Читать книгу Психбольница - Александр Мугинов - Страница 3

Александр сидел в кресле около нужного кабинета и ждал. Напротив находилась кладовая, в которой оживленно переговаривались медсестры.

– Скажи, что б все оставленные пациентами после выписки вещи сразу выкидывали, – говорил женский голос из кладовки. – На кой черт все это хранить?

Юноша нехотя подслушивал разговор. Все равно больше делать было нечего.

– Погляди, какой хороший тулуп.

– Его не выбрасывай. Заберу домой для племянницы. Может быть, поносит.

– Да сейчас такое стыдно надеть. Видала в чем молодежь ходит? Это для нашей молодости еще сгодилось бы, а в нынешнее десятилетие в таком только в огороде щеголять.

– В крайнем случае, сделаю подстилку для кота.

На свет вытащили огромную картонную коробку, из которой торчали ракетки для бадминтона. Дверь была открыта, поэтому Саша все отлично видел.

– Сплошной хлам. Зови Эдика, пусть утащит на помойку.

– А как тебе коллекция старых пленочных кассет с фильмами? Вдруг кого заинтересует.

– Не жалей! Все на помойку.

Пришел лысый мужчина в толстых очках и с оттопыренной нижней губой. Двигался он неуклюже, словно на деревянных ногах. Руки болтались по швам. Видать, бывший пациент.

– Мы тебе работенку нашли, – радостно говорила медсестра.

– Что надо? – просипел лысый мужчина.

– Возьми эти санки, – женщина показала на них. – И отвези коробки на помойку.

Санки нашлись в этой же кладовке. И кто, интересно, катался на них?

– Потом санки можешь оставить себе.

– Всегда мечтал о таких, – ответил мужчина.

В кладовой стоял огромный шкаф, заставленный какими-то старыми медицинскими картами, причем разложенными в алфавитной последовательности. Целый архив.

– Ты чего здесь сидишь? – вынырнула из-за угла женщина в халате. – К психологу?

– Да, – привстал Александр.

– А я уже пошла звонить и искать тебя.

– Мне сказали ждать около шестого кабинета.

Женщина всплеснула руками.

– Ну, я задам им трепку. Уже не в первый раз. Сколько можно им говорить, что я переехала в другой кабинет. Пошли скорее.

Саша схватил рюкзак и быстрым шагом пошел за психологом.

Юноша получил тест, который надо было пройти за рекордно короткое время. Вопросы стандартные. Толком не успевая подумать, Александр записывал ответы, стараясь не врать. Психолог сидела рядом и смотрела на часы, висевшие под потолком.

– Готово! – воскликнул юноша.

Женщина отложила тест в сторону и достала набор цветных карточек. Выглядели они, как если бы ребенок пережевал картон и смыл его в унитаз. Цвета едва различались.

– Посмотри на эти потрепанные жизнью карточки и выбери ту, которая нравится больше всего.

Саша напрягся. С детства он страдал дальтонизмом и не мог отличить зеленый цвет от коричневого. Половина карточек казалась однотонной.

– Эта, – Саша указал на желтую картонку.

Психолог вытащила ее и попросила еще раз выбрать наиболее привлекательный цвет.

– Черный.

Из всего набора только желтая карточка и черная были более-менее красивыми. Остальные настолько истерлись, что были едва ли пригодны для этого теста.

– Теперь распредели оставшиеся карточки, – попросила психолог.

Александр еле-еле справился с этим заданием и вытер пот со лба. А ведь все только начиналось.

Потом были тесты на нахождение лишнего предмета из группы, тесты на память и логику. Также надо было составить последовательную цепочку цифр, разбросанных на условном поле. Все эти задания потребовали чуть меньше часа на выполнение. Саша вышел из кабинета и облегченно выдохнул.

Психолог назначила дату комиссии, пообещав, что к тому времени она проанализирует результаты тестов. Теперь можно было спокойно жить и ждать. Возвращаться в университет не хотелось, поэтому Александр сел на автобус и поехал домой.

В нужную дату юноша сидел в кабинете. Помимо него, в помещении находились Дмитрий Всеволодович и какой-то незнакомый врач женского пола. Перед заведующим отделением лежала справка.

