Читать книгу Двадцать пятая Руна. Хроники Паэтты. Книга VI - Александр Николаевич Федоров - Страница 3

Сан привык доверять мастеру Танисти, но всё же был порядком удивлён, когда тот спустя пару недель велел отправиться ночевать на какой-то скамейке в одном из закоулков близь Воловьего рынка. Сразу отметим, что это была, разумеется, совсем не та же самая скамейка, на которой больше тридцати лет тому назад разлёгся совсем ещё молодой парнишка по имени Бин, мечтавший разбогатеть благодаря членству в Гильдии. Той скамейки, должно быть, уже и не существовало, да и располагалась она в другом районе.

Юноша не задавал лишних вопросов, но он прекрасно знал обычаи и понимал, что означает эта неожиданная ночёвка. Голова кружилась от одной мысли о том, что мастер Танисти упомянул его имя в разговоре с каким-то могущественным членом Гильдии. В себе Сан нисколько не сомневался и был убеждён, что выдержит испытания.

Было начало месяца арионна6, и ночи ещё не были по-летнему тёплыми, да и сама скамеечка не слишком-то походила на королевское ложе, однако же молодого человека это нисколько не смутило. Утром он проснулся, порядком продрогший, и тут же сунул руку в небольшую урну, стоящую в тёмной нише, образованной выступом дома. Совершенно очевидно, что урна стояла здесь именно для этих целей, и её, вероятно, касалось уже немало рук. Скольким из них позже улыбнулась удача – этого Сан знать не мог. Но, повторимся, в себе он был абсолютно уверен.

Очевидно, что Варан лично распорядился о подготовке испытания для соискателя, потому что первое задание для юноши оказалось весьма странным – он должен был увести двух колонских лошадей из деревеньки Пыжи, расположенной в нескольких милях от города. Ясно, что это была своеобразная шутка мастера Варана, отсылка к неудачной попытке Бина, которая положила начало череде их удивительных приключений. Тонкость же данной шутки была в том, что сам Бин, вероятней всего, никогда не узнает об этом, ибо соискателям было строжайше запрещено разглашать любые обстоятельства, связанные с Гильдией.

Впрочем, возможно позже, за бокальчиком безбожно разбавленного биррийского (проклятая язва!), Варан и расскажет Бину о своей остроумной выдумке, и тогда они вместе посмеются и ещё раз вспомнят то золотое время, когда они были почти семьёй.

Но, разумеется, Сан ничего этого не знал и знать не мог, а потому был изрядно удивлён такому необычному заданию. Однако же у него не возникло и мысли поставить под сомнение написанное, а потому он, не теряя времени, отправился в те самые Пыжи, чтобы немного осмотреться.

Время было горячее – колоны уже начали пахоту, торопясь закончить сев до тех пор, покуда не просохнет окончательно верхний слой почвы. Разумеется, по этой самой причине общинная конюшня была пуста – все лошади сейчас были в поле.

Стараясь не привлекать внимания, Сан несколько раз прошёлся неподалёку от конюшни, но, впрочем, ничего особенного не углядел. Однако же бездельник, слоняющийся туда-сюда, явно мог бы привлечь ненужное внимание со стороны селян, поэтому Сан, подкрепившись кашей с мясом в местном трактирчике, направился дальше к югу, словно он был одним из тех путников, что двигались по этому оживлённому тракту дальше в сторону Варса.

Отойдя на пару миль от Пыжей, Сан свернул в одну из рощиц, где решил переждать и подумать – благо было уже совсем тепло, но при этом комарьё ещё не повылезало из своих зимних убежищ. Здесь он и скоротал день, дождавшись глубоких сумерек, чтобы отправиться обратно.

Похитить двух лошадей из конюшни оказалось делом настолько простым, что описывать это не имеет никакого смысла. Говоря откровенно, Сан чувствовал себя немного не в своей тарелке, осознавая, что на сей раз его проделка принесёт зло ни в чём не повинным людям. Он грустно окинул взглядом тёмное помещение, где скорее угадывались, чем виднелись силуэты ещё четырёх оставшихся лошадей. Совершенно очевидно, что эта потеря будет дорого стоить несчастным колонам.

И однако же долго размышлять о судьбах мира Сан не мог – ему нужно было убраться отсюда и отвести обеих кляч в условленное место, а затем возвращаться на ту же скамейку, чтобы получить второе задание. В итоге уже через час он привязал лошадок неподалёку от Весёлых ворот и отправился наконец домой. До рассвета было ещё добрых три часа, и он надеялся, что сможет немного выспаться до того, как отправляться на склад мастера Танисти. Выгорит или нет у него с Гильдией – покажет время, но отказываться от работы он покамест не планировал.

