Читать книгу Ваятель из Хэллоуина - Александр Николаеви Лекомцев - Страница 1

Пролог

Почти каждому из нас совершенно не трудно представить, что такая история, вполне, могла произойти на самом деле. Пусть не у нас, не в наших благодатных краях, но, к примеру, в параллельной России. Я назвал бы подобные миры точнее – сопутствующими, ибо всё и везде не просто пересекается, но и находится в слиянии. Но, между тем, всякий мир, существо, фрагмент, отдельный атом – самостоятельная единица. Поскольку, как бы, неофициально, узаконено такое понятие, как «параллельные миры», то уже нет смысла что-либо опровергать и доказывать. Вырисовывается необходимость каждому остаться при своём мнении, не вступая в нелепые и смешные споры, в наивную полемику.

Но если некоторые «мудрецы» полагают что та, как бы, запредельная Россия, никак не пересекается с нашей, то пусть так и считается. Тут мне просто будет поставить на место любого, даже самого ярого оппонента. Никто ведь в данном случае ни за что не отвечает, если всё «параллельно». Получается, что в этой России мы существуем, а та, которая находится в ином измерении, к нашей никакого отношения не имеет. Но, к слову сказать, и в замечательной стране, где мы родились и существуем – тоже наблюдаются две реальности. Если сказать проще, то это две России: одна, великая, но нищая, обездоленная, ограбленная и обманутая; другая – маленькая и ничтожная, жирующая на крови и костях подавляющего большинства… Парадоксально то, что они, всё же, пересекаются, но при этом являются разными… чуждыми друг другу мирами. А ведь совсем скоро они потеряют свои точки пересечения, сольются, став единым целым, да так, что всем чертям и двуногим свиньям у Большой Кормушки будет тошно.

А коли уж повествование это о людях параллельной России, то пусть она таковой и считается. Да ведь и она тоже состоит из двух совершенно разных стран. Там такое жуткое разделение… Мы всегда вправе посочувствовать «простым» людям страны, находящейся в ином измерении, униженным, оскорблённым, ограбленным, доведённым до нищеты, до явного рабства, которые едва-едва существуют, без надежды хоть на какое-то определённое и отдалённо положительное будущее. Но, сочувствуя кому-либо, конечно же, мягко пожурим представителей определённого круга если не лиц, то свиных рыл: «Ай, как не хорошо!». Что ж, такова ныне параллельная Россия. В ней всё и происходит.

В ней зачастую свершается много такого, что просто не должно считаться реальностью потому, что противоестественно. В тамошних заколдованных краях сказка нередко превращается в быль и порой в такую страшную и неотвратимую, что удивление, даже наблюдающего за всем там происходящим со стороны, непременно смешается с горечью, досадой и даже страданиями, переживаниями за тех, кому помочь мы не в силах. А ведь должны…

Иные реформы самых последних лет в поруганной двуногими бесами стране настолько оригинальны, что основная часть народа параллельной России не сомневалась и не сомневается в том, что, вероятней всего, родились они в тайных и очень специальных кабинетах тамошнего ЦРУ. Верховные чиновники далёкой от нас страдающей России всех мастей и скоростей, нарушая конституцию в стране, где они безбедно жируют и обильно и регулярно прикармливаются бандитами и преступниками, по сути, уничтожают народ богатой, а для подавляющего большинства, бедной и несчастной Земли.

Чего стоит одна только последняя пенсионная реформа в той…запредельной стране. Уже всё, как говорится, подписано и утверждено, а люди так и не верят… в произошедшее. А когда они не верят, то уж всяко и разно попытаются пройти даже сквозь крепкие кирпичные стены, чтобы окончательно убедиться в том, что «добрые» традиции, начатые с конца минувшего века, получили глобальное развитие и успешно развиваются по сегодняшний день. Они не просто продолжаются, но и приобретают замысловатые формы. Возведённый в ранг закона изощрённый садизм господ и дам, возомнивших себя государством, ни в коем случае нельзя назвать политикой. Это беспощадное истребление народа под нелепыми и… наглыми лозунгами.

Автору для полного спокойствия его оппонентов есть смысл утверждать не только то, что это история целиком и полностью вымышлена, но и, вообще, могла произойти только там, в какой-то там, параллельной России. Поэтому за действия героев книги и за творящийся вокруг них бардак и беспредел он не несёт никакой ответственности. А такого рода страна непременно где-то ведь существует, скорей всего, в реализованных планах господ и дам, у которых головной мозг… без извилин, то есть всё его части находятся в параллельном состоянии между собой, не пересекаются друг с другом. Они не понимают своим животным сознанием и рассудком смысла и сути устойчивого представления подавляющего большинства людей о справедливости. Речи уже не идёт о каком-то там равенстве, братстве, о растущем благосостоянии большинства и т. д. Но нам, живущим в благодатной стране, остаётся лишь порадоваться за себя и посочувствовать тем, кому гораздо хуже, чем кому-либо.

Так вот, в этой самой, условно параллельной России уже в начале семнадцатого века, по предположениям отечественных историков разных направлений и степеней стремительно возрастающей и ныне активно процветающей толерантности этот замечательный и благоустроенный посёлок городского типа, когда он был обычной деревней, называли Холуи. Вероятно, по той простой причине, что среди обычных людей проживали в ней и своего рода подхалимы и низкопоклонники. Их, пожалуй, можно сравнить с такими субъектами, которые легко и просто могут предать, продать, купить, ограбить или с необыкновенной лёгкостью ради собственной шкуры перейти из одной партии в другую и… наоборот, сделать обратный ход, когда запахнет жареным. Как бы сказали относительно грамотные и эрудированные граждане и даже телевизионные «политолухи», что, как раз, то и были обыватели, готовые пресмыкаться перед кем попало ради личной ничтожной, сиюминутной или даже перспективной выгоды.

Но настало, наконец-то, в 1917 году время сразу двух исторических революций (или государственных переворотов) – и дальновидные политики новой большевистской формации это село в параллельной России специальным постановлением срочно переименовали. Они дали ему крылатое название Красные Холуи.

Надо сказать, что время не стояло на месте, и в самом конце уже минувшего, двадцатого века с приходом в «параллельную» Россию весьма условной и дозированной демократии и активного и внезапного появления на территории страны миллиардеров и мультимиллионеров отечественного и зарубежного производства, посёлок городского типа торжественно назвали Хэллоуином. В самом деле… Мы же (то есть они) не хуже Америки и самых разных других «параллельных» государств.

Доверчивый народ с восторгом принял географическое обновление, но так до сих пор и не понял, что самое первое название подходило бы к посёлку гораздо больше, чем новое. Причём, со стремительным развитием ряженой для «простого» народа и полной свободой для воров, жуликов и бандитов практически и, по сути, холуями новоявленных бояр да князей стали, того не ведая и по сей день не осознавая, подавляющее число жителей Великой Страны. Они попали от многочисленных чиновников и, как бы, бизнесменов в очень серьёзную и основательную зависимость.

Но, попробуй, скажи им сейчас, кто они есть на самом деле, так они не просто поднимут тебя на смех, а забросают обломками кирпичей, которые остались ещё от многочисленных разрушенных предприятий совдеповских времён. Внезапно появившиеся в «параллельной» России олигархи не просто очень многое подгребали под себя, но ещё и активно разрушали с помощью разного рода бандитской мелкоты всё, что имелось. Из песенки, как говорится, слов не выкинешь, тем более, от такой… весёлой. У нас и очень ответственные чиновник и покровители разного рода бандитов жизнерадостно улыбаются с экранов телевизоров, правда, не всегда, как говорится, в «рифму». Проще сказать, их улыбки уже не обвораживают народные массы великой, но изрядно… ограбленной страны.