– Возвращаю ваши вещи, – Дмитрий Всеволодович положил перед Александром его книгу и детскую медицинскую карту. – Что я могу сказать… с вашими особенностями в армию, скорее всего, не возьмут. Комиссия признала вас годным к службе только в военное время. Как дела с учебой? Прибавилось рвения?

– Не очень-то.

– Очень жаль. Весной приходите в военкомат за военным билетом. Где можно работать после филфака?

– В школе или университете. Каких-то ограничений, по сути, нет. На этом факультете дают широкие знания.

– В общем, удачи вам и хорошего настроения.

Саша выпорхнул из здания диспансера и сразу позвонил маме сообщить новость. Необходимость идти в армию отпала. Наверное, стоит радоваться.

«И что это за особенности? Надо было спросить. Зря первый врач сомневался в моей непригодности. Хороший человек этот заведующий. Ему бы я доверил свое лечение».

Осенние дни тянулись унылой чередой. Каждое утро было чуточку холоднее предыдущего. Иногда шел снег, заметая серые улицы. Иногда из-за туч выглядывал солнечный диск. Будни сменялись выходными, а выходные буднями. Если бы кто-то попросил рассказать, что произошло за неделю, Александр предпочел бы промолчать. Просыпаться на учебу было тяжело. Стаскивая с помятой постели свои кости, юноша плелся на кухню и выпивал полкружки чая без сахара. Потом приходилось умываться и видеть в зеркале свою кислую физиономию, заросшую черной щетиной. Мама с детства твердила, что тетради и учебники надо собирать с вечера, но Саша всегда пренебрегал этим советом, оставляя все на последний момент. Проблемы из-за не сделанного домашнего задания совсем не волновали. Юноша и в последних классах школы забивал на домашку, а теперь это вообще вошло в привычку.

«Все как-нибудь само собой рассосется», – думал Александр, завязывая шнурки.

В рабочие дни мама не брызгалась духами, отчего ощущения праздника не создавалось. Ради чего вообще жить, если не ради ожидания чуда? А мамины духи были этим самым чудом, напоминающим о весне и любви.

«Аня сейчас тоже собирается на учебу. Напишу ей и приглашу в пятницу погулять. Вдруг согласиться».

Но она не согласилась.

Настроение было хуже некуда. Умирая на скучной паре по истории, Саша смотрел в окно, не боясь недовольного взгляда старой преподавательницы. Ее голос звучал, словно из-под толщи воды. Такой же искаженный и булькающий.

Время тянулось невыносимо медленно. Если сидеть в этом месте самое страшное наказание, то Саша боролся до последнего. Просто какая-то каторга, где вместо камней и бревен таскают знания. Лишь одна мысль придавала облегчения – Аня тоже терпела весь этот кошмар. Если Александр неделю не видел свою возлюбленную, то уныние одолевала все существо. Казалось, каждая пора скучала по серо-зеленым глазам и алым губам, растянутым в улыбке. Жуткая апатия убивала, подобно плевку пистолета.

Поскорее бы встретиться с Аней и поделиться с ней впечатлениями о студенческой жизни. Так хотелось посидеть в пиццерии, прямо как летом, и повспоминать смешные моменты. Прошедшее лето утопало в любви и тепле. Все, что произошло за эти месяцы, может уместиться в целую повесть, наполненную ностальгией. Трава от любви казалась зеленее, а небо светлее. Хотелось петь песни, как мартовский кот, сидящий под балконом. Тогда казалось, что это будет длиться вечно. Но злая осень пришла в город и сорвала с деревьев листву. Голые, они прикрывались кривыми ветвями, практически краснея от своего несчастного положения. Саша до боли в груди не хотел расставаться с августом, отдавая его в объятия сентября. Тогда еще верилось, что все будет хорошо. Как жаль, что это заведомо неосуществимые надежды.

Казалось, что осень не сможет охладить сердце и вырвать из него любовь. Саша стал реже видеть Аню, но оттого лишь больше дорожа теми часами, что проводились вместе. Живя, фактически, от свидания к свиданию, юноша держался на плаву и не давал меланхолии процветать. Совместные прогулки заряжали энергией еще на неделю, вселяя уверенность в светлое будущее. Никакие проблемы, даже злосчастная латынь, не воспринимались всерьез. Главное – увидеть любимую.

