Читать книгу Сердце Зверя. Дорога Воина - Александр Николаевич Атаманов - Страница 3

  Погоня отстала буквально за час, все-таки мелкие степные твари не конкуренты лесным жителям в забеге по дремучей чаще. Первые полчаса бежали на пределе возможностей, а дальше перешли на спокойный бег. Не было смысла в том, чтобы пробежать несколько часов со всей доступной скоростью, после чего грохнуться от истощения, тем более, если тебе предстоит путь в несколько дней. Ноги слегка гудели, все-таки ночные нагрузки дают о себе знать. Отец почему-то решил бежать напрямую в поселение, даже не попытавшись запутать следы. Но, расспросить о таком поведении, не было времени, все же бег не лучшее время для разговора.

  Ответы на свои вопросы я получил на привале, который мы устроили за пару часов до полдня.

  -Понимаешь, сын, гнолы кочевое племя, у них нет деревень и городов, они постоянно перемещаются по своим степям с места на место, их кланы малочисленны, от тридцати до сотни особей в среднем. Но вот количество самих кланов не поддается подсчету и они все разные.

  -Как это?

  -Да просто разные. Мы сейчас видели обычных, степных, кочующих на границах с человеческими землями. Но я слышал, что есть и другие, есть твари чуть ли не в два человеческих роста, у других кожа похожа на камень, говорят, ее не берут стрелы,– отец сделал жест рукой, останавливая готовый сорваться с губ вопрос,– не знаю я, почему так. Слышал что это все колдовство, что кто-то вдоволь поиздевался над ними, делая все, что захочется, а еще слышал, что это дело рук их бога, который награждает их силой за кровавые жертвы, но точно я тебе не скажу. Вообще-то я не это хотел тебе сказать, главное, что ты должен знать, что кланы никогда не покидают свои степи, а уж тем более не делают это поодиночке.

  -Значит?

  -Значит, этот клан от чего-то бежит, ну или второй вариант, который мне совершенно не нравиться,– отец устало вздохнул,– гнолы начали войну.

  -Но зачем?

  -Да кто знает, может кровушки захотелось, а может решили задобрить своего бога, тут главное не это, а то, что если это война, то нам нужно бежать, племени не выстоять против орды.

  Отец о чем-то задумался и я понял, что разговор окончен, нужно продолжать путь.

  За пару дней дороги до деревни ничего интересного не произошло, но я довольно много узнал о нашем противнике.

  Оказалось, когда то давно война меж народами уже была. Бесчисленные орды нелюдей хлынули в человеческие земли. Несколько королевств были буквально стерты с лица земли, но люди объединились, смогли остановить орды тварей и в решающей битве разгромили тех. После чего гнали тварей до их степей, но дальше что-то не заладилось. Союз монархов раскололся, кто-то желал огнем и мечом пройтись по степи, выжигая кочевья, но большинство насытилось войной. В итоге союз людей распался, и лишь силы парочки королевств вторглись в степи. Вернулись единицы, многих убили гнолы, многие погибли от странных болезней, но большинство, большинство убил голод. Люди оказались не приспособлены к условиям степи, не приспособлены к войне с противником, у которого нет городов, которые можно разграбить, пополнив запасы провизии, не приспособлены к тому, что для получения воды приходилось копать колодцы в десятки метров глубиной. В итоге, армия, зашедшая далеко в степи, просто не смогла вернуться, не хватило еды и воды. Доходило до того, что люди ели друг друга, добивали слабых и пили кровь. Но если для нас, для нашего племени это в принципе нормально, то люди от подобного сходили с ума. В итоге обратно добрались единицы, самые сильные, хитрые, выносливые, самые приспособленные. Так кончилась война, прошедшая двести лет назад.

  Если сейчас начнётся то же самое, то единственный шанс выжить для нашего племени – бежать в человеческие земли, забрав с собой все, что может пригодиться. Но это в случае если действительно на нас надвигается орда.

  Сознание будоражили мысли о том, что наконец-то в жизни что-то меняется, но одновременно с этим я боялся, боялся за родных, боялся за племя, для нас наступают сложные времена.

