Читать книгу Кель - Александр Накул - Страница 5
Часть I. Дикая девочка
4. Пирожки от Дианы
ОглавлениеБарсучонку снился центральный городской универмаг. Наш герой шагал мимо музыкального отдела. Вдруг заметил, что вместо дисков и кассет на полках черно-белые ксерокопии их обложек.
– Что случилось? – спросил Барсучонок.
Девушка-продавщица начала объяснять. Это специальные меры, чтобы не воровали. Выбираешь ксерокопии нужного альбома, и тебе приносят его со склада. Удобно!
– Только отпечатан плохо, – заметил Барсучонок. Ксерокопии и правда были на редкость грубые и безобразные. Их словно изрыгнул самый дешевый в мире матричный принтер.
– Они такие же ужасные, как современная музыка, – произнесла девушка. – Зато теперь не воруют. Даже Дину теперь ничего не украсть!
Что бы это значило?
Сон давно уже растаял и забылся, оставив хозяину загадочный набор образов, а Барсучонок продолжал лежать в кровати и пытаться его разгадать. Она упомянула легендарного Дина – это он помнил очень хорошо, а вот к чему все это было, в память уже не влезло.
– А означают они только одно, – наконец решил он. – Тебе надо идти к Диане, а ты боишься и тянешь время.
Лаборант собрал портфель, сложил туда же диски с дистрибутивами и отправился в квартиру сорок пять.
Двор был пуст, словно заброшенные декорации. Холодный ветер теребил волосы, а асфальт дышал сыростью.
Виктор нажал беззвучный звонок.
– Заходи!
При свете дня квартира выглядела еще неприглядней, с бледными выгоревшими обоями и трещинами на дверных косяках. Потолок дышал сыростью.
А Диана казалась несколько сонной.
Да, и что-то было особенно не в порядке. Барсучонок долго не мог сообразить, что именно. Он снял ботинки, повесил куртку, достал диски, шагнул в комнату – и лишь на пороге его осенило.
Из коридора пропал палас. Теперь под ногами скрипели голые доски.
Та же история в комнате. Голые доски пола, и на них – белесый квадрат на том месте, где был ковер.
А обстановка и так была стремная. В углу – безукоризненно заправленная кровать и тот самый обшарпанный шкаф с перекошенной дверкой и глубокой белой царапиной, похожей на шрам. Рядом, на тумбочке, книжка – переводной детский боевик из серии «Квентин Тарантула и Три Беспредельщика».
Возле окна раскладной стол, подвязанный изолентой, а на нем… новенький «Пентиум», как будто вытащенный из рекламного проспекта.
У Барсучонка перехватило дыхание, и он сразу же забыл и про ковры, и про числа, и про весь остальной мир вокруг. С благоговением он провел рукой по системному блоку, прислушался к гудению кулера и понял, что не может бросить этого красавца наедине с неизбежными проблемами. Что бы ни случилось, надо добиться, чтобы машина работала как часы.
– Модем есть?
– Где-то в этих коробках. Только пожалуйста, ничего не поломай. Я тебя… очень прошу. По-хорошему.
Диана отправилась на кухню. А наш герой уселся поудобнее – и приступил.
***
Прошло, наверное, тысяча лет, когда в коридоре вновь заскрипели половицы. Минуту назад лаборант бы просто не обратил на это внимания. Но драйвер ставился медленно, смотреть на синюю полоску было скучно, и Барсучонок прислушался.
– Кто там?
Из подъезда что-то ответили. Щелкнул замок.
– И что Марине от меня надо? – спросил все тот же голос Дианы.
– Марина много рассказала про тебя, – забормотал торопливый мужской голос, – и я понял, что ты – это то, что нам нужно. О, я вижу, ты блины затеяла.
– Да, можно сказать и так.
– Ты, я вижу, очень самостоятельная девочка. Умеешь готовить, умеешь постоять за себя. У тебя есть какие-то любимые блюда?
– Чем проще, тем лучше.
– Это делает честь твоей скромности. Кстати, а чья это куртка висит на вешалке? У тебя в гостях друг?
– Сначала скажите, кто вы такой?
– Я отец Марины…
– Мне кажется, Марине не интересны куртки на моей вешалке.