Таким вот толерантным образом на географической карте появился относительно благоустроенный посёлок с новым и оптимистическим названием, которое резко в обновлённом населённом пункте изменило у его населения и восприятие действительности. Зарубежный праздник, по сути, торжество всякого рода и вида нечисти, который ныне активно уважают и почитают даже в странах Океании, в российском Хэллоуине стали отмечать не только в канун Дня всех святых, но практически ежедневно. Добродушные люди ходили в страшных масках людоедов, гномов, чертей и гоблинов не только в продовольственные магазины, но и высаживали в них на своих участках картошку и другие овощи.

Ребятишки в местном детском саду и, разумеется, школьники настолько обстоятельно и чётко освоили историю происхождения праздника, что систематически к ним на стажировку приезжали академики не только из США, но даже из Британии, страны по всем параметрам довольно-таки весьма и весьма туманной.

Никто ведь раньше и не представлял, что свобода на заокеанский и западноевропейский манер станет острой необходимостью и неотъемлемой частью жизненного уклада тамошнего российского посёлка городского типа под названием «Хэллоуин». А знаменитый «Светильник Джека» – зловещая тыква, освобождённая от внутренностей, потрохов, с глазами, ртом и носом и с горящей свечой внутри, сделается символом довольно крупного и, в какой-то степени, не всегда унывающего посёлка.

Конечно же, проблемы параллельной России, созданные умышленно и в срочном порядке, не касаются нас, живущих в стране с таким же названием, но в благости и процветании. Но если представить, как по Хэллоуину бродят многие сотни бездомных, нищих, обездоленных, то лежащий на душе камень породит множество других. Да и пенсии, и заработная плата у подавляющего большинства, конкретно, представителей «простого» можно было считать если не издевательством, то жестокой насмешкой.

Родом отсюда, из Хэллоуина, был и Дениска… А если точнее, то Денис Харитонович Друков. Уже взрослый дяденька, сорокапятилетний, успешно завершивший заочное обучение в одном из университетов страны, где старательно осваивал правила русского языка, историю всемирной литературы и другие науки. Что ещё скажешь. Среднего роста, худощав, с удлинённым лицом, черноглазый, но беловолосый и лицом, сплошь усыпанными веснушками, в какой-то степени, рябым. Не красавец, но не такой уж и страшный. Но Дениску пламенно любили бы за его великие таланты и старания, даже если бы он был похож на нильского крокодила. Но, слава богу, с аллигаторами всех мастей Друков в плане обаятельности соперничать мог и, вполне, успешно. Мастерством ваятеля он овладел самостоятельно, без каких-либо художественных академий или училищ. Великое желания стать скульптором и непомерный труд помогли ему разобраться в мудрёной профессии.

Теперь он считался человеком активным во всех отношениях и творческим, одновременно, скульптором и поэтом. Постоянно работать нигде не торопился, вот и решил всю свою сознательную и даже оставшуюся посвятить яркому и оригинальному самовыражению. Таким образом, стремился притягивать народные массы к настоящим истинам и бессмертным ценностям, в частности, к замечательному «хэллоуинскому» шабашу. Проще говоря, помимо писания коротких и нерифмованных трёхстиший с глубоким внутренним и внешним содержанием, он занимался и художественным литьём.

Он очень талантливо создавал из расплавленного чугуна двух– и даже трёхметровые скульптуры всякого рода нечисти – трёхголовые мужики, гномы с огромными половыми органами, ведьмы с шестью грудями… Всего и не перечислишь. Но в основе основ его творчества, конечно же, находился в самых разных видах и воплощениях чугунный «Светильник Джека». Все эти скульптуры, само собой, раскрашивались в яркие цвета. Для этого у Дениски имелся запас солидной краски по металлу. Разумеется, скульптурные фигуры, размером более двух метров, по готовым формам производились на одном из самых ближайших заводов, из числа уцелевших и ставших по странной причине частной собственностью.

Кстати, в этом самом Хэллоуине стремительно понастроили себе дач и даже особняков те, кто официально утвердил себя и свою особенную личность на ниве отечественного творчества и активного разбоя. Куда же от этого деваться, если «кесарю – кесарево, а богу – богово»? Так что, в Хэллоуине и жили и здравствовали самые разные субъекты. Даже имелись миллиардеры и мультимиллионеры. Как говорят злые языки, пусть земля им будет пухом задолго до их рождения.

Нищих и просто бедных людей здесь имелось, как и по всей параллельной России, во сто крат больше. Их бараки и покосившиеся от времени постройки, нельзя было назвать жильём… даже условно. Не об английской же королеве вести речь. Ведь она для подавляющего большинства россиян просто никто и даже не числится в троюродных бабушках, к примеру, нескольких десятков до нитки ограбленных нищих. Нормальным, вполне, обычным людям, свежие новости подобного рода до высокой… звезды. Увлечённых идеями «фикс» самого разного рода и вида в параллельно России становится всё меньше и меньше. Методичное зомбирование населения с помощью целого ряда специальных программ телеканалов центрального телевидения уже даёт сбои, не котируется и даже не воспринимается всерьёз.

Злые языки утверждают, что рановато жители той России начали переименовывать города и посёлки. Поторопились, как обычно. Не ведают до конца, что при активном старании средств массовой информации они прогибаются (не «под кого-то», ибо сиё безграмотно) перед крепчающим и наглеющим воровским общаком.

Но оставим социологию и антропологическую экологию в покое, и перейдём, наконец-то, к увлекательному повествованию. Итак… по широкой и, кстати, частично заасфальтированной улице областного города неторопливо, но уверенным шагом к намеченной цели продвигался Денис Харитонович Друков, а проще и правильней говоря – Дениска. Он, поправляя на голове чёрную фетровую шляпу, только и успевал раскланиваться налево и направо. Ещё бы! Многие знали и любили скульптора и поэта Дениску даже в областном центре. А что касается родного Хэллоуина, то там он считался не подобием, а самым настоящим божеством.

Сейчас он был одет торжественно. В чёрном костюме, почти в новых туфлях и с букетом голландских тюльпанов в правой руке. В левой – у него находился большой кейс, вероятно, с бумагами, на которых были отпечатаны самые последние, но уже бессмертные стихи. А шагал он в сторону областного Дома Губернатора, в местное, региональное министерство культуры, где решались (или не решались) текущие проблемы на более высоком уровне, чем в Хэллоуине. Ну, понятно, не все проблемы, а такие, которые… Одним словом, кому и какое дело, где, что и на каком уровне происходит общение «сложного» народа с «простым».

Дениска через метров сто свернул во двор одного из самых фешенебельных зданий. В таком ничего, к примеру, кроме пенсионного фонда, ничего больше не может находиться. Каким-то странным и не совсем понятным образом подобного рода организации очень быстро и прочно вошли в стране в число самых богатых и процветающих. Вероятно, это военная и, к тому же, государственная тайна. В ближайшее время не ожидается конструктивных и прогрессивных перемен, значит, многое и ещё долго будет покрыто мраком. Но это был областной Дом Губернатор. Тоже не слабое заведение.

Очень быстро Друков нашёл скамейку, сел на неё, раскрыл кейс и достал оттуда большую папку, на котором было написано: «Эскизы». Очень много листов. На каждом эскиз – вид будущей скульптуры. Да не простой, потому как Дениска был истинным художником и скульптором, он занимался особенным… чугунным литьём. Именно, он, а никто другой был основным российским создателей кошмарных, монументальных монстров. Опредёлённая часть из них носила не только… зловещий характер и вид, но и бытовой, эротический. Так что, большинство его фигур конкретно и настойчиво напоминало то, что каждую ночь сниться озабоченным в сексуальном плане молодым людям, пока ещё не приобщившимся к чудесам эротики и секса.

