Читать книгу Солнечно-вулканический культ берендеев Брабанта. Буквогеноизное становление корне-монадного язычества - Александр Михайлович Житников, Александр Михайлович Ложкин, Александр Михайлович Заболотько - Страница 23

2.

Конспектуальное осмысление символических образов, выводимых А. Хислопом в его книге «Два Вавилона», дало возможность осмыслить эти образы концептуально с точки зрения Языческой Доктрины и Языческого Слова. Откуда это Языческое Слово возникло, кто его творец и родитель, кто радетель Этого Слова, которое было вначале проявления энерго-материального мира вселенной; Слова, которое изначально само было Боговым (буквенным) смыслотвореним Самого Себя, то есть которое Само по Себе было уже Проявляющим Богом, проявившим Себя и Весь видимый и невидимый (бестелесный) мир Вселенского Бытия? Внятного ответа нет!

Хислоп же утверждает, что ему удалось выявить, изучая древние первоисточники, такие образы, которые якобы открывают ему природу происхождения «Слова Ула (Всевышнего)» в символизме Пчелы, обитающейся в пасти Льва, и Восковой Свечи, производимой из воска, специфического продукта жизнедеятельности Пчелинной семьи. Одним из имён мессианского Демиурга, световидно-солнечного сына-посредника Бога-Отца, по ветхо-и-новозаветному откровению было ЙАУХУШУА (Баллх Хушшит-тина?). Для идентификации образа ЙАХУШУА, определяемого как «Слово Ула (или Эла, Элохим)» с солнцеотождествляемым Митрой, привлекается скульптурное изображение, где Митра (Индра, Интра, Интервенция) показан в образе царственного Льва, который во рту удерживает Пчелу.

«Пчела во рту (в устах) бога солнца должна была указывать на него как на «Слово»; потому что «Дэбор», что по халдейски значит «Пчела», переводится ещё и как «Слово»; а местонахождение этой пчелы во рту не оставляет никакого сомнения относительно значения этого символа. Целью такой символики было привить мысль, что Митра (которому, по словам Плутарха, поклонялись как Меситу («Посреднику») в своём обличии Урана, «Просвещающего», был тем великим, о ком евангелист Иоанн говорит: «В начале было Слово, и Слово было у ЙАУХУ УЛА, и Слово было ЙАУХУ УЛ. Оно было в начале у ЙАУХУ УЛА… В нём заключена жизнь, и эта жизнь (Слова) – СВЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ. Повелитель Мессия ЙАУХУШУА всегда был явителем Всевышнего и был известен патриархам именно в этом качестве; ведь Иоанн пишет: «ЦАУХУ УЛА никто никогда не видел. Его явил нам Его единственный сын, который всегда пребывает с ЙАУХУ АБУ (Отцом) и который сам – ЙАУХУ УЛ (Всевышний)». (А. Хислоп, «Два Вавилона-ритуалы и обряды. Часть-5. «Лампады и восковые свечи»).

Во время вавилонского пленения еврейские патриархи ознакомлены были с халдейскими священными писаниями – Таргумами; с тех пор «Дэбор УЛ или СЛОВО ВСЕВЫШНЕГО» стало тождественным слову Мессия. Еврейский перевод Книги Иоанна (Bagste’s Polyglott) подаёт первый стих в таком смысловом варианте: «В начале было Дэбор (Слово)». Для меня лично Дэбор идентифицируется с Табулом (одноимённым царством юго/востока Малой Азии), царственное имя которого дало своё имя термину «ТВОРЕНИЕ», затоваривание товарами, миростроительное творение Дэбора есть творение говорением Словами. Таковы вот онтологические связи открываются, если копать глубоко. Сравнивая одно с другим, одно в свете другого. Как это рекомендовал непревзойдённый российский диалектик А. Ф. Лосев, рекомендовавший использовать для исследования ментально-сущностных аспектов Бытия Диалектический Метод Исследований. Утверждать, конечно, на основании только одного этого свидетельства, хотя и очень авторитетного, прародиной Праязыка и Языческой Доктрины, Табул или Тубал (Дэбор), было бы преждевременно; однако же, многие древние первоисточники, в том числе и библейское «Бытие», дают основания говорить о Тильмунском (Цзюлин-Таотанском) Едеме (Етен-Пиштим), как прародине Праязыка («един язык и одно наречие»), Этногенезиса и Языческой Доктрины.

Дэбор это «очень древнее имя… Платон говорил о третьем лице своей «троицы» под именем Логос, что является всего лищь переводом слова «Дэбор» («Слово»). Свет восковой свечи, как свет от Дэбора (вулканического «Творца» Табульского, Бол-лт-тан-нут-того, сболтнут «не-что»…), «Пчелы», был заменителем света Дэбора, «Слова» (Там же, у Хислопа).

Мюллер же считал, что «постоянным символом (Дианы Эфесской) является пчела… Самого первосвященника называли «Эссэн», или «царь-пчела». Диана часто изображалась с башней на голове; башня олицетворяла собою вулканическую гору, символами которой были пирамиды (пирамис, биланис), зиккураты, хавиты (капища), позднее христианские храмы, мусульманские мечети и буддисткие ступы. Иногда Диана изображалась с пчелой; подразумевалось, видимо, что пчела лепит воскоподобную башню Дэборы, которая есть «Слово» запечатлённое в сотах «Пчелы», башню проявляемую «Словом» Дэборы, «Словом» Творца. В книге «Улей Римской Церкви» есть примечательная фраза, возвращающая нас к языческой древности, ко временам египетского язычества; судите сами: «Ввиду того, как мы в изумлении взираем на начало этой субстанции, дающей начало восковым свечам, мы должны также значительно вознести их производителей – пчёл, которые перелетают с цветка на цветок, при этом не повреждая их своими лапками; они не рождают молодых особей, а производят их на свет посредством рта, как и Христос произошел изо (вулканического. А. Ж.) РТА Своего Отца». Позднее эта фраза была удалена из-за частых на неё нападок за её чисто языческий характер; ещё бы, достаточно вспомнить египетскую богиню Нут, богиню египетского, да пожалуй, и всего ближневосточного региона, богиню языческого космогенеза, которая утром рождала солнце, а вечером проглатывала его своим ртом, как это делали позднее патриархальные Уран и Кронос.

***