Читать книгу Психохирургия – 3 и лечение с ее помощью самых тяжелых и опасных болезней души и тела - Александр Михайлович Васютин - Страница 20

Опыты профессора А. Л. Крушинского позволяют утверждать, что животным с большим трудом дается решение логических задач. И чем больше правильных решений выдаст животное в процессе эксперимента, тем вероятность срыва психической деятельности у этого животного становится больше.

Смысл его опытов был в том, что исследователи ставили перед животными задачи, которые те могли решить только приложив неимоверные усилия, то есть работая на грани своих возможностей. Например, в процессе эксперимента крыса просовывала голову через ширму к блюдечку с пищей. А та была поставлена на тележку и начинала двигаться влево или вправо.

Чтобы добраться до пищи, крыса должна была вытащить голову из отверстия и решить: куда ей бежать – вправо или влево, чтобы «поймать» тележку с пищей. Оказывается, что для нее это очень сложная задача. Крыса прекрасно знала, что если она решит задачу неправильно, то ей придется ложиться спать натощак.

То есть ученые стимулировали ее «желание» сотрудничать с ними самым коварным из известных им способов – страхом смерти. Ведь крыса не может отказаться от «работы». Это равнозначно отказу от пищи. А для нее это равносильно смерти! И крыса вынуждена до предела напрягать все свои небольшие интеллектуальные ресурсы для правильного решения поставленной перед ней тяжелой задачи. Она решает ее, но… это для нее даром не проходит!

В процессе эксперимента ученые заметили, что через определенное время животные начинали показывать признаки сильного беспокойства. Кролик, решая задачу, тревожно бил лапкой по полу. А получив морковку, убегал с явными признаками испуга. Волк, который прекрасно знал и людей и ширму, почему-то начинал шарахаться от их сочетания. Умница дельфин афалина начинала плавать по кругу в одну сторону, как будто у нее что-то выключилось. И частенько возбуждение у животных через некоторое время переходило в ступор. В ряде случаев развивались классические неврозы.

На основе этих опытов мы можем вполне резонно предполагать, что то положение, в которое попал человек в конце 20 столетия, в принципе подобно состоянию этих животных, в которое они попали из-за эксперимента. Все мы по своей биологической сути несостоятельны 20 (и, особенно, теперь уже 21) столетию.

Требования, которые оно нам предъявляет, настолько высоки, что у очень многих людей они вызывают чувство некомпетентности и растерянности от огромного множества задач, которые надо решать мгновенно и безошибочно. Ведь мы прекрасно знаем, что малейшая ошибка – и нам придется «ложиться спать натощак».

Патриархальный уклад жизни, которым жили наши деды, слишком быстро сменился на динамичный современный. Жизнь современного человека проходит в постоянной гонке за лидером – интеллектуальной константой общества, которая постоянно увеличивается и меняется.

Особенно сильно мы чувствуем это в настоящее время, когда вся страна мучительно переходит на рыночные отношения. Мы совершенно не понимаем – что от нас требуется, мы не знаем законов, которые надо выполнять, чтобы не попадать в конфликт с окружающим миром. И вероятность срыва, неудачи в начинаниях, в этих условиях весьма велика.

Зачастую, как бы мы ни поступили, из нашей шкуры все равно жизнь начинает выбивать пыль! И многие люди в наше время похожи на питекантропов, которые попали в современный город. И которые в следствии этого вынуждены приспосабливаться к абсолютно чуждой для себя действительности.

Но мне кажется, что все это далеко не случайно. Вполне возможно, что только в этом состоянии исполнителей возможно развитие цивилизации. И мы можем создать что-то новое только тогда, когда жизнь (или Кто-то?) ставит нас перед трудно – разрешимыми задачами.

Первичным запускающим механизмом, на основе которого в конце концов образуются болезни и социальная дезадаптация, является стресс. Стресс по определению Г. Селье – это общая неспецифическая реакция организма, направленная на адаптацию к изменяющейся реальности с ЦЕЛЬЮ СОХРАНЕНИЯ ГОМЕОСТАЗА. А вот сам гомеостаз бессознательное понимает, естественно, так как оно ПРИВЫКЛО понимать.