Именно, здесь во дворе, на этой скамейке, всемогущий Дениска назначил деловое свидание с начальником отдела, точнее, с министром культуры областного значения Риммой Афанасьевной Курдюминой, женщиной под пятьдесят лет, но всё ещё желающей активной ласки и практических… ухаживаний со стороны противоположного пола.

Что уж скрывать? Дениска искал от такого знакомства некоторые практической выгоды. Ему необходимо было солидное финансирование для создания специальной художественно-литейной мастерской в родном посёлке Хэллоуин. Грандиозный творческий план давно зрел в Денискиной голове и, наконец-то, вызрел. Ведь он прославит своими фигурами не только родной посёлок, область, но и всю Россию. Всё то, что он создаст, со временем покорит весь мир. Заодно он выпустит тридцать вторую книжку новых, нерифмованных трёхстиший, чем-то напоминающих японское хокку или танку. Но ведь это всё – наше, родное, отечественное… с глубочайшим и особенным смыслом.

Тут же в голове у него родились и очередные гениальные строки. Он достал авторучку и блокнот и торопливо записал их:

«Фонд пенсионный ограбил, прохожий, тебя.

Может, и он – порожденье земных хэллоуинов…

Скушай морковку и маску на брови надень».

– Бесподобно! Ай, да, Дениска, ай, да, Друков! Ай, да, сукин сын! Нет не сукин сын, а просто молодец! – Сказал он не очень громко, но отчётливо. – Такое стихотворение сходу сотворил. Ведь могу же, когда захочу! А хочу я всегда!

Он достал из кармана сотовый телефон, включил его, выбрал из списка нужный номер, нажал на кнопку. Это был уловный сигнал. На том конце «провода» ответственный работник и начальник Курдюмина уже знала, что её ожидает Дениска. Значит, минут через десять, она, как снайперская пуля, прицельно и быстро примчится сюда, к скамейке. Стрелка была набита ещё неделю тому назад, и Дениска безудержно верил в то, что плановое общение с ответственной начальницей принесёт ощутимые результаты.

Римма Афанасьевна не заставила себя долго ждать. Она, простоволосая и в босоножках, мчалась к нему прямо по городским клумбам, мощно подминая широкими подошвами изысканной импортной обуви стебли алых лилий, светло-синих ирисов и прочих садовых… ромашек. Примерно так же по острым морским камням бежала к своему обожателю Адонису богиня любви Венера. Всё повторяется.

Своим намётанным глазом Дениска сходу определил, что госпожа Курдюмина предварительно и предусмотрительно не надела на свои пышные бёдра трусы. Легко догадаться и постичь эту тайну, когда сквозь бледно-фиолетовую шёлковую ткань отчётливо просматривается копна чёрных вьющихся волос такого рода и порядка, которые не произрастают на голове.

Она, как раненная и относительно беззаботная горлица, бросилась ему на грудь, без сомнения повредив Друкову два-три ребра. Но искусство требует жертв.

– Ах, Денис Харитонович! Ах, ты гений наш! Как же я рада! Какой праздник!

Собрав воедино все свои физические силы, Дениска довольно крепкими руками сбросил её со своих колен и усадил рядом с собой. При этом он вопросительно, но довольно заботливо посмотрел на заведующую отделом культуры. Примерно так, как это делал в своё время вождь мирового пролетариата, встречая в своём кабинете крестьянских ходоков.

Но задать вопрос по существу он не успел, потому что Курдюмина схватила скульптора и поэта в охапку и швырнула в самую середину огромной клумбы, где мирно цвели высокие и густые колокольчики сиреневого цвета. Она, как ныряльщица в воду с трёхметровой вышки, плюхнулось не на такое уж и мощное тело Друкова. Приземлившись, если можно так сказать, она левой рукой почти до самого горла задрала подол своего легкого модного платья.

Привычным и отработанным движением министр культуры расстегнула ширинку брюк создателю чугунных литых фигур, извлекла наружу не такой уж и великий, но временами устойчивый пенис давнего друга и знакомого. Со слезами на глазах она впустила в свое влажное и обширное вместилище родной и до боли знакомый фаллос. Точнее… проглотила его своим лохматым нагромождением всякого рода нижних и верхних половых губ. Дениске ничего не оставалось, как просто лежать и получать удовольствие.

Но, как обычно, уже не в первый раз при этом он размышлял о том, занималась ли Римма Афанасьевна в далёкой юности верховой ездой. Наверное, да. Потому что она скакала сейчас, как лихой гусар и что-то невнятное, но довольно громкое выкрикивала. Может быть, даже обращалась к высшим космическим силам. Как бы, таким образом, не совсем молодая, но пока ещё страстная женщина благодарила их за доставленное ей удовольствие. Ведь они тоже пусть не прямо, но косвенно участвовали в процессе.

Заворожённый всем происходящим молодой, двадцатилетний поливальщик цветов Вася Рупин задумчиво и без всякого злого умысла направил шланг с мощной струёй воды под приличным давлением в одно из окон мэрии, на первом этаже. Ничего страшного, в принципе, не произошло. Просто с ног сшибло одного из мелких чиновников по должности, но довольно крупногабаритного по телосложению. Мордоворот, Силантий Иванович Гаврилюк только тем и занимался в мэрии, что время от времени контролировал работу дворников, нанятых владельцами частных магазинов. И всё! Но за солидные деньги.

Этот богатырь, валяющийся сейчас в луже, в центре своего кабинета и довольно не умело используя в своей сумбурной речи устойчивые фразеологические обороты ненормированной лексики, в свои двадцать пять лет твёрдо знал, что сумма его ежемесячной пенсионной выплаты будет почти в десять раз больше, чем у сталевара. Впрочем, скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается. Хотя ведь ему ещё и дожить надо будет до этого самого пенсионного возраста. Ведь ситуация в параллельной России пусть не очень быстро, но менялась. Наверняка, в лучшую сторону, потому, что хуже уже и не может быть.

Пока Гаврилюк поднимался на ноги, поддерживая двумя руками свой живот и думая, как бы наказать поливальщика цветов, Римма Афанасьевна с воплями завершила свой четвёртый «заезд» и соскользнула с пока ещё относительно активного «штыря» Дениски. А поливальщик цветов и прочих растений Вася Рупин, перекрыв воду, скромно подошёл к давним друзьям, только завершившим половое слияние, и тихо прошептал:

– Я тоже хочу, Римма Афанасьевна. Я тоже… человек.

– Заткнись, Вася, – сказала министр культуры областного уровня и значения, отряхиваясь и вставая на ноги. – Я дам тебе… вечером на столе, у себя в кабинете, если, конечно, тебя через пятнадцать минут не замочит наш инструктор Силантий Гаврилюк.

– Я владею кун-фу, – ответил поливальщик. – Не замочит. Пока что я его замочил. Натурально.

Выбрался из зарослей цветочной клумбы и Дениска, забравля свой инструмент в штаны. При этом он сделал строгое замечание почти юному поливальщику, обратив внимание на то, что у него с министром культуры, госпожой Курдюминой деловой разговор. Глубоко уважая авторитет скульптора и поэта Друкова, застенчивый не в меру Вася Рупин ретировался, покорно побрёл в сторону небольшого каменной хозяйственной постройки, где хранились шланги, лопаты и мётлы. Там же его терпеливо и упорно уже ожидал инструктор Гаврилюк, мокрый, как курица после трёхчасового ливня.

