой лёгкости не было.

Ну-ка… Сергей без труда запрыгнул на ящик… И еле удержался.

С равновесием точно было что-то не то. Хотя голова не кружится. Просто как-то… неловко.

Ухватившись за борт, Сергей одной рукой развязал портки и с наслаждением пустил струю. Вода, бегущая вдоль борта, явно была речной. Вернее, озёрной. И берег – знакомым. О! Это же Ладога!

Он отпустил борт, чтобы завязать гашник… И едва не грохнулся. С равновесием, похоже, совсем швах. Пришлось спрыгнуть, придержав штаны, и завязать шнурок уже на палубе.

Так, а что у нас впереди?

А впереди было десятка четыре нурманов: кто на палубе, кто на румах. Но вёсла убраны. Драккар шёл под парусом.

Сергей оглянулся. Кормчий. Тоже нурман. Матёрый. Пегая борода заплетена в две косицы, упрятанные под кожаный жилет.

Глядя на кормчего, Сергей вдруг ощутил страх. Забытое чувство. И понимание: это не его страх. Это что-то… физиологическое. Князь-воевода тоже мог испугаться. В том числе и нурмана, если тот реально опасен.

Но сейчас он боялся не так. Тогда был страх воина. Не слабость в коленках, а осознание опасности и готовность встретить её как подобает.

Теперешний страх был совсем другим. Испугом зайчишки, увидевшего волчью пасть.

Мгновением позже Сергей сообразил: страх не его. Боялся мальчишка, в тело которого он угодил. Страх маленького смерда, ребёнка, проникший через волевую броню опытного воина.

Понять-то он понял, но что теперь с этим делать? Коленки-то дрожат по-настоящему.

Так, сесть и расслабиться. Чего он боится? Что его убьют? Он – воин. Воин, который боится смерти? Смешно. Да и не станет нурман убивать раба. Зачем? Обойтись может как-нибудь по-нехорошему? Ну да, это у них запросто. Но опять-таки калечить его не станут. Нурманы рачительны, имущество берегут. Да и похуже с ним бывало! И пытали его. И травили. И убивали почти до смерти. Жена потом по косточкам собирала. И вообще: что такое боль, если правильно к ней относиться? Развития без боли не бывает. Так что придётся этому маленькому телу к ней привыкать. И к боли, и к опасности. Потому что жить рабом Сергей не собирается.

Да, он больше не князь. У него нет дружины, земель, связей, богатства. Нет византийского гражданства и друзей из числа владык. Но всё вышеперечисленное ему, Сергею Духареву, никто не дарил. Сам добыл. И снова добудет, ведь впереди, похоже, новая жизнь. А это, блин, гораздо лучше, чем старость. Чем боль, которая никогда не прекратится.

Только одна потеря – действительно потеря. Родные, которых он никогда не увидит. Друзья…

Накатило внезапно. Аж зубами заскрипел. Ни жены, ни детей он никогда больше не увидит! Он один, совсем один в злом, чужом мире!

К собственной боли добавился ужас мальчишки. Захотелось забиться куда-нибудь под скамью, свернуться в клубочек и скулить…

Стоп!

Сергей медленно вдохнул-выдохнул, обуздывая эмоции. Слабость духа он точно не может себе позволить. С такими-то тощими ручонками. Наблюдать, думать, анализировать. Разобраться, куда он попал, что преподнесла новая жизнь.

Ну и постараться эту жизнь сохранить. Ему и в восемьдесят с лишком умирать не хотелось, а уж терять эту, новую, юную, кипящую в каждой клеточке мальчишеского тельца, это уж совсем было бы неправильно. Мелкий? Вырастет. Хилый? Поздоровеет. Конечно, он выживет. Какие могут быть сомнения? С его опытом, жизненными и воинскими умениями, знаниями. Да он тут всех в бараний рог скрутит, дайте срок.

– Жрать сюда, – по-словенски, с акцентом прорычал нурман.

Пленники оживились.

Спящие проснулись, бодрствующие полезли вперёд. Какая-то тётка при этом отпихнула Сергея, едва не сбив с ног. Но он всё же сумел прошмыгнуть, протиснуться между крупными немытыми телами и ухватить пайку. Сергей выбрался из толпы. Так, что у нас?

Кусок варёной рыбы без соли и лепёшка из скверной муки.

Так себе трофей. Рот, однако, моментально наполнился слюной.

– Дай сюда! – грязная волосатая рука потянулась к лепёшке.

Сергей, не глядя, сунул локтем. Движение вышло корявым, но попал он удачно. В глаз. Кудлатый волосатомордый мужик взревел, замахнулся…

И тут вмешался один из нурманов.

Хлопнул волосатого ладонью по роже. Небрежно, беззлобно…

Мужика, однако, унесло метра на два.

