Читать книгу Террорист из «Гринго» - Александр Мокроусов - Страница 4

Письмо принес старший консьерж. Он вошел в номер одновременно с горничными, подавшими завтрак, и передал конверт встретившему его старику ирландцу. Камердинер лишь положил его на серебряный поднос и оставил на столе, рядом с кофейником. Белый конверт из толстой, текстурной бумаги. Без каких-либо наклеек, марок, штемпелей или пластиковых окошек. Без рисунков, напечатанных адресов получателя или отправителя. Единственная надпись на конверте, похоже, была выполнена кисточкой или пером для каллиграфии с очень широким и гибким наконечником. Во всяком случае ширина штриха в буквах была не одинакова, края штриха были более насыщенного цвета, да и цвет менял градиент даже внутри одной буквы.

Надпись содержала лишь два слова: «Sir Alexander».

Адресат стоял у огромного, во всю стену, гостиничного окна. Высокий, худощавый мужчина, за сорок, больше шести футов и меньше ста восьмидесяти фунтов, рыжие волосы с заметной проседью и уже наступающим от макушки облысением. Высокий, интеллектуальный лоб, тонкий нос с едва заметной горбинкой, бледно-розовые губы сжаты, и, в то же время, как будто застыли презрительно выпятившись. Лицо, словно перевернутое куриное яйцо, вырастает овалом из острого подбородка, за который так удобно взяться подушечкой большого и костяшкой указательного пальцев во время особенно напряженных размышлений.

Девять утра, а за окном уже за сотню по фаренгейту. Несмотря на это, сэр Александр, как всегда, одет в костюм, светло-бежевый, однобортный, из фресковой, сильно перекрученной нити шерсти ламы-викуньи, с добавлением шелковых прядей. Белая льняная рубашка. Песочный галстук в полоску повязан «полувиндзором», любимым узлом Александра, к сожалению, не всегда доступным в чопорной правительственной Англии. Хотя, после прихода месяц назад на Даунинг стрит Бориса Джонсона, вероятно на ассиметричный узел сэра Александра в Палате лордов уже никто критически не посмотрит. Из-под манжета выглядывают стальные «Петек Филипп».

Сэр Александр бросает взгляд на часы. До встречи еще десять минут, но стоит поторопиться, тут конечно быстрые лифты, но для подъема с тридцать девятого на сто двадцать второй этаж, придется сделать одну пересадку. Опаздывать сэр Александр не любил и от других, в равной степени, не приемлел ни опозданий, ни заблаговременных приходов. Стоило его контрагенту приехать на пару минут позже, и встреча отменялась. Ну а посетителей, приехавших к нему более, чем за пять минут – даже в дом не пускали, так и стояли они под дверями, прячась от дождя под зонтами помощников.

Дождь. Сэр Александр вспомнил про постоянную островную сырость и, невольно, взглянул в окно. Тонированные и, наверняка, покрытые каким-то специальным составом гостиничные окна, не пропускали ультрафиолет и сильно гасили свет уже стоящего достаточно высоко солнца. И все же долго смотреть на игру солнечных лучей на воде было не приятно. Бассейны, целая система бассейнов перед «Дубай Моллом». Не напоминает ли страсть местных ландшафтных дизайнеров к установке где ни попадя водоемов страсть островных архитекторов к паркам и газонам? Хотя, тут скорее не вопрос эстетики, арабы пошло демонстрируют миру свое колоссальное богатство. Ну и голос предков, для которых вода была не просто богатством, а средством выживания. Стандартное для подростка: «Папа, смотри, а я смог»… Да, вероятно у наций, как и у людей, есть свои возрасты. И арабы пока еще даже из пубертатного периода не вышли. Им еще нужно кому-то что-то доказывать. Значит, сэр Александр прав, и он, как представитель более зрелого народа, имеет право снисходительно выпятить верхнюю губу при взгляде на бассейны под окном.