  Деревня встретила нас настороженно, ворота были закрыты, а над частоколом видны макушки часовых. Значит, в деревне уже знают о вторжении.

  Нас пропустили сразу. Пройдя сквозь калитку, мы прямиком направились к дому советов. Деревня была похожа на встревоженный муравейник, вокруг носились вооруженные мужчины, женщины же хлопотали по хозяйству, где-то разбирая заборы, для беспрепятственного прохода, где-то соломенные крыши, во избежание массовых пожаров.

  По дороге встретил пару знакомых, но поговорить не успел, увлекаемый вперед рукой отца.

  -Поспешим, нужно все рассказать.

  Быстрым шагом мы добрались до дома советов, где пригнувшись, прошли в полуоткрытые двери.

  Совет, как всегда во время хоть несколько серьезных событий, был в сборе. Вообще в совет мог войти любой желающий, при наличии у него достаточного авторитета в поселении. Но прерогатив членство в совете не давало, а ответственность была большой, так что большинство из присутствующих были либо действительно заботящиеся о племени люди, либо дряхлые старики, уже негодные для какой либо работы, но имеющие при этом достаточный опыт решения различных проблем.

  Под требовательным взглядом стариков, отец кратко рассказал о произошедшем, я внес некоторые дополнения по поводу внешности гнолов и их бойцовских качеств. Но приобщиться к мудрости старейшин нам не дали, выпроводив из дома.

  -Так, сын, дуй домой успокой мать, небось извелась вся,– отец не переставая крутил головой, выискивая что-то ведомое одному лишь ему,– я приду наверно через час, пока меня нет приведи бронь в порядок и слазь за стрелами, ты знаешь где они лежат,– тут отец увидел вдалеке мелькнувшую фигуру Корниса – следопыта и с призывным криком рванул за ним.

  Я покрутил головой и по знакомым с детства улицам рванул в сторону дома. За углом столкнулся со своим лучшим другом Олгом.

  -О, Скел жив чертяга, а то я уж волноваться начал, слышал, что вы с отцом в сторону одинокой скалы ушли, а тут на днях Кулин прибежал, говорит, гнолы ночью налетели, брата его сразу в земле прикололи, а ему руку от локтя до плеча порвали, еле добрался домой.

  -Жалко его, считай кроме мамки у него никого не осталось,– я сокрушенно покачал головой, как-никак это был мой сверстник,– мы тоже нарвались, но слава предкам обошлось, пару тварей лично грохнул, а потом руки в ноги и домой.

  -Да врешь поди?– недоверчиво отреагировал друг на моё бахвальство,– и как они, жуткие?

  -Хм, не знаю, на меня впечатление не произвели, парочку из лука завалил, а одного сбил, так тот помер сразу, дохлые они какие-то были.

  -А Кулин говорил, что одна тварь ему чуть копье не перекусила, врет, значит?

  -Да кто его знает, я ж им в пасть не заглядывал, а так, да, рожи жуткие, шерсть клочками, уши подранные, и рожа собачья, тьфу, мерзость.

  -Хм, не слишком грозные противники,– сказал друг, проводив мой плевок взглядом,– раскатаем зверюг в блин.

  -Было бы неплохо, но как бы все наоборот было, Кулин с братом где охотились?

  -Да вроде у медвежьего оврага,– Олг явно сам понял, что на одно и то же племя мы нарваться не могли, а если гнолы идут фронтом в три дневных перехода, что разделяет овраг и одинокую скалу, то у деревни крупные проблемы.

  -Вот-вот, не дай бог племена объединились, налегке уходить придется.

  -Да не, старейшины как вчера услышали про напасть, так торговца нашего из поселения выпнули с большинством детей, парой баб, и кучей припасов, вроде как дня на четыре по дороге пройдет и там лагерем встанет, а тут либо мы к ним присоединимся, либо гонца отправим, чтоб возвращались.

  -Да, не дураки старейшины, не дураки.

  -Ладно, я к вам вечером загляну, а пока нужно масло на стену дотащить.

  Я только сейчас заметил за спиной приятеля тележку с десятком небольших кувшинов.

  -Ну ладно, давай, до вечера.

