Читать книгу Перипетии судьбы, рока и жизни людей - Александр Нейман - Страница 2

– ЧЕРТА С ДВА! – ВОЗОПИЛ ОТЧИМ – я не позволю воровать у меня в доме. Пошел вон, наркоманишка! Бандитом себя возомнил?? Ворвался к тетушке Харрис? И все, герой?

Известно ли тебе, читатель ощущение полной свободы от всей прошлой жизни? Свободы, которая происходит из-за потери некой основополагающей надежды, полного уничтожения не только мостов, но и реки с руслом.

Однажды моя возлюбленная сказала: “ Чем больше человек говорит и думает о «настоящей» свободе, тем несвободнее он себя ощущает, тем больше он хочет ощутить хоть толику свободы.» В последние два года после ее смерти каждый день, по много тысяч раз в моем мозгу эхом отдавались слова: «Свобода… мне нужна свобода». Именно из-за этого я занялся криминалом и подсел на наркотики, ведь мне казалось, что так я вырву себе свободу, свободу с кровью. Но сейчас я хочу немного рассказать о ней. Впервые мы встретились рано утром, я пробирался, если можно так сказать на учебу, сквозь людские дебри в классическом вагоне метро. Он был отвратительно переполнен, собственно все станции метро имели ту же проблему. Разумеется, меня кто-то толкнул, потом еще несколько раз. Я не просто закипел, я был взбешен. Ненавижу, когда меня касаются без моей санкции, а тем более толкают, еще в мое хмурое настрое внесло свою лепту время моего подъема и количество часов моего сна, неумолимо стремившееся к нулю. Тут я поднял глаза, чтобы найти своего обидчика. Но вместо него я увидел в полуметре от себя красивую, завораживающе красивую девушку. Она не была похожа на супермодель, нет. Ее красота прежде всего исходила от ее внутренних качеств: доброты, отзывчивости и переполнявшей ее любви, любви к миру, к отдельным людям. Моя злость и желание отомстить улетучились, она одним своим взглядом поселила в моей душе покой. Спустя секунду после нашего обмена взглядом она, со свойственными одним лишь женщинам проницательностью, умением угадывать мыли и, разумеется, категоричностью сказала: «Не думаю, что вам стоит мстить окружающим, от них ведь ничего не зависит.» После этого я полностью отдался во власть стихии, ее стихии. Однажды, уже через несколько недель, в одном из наших откровенных вечерних разговоров она сказала, что по началу я показался ей холодным, или как минимум замерзающем, как она выразилась. Мне сразу вспомнилась фраза одного моего бывшего учителя политологии, который, как мне кажется, и, казалось, то же был бунтарем по натуре. На этой почве мы с ним сошлись. В одной из частных бесед он сказал: «Чем умнее человек, тем тщательнее он скрывает для чужих положительные эмоции, и сильнее он показывает отрицательные». Он был прав, но всегда есть исключения. Она, несомненно, была умна, но она не демонстрировала окружающим отрицательные качества. Даже если бы она хотела этого, ее внутренние доброта, любовь и спокойствие слишком сильно отражались на ее лице. Врядли она смогла бы убедить хоть сколько-нибудь чувственного и проницательного человека в своем дурном нраве.