Ане было тяжело. Она поступила на факультет прикладной химии и наслаждалась учебой, как могла. Девушка приходила в восторг от практических занятий, где она познавала действия реактивов, создавая гремучие смеси. Саша восхищался Аниной увлеченностью химией, ставя в противовес свой нудный факультет. Если бы он тоже смог найти что-то интересное в тех науках, что преподносились шесть дней в неделю, то, возможно, дальнейших событий могло бы и не произойти.

Это был ничем не примечательный день. Светило солнце, от которого искрился снег. Белые облака, похожие на барашков, плыли по утренней синеве.

Саша шел на учебу, сунув голые руки в карманы горнолыжной куртки. Перчатки казались ему не привлекательным аксессуаром, поэтому они остались дома. Чтобы как-то скрасить очередное нелегкое утро, юноша то и дело доставал телефон, надеясь получить хоть от кого-нибудь сообщение.

Вдруг написала Аня.

Александр прекрасно знал, что сегодня его возлюбленная проходит медкомиссию для университета. Сам он уже прошел через этот ад и как мог успокаивал подругу.

«Как меня все бесит, – писала Аня. – Почти за час я прошла только стоматолога и невролога. Тупые люди стоят в тупых очередях ради тупой справки. Ненавижу».

«Я прошел всех врачей только за три дня, – слал ответ Александр. – И это благодаря тому, что однокурсники занимали очередь сразу для всего потока. Наберись терпения. За день нереально пройти по всем кабинетам».

«Меня просто все бесит. Бомбит от этой поликлиники».

Саша прочитал последнее сообщение и улыбнулся. До университета оставалось минут десять неспешной ходьбы. Впереди был перекресток и автобусная остановка. В голове что-то щелкнуло. Сработал микроскопический переключатель. Юноша запрыгнул в только что прибывший автобус и помчался на нем в противоположную от университета сторону.

– Держитесь за поручни, – громко напоминал кондуктор. – Уступайте места детям и пожилым людям.

Александр смотрел, как в окне растворяется город. Автобус несся, как одержимая демоном машина. Водитель не жалел крепких фраз для попутного транспорта куда меньших габаритов. Невообразимо сильно трясло. Дома сливались в общую кашу серо-бетонного цвета. Солнце играло бликами на лобовом стекле, словно забавляясь неуклюжими взглядами пассажиров. Туда-сюда раскачивалась прикрепленная к стеклу игрушка.

Выслушав оповещение, Александр вышел из автобуса на нужной остановке. Вокруг были однотипные здания, потушенные фонарные столбы, светофоры. Это был знакомый до тошноты мир. Здесь ничто никогда не менялось, только люди безвозвратно старели. Чтобы успеть за быстротечной жизнью, приходилось ускорять шаг и сбивать в кровь ноги. Если ты хочешь хоть чего-нибудь добиться, то надо непременно грызться с другими претендентами на звание счастливого человека. Этот мир жил по своим законам дикой стаи.

Здание университетской поликлиники стояло за железной решеткой. Пройдя через своеобразную калитку, Саша попал во двор, а потом зашел в саму постройку. После холодного осеннего воздуха находиться в тепле было очень приятно. Щеки румянились, а глаза блестели от слез, выбитых сильным ледяным ветром. В поликлинике стоял гомон. Десятки студентов праздно бродили по коридорам или сидели на стульях, прибавляя громкости своему окружению. Саша уже успел изучить здесь каждый закуток, поэтому легко ориентировался в пространстве. Юноше было плевать на орущих студентов и их заботы. Он искал лишь одно лицо. Одно, но такое дорогое.

«Ты сейчас к какому врачу пойдешь?» – написал Александр Ане, ожидая ответа.

«Не знаю. Очередь застопорилась».

Провал. Выяснить, где в целом здании искать возлюбленную не удалось. Придется обходить каждый кабинет и смотреть в оба. Юноша пробежался по первому этажу, но не нашел Ее. Поднялся по лестнице на второй этаж. Здесь людей было на порядок больше. Как только у них не болели головы от невыносимого шума? Неужели надо делать свое положение еще более удручающим? Разве недостаточно одного нахождения в этой чертовой поликлинике? Лучше бы молчали и наслаждались тишиной, глупые.

Саша бросил беглый взгляд в очередной коридор. Широкие спины ограничивали обозримую область, но даже ее было достаточно. Юноша не мог спутать этот затылок. Русые волосы каскадом спускались на плечи. Вон она. Аня.