– Каждый есть своё! – нравоучительно изрёк нурман. – Кто чужое брать – наказан больно!

Сергей торопливо запихал в рот остатки. Проглотил, давясь. Ужасно вкусно!

– Это пить, – сообщил нурман персонально Сергею, указывая на кадку, в которой плескалась озёрная вода.

Кружки не было. Сергей, на этот раз успевший первым, зачерпнул ладонями. Нектар!

Ещё раз зачерпнул… И его оттеснили. Плохо быть маленьким.

– Зарежу тебя, крысёнок, – прошипел волосатый, оказавшись рядом.

Опять накатил страх, но поддаваться было нельзя. Ни за что.

– А ну, пшёл прочь, пёс! – высокомерно пискнул Сергей.

М-да. Голосок тоже не особо.

Внезапно накатила ярость. Ему – пугаться какого-то раба? Да прям!

Волосатый больше него раза в два, и что? Да, ему вполне по силам убить Сергея, теперешнего. Гипотетически. А по факту – нет, не рискнёт. Ишь как в сторону глаз скосил: не заметил ли нурман?

Такой даже в спину ударить не осмелится. Слизняк.

Другой нурман, с властной физиономией и золотым браслетом на правой руке прошествовал к корме, вернее, к кормчему. Пленники шарахались с его пути с максимальной прыткостью.

За ним – ещё двое. Лицо одного смутно знакомо. Или кажется? Типичный нурман откуда-то с севера.

А может, и не кажется.

– Глянь, Хродмар, мой цыплёнок ожил! – Цепкие пальцы ухватили Сергея за волосы. Увернуться он не успел. – Что, цыплёнок, сам теперь жрать будешь?

Сергей молчал. Внутри – страх и ненависть. Причём страха намного больше. Даже зубы застучали.

– Оставь его, Скилл, – велел властный. – Всё равно он по-людски не понимает. Хочешь, чтобы он опять трясучкой заболел? Вегест, сколько нам ещё?

Говорили они по-нурмански, а не по-словенски. Но Сергей понимал их прекрасно. Языком людей севера он владел практически как родным.

– Если ветер не стихнет, к полудню будем, – помедлив немного, ответил кормчий.

– Уверен, что нам туда надо?

– Надо, Хродмар. Если ты не хочешь увидеть за кормой драккары Стемида. Лично я не хочу.

Хродмар поскрёб бороду, помолчал, поглядел, как убегают из-под кормы пенные «усы».

– Я тоже не хочу, друг. Но кто знает, как они себя поведут, увидав этих трэлей[2]?

– Скажем, что купили их в Смоленске. Конунг варягов ушёл к друзьям-свеям. В гарде его сын. Молодой. Мы скажем, он поверит.

– А если…

– Шутишь, хёвдинг[3]? – угадал вопрос кормчий. – Да кто станет слушать рабов!

Оба рассмеялись.

«По-нурмански я понимаю, – подумал Сергей. – А как с другими языками?»

Ромейский, хузарский, печенежский, латынь… В прошлой жизни Сергей знал как минимум дюжину.

– Ты меня успокоил, Вегест, – сказал вождь нурманов. – Давай я встану к веслу, а ты отдохни.

– Держи, – кормчий передал прави`ло. – Пойду поем. Что-то проголодался я.

Но, сделав несколько шагов, он остановился:

– Ты! – указал он пальцем на одну из пленниц, полную, миловидную, с головой, кое-как замотанной не слишком чистой тряпкой. – Со мной!

Глаза женщины расширились от страха. Сидящий рядом с ней мужичок привстал было, но тут же плюхнулся обратно на палубу, а женщина поднялась и безропотно последовала за нурманом.

Никто из пленников не вмешался. На лицах большинства читалось: хорошо, что не меня.

Нурман, приносивший еду, появился опять. Приволок корзину с рыбой, пару ножиков и ещё одну корзину, пустую.

– Ты и ты, – выбрал он первых попавшихся. – Чистить, потрошить. Плохое – сюда, – он указал на пустую корзину. – Грязь на палуба – наказание.

Сергея никто не трогал. Никто не пытался с ним заговорить. Никто не мешал ему вставать и ходить от борта к борту. И Сергей ходил, пытаясь освоиться с новым телом. Тело было неплохим, здоровым, но очень неуклюжим. Неправильным. Сергей с удовольствием сделал бы пару-тройку специальных упражнений, да просто поотжимался бы, чтобы определить выносливость.

Но не рискнул привлекать внимание.

Обед ничем не отличался от завтрака.

А примерно через полчаса Хродмара снова сменил кормчий, и драккар начал сбавлять ход.

Восьмерка нурманов ловко убрала парус.

