Читать книгу Северный крест. Повесть - Александр Николаевич Дегтярёв - Страница 6

1

– Реверс! Продуть балласт аварийно! – приказал Дербенёв.

– Товарищ командир, – голос капитана третьего ранга Ивашина, игравшего на учении по борьбе за живучесть роль старшего помощника командира атомной подводной лодки, звучал спокойно и уверенно, – лодка всплыла в надводное положение. Предлагаю подать ЛОХ в аварийный отсек!

– Стоп секундомеры! Конец учения, – приказал руководитель. – Корабельный боевой расчёт возглавляемый капитаном третьего ранга Дербенёвым с поставленной задачей справился! Спасибо всем. Что нового, может быть, необычного вы, подводник-дизелист, познали сегодня, став на этом учении командиром атомохода?

– Сходу ответить трудно, но я постараюсь. Во-первых, «реверс» – это команда сугубо для турбинистов, а мы, как известно, под водой ходим на электромоторах. Во-вторых, в идею борьбы за живучесть всех атомоходов заложена аксиома немедленного всплытия в надводное положение и только там, на виду у «восхищённого противника», продолжение борьбы за живучесть – будь то вода или огонь. У нас же нет таких запасов ВВД, как нет и специальных пиротехнических или взрывных устройств, позволяющих мгновенно всплывать на поверхность. Поэтому мы сначала боремся за живучесть и уж потом или, в некоторых случаях, одновременно с борьбой за живучесть, всплываем. В результате, победив огонь или воду в подводном положении, теряется смысл лишать себя основного тактического свойства подводной лодки, которым является скрытность. А в остальном всё одинаково!

– Спасибо, Александр Николаевич, оценка отлично, – похвалил работу командира руководитель учения. – Есть ли замечания или вопросы у членов КБР, офицеров-наставников?

Офицеры-слушатели и офицеры-педагоги дополнять доклад не стали. К тому же раздался звонок на большой перерыв, в течение которого нужно было успеть ещё и пообедать…

2

Придя в офицерскую столовую Дербенёв заметил что у «кормушки» для слушателей выстроилась огромная очередь. Количество офицеров, стоявших за «хлебом насущным», не предвещало своевременного и полноценного обеда. Но тут Александр обратил внимание, что в непосредственной близости от кассы мелькнули знакомые уже красные сапожки.

Собравшись с духом Дербенёв направился к ним.

– Здравствуйте, Елена, – вежливо поздоровался Александр, подходя к девушке сбоку.

– Здравствуйте, товарищ боксёр, – отреагировала девушка, – а я вам место заняла…

Дербенёв, надевший на лицо маску сплошной невинности, занял очередь позади девушки.

– Я понимаю, что наглость второе счастье, но не до такой же степени, – Александр услышал за спиной голос своего «сокамерника» Олега Шумицкого.

– А вот я не понимаю, Олег, как один офицер, находясь с другим в одном КБР, может оказаться за пять человек к «корыту», в то время как другой вынужден констатировать очередь длинною более ста человек? – огрызнулся Дербенёв.

– И как тебе всё удаётся, – прошептал на ухо Александру Олег, – девушки, учёба и спорт?

– Я просто расставляю эти слова согласно приоритету, – также тихо ответил Александр.

Плотно отобедав, Дербенёв вспомнил об адмиральском часе, но программой обучения будущих командиров подводных лодок этот атрибут предусмотрен не был. А вот учения по выходу в торпедную атаку предусматривались обязательно, также как и в ракетную, и почти ежедневно.

К счастью для Дербенёва, готового хоть пару минут вздремнуть даже у прибора торпедной стрельбы или БИУС, сейчас он должен был выступать в роли командира минно-торпедной боевой части, а вот командиром атомной подводной лодки на учении должен был стать другой товарищ Дербенёва – капитан третьего ранга Владимир Багрянцев.

Крепкий, высокий и широкоплечий, Багрянцев, обладавший пытливым умом, глубокими знаниями и гусарским характером, внешне очень походивший на Ломоносова, как-то сразу оказался в ближнем кругу Дербенёва. Так же незаметно между офицерами завязались товарищеские отношения…

– Ну что, Володя, стрельнём? – поинтересовался Дербенёв.

– И попадём тоже! – ответил Багрянцев. – Если ты, конечно, мне поможешь и не проспишь всю торпедную атаку…

3

Вечером, когда отгремели учебные атаки, а впереди была суббота, предусматривавшая учебный процесс только до обеда, Дербенёв позволил себе помечтать о выходном благополучии. Сегодня, например, ему ещё предстояло посетить тренировку, а вот завтра и в воскресенье можно было и отоспаться…

– Я замучилась вас ждать, уважаемый джентльмен, окоченела вся… – знакомый с некоторых пор голос, раздавшийся за спиной Дербенёва, вихрем вылетевшего на улицу и спешившего теперь на тренировку, заставил Александра остановиться. Обернувшись, Дербенёв обнаружил Елену.