Александр устремился вперед, освобождая себе проход руками. Куртку пришлось расстегнуть, а шапку с головы снять. Словно самый мощный локомотив, он прорывался сквозь толпу, наступая на ноги, расталкивая парней и девушек. Недовольные возгласы взметнулись под потолок. Как хищник, юноша крался все ближе. Аня не видела его, припав правым плечом к стене. На ее спине отчетливо выступали лопатки. Девушка вздохнула и оглянулась. В этот самый момент, Саша подобрался к ней вплотную и уже хотел дотронуться до шеи. Серо-зеленые глаза округлились, рот открылся и выдавил удивленный возглас.

– Что ты тут делаешь?

– Вот, пришел тебя поддержать.

Девушки, что стояли рядом (очевидно однокурсницы Ани) заулыбались и прикрыли лица ладонями.

– Ладно, я пойлу проверю очередь, – сказала одна из них и отошла в сторону.

– Думаешь, я позволю тебе бомбить, как таксист из-за какого-то паршивого медосмотра? – спросил Александр и снял одну лямку рюкзака. – Хочешь шоколадку?

– Нет, спасибо.

– Что-то шел на пару по фольклору и неожиданно решил приехать к тебе.

– Опять прогуливаешь?

– Все ради тебя. Много врачей прошла?

– Всего двоих, – протянула Аня и уставилась в пол. – Сущий кошмар.

– И не говори. Я-то пережил этот ад и вот вернулся в него снова. Я прошаренный тип.

– Мне еще надо сделать флюорографию и кардиограмму. Знаешь, в каком это кабинете?

– Конечно!

– Я пойду к девочкам, вдруг моя очередь подошла.

– Ага, давай.

Александр остался стоять у стены, пока Аня пошла к двери. Вокруг толпились студенты с химфака. Во всем этом собрании юноша чувствовал себя единственным гуманитарием, и это действительно было так. В куртке жарко, но снимать и держать ее в руках было лень. Нахлынуло какое-то вязкое, почти ощущаемое кожей одиночество. Вот вроде бы Аня была рядом, но при этом находилась так далеко. Как никогда захотелось взять ее за руку. Вернуть бы ту весну, когда Саша танцевал с Аней вальс. Они были такие красивые на празднике выпуска из школы. Полные головы надежд и мечтаний. Новая чистая страница в книге жизни.

– Ладно, – вернулась Аня с усталым лицом. – Веди на флюорографию.

Около кабинета стояло несколько человек. Дверь была закрыта.

– Бесит! – воскликнула девушка. Казалось, еще секунда и ее прекрасные волосы воспламеняться.

– Не нервничай. Пройдешь ты всех врачей, – утешал Александр. – Поверь, это не то, ради чего стоит расшибать лоб в лепешку.

– Просто мне так далеко сюда ехать, а пропускать пары не хочется. Я же не такая, как ты.

Саша улыбнулся.

– Вернемся в очередь? – спросил юноша.

– Пойдем.

Александр с легкостью бабочки шел за своей спутницей. Куртку он все же снял и повесил на предплечье. Аня пошла к своим подругам, а юноша сел на скамейку. Достал тетрадь по фольклору и открыл ее на какой-то странице. Стоит сказать, что записей в тетради было значительно меньше, чем рисунков. Примерно на одну страницу записей приходилось две страницы рисунков. Саша любил рисовать под ненавязчивые рассказы преподавателя – чудного мужчины пожилого возраста. Эту картину, занимающую целый разворот, юноша назвал «мир филологии». Александр не закончил ее, поэтому решил потратить свободное время с пользой и порисовать. Всяко лучше, чем тупо стоять у стены, в окружении сердитых химиков.

Аня в сопровождении Саши еще несколько раз ходила к кабинету, где делали флюорографию, но успех пришел только с четвертой попытки. И то неплохо.

Девушка вышла с бумажками в руках. Пока Александр смотрел, как Аня укладывала их в сумочку, прошла еще одна минута. Это было ничтожно мало, учитывая сколько времени уже утекло с момента появления в здании.

– Больше сегодня я ничего не успею, – заявила Аня, медленно поднявшись на второй этаж.