  Оставшуюся дорогу до дома преодолел буквально за пару минут. Мать увидел издалека, она вместе с соседкой вытащила из погреба большущий бочонок на улицу и теперь наполняли его, на случай неожиданного возгорания. Мда, работа кипит.

  Первой меня увидела соседка, что то сказала и махнула в мою сторону рукой. Мать обернулась и счастливо улыбнулась, а я по губам понял, что она прошептала: "живой".

  Подойдя к женщинам, поздоровался с соседкой и крепко обнял мать.

  -Все хорошо мам, отец цел, ни одной царапинки, хоть с тварюгами и пересеклись.

  -Хорошо, иди домой Скел, я там в печи мясо запекла, поешь, мы сейчас воду доносим и я приду.

  -Да ты что мам, давай я вам помогу,– не слушая возражения матери, впихнул ей в руки оружие, а сам с легкостью подхватил бадью.

  Понадобилось три ходки до колодца, чтобы наполнить бачок до краёв, после чего скупо ответив на благодарность соседки, скрылся в доме, вслед за матерью.

  Пока кушал, вкратце пересказал произошедшие события, мать поохала и попросила меня быть аккуратнее. Покушав, поднялся на чердак, сняв тюк со стрелами, и баул с железными доспехами. Хм, ну как доспехами, скорее накладками. В обычное время мы носим легкую кожаную броню, но на всякий случай у половины деревенских есть вот такие вот накладки. У меня это, например, круглая пластина закрывающая грудь, от нее вниз спускается парочка прямоугольных пластин, прикрывающих брюхо, на спине никакой защиты нет, да и не нужна она, если стоять на стене, так же есть парочка пластин, выполняющих функции наручей. Все сделано довольно грубо и из довольно дрянного болотного железа. А вот отцовская броня не в пример лучше, наплечники с орнаментом, удобные наручи, кольчужное веретено прикрывающее стыки, торс закрыт цельной кирасой, красивый шлем, не в пример моему ведру местного производства. Такие доспехи передаются в семьях из поколения в поколение, они остались от предков, пришедших в леса из человеческих земель.

  Эх, что-то я задумался, нужно проверить стрелы и кожаные крепления брони. За железо я спокоен, мой доспех откровенно новый, да и чищу я его частенько, а отцовский не ржавеет никогда, папа говорит, что он заговоренный.

  Время за суетой пролетело незаметно, а едва я закончил, как во дворе появился отец. Одобрительно кивнув, он направился в избу, бросив мне на ходу:

  -Ляг, поспи, твоя помощь пока не нужна, ночью в дозор пойдешь.

  -Хорошо, я в сенях полежу.

  -Ладно.

  Да, он прав, нужно подремать, ночной дозор штука важная. Но, как назло, сон не шел, в голове роились совершенно бесполезные мысли. То о предстоящих переменах, то о том, что зря недавно с Илкой расстался, все-таки мягче с ней нужно наверно было.

  Так, все, хватит дуростью маяться. Нужно отогнать мысли. Привычным усилием очистив разум от всего лишнего, сосредоточился на собственном дыхании, считая вдохи.

  Этому учил дед, говоря, что лишь в трансе можно познать окружающий мир, но у меня, если честно, ничего не получалось. Расслабиться я мог, погрузиться в себя тоже, но вот подступая к границе, за которой находиться мир энергии, я банально и обидно соскальзывал в сон. Дед говорил, что это нормально, значит я просто еще не готов к слиянию с природой. Но как по мне, так все эти соединения вымышлены. Хотя по рассказам отца, которому транс тоже не давался, дед вытворял интересные вещи. Мог, например, в совершенно незнакомом месте за пару минут найти источник воды или дичь. Но он, как и я списывал это скорее на сверхчувствительное чутьё, а дед просто говорил, что мы обалдуи. Опять я что-то не туда ушел, нужно поспать.

  Минут через пять я уже крепко сладко похрапывал.

  Пробуждение было резким и неприятным. В уши ввинтился настойчивый звон колокола.

  -Тревога, тревога.

  Вот и сбылись мои мечты, переменны сами нашли меня, но что-то я совсем им не рад.

  Глава 3.

  Открыв глаза, секунд десять еще лежал, не понимая, что происходит.