Еще раз взглянув на часы, сэр Александр отошел от окна и, пройдя через серо-стальную гостиную, вышел из номера. На ходу он застегнул пуговицу на манжете пиджака. Ирландец, старик-камердинер, служащий в семье Александра вот уже почти сорок лет, все время норовил отстегнуть крайнюю пуговку на левом рукаве, уверяя, что это приносит удачу…

Конверт так и остался лежать на столе в столовой, сэр Александр решил распечатать его после возвращения. О предстоящей встрече, как и вообще о том, что он будет в Дубае, знали лишь пара человек. Поэтому, в письме не могло быть ничего, что касалось бы работы или политики. Вероятно, администрация отеля, поздравляет ВИП постояльца с каким-то местным праздником или дарит какую-то СПА процедуру. Даже на фоне привилегированных гостей Армани Отеля в Бурж Халифе, сэр Александр разумеется выделялся, потому письмо от управляющего в первые же часы приезда его не удивило. Но, читать за завтраком его отучила матушка, а опаздывать на встречи – отец. Конверт так и остался не распечатан. Если бы англичанин нарушил урок хотя бы одного из своих родителей, это ничего бы не поменяло, просто он лишился бы одного сюрприза.

Чтобы понять, для чего сэр Александр прилетел в Дубай в августе, в самый жаркий месяц, когда даже сами арабы предпочитают уехать в Малайзию, заполняя отели Порта-Диксон до отказа, нужно знать две вещи: бутлегерство и банки.

Слово «бутлегер» произошло от английского «boot» – ботинок. Во времена Гражданской войны в США военные проносили в лагеря контрабандное спиртное в сапогах. Термин получил второе рождение во времена «сухого закона» в двадцатых-тридцатых годах прошлого века.

Слово «банк» произошло от итальянского «banco». Так назывался стол менялы, на котором он раскладывал монеты и производил торг. Первые банки появились в Вавилоне уже в восьмом веке до нашей эры. Возможно, профессия банкира могла бы даже посоревноваться за звание одной из самых древних.

Одна из функций любого банка – осуществление расчетно-кассового обслуживания. Представьте, что в Нью-Йорке, в офисе некой корпорации, лежит чемоданчик с миллионом долларов. Эти деньги необходимо передать в Лондон, в филиал компании. Конечно, можно снабдить специального человека необходимыми документами и охраной, купить билеты на коммерческий трансатлантический рейс или зафрахтовать частный самолет, и доставить чемоданчик адресату. Но это дорого, не безопасно и, главное, очень долго.

Можно сэкономить время, деньги и нервы, и воспользоваться услугами банка, участника международной системы SWIFT. В таком случае американским сотрудникам компании нужно лишь привезти деньги в нью-йоркский банк, и уже через несколько минут лондонские коллеги смогут упаковывать деньги в такой же чемоданчик, но уже в Лондоне. Конечно не весь миллион, за время пути сумма чуть снизится, но это все равно дешевле билетов на самолет для курьера и охраны.

Казалось бы, сплошные плюсы. Идеальная бизнес схема, в которой для банков нет конкурентов. Удобна для всех, и для банка, заработавшего на нажатии нескольких компьютерных клавиш, и для клиента, гарантированно передавшего сумму через океан. Все так, если бы не одно но. Сила банков, их надежность, гарантированность любого банковского действия – это и их слабость. Любая банковская операция записывается, дублируется, проверяется и вновь записывается. Имея необходимые ордеры и постановления, заинтересованные стороны могут в любой момент получить информацию об операциях любого клиента. Ну а при отсутствии ордера – получение такой информации становится лишь вопросом цены… И пусть вас не обманывают рекламные слоганы о каких-то там «банковских тайнах». Это примерно то же самое, что и ставка на тайну исповеди, или честное слово хранить тайну от лучшего друга. Вопрос доверия.

Теперь представьте ту же ситуацию, те же главные герои: чемоданчик с миллионом, отправитель в США, получатель в Англии. Вот только у отправителя и получателя есть обоюдное желание не оставлять о своих отношениях никаких бумажных следов. Казалось бы, тут прямой путь к варианту номер один, курьер, билет, охрана. Но и здесь есть несколько подводных камней. От безопасности до нежелательных вопросов на таможне. И вот тут и начинают работать рыночные законы, которым откровенно плевать на любые попытки на них повлиять.

По рыночным законам любой спрос рождает предложение. Если официальные участники финансового рынка не оказывает некие финансовые услуги, на рынок непременно придут те, кто такие услуги окажет. Так было в США с рынком алкоголя во времена «сухого закона», когда места легальных поставщиков и баров заняли бутлегеры и «speakeasy». Спорить с рыночными законами ровно так же глупо, как спорить с их физическими собратьями.