– Сесть, не вставать, не говорить! Кто не так, делать больно! Очень больно! – внушительно сообщил пленникам нурман-«кормилец».

«Варяги, – подумал Сергей. – Мы подходим к варяжскому городу».

Это был шанс. Если их увезут в Скандинавию или ещё дальше, сменить статус станет сложнее.

Вопрос: что предпринять? Что сделать, чтобы обратить на себя внимание? Вегест прав. Кто станет слушать раба? Значит, надо сделать что-то такое особенное.

В голову ничего не приходило. Что ж, придётся импровизировать.

Драккар всё больше замедлялся. Нурманы выкинули за борт кранцы – мешки с шерстью.

Мягкий толчок, и корабль замер. Кормчий – мастер.

С места Сергея не было видно ничего, кроме неба, палубы и нурманов на ней.

Шаги на причале. Не меньше десятка человек. Шаг у всех мягкий, но слышно хорошо. Сергей в очередной раз порадовался улучшившемуся слуху.

– Кто такие? Откуда?

Вопрос был задан по-нурмански и довольно чисто. А голос молодой, звонкий. Вряд ли говорящему больше двадцати.

– Хродмар из Рогаланда, – с достоинством произнёс лидер нурманов. – Ходили с грузом в Смоленск. Теперь возвращаемся. Ты – конунг варяжский?

– Я его сын.

Судя по холодному тону варяга, лесть не сработала.

– Позволишь быть у тебя гостем?

Тот, кто назвался сыном конунга, с ответом не торопился.

– Ты не думай! Мы уж отдаримся за гостеприимство! – пообещал нурман.

– Что ж, Хродмар из Рогаланда, я…

Всё. Надо действовать. Как только Хродмара объявят гостем, он окажется под защитой варягов.

– Княжич! – пискнул Сергей, вскакивая. – Не дай свершиться неправде!

Вышло не особо солидно.

И присматривавший за рабами нурман тут же сунул Сергею в голову древком копья. Небрежно так сунул, однако Сергей увернулся – с невероятным трудом, даже равновесие потерял, пришлось за борт ухватиться. И уж второй тычок точно пришёлся бы по голове, если бы княжич, действительно молодой, с едва пробивающимися усиками, не скомандовал жёстко:

– Не трогать!

Вряд ли это остановило бы нурмана. Ему варяг не указ. Но Сергей исхитрился перемахнуть через борт и тяжело, хотя высота была всего метра два, приземлиться на доски причала.

Княжич поглядел на Сергея с сомнением. Рядом с ним, но чуть позади – одиннадцать варягов. Четверо – гридни, остальные – отроки. Но взрослые. Рослые и крепкие. С таким не всякий гридень управится.

Сергей глянул направо. Ага, город. И место вроде знакомое.

– Трэль мой, – небрежно уронил Хродмар. – В Смоленске купил. Маленький, глупый, дерзкий. Раза три собирался его за борт выкинуть, да всё жалел. Надеялся, утихомирится. Теперь, видно, оскопить придётся, иначе не успокоится.

– Лжёшь! – пискнул Сергей, выпрямляясь. – Воровски ты меня схватил. И других тоже.

И тут он узнал княжича. Непонятно даже как, потому что нынче у того не было страшного шрама, изуродовавшего лицо, и обе ноги на месте. И ещё тот куда моложе, чем когда Духарев встретил его впервые. Никак не больше двадцати, а то и моложе.

Сергей узнал его даже не зрением, а некоей внутренней чуйкой. Просто ощутил: вот этот – Рёрех. Только не старый, а молодой.

Рядом с ним ещё один из родовитых. Тоже молодой совсем и на Рёреха очень похожий. Брат?

– Рёрех! – воскликнул он отчаянно. – Помоги!

– Ты меня знаешь, смерд? – удивился княжич.

– Знаю! И град твой Белославль зовётся!

– Вот как… – протянул Рёрех, одарив нурманского хёвдинга недружелюбным взглядом. – И откуда ты это знаешь, малой?

– С отцом мы сюда приплывали! – сымпровизировал Сергей. – Удатой зовут.

Рёрех и его брат переглянулись.

– Турбрид, ты помнишь Удату?

Тот отрицательно качнул русой головой.

– Врёт он всё! – воскликнул Хродмар. – Врёт щенок!

– То есть полона у тебя на корабле нет? – напрямик спросил княжич.

– Есть, – не стал отрицать Хродмар. – В Смоленске трэлей купил.

– Купил? – с таким знакомым Сергею выражением лица поинтересовался Рёрех. – Уверен?

– Само собой! Ты что, рабу веришь, а в моих словах сомневаешься? – возмутился Хродмар. С вызовом так сказал. Даже с лёгкой угрозой.