  -Скел, живо собирайся и на восточную стену, нас закрепили там,– отец быстро расставил все по своим местам.

  Спал я в одежде, так что сборы не затянулись. Накинул пластины брони, закрепил наручи, повесил за спину лук и, выбежав из дома, прихватил копье, покоящееся на плетне. Вокруг сновали вооруженные мужчины, правильно, женщинам здесь сейчас не место.

  Путь до стены не занял много времени. Еще на подходе к лестнице услышал ругань и чьи-то крики. Было слышно, как где-то дальше на стене хлопает тетива, но что там происходит, было сложно различить в сумерках, опустившихся на землю.

  -Не верти головой,– голос незаметно подошедшего отца заставил вздрогнуть,– что там твориться не твое дело, ты за лесом следи.

  Он демонстративно указал пальцем на кусты. Какое-то время ничего не происходило, лишь слышны были щелчки тетивы и стоящий на окраине вой. Вдруг кусты всколыхнулись, выпуская из себя смазанную тень, не успел я вскинуть лук, как гнол споткнулся и кубарем покатился по траве. Это более опытные товарищи опередили меня. Но тут кусты были буквально втоптаны хлынувшей волной дикарей. Было трудно различить отдельных особей, глаза выявляли лишь очертания общей массы существ. Пока мозг анализировал происходящие, руки действовали, посылая в противника стрелу за стрелой. Единая масса тварей обзавелась прорехами, то тут то там существа спотыкались о трупы сородичей, число которых все росло. Следить за результативностью стрельбы времени не было, гнолы приближались. Из первоначальных двух сотен шагов они преодолели уже четверть расстояния.

  -Выбивать передних,– разнесся над стеной мощный голос Корниса.

  Выполняя команду, выстрелил в ближайшую тварь, но меня вновь кто-то опередил, и стрела пролетела над головой рухнувшего под ноги своим товарищам гнола. Поток тварей не кончался, лес, казалось, выдавливал их из себя. Пришло четкое осознание, что такую ораву нам стрельбой не сдержать. Буквально за десяток секунд я истратил остаток стрел в поясном колчане. Кажется, как минимум половина из них нашли свои цели. Пригнувшись, скинул с бедра колчан, прицепив на его место новый, рядом тем же самым был занят отец.

  'Хех, не отстаю'– проскочила гордая мыслишка.

  Вдруг дед Оклиф, стоящий слева от меня, с громким стоном опрокинулся назад. Упасть вниз ему не дали периллы. В шее его торчал дротик, пробивший старческое горло насквозь, а с окровавленного наконечника маленькой струйкой стекала кровь. Взгляд прикипел к россыпи алых капель срывающихся вниз, они были плохо видимы в темноте, но почему то притягивали к себе взгляд.

  Резкий удар бросил меня вперед, и я чувствительно приложился лбом об перекладину.

  -Не время спать, придурок,– расслышал я злой голос отца.

  Потерев мягкое место, прошипел сквозь зубы:

  -Нашел блин время кровушкой любоваться.

  Отец тем временем на собственном примере показал, как следует действовать. Он, наложив стрелу на тетиву, резко поднялся, выстрелил и вновь присел. Над его головой прошелестело пару дротиков, с гулом пронесся небольшой камень.

  -Пращники,– негромко пояснил отец.

  Кивнув ему, я наложил стрелу и, вскочив, натянул лук, но слегка замешкался, выбирая цель, за что и получил камешком по кумполу. Хорошо хоть что в шлеме был, иначе бы голову разбили, гады. Ладно, хоть выстрелить успел.

  -Бревна видел?– спросил кто-то за моей спиной.

  -Неа,– мотнул головой в ответ, накладывай новую стрелу.

  -Эх, молодёжь, что ж ты там тогда рассматривал пол часа?– вопрос был явно риторический,– зенки не щурь, вскакиваешь и в первую тень стреляй, но если сможешь, выбивай носителей бревен, иначе не успеем оглянуться, как они на стенах будут.

  Вскочив, выстрелил в первого попавшегося на глаза гнола, и вновь скрылся за стеной. В этот раз успел увидеть тварей, что и впрямь тащили тоненькие бревна.