– Не бойся. Придешь в другой день и обойдешь оставшихся специалистов.

– Придется отпрашиваться как минимум на еще один день. Староста будет недоволен.

Толпа студентов заметно поредела. Крики уменьшились и сменились усталыми диалогами на самые разные темы. Саша сидел и смотрел, как Аня завязывала шарф. Рядом с ней одевались ее подруги. Все бы хорошо, но юноша, словно преданный щенок, ждал, когда добрая хозяйка вспомнит про него. Аня и сама поняла, что не отделалась от обузы в лице Александра. С неуверенной улыбкой она подошла к скамейке.

– Мы с подругами хотим зайти поесть. Ты с нами?

– А как же! – обрадовался Саша и вскочил на ноги.

Девушки подошли к Александру, оценивая его пристальными взглядами.

– Познакомьтесь, это Саша, – представила Аня своего друга. – Он немного странненький.

Последняя фраза больно ударила по незащищенному сердцу.

Потом девушка назвала имена своих подруг, и юноше пришлось приложить достаточно усилий, чтобы их запомнить.

– Куда пойдем? – спросила одна из подруг.

– Мы же студенты. Поедим в столовой при общежитии, – ответила другая.

Александр спешно оделся и пошел следом за женской компанией. Он явно не вписывался в общую картину, словно белое пятно на черном полотне. Аня вела себя непринужденно, чувствуя привычную легкость. Конечно, она была среди подруг.

Саша взял себе порцию пюре и аж две котлеты. Решил, что, если уж гулять, так на полную катушку. Юноша еле уместился за столом, пристроившись на уголке. Стараясь быть спокойным и общительным, он много улыбался и смеялся над каждой шуткой.

– Саша филолог, – сообщила Аня. – Той ерундой, что мы страдаем на парах русского языка, он занимается профессионально.

– Да, – расправил плечи Александр. – Есть у нас такой предмет: современный русский язык. Там мы только и делаем, что транскрибируем.

Это слово вызвало у девочек скрытое изумление, словно они прикоснулись к чему-то потаенному.

– А ты знал, – начала одна из подруг Ани, – что ударение в слове «толика» падает на второй слог?

Саша произнес вслух эту нелепицу и возмутился.

– Всегда считал, что на первый, – пробурчал он.

– А вот и нет! На второй!

Поднялась волна смеха, и лишь Александр смущенно покраснел, резко замолчав. Что он здесь делает? Почему он сейчас не в университете?

– Он прогуливает, – ответила на эти вопросы Аня. – Такой Саша человек, любит прогуливать.

– Как вы познакомились? – спросила одна из девушек, попивая морс.

– Мы учились в одном классе, – ответили хором.

– И танцевали в паре на последнем звонке, – добавил Александр уже сольно.

– Наверное, было круто.

– Я танцевала вальс первый и последний раз в жизни, – подняла руку Аня. – Больше никто не заставит меня мучиться на репетициях. Спасибо, хватило.

Саша мечтательно посмотрел в окно и вдруг вспомнил тот день. Кажется, что прошло совсем немного времени, но календарь отсчитал пять месяцев. Ужас! Почти полгода! Юноша больше всего на свете мечтал пережить те моменты еще раз. Всего один раз. Неужели он так многого хотел?

Трапеза подошла к концу, и все стали уносить подносы с пустой посудой. Аня вытерла салфеткой рот и изящно накинула куртку. Александр подобно хвосту, уныло влаченному за собакой, шел за своей возлюбленной.

– Я тоже хотела поступать на филфак, – сказала одна из девушек. – Но в последний момент передумала.

– И правильно сделала, – сказал Саша. – Это сущий кошмар, а не факультет. Зачем учить чертовую латынь, если никто на ней не говорит? Нам упорно вдалбливают в головы, что без латыни мы не сможем понять структуры других языков. Бред какой-то. И кем может стать филолог? Учителем в школе?

– А кем можно стать после химфака? – задала встречный вопрос Аня. – Учителем в школе.

– Ну нет, – настаивал Саша. – Химия – это серьезная наука. Химики нужны везде.

Несколько девочек согласно закивали.

– Нам на трамвай, а вам куда? – серьезно встал вопрос.

– Саше со мной в одну сторону, – заявила Аня. – Мы живем в пяти минутах ходьбы друг от друга.

