Читать книгу Привычка выживать - Александр Михалин - Страница 7

Моя слабость? Моё поражение? Вопрос для каждого шага навстречу. А шёл я на встречу с ней.

Моё стремление к ней – мой изъян? Я спрашивал себя, а в это время в цветочном магазине мне продавали в красивое услужение букет – для неё. И в другом магазине снимали с верхней полки коробку конфет – её любимых. А я? В её жизни я тоже любим? Или без всякого «тоже», просто любим?

На фасаде её дома жили странные лепные ангелы: только красивые равнодушные лица и крылья. Я открыл высокую дверь её подъезда. Третий этаж, шесть пролётов, девяносто ступеней. И мысль о том, что если бы я вдруг – вдруг? – исчез из её жизни, то конфеты, пожалуй, в ней остались бы. Точно остались бы. И стихи обязательно остались бы. Её стихи. Она умеет ловить в нигде и овеществлять словами бабочки стихов.

Воспоминание.

Солнце, солнце, солнце льётся на широкую веранду. Убежавшие от кленовых листьев солнечные зайчики перемигиваются друг с другом на плетёных стульях, столе, диванчике, на её плечах, на крышке ноутбука со знаком надкушенного яблока, на голубеньких цветах-колокольчиках в высокой вазе.

– Пойдём на озеро, – говорю я, – До обеда успеем искупаться.

– Подожди, сейчас закончу, – отвечает она, продолжая усеивать белёсость экрана чёрными буковками. А я смотрю, смотрю, смотрю, прорисовываю в душе её профиль.

Она пишет стихи. Потом читает их мне. Изредка смущённо запинаясь. А я сажусь на корточки, кладу голову ей на колени, целую ладони. И не слушаю. Почти совсем. Но мысль, которую она зарифмовала и поймала в ритм – остаётся. О ней можно сказать, и я говорю:

– Хорошо.

– Правда?

– Правда. Хорошо.

Мы идём к озеру. Она, как девочка, держит мою руку за два пальца. Оранжевые шорты, оранжевые шлёпанцы на босу ногу, оранжевый топик, оранжевая заколка в волосах, апельсиновый загар на животике и улыбка, улыбка, улыбка – она сама моё солнышко. Я целую щёчку божества с ямочкой, как трепетный язычник.

Мы разговариваем, легко и не задумываясь над словами, уносимыми тёплым безветрием. Я что-то говорю не так. Кажется, что-то вроде:

– Если бы ты даже не писала стихов, а просто вышивала. Крестиком. Я всё равно тебя люблю.

Она роняет мои пальцы, поднимает руку, щёлкает заколкой – волосы падают. Чёрные с чёлкой. Загадочные. Она прячет глаза за тёмными очками. Солнышко заслоняется тучкой. Она обиделась.

Конец воспоминания.

Тучки случались. Размолвки. Удаления друг от друга. Каждый раз я шёл сдаваться, просить прощения. Потому что я знал, что она ждала этого. Всегда.

Три этажа, шесть лестничных пролётов, девяносто ступеней остались позади. Моя слабость? Моё поражение? Мой изъян? Звонок над дверью что-то поёт. Она открыла сразу, будто ждала с той стороны. Ждала, когда я приду. Её улыбка играла ямочками на щеках.

– Прости меня.

Последний шаг. Я целую её, как трепетный язычник – божество. И шепчу в ушко:

– Моя слабость. Моё поражение.

Представление о будущем.

Хоть это невозможно представить.

Так не может продолжаться вечно. Ничто не продолжается вечно. Когда-нибудь удаление друг от друга окажется таким, что последнего шага не хватит. И я не увижу её улыбки. Божество устанет прощать язычника. Когда-нибудь.

Не останется ни слабости, ни поражения, ни изъяна.

Она переживёт. Время, наверное, и впрямь лечит.

И я – выживу.

Конец представления о будущем.

Она взяла мою руку за два пальца и вела меня, как мальчишку, за собой. Мне хотелось, хотелось, хотелось такой вечности. Больше всего в жизни.