  -На кой им эти дрова?

  -Сам не видал, но говорят, что они с разбегу его в землю втыкают, и на стену опрокидывают, на конце,– тут рассказчик прервался, чтобы выстрелить, и вновь опустившись, продолжил сказ,– одна тварь сидит, и пока ее убивают, остальные по жерди наверх лезут.

  Вновь выстрелив, я смог поразить одного из носильщиков жерди, тот свалился под ноги своему коллеге, а остальные бревнышко не удержали, и то повалилось наземь.

  -Молодец мал,– ободряющий крик сменился хрипом, и я увидел, как дядька Угил рухнул на колени, судорожно схватившись за древко дротика, торчащее из груди.

  -Суки,– тихо прошипел отец. Угил был нам кровным родственником.

  Где-то в груди тихо разгоралось пламя ярости, но пример невнимательности лежал перед глазами, пуская кровавые пузыри и отбивал всякое желание геройствовать.

  Высунувшись в очередной раз, увидел, как на меня, цепляясь лапами за ствол деревца, и азартно размахивая мечом, летит гнол. С мрачной радостью выпустил стрелу ему в открытую пасть. Отбросив лук, нагнулся, пропуская над собой мертвое тело, по инерции перелетевшее стену, и подхватил копье. Разогнувшись, лихим махом снес с бревна уже практически взобравшегося на стену гнола. Твари двигались по довольно тонкому бревну с удивительной ловкостью. Противник заблокировал удар копья своим мечом и с испуганным визгом рухнул в толпу своих сородичей. На его месте тут же возник новый, которого я проткнул насквозь и едва успел выдернуть оружие из падающего тела.

  Так можно и без оружия остаться.

  -Сбивай их наземь, там сами покалечатся, а останешься без оружия, и тебя сметут,– подсказка отца почти в точности повторила ход моих мыслей.

  Дальше пошло по накатанной, один удар – одно тело, улетевшее под лапы своим товарищам. Твари перестали бросать дротики, опасаясь задеть своих, а я словно мельница стоял и молотил.

  Вдруг краем глаза увидел что-то не то слева от себя, развернулся и едва успел заблокировать удар, грозивший раскроить мне голову. Удар был довольно сильным, но спружинив на ногах, я со всей дури ударил врага пяткой в живот. Тварь отшвырнуло, прям под ноги своих соплеменников, которые один за другим появлялись на стене, грозясь прорвать оборону. Сделав длинный выпад, пробил одной из тварей ногу и на обратном движении чиркнул наконечником по горлу. Резким ударом с разворота снес подобравшегося ко мне вплотную противника.

  -Я прикрою, нужно согнать их со стены, иначе все здесь ляжем,– отец в нашем селении был одним из лучших бойцов, так что если сказал что прикроет, то за спину можно не опасаться.

  С рыком я метнул копье в противника, да так, что его телом сбило стоящего за ним. Подскочив, блокировал удар сбоку древком, застрявшего в трупе копья, и ударом кулака свернул твари челюсть, после чего вырвал копье и добил противника ударом в живот. Следующему подсек ноги и ударом древка вколотил нос в череп.

  Вот и добрался до шеста, который зацепился за стену самым краем. Тут пришлось отвлечься, уклоняясь от рассекающего воздух меча, при этом свободной рукой схватил противника за лапу и дернул на себя. Гнол с рыком опрокинулся назад, чувствительно приложившись о шест спиной, но все же смог зацепиться лапой и не упасть вниз. Это его, правда, не спасло. Ко мне подоспел дядька Бурый, получивший свое прозвище за то, что обожал охотиться на медведей, и мы, поднапрягшись, спихнули шест вбок. Звук ломающихся костей врагов был для меня самой красивой мелодией в тот миг.

  -Молодец Скел, – он ободряюще хлопнул меня по плечу, да так, что меня мотнуло,– а теперь иди бате помоги, ато того и глядишь сомнут.

  Отцу и в правду было жарко. Он метался из стороны в сторону, стараясь не допустить до стены никого. Надо сказать это у него вполне себе получалось, но надолго его в таком темпе не хватит. Засмотревшись на отца, я пропустил другую напасть. Резкая боль заставила закричать, казалось, в плечо воткнули раскаленный прут.