Одним словом, мастер восточных единоборств Вася Рупин, всё же, попал под его кулаки. Причём, он даже и не успел вспомнить, что владеет кун-фу. Крупный мордоворот и бугай, но мелкий чиновник Силантий, состоящий на службе у ещё более крутых господ, чем сам, вырубил незадачливого поливальщика цветов одним ударом. Пробормотал что-то похожее на мантру, но не на урду или хинди, а на чистейшем русском языке, и с некоторой гордостью удалился.

Курдюмина и Друков вновь присели на скамейку, переходя к деловой части их общения. Но при этом она не дала ему возможности окончательно спрятать свой не очень большой, но старательный пенис. Римма Афанасьевна, времени от времени с придыханием теребила изящными длинными пальцами с замысловатым маникюром несколько «увядший пестик», подробно и тщательно объясняла гениальному скульптору и такому же поэту, что «добро» на оборудование его мастерской в Хэллоуине получено, и сумма очень скоро будет переведена на счёт господина и одновременно товарища Друкова.

В знак благодарности или, может быть, от наплывающей на него страсти Дениска, тяжело дыша, вцепился левой рукой в густую и смолисто-чёрную шевелюру прекрасной дамы, а правой попытался отвести конец своего «парнишки» в сторону. Но не успел. Стремительная струя сперматозоидов влетела Римме Афанасьевне в широко раскрытый рот. Она, как голодная синица, моментально проглотила солидную порцию живительной влаги, нежно сказав:

– Ты – баловник, Денис Харитонович. Но это хорошо и… полезно для здоровья. Чистый белок.

– Угощаю! – Широко улыбнувшись, сказал Друков. – За то, что вы для меня сделали, Римма Афанасьевна, я готов вас… тебя дрю… то есть обожать практически каждый день.

– Ловлю тебя на слове и, непременно, скоро возьму отпуск и обязательно приеду к тебе в гости, в твои пенаты, Дениска.

– Завтра у меня, в детском саду Хэллоуина состоится открытие трёхметровой чугунной скульптуры. Она называется «Негодяй». Это важное событие, мне кажется.

– Как бы я хотела там побывать, Дениска. Но мне надо срочно ехать в столицу, в командировку. Там рушится и ломается архитектурный памятник, вроде как, семнадцатого века. Моё участие необходимо.

– Ну, да! Культурная ценность. Поедешь спасать памятник архитектуры, Римма Афанасьевна?

– Чудак ты, Денис Харитонович! Никто и ничего спасать не собирается. На этом месте будет стоять центр одному из самых замечательных политиков конца минувшего столетия. Веление времени.

– Понятно. А я предполагал, что это веление Госдепа. Денежки ведь наших олигархов находятся там, за бугром… Да и не только олигархов, но и больших… депутатов и прочих «рулевых».

– Глупости! Мы простое отдаём должное. Хотя зачем, почему и с какого перепугу в столице должен существовать такой центр, мне лично тоже не совсем не понятно.

– Наверное, и мёртвые встанут из могил, в массовом порядке и наспех похороненные рядовые граждане в конце двадцатого века придут на открытие центра. Как же такое событие! Ведь, именно, этот неуважаемый в народе господин и занимался уничтожением «простого» народа.

– Шутник! Всё ведь опошляешь. Так вот. Вместо меня на открытие монументальной чугунной фигуры под названием «Негодяй» поедет моя заместительница Яра Анисимовна Кулькова. Молодая и симпатичная. Ты уж с ней не очень… много и не часто. Она прекрасная женщина, отличный человек и специалист. Но в сексуальном плане тварь… мерзкая и ненасытная.

Римма наклонилась к Денискиному фаллосу, опустила вниз голову и, широко раскрыв рот, заглотила окончательно завядший «пестик» почти вместе с его волосатыми шарами. Знак особенного уважения и понимания к ваятелю и стихотворцу. Правда, это чувство иногда проявляется у неотразимых женщин и по-иному, но чаще всего, именно, так.

По большому секрету крупная начальница областного уровня сообщила известному скульптору, что на почти что самом высоком уровне ставиться вопрос или ходят разговоры, чтобы, со временем, посёлок городского типа Хэллоуин сделать запасной столицей. Причём, это никакой не прикол, а относительно обдуманное предложение. Да ведь и само название будущего города, в перспективе, с миллионным населением будет удивительным и неповторимым, говорящим само за себя. Хэллоуин!

– Но здесь я не выражаю никакого восторга, – огорчился Дениска. – Ведь вслед за некоторыми многочисленными государственными структурами в наш славный посёлок помчится и море прихлебателей, почитателей нашего замечательного и, во многом, удивительного президента. Ведь он, непременно, будет организовывать, именно, здесь самые разные экономические форумы и спортивные соревнования глобального масштаба.

– Не всё же ведь ненасытному народу пользоваться богатствами страны. Надо немного отстегнуть и олигархам и нашим, и вашим… то есть ихним. Но что будет завтра, сейчас никому не ведомо.

– Но мне бы не хотелось, чтобы Хэллоуин стал большим городом.

– Странно. Но почему, Денис Харитонович?

– Потому, что город, где будет проживать более полумиллиона жителей, уже можно уже считать неуютным и некомфортным для жизни. А Хэллоуин явно будет больше… Кстати, это не моё мнение, а целого ряда, как раз, уважаемых американских исследователей. Пусть уж наша замечательная столица с её замечательным народом увеличится ещё в несколько раз, чтобы, наконец-то, войти в число рекордсменов этого… Гиннеса и остаётся там, где она и находится. Так-то, Римма Афанасьевна.

Немного подумав, она, всё же, согласилась с убедительными доводами зарубежных учёных. Всякого и разного рода и вида творение должно и располагаться, как раз, в том месте, где появилась на свет. Потом будет проще поинтересоваться, почему, что и как. Найдутся ведь нытики из разных партий и кланов, которые непременно начнут стонать, наперекор великому множеству двуногих флюгеров: «Мы полагали, что здесь материализованный полёт в светлый завтрашний день, а получается, что, всего лишь, традиционно устоявшаяся… канитель». Но флюгера переориентируются быстро. Куда подует ветер перемен, в ту сторону и они повернут свои алюминиевые и фанерные головы.

– А нам, особенно, творческим людям, – пояснил Друков, – необходимы воля и простор. К примеру, настоящая сельдь ощущает себя полноценной рыбой только в океане, но ни в коем случае не в бочке вместе с её круто засоленными родственниками.

Ничего не скажешь. Приведён убедительный довод, с которым уже на планете Земля мало кто сможет поспорить. Впрочем, Господь знает, что делает. Если он что-то и консервирует, то на потом или… на всякий случай.

На том Дениска и простился с Курдюминой. Правда, не сразу. Пришлось ему пойти на некоторые уступки. На углу фешенебельного здания, прижав Римму Афанасьевну к двери чёрного входа ответственный и серьёзный скульптор и поэт в стоячем положении произвёл два половых акта, которые таковыми можно было назвать только условно. Просто где-то и что-то помусолил, но, естественно и оросил и что-то мясистое, заметно увеличенное. Всё-таки, были же до этого мгновения счастья и неуёмной радости. На том и расстались.

А вслед удаляющейся боком и не совсем ровными скачками ответственной работнице он тихо прочитал одно из своих гениальных трёхстиший:

– Счастье несёшь ты, идущая в завтрашний день.

Давно уже знает каждый второй в твоём околотке

Запах его, конфигурацию, цвет».