Вот это он зря. Сергей-то знал: когда Рёрех так кривит губы, лучше не спорить, а молча отойти на десяток шагов. Целее будешь. Сергей знал, но Хродмару эта усмешечка была неведома.

– А он говорит, что свободный, – очень медленно и чётко произнёс молодой Рёрех, кивнув на Сергея. – И я ему верю, нурман. Потому что откуда смоленскому рабу знать моё имя?

– А мне откуда знать, откуда он знает? – не отступил Хродмар. – Может, он раньше у купца какого-нибудь в услужении был, что сюда ходил? Или от других услышал?

Сергей видел: нурман не только говорит, но и оценивает обстановку, шарит глазами по причалу, прикидывает шансы на успех в случае драки.

Варягов с княжичем чуть ли не вдвое меньше, чем нурманов. Однако с другой стороны причала пришвартована большая лодья самое малое на двадцать скамей-румов. И там тоже варяги. Вероятно, готовили корабль к походу. И когда разговор пошёл на повышенных, они сразу насторожились.

– Вижу, не дашь ты мне крова, княжич белозёрский! – прикинув шансы, заявил нурман. – Ничего. Мы в другом месте ночлег поищем. А трэля этого мелкого можешь себе забрать. Всё равно толку с него не будет. – И бросил уже своим: – Отдать концы. Мы уходим.

– Не сейчас! – рявкнул Рёрех, и несколько варягов тут же оказались у деревянных кнехтов, не позволив спрыгнувшим нурманам отвязать швартовы. – Наш разговор не окончен!

– Ты не можешь указывать мне, что делать! – возмутился нурман. – Ты не мой конунг!

– Мой отец, князь Стемид – хозяин этого озера, – заявил Рёрех. – И многих других озёр, рек и водных путей! Никто не смеет разбойничать на наших землях!

– Да будет мне свидетелем сам Тор, я не брал людей на ваших землях! – тут же парировал нурман.

– А на землях наших союзников?

Это спросил уже Турбрид. А ещё Сергей увидел, что к причалу спешат не меньше трёх десятков бойцов. И те, что на соседней лодье, пусть и без броней, но уже поснимали щиты с бортов.

– Поклянись благорасположением Ньёрда и Тора, что ты купил всех челядников, что есть на твоём корабле, Хродмар! Скажи: «Пусть не пировать мне в Валхалле, а угодить в сети Ран, если это не так!»

«Ай молодец! – подумал Сергей. – Варит голова у парня».

Хродмар крепко задумался. Клятва была, мягко говоря, неприятная. К богам нурманы относились серьёзно. Пойти на риск лишиться расположения бога морей, ветров и плодородия, не говоря уже о Торе, которого эти люди почитали едва не больше верховного бога Одина?

Этак можно и до дому не доплыть.

– Я не стану беспокоить богов из-за кучки жалких трэлей! – нашёлся нурман. – Это их оскорбит!

– Твой выбор, – согласился Рёрех. – Я не ищу с тобой ссоры, Хродмар. И не стану допытываться, где ты взял свой полон…

Нурман сразу воспрянул духом. Даже плечи как-то пошире стали.

– …Если ты оставишь челядников здесь, – спокойно продолжил молодой Рёрех. – Что решишь, Хродмар из Рогаланда?

Сергей восхитился. Духарев, будь он вождём, сам не сыграл бы эту партию лучше. Хотя, будь он вождём, сразу бы скомандовал «к бою».

Впрочем, нынче он не вождь, а что-то мелкое и непонятное, так что стоит поумерить агрессию.

Хродмар думал минуты две. Потом подозвал кормчего и ещё с минуту с ним шептался.

И наконец кивнул:

– Будь по-твоему. Пусть это будет залогом нашей будущей дружбы.

Нурманы, они жадные. Но не дураки. Даже если им удалось бы победить, что маловероятно, от хирда[4] рогаландца осталось бы слишком мало, чтобы вращать вёсла драккара.

Нурманы бросили на причал доску, и по ней гуськом поползли пленные. Потом их собрали в кучку, и пара варягов погнала их к городу. Сергей к пленным не присоединился. Никто не возражал.

– Всё ещё хочешь быть нашим гостем, Хродмар из Рогаланда? – невозмутимо поинтересовался Рёрех.

Нурман помотал головой.

– Но немного припасов я бы купил, – сообщил он.

– Можешь взять троих и сойти на берег, – разрешил княжич. – Я пришлю торговцев. С ними договаривайся.

Рёрех повернулся и двинулся к берегу. Проходя мимо Сергея, жестом поманил за собой.

Сергей засеменил следом. Светило солнце, пахло морем, рыбой и весной. Новая жизнь понемногу налаживалась.