– Они интересны мне. Я работаю в аналитической газете «Тайны и ужасы». Подписываюсь и как Вьюн, и другими фамилиями. И я хочу подготовить материал о тебе и твоей жизни. Я думаю, он будет очень интересен нашим читателям.
– Мне кажется, что когда в класс приходит новая девочка, в этом нет ничего таинственного или ужасного.
– Да, безо всяких сомнений…
– Если у вас больше ничего, вы можете идти. Меня тесто ждет.
– Постойте! Вы не будете отрицать, что не у каждой новенькой девочки есть пистолет! И именно это делает вас очень необычной. Вся школа взбудоражена, а рано или поздно будет взбудоражен весь район. А наше дело – взбудоражить весь город, страну, а может быть, и мир.
– Уважаемый журналист Вьюн, мне очень жаль, но ваш репортаж не получится. Потому что никакого пистолета не было. Меня хотели разыграть и положили в портфель пистолет игрушечный. А когда я стала спрашивать девочек, в чем дело, они стали изображать нечеловеческий ужас. Вот и закрутилась эта глупая история.
– Это все равно очень интересно. Во-первых, шутка довольно жестокая. Во-вторых, нет ли у вас каких-либо подозрений по поводу того, кто из девочек мог так поступить?
Барсучонок почувствовал, что у него отнимаются ноги. Очень хотелось выйти и прогнать этого Вьюна взашей. Но вместо этого он просто поднялся и шагнул к шкафу.
Шкаф взирал на него, как на пигмея. Разводы давно выгорели на солнце, и только петли сверкали, словно хромированный капот новенького «мерседеса». Барсучонок пригляделся и увидел, что они смазаны.
Удержаться было невозможно. Барсучонок взялся за ручку и приоткрыл перекошенную створку. Она двинулась совершенно бесшумно, как тень.
Прямо напротив него, поверх уже знакомого пиджака от школьной формы, висела кобура с тем самым ненастоящим пистолетом. В полумраке слабо светился серебристый край рукоятки.
Барсучонок протянул руку и прикоснулся к кобуре. Вытаскивать игрушку было страшновато, особенно сейчас, когда в коридоре слышен голос ее хозяйки. Поэтому он взял за кобуру и поднес ее поближе к глазам, как кочан капусты на рынке.
И тут ему уже во второй раз не по себе. Холод от голых досок вдруг вскарабкался по ногам и схватил прямо за сердце.
Кобура была тяжеленной.
Конечно, не гиря, но сомнений не было – там, внутри, лежало что-то из цельного металла. Не пластмассовый пистолет. И даже не те пистолетики, что стреляют шариками. Ему случалось держать в руках даже «шариковую» винтовку. По сравнению с этой кобурой она бы показалась детской лопаткой.
Барсучонок отпустил кобуру и прикрыл створку шкафа. Теперь он старался разобрать каждое слово из разговора в коридоре.
– Вы просто незнакомы со спецификой нашей работы, – убеждал журналист. – Часто бывает, что журналиста куда-то не пускают – и получается особенно интересный материал. Вот, например…
– Может быть. Я не слежу за газетами. У меня тесто сохнет, давайте потом.
Барсучонок выглянул в коридор через полуоткрытую дверь.
Диана стояла посередине коридора, непоколебимая, как стена. Поверх привычной одежды сиял белоснежный фартук, а в руках она держала скалку.
В дверях замер и не хотел уходить приземистый человечек в потертых брюках, похожий на сверчка.
– Ладно, благодарю вас за интересный разговор, – произнес он. – Я думаю, что мы снова встретимся и вы найдете, что сообщить нашим читателям.
Вьюн отступил на шаг и сунул руку в карман, словно собираясь достать ключи. Девочка шагнула вперед, готовая закрыть дверь, – и тут ударила белая вспышка.
– Вы отлично получились. – Вьюн сунул фотоаппарат в карман и отступил к лестнице. – В статье пригодится.
– Стой!
– Что такое?
– Я чуть не забыла, – Диана отступила на шаг, освобождая место в коридоре, – у меня есть кое-что, что может вас заинтересовать.
– Это очень любопытно…
Вьюн шагнул в коридор и посмотрел на дверь, примериваясь для нового удачного кадра. Барсучонок отпрянул, чтобы точно не попасть на пленку.