Через полтора часа пригородный автобус довёз Дениску до посёлка городского типа Хэллоуин, почти до его не очень большого, но не «слабого» частного домика и старой, но действующей мастерской с плавильной печью и готовыми формами.

На приусадебном участке, как обычно, Дениску встретила огромная чугунная фигура. Сине-зелёный трёхметровый великан с красной головой тыквой, с горящими глазами, ртом, ноздрями. Да, конечно. А как же иначе? Ведь внутри безобразного черепа двуногого и двурукого гигантского Светильника Джека были установлены ярко-красные, люминесцентные лампы постоянного свечения.

«Как ты мне надоел, – подумал Дениска. – Стоишь тут без дела. Хоть бы дров наколол».

Потом он прошёл в свой изрядно запущенный и неухоженный дом, в спальную комнату и от накопившейся в организме усталости уснул на диване прямо в костюме, туфлях, шляпе и с кейсом в руках. Но со счастливой улыбкой… на худом и слегка рябоватом лице.

Всё доброе у Дениски пусть не сразу, но сбывалось. Своими трудами, постоянной суетой, служением искусству, прославляющему торжество англосаксонской нечисти в глубинах России , он, можно сказать, достиг самых желаемых результатов. В честь его был назван один из проулков в Хэллоуине. А на центральной площади, перед зданием администрации стояла огромная, трёхметровая чугунная статуя, изображающая лично его, Друкова. Фигура с очень большим функциональным смыслом. Обе руки её были вытянуты вперёд, в сторону запада. В левой статуя держала улыбающуюся маску беса, как положено, с рогами; а в правой – человеческий череп. Простенько, но со вкусом.

На голове у монумента сидела большая зловещая птица с раскинутыми в разные стороны крепкими крыльями и острым клювом. Сова немалых размеров, готовая растерзать весь окружающий мир, словно неорганизованную группу полевых мышей, вызывала у многих, особенно, приезжих чувство активного ужаса или, в крайнем случае, животного страха.

Автором памятника самому себе и торжеству Нечистой Силы в отдельно взятом посёлке являлся, конечно же, Денис Друков. Не так уж и давно здесь гордо возвышался тоже чугунный, но совсем другой монумент. Разумеется, и площадь носила конкретное официальное название. Теперь же народ, постепенно привыкающий к сатанинским маскам, этот палисадник с чугунным монументом неофициально назвал Площадью Большого Вампира. Кто, конкретно, подразумевался под ним, оставалось загадкой на долгие годы. Может быть, через каких-нибудь сто лет откроется и эта тайна, как и многие другие. Да что толку? Найдутся мудрецы, которые с наигранной досадой, просто скажут: «Опять широко шагнули, но снова… ни туда, куда следовало».

Но сейчас Дениска спал, почти что блаженно раскинув руки в стороны. Ему уже нечего было желать. Организация личной семейной жизни и большие деньги его не интересовали, славы ему хватало… Но начинало сбываться самое главное. На его немалом приусадебном участке в кратчайшие сроки будет построена большая каменная мастерская, литейный цех из футеровочного кирпича и возведено всё, что остро необходимо для такой вот не очень лёгкой и серьёзной работы.

Но сейчас ему, почему-то, снились кошмары. Сначала министр культуры областного центра, Курдюмина, задрав выше головы подол своего платья пыталась сесть своим лохматым «инструментом» прямо на его не такой уж и большой нос. Но он умудрился спастись бегством, спрятавшись в собачью конуру.

Переждав время, когда министр культуры исчезнет в пространстве, он на четвереньках выполз наружу из собачьей будки, которую давным-давно покинул крепкий и задиристый пёс. Он обежал прочь от опасного места вместе с цепью. Ведь с тех пор, как на участке появилась зловещая статуя «Светильника Джека», кроме полыни, на двадцати сотках ничего не произрастало, птицы улетали прочь, а нормальные люди проходили мимо Денискиного дома, осторожно, на цыпочках. При этом крестились даже ярые атеисты. Что уж там говорить, ведь даже дождевые черви в панике уползли отсюда в далёкие края.

Обидно очень, но вот пока не все понимали прелестей и радостей самобытной и неповторимой заокеанской культуры. Попробуйте посадить мексиканский кактус среди здешних цветущих помидоров. Ничего не получится. Он в знак протеста сбросит свои колючки и демонстративно зароется в благодатную землю, даже удобренную навозом. Но вот замечательный праздник Хэллоуин, всё-таки, прижился и пришёлся по вкусу подавляющему большинству усердно зомбированной части большой страны.

Так вот, далее Дениске приснилось, что его творение, чугунный «Светильник Джека» на двух ногах, идёт на него по полынному пространству, высоко подняв над своей светящейся красной головой огромный топор. «За что ты на меня обиделся, Женя? – Обливаясь обильным потом, прошептал Друков и проснулся».

Дениска открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света люстры. Он в некотором смятении обратил внимание на то, что раздет догола. Кто же такой заботливый? Не чугунный же Джек его раздел. Нет, не он. Перед ним стояла тоже обнажённая и улыбающаяся совсем молодая женщина, поселковая красавица Раиса. Нет, не брюнетка. Наоборот, блондинка, причём не крашенная. Натуральная. Синеглазая, с аккуратными чертами лица.

Её аккуратный половой орган был тщательно выбрит и, как бы, тоже улыбался, находясь напротив усталых, но проницательных глаз Дениски. Скульптор и поэт, тяжело вздохнув, сунул в её не очень широко распахнутую вагину указательный палец, почему-то понюхал его и отрешённым голосом пробормотал:

– Но ведь, Рая, ночь на дворе.

– А я хочу быть везде, всегда и всюду с тобой, Денис Харитонович, – она присела на край дивана и начала катать левой рукой его волосатые «шары». – Я хочу быть всегда с тобой.

– Почему, Рая?

– Потому, что ты – особенный человек, ты – гений.

– А что мне прикажешь делать, если вдруг очень многие женщины этого пожелают?

– Нормально. Я ведь всегда терпеливо жду, а потом возвращаюсь к тебе.

Что уж там кривить душой, Раиса нравилась Друкову. Он, скорей всего, давно уже непременно женился бы на этой прекрасной девушке, если бы его жизнь ни была отдана целиком и полностью творчеству во имя… А вот «во имя чего» Дениска не знал. Его чугунные бесы, вампиры, гномы, гоблины, чупакабры и короткие нерифмованные стихи пользовались популярностью, но не везде и не всегда.

Он решил, что во всём доме должен гореть свет. Ему почему-то сейчас захотелось видеть её обнажённой и страстной. Опять он, как следует, не выспится этой ночью. Да и ладно! Когда-нибудь и где-нибудь он найдёт укромный уголок, в котором его никто не найдёт, и погрузится в сон… по полной программе. А потом опять за работу. Сначала эскизы, потом воплощение скульптуры в гипсе, затем изготовление формы для заливки…

Он задумал оригинальную групповую скульптуры. Очень простой, но яркий сюжет. Короче говоря, русалка стоит на коленях и держит во рту огромный фаллос водяного. Но тот, конечно же, будет изображён, то есть воплощён в чугуне в полный рост, а в правой руке у него – знамя. Какое и зачем, пока ему, Дениске, не совсем понятно. Но это символ. Наверное, не простой, а символ времени, не очень обычного, но довольно интересного.

Дениска поставил Раису на четвереньки. Нежно похлопал её по ягодицам, помял руками её уже довольно влажные половые губы, клитор, достал свой пенис и аккуратно ввёл его в не глубокое и не широкое влагалище. Привычным и отработанным движением Раиса Аркадьевна ещё выше приподняла свой зад, предвкушая если не великое, то, всё равно, блаженство.