Мастер Танисти ни словом, ни полсловом не обмолвился об испытании. Он лишь как-то особенно взглянул на своего подопечного и, видимо, остался удовлетворён тем, что увидел. Сан же старался вести себя максимально естественно, ничем не выдавая себя. Гильдия не любит болтунов, и поэтому нужно было держать свой хорошо подвешенный язык за зубами.

Следующую ночь Сан провёл на той же скамейке. По счастью, на сей раз было заметно теплее, так что, проснувшись, парень хотя бы не стучал зубами.

Заветная записка оказалась там, где он и ожидал. И, прочитав её, Сан обомлел.

«Верни лошадей обратно не позднее полудня. Ты должен передать их лично. Учти, селяне о тебе знают».

В записке не было ничего о том, что он должен молчать о мотивах своего поступка, но юноша не был дураком и прекрасно понимал, что ему не стоит козырять именем Гильдии в своём непростом, очевидно, объяснении с колонами. Вот здесь-то как раз Сану и предстояло продемонстрировать своё мастерство.

Однако же, несмотря на всё своё смятение, он первым делом направился к мастеру Танисти и отпросился у него на день. Старик, понимающе хмыкнув, тут же согласился. Теперь Сану предстояло самое страшное – он должен был предстать перед разгневанными, жаждущими мести селянами…

***

Сан издали увидел угрожающую толпу примерно из двух дюжин мужиков, столпившихся неподалёку от конюшни. Было очевидно, что они ждут именно его. Как же мастера Гильдии сообщили колонам о том, что вчерашний воришка навестит их сегодня? Уж явно речь шла не о благородном порыве, внезапно охватившем этого негодяя! Гильдия никогда не стремилась упростить задачу соискателям, так что было ясно, что уж они-то постараются разогреть праведный гнев этих деревенщин на полную.

Едва заприметив всадника, медленно трусящего к деревне со второй лошадью на поводу, толпа, глухо зароптав, двинулась навстречу. Однако, когда расстояние сократилось, мужики с явной растерянностью вдруг приостановились. Подъезжающий всадник восседал явно не на их лошади, и явно не их лошадь держал за узду. Судя по всему, они обознались и едва не намяли бока случайному проезжему. И тот, похоже, здорово струхнул, потому что на нём буквально не было лица, а сам он взмок так, словно целый день тащил обеих лошадей на себе.

– Здравствуйте, добрые люди, – подъехав, кое-как проговорил всадник.

Он ужасно нервничал, и лошадь под ним, словно чувствуя страх седока, опасливо фыркала и трясла ушами, искоса поглядывая на близкую теперь толпу.

– И тебе не хворать, мил человек, – откликнулись мужики, стараясь говорить как можно приветливее, видя, что пугают юношу своим видом.

– Что это вы собрались тут? – то и дело сглатывая, спросил парень.

– Да вот ждём одного прохвоста, чтобы как следует проучить, – усмехнувшись, ответил немолодой колон.

– И что же он натворил? – побледнев ещё больше и даже будто бы покачнувшись в седле, спросил юноша.

– Увёл, паскуда, двух наших лошадей, – процедил всё тот же колон, а остальные вновь глухо заворчали. – Сейчас самая пахота, минута год кормит, а мы лишились сразу двух лошадок! Но староста наш, хвала Арионну, не пальцем деланый! Обратился куда надо, и поганца-то, видать, мигом отыскали. Так что сообщили нам, что сегодня он пригонит лошадок обратно. Ну а мы хотели бы переговорить с ним по-простому, по-нашенски…

И мужики зловеще засмеялись, потирая свои заскорузлые обветренные кулаки. Сан (а очевидно, что испуганным всадником был именно он) с содроганием подумал, что они, пожалуй, просто прибьют его. Если его станут мутузить такой толпой – шансы выжить совершенно мизерны. Очень велик был соблазн просто проехать дальше, благо что эти дурачины не признали в нём своего обидчика. Но тогда о Гильдии можно было бы позабыть навек…

– А как вам эти лошадки, мужики? – с трудом сглотнув, заговорил Сан, не давая себе больше времени передумать.

– Добрые лошадки, приятель, – селяне одобрительно качали головами, оценивая животных, хотя до знатоков им, конечно, было далековато. – Уж не дорийские ли?

– Дорийские тяжеловозы, – кивнул Сан, продолжая сидеть в седле, чтобы в случае чего дать дёру. – Одна такая двух простых кобылок стоит.