В результате развития у человека образуются шкалы ценностей и опасностей, как бы Конституция личности, по которым оценивается все, что происходит во внешнем и внутреннем мире. И если в результате этой оценки бессознательное придет к выводу, что этим ценностям грозит опасность, то образуется стресс, сила которого будет соответствовать этой опасности в ОЦЕНКЕ бессознательного.

Таким образом, стресс возникает как реакция на потерю или возможную потерю. И он связан с бессознательной оценкой возможного ущерба. Человек переживает потери связей с другими людьми так тяжело зачастую потому, что он не может вернуть то, что им дал.

Я уже говорил выше, что в этом процессе реальная опасность, идущая от объекта, не имеет никакого значения. Важно только то, как эта опасность оценивается бессознательным. А если учесть, что шкалы ценностей и опасностей практически у всех людей неадекватны той реальности, в которой они живут В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ, то понятно, что стресс и дистресс являются чуть ли не ежедневными состояниями, которые испытывает современный человек.

Крон А.А. как-то охарактеризовал это такой фразой: «Стрессопланктон – это микромир крошечных, но многочисленных чудовищ, где слабые, но ядовитые укусы незаметно подтачивают древо жизни». Человек часто как бы купается в массе мелких неприятностей, которые постепенно подтачивают его психическое благополучие.

Опыт показывает, что в психике есть предел «терпения», после которого может произойти нервный срыв. Его можно назвать «буфером толерантности» к конфликтогенным ситуациям. Он аналогичен системе сохранения в крови нормального кислотно – щелочного равновесия. И если этот «буфер толерантности» в течении длительного времени подвергать перегрузкам, он может истощиться.

Ховард С.И. (1978) определил стрессовую ситуацию как остро возникающее или длительно сохраняющееся несоответствие между требованиями, предъявляемыми к организму и его возможностями с ними справиться. Согласно его предположению можно выделить 4 аспекта стресса:

– биологический (когда образ жизни человека резко отличается от того, к которому он адаптировался в процессе филогенеза);

– онтогенетический (если воспитание и образование индивида не соответствуют запросам, предъявляемым ему в связи с образом жизни);

– социальный (когда человек вынужден выступать в несвойственной ему роли в обществе или когда создаются конфликтные обстоятельства социального характера) и

– феноменологический (если образ жизни человека не соответствует его идеалам и его стремлениям).

В работах лаборатории И.П. Павлова животных ставили в ситуацию неразрешимого конфликта, то есть вызывали у них состояние хронического дистресса. И подопытные животные заболевали экспериментальным неврозом, преждевременно становились дряхлыми и страдали различными соматическими недугами.

Люди тоже очень часто попадают в морально безвыходные ситуации. Например, вот вам пример на чрезвычайно сложный моральный выбор: произошло кораблекрушение и на поверхности

остались вы и мать с женой (мужем). А на спасательном ботике всего два места. Кого вы будете спасать в первую очередь?

Как бы вы ни поступили – любой выбор означает вашу смерть – быструю, если вы спасете кого-либо из них, а сами предпочтете сразу пойти ко дну. Или же медленную – от психосоматоза, если решите спасти себя. В жизни нам приходится частенько решать примерно такие же дилеммы. Но в подавляющем большинстве случаев они не такие острые, как в приведенном примере. Но от этого они не становятся менее смертоносными!

Один из самых эффективных механизмов получения экспериментального невроза у обезьян с симптомами гипертонии и предынфарктным состоянием заключается в том, что лидера группы начинают кормить в последнюю очередь, а к его самке подсаживают другого, «подчиненного» самца.

Нарушается его зоосоциальный статус и этого оказывается достаточным для катастрофического нервного срыва. Данное животное, конечно же, не может согласиться с внезапным падением своего статуса – ведь его не победил в честном бою «подчиненный». Но сделать в этой ситуации ничего не может.

То же самое и с человеком. Практически все люди имеют или биологические, или онтогенетические, или социальные или феноменологические основания для постоянного нахождения в стрессе. Естественно, долго это продолжаться не может! Рано или поздно, но что-нибудь начнет «рваться» в его организме. И чаще всего в «тонких» местах.