Но тут случилось нечто совсем неожиданное.
Кель шагнула вперед, одновременно замахиваясь, – и одним движением лихо врезала Вьюну ногой в пах.
Журналист взвизгнул и согнулся. Диана с совершенно каменным лицом встала перед ним, ухватила скалку, словно двуручный меч, и с размаху припечатала журналиста по затылку.
Вьюн обмяк и рухнул, словно мешок с картошкой.
***
Наступила очень особенная тишина. Барсучонок вдруг различил очень много всего: как ворчит вода в канализационных трубах, шелестят листья деревьев под окнами…
А где-то далеко, в соседнем дворе, кто-то лупил гитару и пел на мотив из «Нирваны»:
Сбегай!
Сбегай, мой друг!
За пивом!
Ларек на углу!
Хотя бы один стакан!
О-е, о-е!
Хотя бы один стакан!..
Диана отшвырнула скалку и начала обшаривать карманы Вьюна. Спустя секунду фотоаппарат был у нее в руках. Она схватила его, попыталась разорвать пополам – и пару секунд Барсучонку казалось, что у нее это действительно получится.
– Давай я помогу, – предложил он.
Кель посмотрела с подозрением. Потом протянула мальчику фотоаппарат. С таким лицом протягивают саперу бомбу, которая уже начинает пищать.
Виктор взял камеру. Она оказалась намного легче пистолета. Раз – и достал пленку, два – засветил, три – свернул, четыре – спрятал обратно.
Фотоаппараты тогда были пленочные.
– Все. Твоей фотографии у него больше нет.
– Спасибо.
Фотоаппарат вернулся на место. Диана отступила на шаг, уперла руки в боки и впервые задумалась.
– Я думаю, его можно отпустить, – предложил Барсучонок.
– А если он расскажет об этом в редакции?
– «Пятнадцатилетняя девочка избивает нашего корреспондента»… Знаешь, Диана, мне кажется, такой материал покажется бредом даже в «Тайнах и ужасах»!
– Ладно, в этом я тебе верю.
Кель отправилась на кухню, послышался шум воды. А Виктор смотрел на журналиста и пытался понять – почему сейчас, стоя над избитым телом, он не испытывает ни малейшего страха?
Диана вернулась без скалки и с огромной кружкой холодной воды.
– Отойди в комнату. Пусть думает, что я одна.
Девушка присела на корточки и брызнула журналисту в лицо.
Вьюн застонал и поднял веки.
– Рада была пообщаться с вами. – Диана изобразила улыбку. – Для меня это большая честь. Давайте я помогу вам встать!
На лестничной клетке Вьюн уже был способен двигаться сам. Перевел дыхание и загрохотал вниз по лестнице, даже не оглядываясь.
Диана захлопнула дверь. Замок щелкнул, словно пистолетный затвор.
Барсучонок шагнул из комнаты. Ноги дрожали, как дрожат чашки на откидном столике плацкартного вагона… в поезде, который несётся в никуда.
Диана повернулась к нему лицом. Скалка осталась на кухне, в руке была только кружка. Но девушка все равно казалась была очень опасна.
– Послушай, – сказал лаборант, невольно отступая на шаг. – С компьютером я закончил. Если хочешь, можешь посмотреть… а потом я уйду. И обещаю, что больше не вернусь и никому не расскажу о том, что здесь видел.
– Ты чего?
– Я не хочу, чтобы меня так били.
Диана отшвырнула кружку. Кружка упала и покатилась – где-то далеко-далеко, на самом краю вселенной.
– Я клянусь тебе, – заговорила Кель, глядя прямо в глаза и с поднятой правой рукой, – что никогда и ни при каких обстоятельствах, исключая те случаи, когда это будет необходимо для спасения твоей жизни, я не причиню тебе физическую боль. Если я нарушу эту клятву – можешь меня убить.
– Знаешь, Диана… мне кажется, убить тебя будет непросто.
– Не важно! С сегодняшнего дня – ты мой друг. Я друзей не бросаю.
И они пожали друг другу руки.
***
…Вот так и получилось, что лаборант Виктор Барсучонок влип окончательно.