А ведь у неё имелась, кроме всего прочего, и основная веская причина появиться в постели у Дениски, именно, этой ночью. Она – воспитатель поселкового детского сада номер два и пришла напомнить великому скульптору, что завтра у них, в дошкольном учреждении, прямо перед главным входом в здании, состоится торжественное открытие его скульптуры… На радость подрастающему поколению, обслуживающему персоналу детского сада и родителям.

В посёлке городского типа Хэллоуин само собой организовалось большое количество всякого рода и вида праздников. «День рождения Кощея Бессмертного», «Общение с ведьмами», «Танцы колдунов», «Фестиваль козла Леонарда», «Хоровое пение юных бесов», «Шествие безголовых», «Спартакиада вампиров»… Всего и не перечислишь. Этот посёлок незаметно и довольно быстро превратился или преобразовался во всемирный центр чествования и почитания нечисти. Получается, что они обогнали в этом плане Соединённые Штаты Америки. Обставили. Знай наших!

На открытии величавой чугунной статуи Негодяя, автором которой, конечно же, был Денис Харитонович Друков, народу собралось немало. На нём был чёрный костюм, белая рубашка с галстуком. На торжественном открытии присутствовали очень важные чиновники местного и областного значения. Но торжественное слово и право сбросить с огромной статуи покрывало было предоставлено важному господину из Москвы, ясное дело, что не простому.

Дениска от души радовался тому, что на лицах детей, воспитателей, родителей, представителей общественности и политических партий красовались соответствующие маски – людоедов, мертвецов, разбойников, гоблинов, злых карликов, жестоких великанов. Праздник Негодяя должен был пройти на высоком уровне.

Рядом с Дениской стояла Раиса. Её прекрасное лицо закрывала маска птицы с огромным крючковатым клювом.

Но перед тем, как должен был выступить ответственный господин или товарищ из столицы, слово дали автору чугунного монумента, изображающего Негодяя, Дениске Друкову. Он вышел к микрофону, перед покрытой серой плотной тканью статуей, и с некоторым волнением сказал:

– Друзья мои! Мы с вами живём в необычном мире, и он всё веселее и веселее. А без нечистой силы в эпоху наступающей и процветающей толерантности нам никак не обойтись!

Кто-то из толпы бесцеремонно перебил его и поинтересовался:

– А кто, Денис Харитонович, вам позировал? На кого похож ваш… фундаментальный негодяй?

– Вы знаете, дорогие мои, это собирательный образ. Но честно признаюсь, над… художественной внешностью Негодяя я работал долго. Мне пришлось просмотреть множество фотографий, особенно, очень уважаемых людей, известных политиков, конца двадцатого и начала нынешнего веков. Богатейший материал!

Тут же Дениска пояснил, что ему требовалось создать образ улыбчивого мерзавца, который с весельем и задором, может быть, к примеру, после принятия большой дозы спиртного будет с радостью и задором убивать и взрослых, и детей. Этакий, кровопийца-весельчак, со странным вопросом в чугунных глазах: «Ну, что, понимаешь?».

Аплодисменты были настолько дружными и долгими, что по спине Дениске пробежала лёгкая дрожь, а Раиса всем своим трепетным телом демонстративно и публично прижалась к вспотевшему телу вместе с пиджаком великого ваятеля. Тут Друков не удержался и прочитал одно из последних своих стихотворений:

– Слава вампирам и всенародный поклон!

Наши сомненья пусть скроют унылые маски.

Много ещё веселья вокруг и невыпитой крови.

Наконец-то, слово взял представительный господин и со сдержанным восторгом подчеркнул, что посёлок городского типа Хэллоуин идёт правильной дорогой, и всем нам надо ориентироваться на заокеанские и западноевропейские ценности. Пора становиться по-настоящему толерантными и культурными.

Потом под дружные аплодисменты он решительно и бодро, взяв в руки конец верёвки, сдёрнул покрывало с трёхметровой статуи. От неожиданности многие сделали шаг назад. Перед ними предстал самый настоящий улыбающийся Негодяй – щекастый, губастый, с крупным носом, с круглыми глазами… навыкат. В правой вытянутой реке он держал человеческий череп, и в левой, прижатой к телу, теннисную ракетку.

Подойдя к скульптору, ответственный чиновник из Москвы заметил:

– Прекрасный образ! Очень жизненный, своевременный и современный. Но только одного я не понял, Денис Харитонович. Почему у него в левой руке теннисная ракетка?

– Но не могу же я нашего славного Негодяя изобразить с бутылкой из-под водки в левой руке. Не хорошо, тем более, здесь… детский сад. А спорт, даже для Негодяя, это хорошо.

– В общем, согласен с вами! Всё правильно, – чиновник обнял скульптора Дениску. – Поздравляю с творческой удачей! Мы таких, как вы, всегда с нетерпением ждём в столице. Москва задыхается от недостатка толерантности. Подумайте над моим предложением.

– Благодарю вас! – Ответил с волнением и дрожью в голосе Дениска. – Но Хэллоуин – моя родина. Она сделала меня настоящим художником.

Чиновник напомнил, что во второй половине дня в поселковом ресторане «Весёлый кровосос» по поводу открытия скульптуры Негодяя местное начальство и предприниматели затеяли банкет. Обязательно на нём должен будет присутствовать и он, великий скульптор и поэт Денис Друков. Без него никак нельзя. Но в том крайнем случае, если гениальный ваятель будет занят, то они выпьют за его здоровье.

В сопровождении свиты ответственный товарищ и господин из столицы направился к выходу, где самых почётных гостей ожидал кортеж, состоящих из крутых автомашин-иномарок. Но праздник продолжился.

Дети под руководством и при участии воспитателей водили вокруг статую Негодяя, проводили викторины и самые различные конкурсы из жизни вампиров, различных чудовищ, людоедов, разбойников и, почему-то, президентов США. В общем, праздник проходил весело и с пользой для малышей. Ведь надо же им развиваться, взрослеть и быть всегда любознательными.

Воспитатель Раиса была со своей группой. Она по случаю необычного торжества приготовила сразу несколько интересных мероприятий. Ведь произошло событие величайшей важности, теперь у них в детском союзе есть свой чугунный Негодяй. Даже в столицу за помощью и поддержкой обращаться не надо. У них там всяких и разных памятников много и талантливых скульпторов и художественных тоже. Нет, не таких, которые в знак протеста или яркого самовыражения готовы на Красной площади демонстративно поджарить свой половой член на походной газовой горелке вместе «с глазуньей» на медленном огне. Есть ведь и нормальные, которые что-то ваяют… разумеется на мутной волне неукротимой толерантности.

Но вот посёлку городского типа Хэллоуина в этом плане никакой поддержки не требуется. Есть свой гений. Даже вдоль шоссейной дороги, ведущей в столицу, стоят бронзовые статуи – трёхглавые великаны, люди с лошадиными и волчьими головами, пауки в несколькими фаллосами… Прогуляются люди вдоль таких вот фигур туда и обратно, придут в себя, поменяют загаженные подгузники и прокладки и перестанут думать о жизни насущной. Их покинут мысли о нормальном жилье, работе, повышении заработной платы, довольно неожиданных пенсионных реформах… Как говориться, живы – и ладно. Ведь вокруг столько нечисти, и у неё – праздник. Каждый день, можно сказать. А чтобы уцелеть, надо вливаться в этот пусть жуткий, но довольно сплочённый коллектив. Может быть, тем, кто особо… усердствует какие-нибудь крохи и перепадут с барских столов. А что? Чем чёрт глобальный не шутит! А ведь он всё шутит и шутит.