– Прикольно.

– Ага, – не отставал юноша, поправляя шапку.

Три Анины подруги уехали, оставив другую троицу стоять и смотреть вслед уходящему трамваю. Оставшуюся подругу, как ни странно, тоже звали Аней. Александр мог загадывать желания, стоя между ней и своей любимой.

– Последний вопрос, – улыбалась подруга. – Что такое фреон?

– Газ в холодильнике! – воскликнул юноша.

– Откуда ты это знаешь? Аня тебя натаскала?

– Ну, я не совсем тупой. В школе по химии у меня была неуверенная четверка, при том, что мои знания не дотягивали и до двойки. Просто надо было сидеть на первой парте с умным лицом и все записывать в тетрадь. К слову, в тетради у меня было около сотни страниц. Все, что накопилось за курс химии.

– Молодец, получишь пирожок, – рассмеялась Анина подруга. Рассмеялся и Саша.

На новеньком автобусе восемнадцатого номера, веселая компания доехала до нужной остановки. Зеленый автобус зарычал и помчался дальше развозить пассажиров. Студенты зашли в пекарню и купили по чаю каждому. Устроившись за одиноким столиком, они обсуждали прожитый день.

– Как тебе мои подруги? Я называю их «столовской бандой».

– Приятные девушки, – хлюпал чаем Саша. – Приятно было познакомиться.

Александр достал из рюкзака шоколадку и предложил ее всем. Каждый получил по кусочку, завернутому в фольгу. Как раз к чаю берег.

– Пропустил ты свой любимый фольклор, – сказала Аня. – Не удалось порисовать.

– Порисовать? – недоуменно спросила подруга.

Юноша раскрыл тетрадь на последней завершенной картине и положил ее на стол.

– Неплохо.

– Помнишь мы составляли словосочетания, и у меня получился «натренированный натрий»? – продолжала Аня. – Он и его нарисовал.

Чтобы не прослыть пустозвоном, Александр перевернул несколько страниц и показал изображение мускулистого тела с буквами «Na» вместо головы. Девушки оценивающе закивали.

– Я живу рядом с психбольницей, – сказала подруга, когда троица вышла на улицу.

– О, я знаю, где это, – обрадовался Саша. – Должно быть, ты выходишь на автобусной остановке «Психбольница», а я проезжаю до остановки «Тубдиспансер». Там находиться шестая психбольница, где я проходил обследование.

– Правда?

– Он псих, – отшучивалась Аня.

Саша в очередной раз почувствовал укол боли где-то рядом с сердцем. Горькая правда из уст своей избранницы серьезно ранила и приобретала совсем не шуточный оттенок.

– Ладно, мне пора, – прощалась Анина подруга, заметив на горизонте транспорт. – Надеюсь, еще увидимся.

Потом две Ани крепко обнялись и напоследок взаимно кинули по одному приколу.

– Если бы не варежка, ты бы увидела поднятый средний палец, – ехидничала возлюбленная Саши.

– Ой-ей-ей, не обольщайся, дорогуша, – отмахивалась ее ничуть не оскорбленная подруга.

– Пошли по домам, – устало сказала Аня и развернулась спиной к Сибирскому тракту. – Этот день надо хорошенько обмозговать.

– Ты же не обиделась на меня? – спросил Александр на ходу.

– А разве было за что?

И правда, все прошло относительно неплохо.

По какой-то неведомой причине, Саша не обнимал Аню. Может быть, для него это было чем-то запретным, а может быть, что-то еще. Аня так легко обнималась со своими подругами, что юноше стало неловко, ибо сам он никогда не проделывал ничего подобного. Они были достаточно близки, но незримый барьер все же чувствовался. У Саши прокралась злая мысль, что Аня его стеснялась. Он так нелепо появился в ее сегодняшней жизни, что на самом деле стало не по себе. Все эти обмены шуточками, суть которых была сокрыта от юноши. Все эти смешки и улыбки в его адрес. И тут Александр понял, что совсем не знал ту девочку, с которой некогда танцевал чувственный вальс. Осознать это было сложно. Принять волну боли было мучительно. Хотелось выйти за рамки обыденного и хоть теперь обнять Аню, но, замешкавшись, Саша упустил момент и лишь сдержанно помахал рукой. Душа начала болеть. Это было начало конца.