  -Чертовы твари, – крик, казалось, разорвал царящий гвалт сражения.

  Из плеча торчало окровавленное острие, дротик ударил откуда-то из за спины и, войдя над лопаткой, пронзил плечо насквозь, выйдя под ключицей. Боль была ошеломляющей, ноги подогнулись, колени больно ударились о настил. Хотелось выть от боли, но отцу явно нужна моя помощь. Тяжело поднявшись, покрепче перехватил копье правой рукой, левая рука хоть и двигалась, но отдавала такой болью, что лишний раз шевелить ею не хотелось.

  Первого противника я насадил словно жабу на соломинку. Надувать правда не стал. Со вторым пришлось повозиться, тот ловко уклонившись от тычка, отбил копье высоко в воздух. Времени на новый выпад не было и, выпустив копье, я потянул из ножен клинок. Только вот заблокировать удар уже не успевал. Все что смог сделать – завалиться на спину, пропуская клинок над собой. Падая, собственным весом вырвал дротик из плеча, расширяя рану. Кажется, от боли я на мгновение потерял сознание. Это мгновение едва не оказалось последним в моей жизни, гнол уже занес надо мной свой деревянный клинок. Не знаю так ли это на самом деле, но в тот момент мне показалась, что на его морде расплылась злобная ухмылка. Достать его ногой я не мог и лишь обреченно наблюдал за приближающейся смертью. Неожиданно в свисте воздуха что-то изменилось и гнола отбросило на стену. В груди красовался цветок красного оперения. Привстав на локте, увидел, что улицы под стеной полны народу.

  -Свои,– устало выдохнул я, рука подогнулась, лицо больно ударилось о доски, а тоненький слой крови никак не смягчил падение.

  Сил подняться не было, я мог лишь лежать и размышлять, с трудом вздыхая воздух наполненный ароматами крови.

  Видимо на той стороне отбились и поспешили к нам на помощь. Вокруг слышались звуки скоротечной схватки, а после защелкали луки, наполняя воздух криками умирающих врагов.

  Не знаю, сколько прошло времени, пока моей шеи не коснулась чья-то рука. Хотел прошипеть, что я в порядке, но не хватило сил даже разлепить губы.

  -Дядька Орин, он живой,– голос своего друга узнал даже будучи в таком состоянии.

  Меня аккуратно перевернули, и я увидел обеспокоенное лицо отца, рядом, не находя себе места, топтался мой друг.

  -Потерпи сынок,– тут я увидел нечто, невиданное мной прежде, по лицу отца катилась одинокая слеза,– Олг, тащи сюда тело Угила.

  -Зачем?

  -Хередитас,– друг побледнел, но все же смог возразить:

  -Но как же, он даже не инициировался толком!

  -Тащи сюда тело, пока я не воспользовался твоим!– на отца было страшно смотреть, гнев превратил его лицо в маску злого духа.

  -Уйди щенок, пацан достоин,– я не видел, что творилось неподалеку, но вот появился дядька Бурый, неся в руках тело Угила.

  -У него не хватит сил!– надрывался друг.

  -А иначе ему не выжить, разве не видишь, сколько крови он потерял?– Бурый начал спорить с Олгом.

  Отец же в это время деловито снимал с павшего родича бронь. После этого он достал нож и только тут я понял, что произойдет далее. Слово хередитас переводится с древнего языка как наследство, и означает оно поглощение силы умирающего родственника. В моем случае это дядька Угил, лишившийся прямых наследников, правда, он был уже мертв, но как говорят, силы не покидают тело сразу после смерти, а выветриваются со временем.

  Пока я предавался воспоминаниям, отец уже вытащил из груди сердце, и теперь протягивал его мне. Сесть мне помогли, но дальше я должен был сделать все сам.

  Я плохо помню, как на остатках силы принял кровоточащее сердце и как жадно вгрызся в теплую плоть. Помню лишь как, с последним куском, силы покинули меня, и чья-то рука удержала от падения.

  -У тебя растет хороший сын дружище,– пробурчал Бурый глядя на потерявшего сознание юношу.

  -Я знаю друг, я знаю.