Да ведь и самые главные российские чиновники, выступая перед очумелыми народными массами, тоже ведь впали в безудержное веселье и уже коротко и чётко отвечают: «Если в России и наблюдается кое-какой бардак, то виноваты в этом американцы, малазийские пираты и пятая колонна! А мы, руководящие господа и дамы, – не при делах, но, правда, и не в проигрыше». Странно, но ведь таким вот сказкам ещё верят многие добродушные граждане, порой надевающие на себя маски вампиров и прочих… людоедов. Всё принимают за чистую монету. Считают по настоятельной рекомендации сверху, что это, именно, так, а не иначе.

Понятно, отрицательной роли внешних и внутренних недоброжелателей недооценивать нельзя. Но доля их участия в разграблении страны и её народа ничтожна. Невдомёк окончательно обманутым мирянам, что мерзкий смертоносный ветер дует совсем не оттуда. Он местного… производства. Причём, умело организован и направлен, а очень почитаемые и уважаемые олигархами и всем известные чиновники, как бы, и не видят того, что происходит. Играют себе по ночам в хоккей. Конечно, за столько-то лет и медведя можно научить кататься на коньках и даже… принимать активное участие в управлении государством во благо народа, а не отдельно взятых господ и дам. Но в хоккее и укрупнении личного благосостояния эти господа добились более значительных и весомых успехов.

Многие люди, замороченные от диковатых политических шоу и других своеобразных телевизионных передач, нашли в себе силы окончательно не превращаться во всем известных собак академика Павлова (однофамильца дошкольного педагога Раисы Аркадьевны) и выразить робкую, но активную уверенность в том, что этот, самый главный чиновник – настоящий инопланетянин, и никто больше. Причём очень злой и коварный. Ведь если бы это было по-другому, то он бы не так жестоко относился к многочисленному, в основном, нищему народу, как бы, своей страны…

В общем, инопланетянин и не простой. За счёт многочисленных подставных родственников и друзей, внезапно ставшими миллиардерами, он сколотил такое состояние… Есть предположение, что на эти деньги он, к примеру, смог бы приобрести огромное количество порций отечественного мороженого. Одним словом, его бы с лихвой хватило всем жителям Китайской Народной Республики (включая грудных младенцев и Тибет), примерно, на два с половиной года, с учётом того, что каждый гражданин Поднебесной съедал бы ежедневно по две с половиной порции. При таком раскладе, разумеется, заинтересованные… нет не лица, а свиные рыла не дадут возможности окрепнуть рублю. Зачем? Ведь у них-то, в самых разных оффшорных зонах, собраны денежки «детишкам на молочишко», конкретно, в долларах. Ну, как же тут обойтись без американских «баксов»?

Впрочем, нет смысла долго и много говорить о бесах, от них просто следует освобождаться. Итак, после отъезда с места торжественного события самых главных участников торжества, чиновников разного ранга и уровня мышления некоторые, всё же, остались. Надо же ведь было проконтролировать и дать нужное направлению торжеству. Среди них назойливо мелькала и заместитель министра культуры областного центра, та самая Яра Анисимовна Кулькова. Молодая, худая, шатенка. Несколько скуластая, но почти красивая. В красной кофте и юбке, в такого же цвета в туфлях на высоком каблуке. С ожерельем на шее. Надо сказать, не слабый вид, впечатляющий.

Она бесцеремонно и уверенно подошла к Дениске, который меланхолично налево и направо раздавал автографы многочисленным почитателям своего таланта, и сообщила:

– Я здесь вместо Риммы Афанасьевны Курдюминой. Она попросила проконтролировать и рекомендовала…

– Но если Римма рекомендовала, то, – пожав плечами, ответил Дениска, – в здании детского сада много свободных кабинетов. Например, зал для музыкальных занятий. Сейчас ведь все на улице, рядом с моим добрым и улыбающимся Негодяем.

Глаза худосочной, но весьма симпатичной Кульковой округлились от предвкушения близкого и довольно тесного знакомства с великим скульптором и таким же поэтом. Она цепко схватила его за руку и потащила к входу в здание дошкольного учреждения. Куда бежать? Конечно, в зал музыкальных занятий. Тем более, ей уж выдали ключ от неё, понимая, что всегда может возникнуть необходимость беседы с глазу на глаз одного культурного человека с другим.

Срывать с себя одежду и прощупывать нижнюю часть тела гениального скульптора своими крепкими и натренированными руками Яра Анисимовна начала сразу же, как только закрыла на ключ дверь просторного кабинета.

Они познакомились стремительно. Нет, не на рояле. А на слегка шатающимся столе. Яра широко раскинула ноги и, тем не менее, Дениска долго не мог попасть своим «инструментом» туда, куда надо. Всё там было там так запутано и переплетено, что иной бы джентльмен просто бы сказал: «Да пошла ты к бесам! Я как-нибудь сам себя порадую… в уголке».

Но Дениска всегда привык доводить начатое до конца. Он с помощью своих крепких пальцев раздвинул верхние половые губы страстной дамы, нашёл вход, внедрил туда указательный палец, который уткнулся в несколько приплюснутую шейку матки, даже, как бы утопленную, вовнутрь. От блаженства Яра закусила губу и застонала. Для приличия и в знак глубокого уважения к работнику культуры, он немного потеребил раздвоенный бугорок, чем заметно порадовал Яру Анисимовну.

Как истинный художник он знал, что шейки матки у женщин, как и в целом их половые устройства очень разнообразны по внешнему виду, глубине и ширине. Да и каждая женщина получает удовольствие совершенно по-разному. Впрочем, если бы его интересовали тонкости этой «техники», то он написал бы на данную и весьма популярную тему, как минимум трёхтомник. В каждой книге было бы по пятьсот-шестьсот страниц.

Высунув палец из мокрой и довольно глубокой ложбины, он повалил Яру Анисимовну на спину, широк раздвинул её тщательно побритые ноги и, наконец-то, засунул свой фаллос… по назначению. Начал движение, с каждой секундой увеличивая скорость. Заместитель министра культуры областного уровня начала хрипеть, задыхаться и даже временами кашлять. На какой-то, момент ему показалась, что госпожа Кулькова умирает. Но когда она, каким-то, внутренним голосом пробормотала, что она никому его не отдаст, Дениска понял, что добрая и отзывчивая женщина будет жить. Неизвестно, как другие, но она-то точно до пенсии дотянет, причём, до такой, какая и в самых приятных снах не мерещилась даже самому опытному шахтёру или монтажнику-высотнику. Она же ведь очень загружена… работой в областной администрации.

Сделав глубокий выдох, он запустил в «тайное» пространство изрядное количество сперматозоидов и вытащил своего «малыша» на волю. Но, приподнявшись и ловко изогнувшись, она схватила его «инструмент» под самый корень и потянула к тому месту, где он только что «путешествовал» и не ощущал особой тесноты.

Скульптор Друков был отзывчивым и, в основном, скромным человеком. По этой причине он с большим трудом засунул туда же только конец, пока ещё упрямо лежащего «дружка» и начал медленно, неторопливо окуная его «головой в бездну», поднимать настроение своего вечного попутчика. Несколько раз его пенис, безвольно согнувшись, выскальзывал наружу. Но находчивая и целеустремлённая Кулькова, дотянувшись пальцами левой руки до волосатых «шаров», стала интенсивно и упорно их массажировать.