Что будет, если некие, не важно, государственные или коммерческие структуры, объявят, что расчетно-кассовое обслуживание на территории какой-то конкретной страны отныне запрещено? Вернее, не тотально запрещено, а просто очень осложнено. Не невозможно, просто очень трудно, долго и дорого. Что будет, если кто-то попробует повлиять на рыночные законы? Все равно, что объявить, что отныне, в отдельно взятой стране, ускорение свободного падения будет не 9,8 м/с², а, например 8, или 11. Или число «Пи», математическая константа отношения длины окружности к ее диаметру, везде 3,14, а вот здесь она будет 5! Стандартные величины «g» и «Пи» остаются для всех стран, кроме вот этой вот…

Когда пять лет назад, в 2014, Россия вернула себе полуостров Крым, многие западные страны решили, что они могут изменить рыночные законы. Против России начали вводить санкции. Почему-то многие, очень мудрые люди, стали искренне верить, что по их желанию константы на одной девятой части Земли могут стать такими, как хочется им.

Это решение было радостно встречено очень большой частью работников банковского сектора. Эти работники, так же как и большинство высокопоставленных банкиров, предпочитают спортивные машины, дорогие яхты и частные самолеты. Разница лишь в повседневной одежде.

Та часть банкиров, которые огорчились введению санкций, носит на работе очень дорогие костюмы, ботинки, галстуки. Еще у них, вернее у их помощников, есть визитки с логотипом, под которым вероятно выдавлены слова «since 18XX», работаем с тысяча восемьсот какого-то года. Эти, огорчившиеся банкиры, работают в официальном, видимом банковском секторе.

Та часть банкиров, которые обрадовались осложнениям межбанковской работы с РФ, отличается от своих коллег только галстуками. Они их не носят. Потому что в теневом секторе галстук не приветствуется. В той системе координат, в которой работают эти банкиры, в случае, если по дороге из страны А в страну Б потеряется чемоданчик с деньгами, вопросом станут заниматься не высокооплачиваемые юристы, полицейские, специалисты ЦБ или ФРС. В случае какой-то проблемы в этом секторе экономики в дело вступают крепкие, не очень мудрые, но зато и не отягощенные моралью и состраданием люди. Умение хорошо стрелять, работать ножом, паяльником и электро-шокером так же значится в из резюме в качестве сильных сторон.

Эти люди не отправляют отчетов в контролирующие органы и не выдают вам, в обмен на ваш чемоданчик с миллионом, каких-то бумажек с печатями. Они просто берут ваш чемодан, делают один звонок, и где-то за океаном, в другом часовом и климатическом поясе, человек говорит «хорошо», нажимает на кнопку отбоя и выдает такой же чемодан получателю.

Сэр Александр любил Россию. Это была не восторженная влюбленность молодой пары в цветочно-конфетном периоде. И даже не любовь молодоженов в медовом месяце. Это была зрелая любовь взрослых партнеров, основанная на знании, понимании и уважении. Англичанин знал русскую культуру, знакомство началось почти сорок лет назад с Чайковского, Прокофьева, Шостаковича и Хачатуряна. Их произведения заложили в нем любовь к музыке еще в том возрасте, когда сэр Александр даже не мог выговорить свое имя.

Наследник нескольких поколений английской аристократии находил много схожего между философией Великобритании и России. Он рассматривал наши народы как кузенов, воспитанных на одинаковых семейных ценностях. Две империи, две страны с сильными самодержавными традициями и верой во власть короны. Да, пути развития кузенов разошлись столетие назад, но родство никуда не делось.

Именно этим сэр Александр объяснял и ту странность в отношениях двух стран, которая регулярно проявлялась в недружественных действиях. Не зря говорят, что от любви до ненависти лишь один шаг и никто не будет ненавидеть так, как прошлый друг. Поэтому то, что Великобритания стояла у истоков антироссийских санкций, было неприятно, но вполне предсказуемо.