Смулевич говорил, что стресс, в результате действия которого впервые появляются психосоматические нарушения, должен быть сверхзначимым по типу «удар судьбы» или «последняя капля». И организм в это время должен быть в значительной степени истощен.

В настоящее время одной из наиболее распространенных концепций развития психосомато-зов является концепция «Утраты значимых для индивида объектов». Под объектом в рамках этой концепции понимаются одушевленные или неодушевленные факторы окружения, к которым у объекта имеется сильная привязанность. Такие факторы, при их наличии и отсутствии угрозы их лишиться, обеспечивают комфортность самочувствия субъекта.

Когда человек внезапно теряет что-либо (например, лишается ног), то самым мучительным для него является то, что он уже никогда не сможет танцевать. И вот человек начинает тосковать, видеть во сне как он танцует. Самое интересное в том, что если бы его ноги были целыми, вполне возможно до самой смерти он не станцевал бы ни одного танца.

Действительная (или воображаемая) потеря (или же хотя бы угроза потери) может привести сначала к острому или хроническому стрессовому состоянию, а затем уже к маскированной депрессии. В свою очередь она приводит к снижению толерантности личности к психическим и физическим нагрузкам и подавлению иммунного ответа организма на повреждающие факторы.

Если человек чувствует, что от него в жизни уже ничего не зависит, что он игрушка в руках неведомых и мощных сил, то у него может развиться ощущение безвыходности и безнадежности. В результате человек попадает в ситуацию постоянного ожидания неприятностей. А от этого у него развивается хроническое стрессовое состояние.

Е. Блейлер считал, что даже самое внешне незначительное событие, если оно будет ЛИЧНОСТНО значимо для конкретного человека, может стать первоначальным исходным пунктом, вызывающим болезненные расстройства. То есть невроз у человека образуется тогда, когда он не имеет того, что ХОЧЕТ иметь (или же боится потерять то, что имеет). Таким образом, невроз появляется как результат субъективных умозаключений, а не стечения обстоятельств.

В Средние века главными убийцами людей были Чума, Война и Голод. В современном мире их место заняли Страх, Крах и Вина. Если у человека появится даже только один из них – у него будут большие проблемы! А если придут двое… Если приходят одновременно все трое, то человек живет очень и очень недолго – ровно столько, сколько ему надо времени для самоубийства – сознательного (с помощью веревки или пистолета) или же неосознаваемого, например, при помощи инфаркта миокарда или нарушения мозгового кровообращения.

Вина – самый главный из убийц людей. Если с Крахом можно смириться, от Страха как-то (хотя бы временно) укрыться, то Вина находится внутри. И от нее не спрятаться, ни скрыться. Вина является функцией высших свойств личности – стыда, совести, любви и альтруизма. Древнегреческий философ Исократ сказал по этому поводу: «Не думай, что, сделавши что-либо нехорошее, ты сможешь скрыться, так как скрывшись от других, ты не скроешься от своей совести».

И если человек сделал что-то, что неприемлемо с его точки зрения в морально-этическом плане, то чувство вины будет настолько большим, насколько большое преступление он совершил со своей точки зрения.

Вина иной раз практически выедает человека изнутри. Самое страшное, что может произойти с человеком – это остаться один на один со своей неумолимой совестью. Она, как когтистый зверь, скребет его сердце. Ведь честь очень важна для человека, остающегося с самим собой наедине.

Все эти факторы убивают человека так же верно, как пуля! Но некоторые умудряются себя в этот момент спасти и выбрасывают проблему в какой-либо орган – на психосоматизацию. И за счет ресурсов адаптации (и лекарств) держатся на плаву.

«Оруженосцами» Страха, Краха и Вины является другая триада: Драматичность происшедшего, Неожиданность появления и возникающее вследствие этого чувство Изолированности, которые, если их не обезвредить, приводят к последующей психосоматизации.

Я уже говорил выше, что человеком правят его убеждения, которые оформляются у него в виде шкал ценностей и опасностей. На их основе он делает выводы и выборы. И понятно, что для разных людей одно и то же событие может быть совершенно не значимым. Или же становится «Вселенской катастрофой». Разница в оценке события, которая или создает или же не создает этих «убийц».