Таким образом, они с некоторым трудом, но сделали ещё три… захода. Правда, при этом они окончательно сломали стол и спланировали вместе с его крышкой, как два голубка, на пол. Добрая Кулькова, отыскивая свои трусы на полу, пообещала приобрести за счёт областного министерства культуры, вместо этих обломков, и подарить детскому дошкольному учреждению сразу два или три стола. Протирая носовым платочком конец своего «мальчика» и мошонку, Дениска заверил свою новую знакомую, вероятно, не так давно занявшую ответственную должность, что выльет детскому саду надёжный чугунный стол и даже нарисует на нём синей краской по металлу проницательное и задумчивое лицо самого Вельзевула.

– Давно так не трогалась, – проникновенно призналась Кулькова. – Вы настоящий художник, Денис Харитонович. Да и плевать на то, что я ожидала большего!

– Вы тоже, Яра Анисимовна, кое что… умеете. Я тоже предполагал, что у меня в репертуаре будет нечто… поменьше.

На том они и расстались, но ненадолго. Ясно, что встретятся вечером в ресторане «Весёлый кровосос», на банкете. А сейчас Дениске необходимо было решать текущие дела. Он ведь, хоть и не богатырь, а почти всё делал сам… Даже, правда, с помощью некоторых механизмов производил заливку форм, изготовленных им же. Но крупные формы – это забота металлургического завода или специального производственного участка.

Окрылённая Яра Анисимовна, мало-мальски привела себя в порядок и отправилась отыскивать совершенно не знакомую ей воспитательницу Раису, учить жизни. Не то, чтобы она почувствовала себя сексуальной соперницей почти юного педагога женского рода, но необходимо было показать, что она не просто дама, а очень даже… номенклатурная.

Настроение у Кульковой было приподнятым, но не до конца. Метущаяся душа срочно требовала кому-нибудь испоганить настроение, чтобы чувствовать себя ещё бодрее. Для этого, как раз, и подходила Раиса Аркадьевна Павлова, которая, уж конечно, давным-давно пересчитала все родимая пятна на половом члене уважаемого и очень талантливого скульптора Дениски. Но Кулькова, у которой никак не срослись нормативные семейные отношения с её бывшими мужьями, страстно пожелала покорить теперь уже не только тело, но сердце Дениса Харитоновича.

А в рамках толерантного торжества воспитатель Павлова решила со своей группой пятилетних малышей поиграть в… митинг. Обязательная, как она считала, подготовка к взрослой жизни подрастающего поколения.

Кулькова сравнительно быстро нашла Раису. Естественно, сразу же заметила группу пятилетних детей у импровизированной картонной трибуны с плакатами. На них довольно сносно были написаны лозунги: «Свободу Чебурашке!», «Мы против власти Шапокляк!», «Либеральные ценности – в сказку!».

Чуть в стороне от всех с плакатом, на котором был изображён Чебурашка, стояла высокорослая девочка. Поверх яркого большого рисунка красуется чёрная решётка.

Дети очень громко кричали: «Свободу Чебурашке!», «Уходи Шапокляк!», «Куда делся Крокодил Гена?», «Свободу сказочным героям!». Всё этой детской игрой умело руководила Раиса, молодая и фигуристая девушка в джинсовом костюме. Яра Анисимовна пока не знала, к чему придраться. Митинг был организован по… технологии, именно, с таких и подобных зачастую начинаются «цветные революции».

Госпожа Кулькова обратила внимание на то, что на скамейке лежала цветная книжка для детей. На её обложке красовалось название – «Учимся митинговать!». Очень известный и уважаемый автор – Антон Пошлевер. Всё толерантно, по-американски… Но придраться, непременно заместителю министра культуры областного значения было просто необходимо. Ведь она Кулькова, а не кто, попало.

– Теперь твоя очередь, Лена! – Сказала Раиса Павловна худенькой беловолосой девочке. – Становись за трибуну и говори так, как я учила!

Резво подбежав к трибуне, девчушка с косичками и большими синими бантами, опёрлась на её края худенькими локотками, начала громкого кричать:

– Мы, все дети этой большой страны и сказочной тоже, проте… просету…

Кульковой явно не нравиться то, что девочка не может произнести столь важное и нужное слово, которое, несомненно, пригодится ей в дальнейшей жизни. Ведь пока процветают Соединённые Штаты Америки, в России некоторые господа и дамы будут активно… протестовать по определённой программе. Правда, некоторое недовольство народа по поводу… социальной несправедливости, совсем иное явление. Но его непременно «верховные» чиновники и функционеры всегда «пристегнут» к организованным беспорядкам теми, кто борется за процветание крупных бизнесменов США на территорию нашей страны. Одни делают это за горсть центов, другие за «бесплатные» печенюшки, третьи… по причине врождённого безумия и ненависти к соседям по подъезду.

Раиса мелком глянула на практически не знакомую, почти постороннюю женщину, и сказала пятилетней девчушке:

– Протестуем! Да? Не волнуйся, Леночка. Учись правильно митинговать. Повторяй!

Мы протестуем против власти Старухи Шапокляк. Всем детям России конфет, мороженного, гамбургеров и кока-колы! Свободу Чебурашке!

К протесту активно подключился упитанный и веснушчатый мальчик Вася. Он кричал из всех сил, при этом корчил рожи и приплясывал:

– От имени сказочного народа, тара-та-та, мы, дети, требуем свободу Чебурашке! Бум-ля-ля!

От всего увиденного и услышанного Кулькову покоробило. Она выбежала почти к центру площадки. Подняла руки вверх:

– Прекратите это безобразие! Немедленно! Это всё похоже не на цивилизованный протест, а на сбор голодных экстремистов, которым, видите ли, жрать захотелось.

Растерянный Вася приумолк, опустил голову. Дети заметно испугались и удивились. Но воспитатель дошкольного учреждения круто возразила незнакомке, заметив, что действует так, как рекомендуют американцы в странах третьего мира и сорта и на территориях, которые, по сути, стали колониальными территориями планетарного клана компрадоров. При этом Раиса Аркадьевна заметила, что понимает… политический момент и расклад, поэтому…

– Ни черта вы не понимаете, любезная! – Кулькова подбоченилась, усиленно изображая из себя крупную рыбу, пока ещё не гниющую с головы. – У вас дети даже не выучили рекомендованного текста, не серьёзно относятся к акции-игре и, кроме того, они не выговаривают даже слова «протест»! Какой стыд!

– Да кто вы, чёрт возьми, – возмутилась Раиса, – и почему мешаете мне проводить

плановое занятие с детьми по подготовке к школе?

– Милая девушка! Лично я – заместитель министра культуры области Яра Анисимовна Кулькова. А кто вы?

– Я – Рая, то есть Раиса Аркадьевна Павлова, воспитатель семнадцатой группы детского

сада номер два, посёлок городского типа Хэллоуин, – немного растерянно, но довольно уверенно ответила молодой педагог. – Сейчас провожу практическое занятие с детьми по подготовке к школе.

…Можно было бы долго рассказывать о том, на какие темы дискутировали две женщины-соперницы. Ведь Раиса сразу же догадалась, что причина принципиального поведения самозванки Кульковой крылась только в личности великого скульптора Дениса Друкова. Разумеется, он уделил некоторое сексуальное внимание начальнице из областного центра, но только с той, определённой целью, чтобы и в дальнейшем в посёлке городского типа Хэллоуине, как и во всей стране, продолжало процветать истинное искусство.

Если Денис Харитонович и поставил эту чиновницу пару раз в «шестую позицию» то, как говорится, для пользы дела. Это никакая не измена с его стороны ей, Раисе, и сейчас многое делается только так… Толерантность, густо пропитанная… креативностью.