Сэр Александр страдал от антироссийских санкций не только эмоционально, понимая всю их надуманность и бесполезность, главное, от них страдал его семейный бизнес. На сегодняшней встрече ему предстояло договориться об условиях, на которых его чемоданчики с деньгами будут попадать из западных стран в санкционную Москву. Дивиденды от добывающей промышленности России получали, а главное ожидали, все. Оттого они и были, хоть и стабильны, но чрезвычайно малы. А вот инвестиции в реальный сектор российской экономики могли себе позволить только люди, реально понимающие страну. Сэр Александр был одним из таких людей. И он верил, что Россия отблагодарит его за доверие пусть и не быстрым, но высоким процентом возврата на каждый вложенный фунт, доллар или йену. Тем или иным способом семья сэра Александра участвовала во многих российских компаниях, поэтому чемоданчиков планировалось много и двигаться они должны в самых разных направлениях…

Зал ресторана был заполнен на треть. Время завтраков для тех, кто приехал в Дубай по работе, уже давно окончилось, а завтраки богатых бездельников еще даже не начали готовить. Тем не менее, столик был забронирован заранее на имя Патель Сингх. Метрдотель проводил англичанина в глубину зала, подальше от оконных витрин, к которым норовило присесть большинство посетителей. Сэр Александр сел за небольшой квадратный столик и взглянул на часы. 09:09. Мужчина решил, что если через минуту вторая сторона встречи не появится, он перейдет в бар. Ресторан «Атмосфера» никогда не нравился сэру Александру, несмотря на звездного шефа. Вероятно, и это тоже из-за русских, подумал он. Впервые в этом ресторане он побывал именно с русским товарищем, они встретились, разумеется, не на открытии заведения, но одними из первых, как только папарацци потеряли к новому заведению интерес. И тогда русский товарищ очень едко, но при этом аргументированно, доказывал, что суп, даже вегетарианский, подаваться в рюмках не может.

От воспоминаний о первом посещении этого заведения мысли англичанина логично перекинулись на Максима Романова. Русский, в какой-то степени ресторатор. С этим человеком сэр Александр познакомился лишь три месяца назад, но он сумел заинтриговать англичанина своими очень простыми и предельно логичными рассуждениями. Максим Романов обладал не то, чтобы какими-то энциклопедическими знаниями, вовсе нет. Он получил стандартное для России образование, в котором, в отличие от западного, было больше общих, нежели профильных дисциплин. Но безупречный логический аппарат Романова позволял ему находить ответ на, возможно, любой вопрос. Вот оно, англичанин даже взялся за свой выступающий подбородок, он поймал мысль. Вот оно, то, что так привлекло пэра Англии в Максиме. Романов не знал ответ на любой вопрос. Он мог найти этот ответ.

Размышления англичанина прервал подошедший мужчина. Не произнося ни слова, он лишь чуть склонил голову, как бы в ожидании разрешения присесть. Индус, или пакистанец, они никогда не выясняли таких подробностей, очень худой, вероятно слой подкожного жира у него был не толще слоя масла на бутерброде скупердяя. Подбородок, скулы, брови и нос человека были какими-то острыми, угловатыми. Даже уши торчали, словно хищные ножи блендера. Рисование его портрета можно было скорее поручить инженеру-чертежнику с готовальней и набором линеек, нежели художнику с кистями и палитрой. Отличный костюм скрадывал болезненную худобу, но кисти рук, скулы и шея выдавали наличие заболевания. В то, что его бизнес партнер, получающий такие проценты от сделок, недоедает, верилось с трудом.

Это была не первая встреча. За плечами у них уже были три раунда очных переговоров и дюжина чемоданчиков почти на миллиард долларов. Но еще ни разу сэр Александр не пользовался их услугами для работы с Россией.

Переговоры окончились достаточно скоро. Им не требовались калькуляторы, бумага или какие-то статистические данные. Это все остается на уровне исполнителей. На встрече решался один принципиальный вопрос, «да» или «нет». Двое мужчин, так и не пожавших друг другу руки и не обменявшиеся ни приветствием, ни прощанием, просидели за столом около двадцати минут. Пакистанец (или индус), съел одно яйцо «бенедикт» и выпил чашку чая. Англичанин, отламывая по мизерному кусочку и раскатывая шарик в тонких пальцах, съел четверть цельно-зерновой булочки. Поговорили о погоде и сошлись на том, что оба предпочитают в это время года Италию. Так была заключена очередная сделка.

Выйдя из ресторана сэр Александр уже было направился к лифтам, но неожиданно передумал. Соленая булочка оставила во рту флер сухости и он решил выпить. Пройдя несколько шагов, англичанин толкнул дверь бара и через три секунды уже был у высокой стойки. Вся зеркальная стена за спиной бармена была уставлена бутылками Moet.

– Джин тоник, джин самый сухой и совсем чуточку.

И вот тут то сэра Александра и ждал тот сюрприз, который мог бы и не быть сюрпризом, если бы он вовремя читал адресованные ему письма.