– Вы ко мне? – удивился Дербенёв.

– Именно к вам, – согласилась девушка. – Однажды вы меня уже выручили, но сейчас сложилась такая ситуация, что я бы не отказалась ещё раз от вашей помощи…

Дербенёв вынужден был остановиться и, удивлённо подняв брови, уточнил:

– Надеюсь никого убивать не надо?

– Что вы, что вы… Пусть все будут здоровы и счастливы. Просто у меня снова два «горящих» билета на Игоря Корнелюка, завтра – девятнадцать ноль-ноль в «Октябрьском», и я опять одна…

– Вот и выспался, Александр Николаевич, – тихо произнёс Дербенёв.

– Что вы говорите? Я не слышу, вы согласны? – как заведённая, повторяла Елена, не поспевая за Дербенёвым.

– А что мне остаётся, не пропадать же билетам. – на ходу крикнул Александр, почти бегом устремляясь на станцию метрополитена.

И наступило завтра, и состоялся концерт, и, также как и раньше, концерт понравился Елене и Александру. Правда, также как и раньше, Дербенёв чувствовал, что он делает очень опрометчивые шаги, всякий раз соглашаясь с предложениями этой новой своей знакомой в красных сапожках. Но то ли наивность предложений одинокой женщины, то ли простота отношений между взрослым и женатым «дядей» и двадцати пятилетней незамужней девушкой не вызывали у Александра каких либо подозрений на умысел, направленный против его семейных отношений.

Бывая иногда на концертах, молодые люди много времени потом гуляли по Гатчинскому парку, рассказывали друг другу о себе, своей жизни и мечтах. Потом Александр провожал Елену домой – «до подъезда» и убегал на последнюю электричку. Так было и сегодня, доведя девушку к месту проживания, Дербенёв услышал, как где-то за деревьями в районе станции прошумела электричка. Александр взглянул на часы.

– Это была последняя, – спокойно прокомментировала Елена, видя возникшее волнение Дербенёва.

– Как последняя? – наивно удивился Александр.

– Обыкновенно. В воскресенье она уходит на час раньше. Вот расписание, можете убедиться, – девушка достала расписание из сумочки и показала Александру.

– Так вы всё знали и не сказали мне? – ещё больше удивился Александр.

– Простите я совсем забыла…

– Что ж, пойду по шпалам, хотя бы до Гатчины, а там такси или заночую на вокзале.

– Ерундой не майся, Саша! – Елена подняла голову и, посмотрев на горящие окна третьего этажа многоэтажного дома, резюмировала: – Родители ещё не спят, ждут. Я давно обещала познакомить их со своим спасителем.

Дербенёв так посмотрел на Елену, что той стало не по себе. Глаза Александра сверкнули в темноте молниями с такой силой, как будто небо извергло струи огня во время грозы.

– Здравствуйте, дорогие родители, а вот и я – женатая скотина, запудрившая голову вашей дочери… – вырвалось у Александра. – И потом, мы что, уже переспали или «на брудершафт» выпили, что вдруг стали на «ты»?

– Зачем вы так? – тихо прошептала Елена, и по щекам её побежали слёзы.

4

Две женщины, обе небольшого роста, обе родственницы, взволнованные внезапным визитом «незваного» гостя и обе по-своему переживавшие о последствиях этого самого визита, тихо совещались на кухне среди ночи.

– Ну и что ты со всем этим собираешься делать? – спросила дочку Роза Андреевна.

– Пока не знаю, мама, но мне с Сашей очень спокойно и надёжно!

– И чем же это вызвано? – продолжала удивляться мать Елены.

– Не могу сейчас объяснить, но мне кажется, что он настоящий и очень надёжный человек, а мне другого и не надо…

– Странно как—то, доченька, ты рассуждаешь. Человек он, может, конечно, и хороший, не знаю, а может только хочет казаться таковым, сегодня их очень много развелось – женатых «холостяков», но муж то он чужой! Да и детей у него двое…

– У них в семье давно «непонятки», и каждый по сути, живёт своей жизнью.

– А тебе с этого что? Не лезь в чужую семью, не становись разлучницей, и будет тебе счастье. Так учила меня моя мать, и я тебе это говорю.

– Прости, мама, но я и не лезу. Просто мне тоже хочется быть и любимой, и женой одновременно, как ты с папой, например, жить. Да и не просто с кем либо жить, а так, чтобы настоящий мужчина был рядом.

– Настоящий, настоящий. Заладила. В чём же он настоящий?

– Если бы ты, мама, видела как он вёл себя в ресторане, когда от приставаний мерзких ухажёров защищал, ты бы всё поняла. Кстати, его попутчик – «сотоварищ» вёл себя совсем иначе – зеркально наоборот…