– Так-то оно так, – глубокомысленно пожевал губами один из мужиков. – Но коли ты покупателей ищешь, то здесь, боюсь, тебе их не сыскать. У нас теперь и ломаного гроша за душой не найдётся…

– А что если я скажу, что они теперь ваши? – словно в омут с головой бросился Сан.

– Это с чего бы?.. – пока что лишь непонимание отражалось на обветренных лицах.

– Взамен ваших лошадок… – пролепетал юноша, чувствуя, как по спине стекают струйки холодного пота.

– Э, мужики, да это никак наш байстрюк и есть! – со злобной ухмылкой пропел тот самый, что ранее принял Сана за торговца лошадьми. Видимо, он был самым догадливым из всех.

– А ну слезай с коня, паскуда! – рявкнул другой, подскакивая и хватая Сана за ногу.

Тот невольно натянул поводья, словно собирался заставить лошадь встать на дыбы. Ужас накрыл сердце парня, холодя его затхлым могильным дыханием.

– Погодите! – пискнул он, борясь с желанием расплакаться. – Не бейте! Я ведь привёл вам добрых коней!

Кто-то всё же саданул его по ляжке, и, вероятно, этим дело бы не ограничилось, если бы испуганные кони не стали фыркать и нервно перебирать ногами, а та лошадь, которую Сан держал на привязи, и вовсе принялась лягаться. По счастью, никто из деревенских не попал пока что под её копыта, но, по крайней мере, толпа на время отпрянула от несчастного конокрада.

– Простите, люди добрые! – заблажил Сан, не смея поверить, что он до сих пор не бит. – Не иначе как Асс попутал меня! Сам не знаю, что на меня нашло! Как только морок рассеялся, я тут же решил вернуть вам всё сторицей… Я никогда прежде ничем таким не промышлял! Да у меня хорошая работа в городе! Асс попутал, не иначе!..

Он продолжал молоть какую-то несусветную чушь про помрачение рассудка, про лиходея Асса, про своё искреннее раскаяние. Но главное, он то и дело вплетал в этот поток бессвязных слов напоминание о двух тяжеловозах, что он пригнал вместо заморённых пыжовских кобылок.

Трудно сказать – благодаря ли его уморительному испугу, или же двум добрым коням, которых он привёл, но злость на лицах деревенских мужиков постепенно стала сменяться насмешливой снисходительностью. Через некоторое время они уже откровенно посмеивались над нытьём городского чудака, явно наложившего со страху полные штаны.

– Эх, приложить бы тебя промеж ушей, дура ты пучеглазая! – смеясь, воскликнул один из мужиков. – Ну да только руки об тебя марать!.. Оставляй коней да проваливай подобру-поздорову! И чтоб духу твоего тут больше не было, а не то в другой раз так просто не отделаешься!

Не ожидая повторного предложения, Сан соскочил с седла, которое, естественно, также оставил в дар пыжанам, и дал такого стрекача, что, должно быть, устыдил такой прытью и оставленных дорийских лошадок. Ему до сих пор не верилось, что он так легко отделался и, главное, исполнил задание Гильдии.

***

– Ты не выполнил задание, – холодно сказал человек в неприметном сером плаще, буравя взглядом Сана.

Этим утром молодой человек нашёл-таки вожделенную третью записку, в которой сообщался адрес, куда ему нужно прибыть. Вообще-то это означало, что он прошёл испытания Гильдии, так что Сан едва ли не на крыльях летел к этому небольшому особнячку неподалёку от Старой стены. Но тут его ждал довольно негостеприимный приём…

– Почему? – юноша очень хотел сейчас съёжиться под этим взглядом, стушеваться и сбежать, но он не имел на это права.

Откровенно говоря, он предполагал подобный поворот событий и, как мог, готовился к нему. Главное, что он понимал с самого начала – ни в коем случае нельзя поддаться этому давлению. Нужно выдержать первый удар, выстоять, что бы ни случилось. Потому что всё это вполне могло оказаться продолжением испытаний.

– Тебе было велено вернуть тех же лошадей, что ты увёл.

– Я сымпровизировал, – стараясь говорить как можно увереннее, ответил Сан. – Я рассудил, что Гильдии немного проку будет от моей смерти.

– Будто бы Гильдии есть какое-то дело до этого! – холодно усмехнулся человек.

– Я уверен, что могу быть полезным для Гильдии, – гордо произнёс Сан, вложив в эту фразу все остатки своего мужества.

– Это не тебе решать.

– И всё же я хотел бы отметить, что я выполнил задание Гильдии, – в том же тоне продолжал Сан. – Лошадей я купил на деньги, среди которых были и те, что я выручил за продажу краденных. А это значит, что в некотором смысле я полностью вернул их обратно, коль скоро их стоимость целиком входила в цену купленных мною.

Несколько мучительно долгих секунд человек, не мигая, смотрел на Сана, и тот не мог прочесть в его взгляде ровным счётом ничего. Был ли разгневан этот мастер, или доволен – этого нельзя было понять. Даже грубый подсвечник, стоявший на столе, казался более выразительным, чем он. Сан стоял, ни жив, ни мёртв, стараясь не скукожиться под этим леденящим взглядом.

– Меня зовут мастер Звон, – вдруг произнёс человек в плаще. – И отныне ты станешь выполнять любой мой приказ.

***

Когда Сану предложили выбрать себе имя в Гильдии, он не думал слишком долго. Он знал, что у человека, именем которого его назвали, было прозвище. И поскольку этот человек, очевидно, был весьма важен для господина Танисти (теперь, когда слово «мастер» внезапно приобрело для юноши совсем другой смысл, он называл Бина именно так), для его отца, а также, вероятно, и для кого-то из могущественных мастеров Гильдии, по чьей протекции он здесь очутился, Сан выбрал себе имя Кол. Пока что – просто Кол, ведь он был всего лишь учеником, даже не подмастерьем.

Лишь позднее, когда у него наладятся более-менее близкие отношения с его наставником, мастером Звоном, Сан по прозвищу Кол узнает, что тем самым могущественным мастером, а по совместительству приятелем старого Бина Танисти, был сам Командор. И это, разумеется, произведёт на него должное впечатление.

Кстати, мастер Звон оказался на удивление милым и лёгким в общении человеком. Он любил побалагурить, был не чужд различным удовольствиям вроде хорошей еды и отличного вина, да и вообще напоминал скорее старшого артели грузчиков, нежели высокопоставленного члена зловещей Гильдии Теней (мастер Звон принадлежал уже к третьему кругу и для Кола это казалось в то время недосягаемой высотой). Со временем они неплохо сдружились, что вообще-то не было редкостью в Гильдии.

К немалому удивлению Кола, мастер Звон велел ему продолжать работу на складах. Вообще-то юноше казалось, что теперь он попадёт в какой-то совершенно иной таинственный мир, изнанку великого города, где он навсегда порвёт связь с прежней жизнью. Он полагал, что отныне всё его время будет посвящено учёбе, овладеванию какими-то секретными навыками, которые со временем сделают из него великого мастера Теней.

Однако же, по крайней мере на первых порах, ничего существенно для него не поменялось. Мастер Звон заранее указывал, когда и куда его подопечный должен являться, но встречи эти происходили не чаще двух-трёх раз в неделю. Всё остальное время ученик Кол жил своей обычной жизнью, охотно откликаясь на Сана.

Надо сказать, что это обстоятельство было весьма кстати для незадачливого конокрада, ведь ему ещё предстояло выплатить мастеру Танисти целый дор7, взятый в долг (хвала богам, старый добряк и не заикнулся о процентах!). У Сана были и кое-какие свои сбережения, благо мастер Танисти был отличным работодателем, а он сам – хорошим работником, но, даже с учётом той ничтожной суммы, вырученной с продажи двух костлявых коняг, их едва хватило бы на покупку только одной из лошадей, да на простенькое седло.

Разумеется, в будущем Сан надеялся здорово разбогатеть на заказах от Гильдии, но пока был вынужден вкалывать вдвойне, чтобы хоть как-то расплатиться с мастером Танисти за его доброту и щедрость.

Естественно, он никому не сообщал о том, что с ним произошло, однако же мастер Танисти, похоже, обо всём догадывался. А может быть он и точно знал, ведь у него был свой осведомитель в Гильдии!

В общем, так Сан Дорлин и превратился со временем в мастера Кола. Ему потребовалось всего несколько месяцев, чтобы мастер Звон произвёл его из учеников в подмастерья, и хотя теперь уже молодой человек знал, кому именно он обязан своей протекцией, но был уверен, что этот карьерный взлёт произошёл не по указке Командора, а по причине его личных талантов.

Мастер Звон принадлежал к Цеху охотников за головами, и Кол видел своё будущее именно в этом направлении. У него были все основания полагать, что из него получится отличный охотник, и, как нам уже известно, это не было пустым самомнением. Прошло около десяти лет, и мастер Кол получил задание, которое круто изменило всю его жизнь.