Читать книгу Поэзия. Литературный клуб «Добро» - Александр Новиков - Страница 4

Я помню всех моих учителей

И их благодарить не перестану.

Они меня, как в бурю капитаны,

Вели по жизни, делая сильней.

А первый школьный день, как первый вздох

Рождённого стремления к науке.

Я помню их глаза, улыбки, руки.

Ведь десять лет совсем не малый срок.

Они ушли и с вечностью слились,

Надев свои последние одежды…

А мы уже не можем жить, как прежде.

У нас теперь другой учитель, – жизнь.

Июль, как красна-девица, цветёт.

Гордится разнотравьем, росным утром.

Зарниц далёких знаковый полёт

Рисует ночь небесным перламутром.

Хлеба склоняют колос до земли,

И пчёлы улей наполняют мёдом —

Великолепным даром от природы

С тех лип, что возле луга зацвели.

Костёр и ночь. Веселье карнавала…

Любимый на селе «Иван Купала» —

Все чуда ждут и ищут свой цветок.

На Аграфену собирают травы.

Волнует всех волшебный запах пряный…

Июль сплетает радужный венок.

Они смотрели друг на друга каждый вечер.

Он – «ложкин сын». Она – красотка в белой пачке.

Простой солдат, он очень радовался встрече,

Как одноногий, оловянный неудачник.

Но всё исправило прекраснейшее чувство, —

Любовь не чужда и солдатам оловянным.

Он понимал: балет – прекрасное искусство

И ощущал, что он не может быть желанным…

Но всё же счастье, словно бабочка порхало

В его душе теперь. И милая танцорка

На стройной ножке так уверенно стояла,

Что было радостно, но и немножко горько.

Шли дни и чувства их теплели у камина,

Рождались искорки любви в их светлых душах,

Но тролль коварный, как замедленная мина,

Внезапно счастье их намеренно разрушил.

Горит безжалостно огонь в большом камине,

На углях – олова кусочек, брошка-блёстка.

Огонь, как хищник, превратил любовь в руины…

Но искорки её уносит в небо, к звёздам.

Замёрзший Копенгаген. Зимний вечер.

Темнеет быстро, улицы безлюдны.

Все в ожиданьи Новогодней встречи.

В домах тепло и празднично-уютно.

По улице пустынной и промозглой

Идёт малютка, – сонная, босая…

Вокруг темно. Гулять, наверно, поздно.

Кружится снег и на кудряшках тает.

Домой нельзя, – не продано ни спички.

Отец прибьёт и дома тот же холод.

Там мать с отцом и две её сестрички,

И тоже знают, что такое голод.

Из окон льётся свет и пахнет гусем.

Она присела в уголке, за домом.

Давно одна, уже почти не трусит.

Ей каждый уголок теперь знакомый.

Поджала ножки, но теплей не стало.

Уже покрылись инеем реснички.

Склонилась и на руки подышала.

Вот если бы зажечь хотя-бы спичку…

Зажгла одну, потом другую кряду, —

Сгорели словно маленькие свечки.

Стена ушла, растаяла..И взгляду

Явилась ёлка в Новогодний вечер.

На празднике она была не лишней, —

Сидела перед ёлкой – самой лучшей.

Погасла спичка. Огоньки всё выше,

И в небе, словно яркий, звёздный лучик.

Одна звезда упала и парила.

Малышка знала, – это умер кто-то.

Ей бабушка об этом говорила,

Та, что всегда дарила ей заботу.

Желанье снова бабушку увидеть

Вдруг обожгло. Она привстала быстро

И чтоб никто не смог её обидеть

Зажгла весь коробок. Взлетели искры.

Увидела. И быстро попросила:

«Возьми меня.» Просила так сердечно…

А бабушка пришла такой красивой

И внучку забрала туда, где Вечность.

Замёрзшую малютку в платье тонком

Нашли соседи. Очень сострадали.

Они вчера не видели ребёнка

И даже медный скиллинг не подали.

Хочу спросить: «Как пишутся стихи?»,

Об этом я порассуждать готова.

От сердца, от души или руки?

Мне кажется, что это тайна Слова.

Потоком льётся бурная река

В ритмичных и словесных переливах.

Стихи живут и годы, и века.

А Вечность – у избранников счастливых.

* * *

Есть много правил у стихосложенья.

А может быть писать не так, не в масть,

Чтоб не мешать душе стиха, движенью,

А ритму сердца в ритм стиха попасть.

Соединив мечты с биеньем сердца,

Слова переплавляя в серебро,

От правды так несложно отвертеться,

Когда глядишь в хрустальное окно.

Окошко в жизнь открылось лишь с годами

И оказалось, – в мире всё не так.

Хотелось жизнь украсить кружевами,

А получилось – ровно на «пятак»…

Ушла с дороги, свыше обозначенной.

Колокола звонили Благовест.

Всё, что имела, людям предназначила,

На всех страстях поставив жирный крест.

Когда любовь тебе царапнет душу

И перепутает слова «Добро» и «Зло»,

Ты всё отбрось и только сердце слушай.

В тяжёлый час, когда теряешь друга,

И кажется, что умираешь сам,

Взгляни вокруг. Увидишь сына, внука..

В минуты счастья, радости без края,

Ты вспомни, это – только краткий миг.

Но всё же, жизнь – прекрасная такая.

Я берегу все старые альбомы.

В них лиц родных уже огромный ряд.

Так странны их причёски и наряд,

А многие мне даже не знакомы.

Вот прадед Тимофей, – усы, жилет,

Часы с цепочкой, странные ботинки..

Прабабушка Христина с ним на снимке,

Стоит так прямо, словно монумент.

Альбом листая, до «вчера» дойду.

Наряды и причёски тоже «ретро»,

А вот и я. Мой рост не больше метра.

Серьёзная, наверно птичку жду.

Архив большой, альбомов целый строй.

Очерчен путь, – за кем иду, откуда..

Храню все отпечатки жизни, – чудо

Для тех родных, кто вслед идёт за

Давно не верю пафосным словам.

Я фарисеев ощущаю кожей.

Есть аллергия на словесный хлам

И комплименты, что на лесть похожи.

Я много разных видела людей,

Сама могу быть с ними очень разной,

Но подлость и опасна, и заразна,

А ложь, подлогом правды, – всех подлей.

Поэтому так высока цена

Для истины, как правды высшей пробы.

Пускай её и мажут чёрной краской.

Всё потому, что правды стиль – особый,

А истина, она всегда одна.

На сцене Жизни подлецы все в масках…

Он шёл согнувшись, тяжело ступая,

В руке потёртый клетчатый мешок.

В нём вся судьба. Давным-давно, «по пьяне»,

Унёс из дома всё, что только мог.

И где тот дом? В замызганном вагоне..?

Страна большая, он в ней – старый бомж.

Когда-то он играл на саксофоне,

Но что сейчас с убогого возьмёшь…

За ним пошёл лохматый пёс украдкой,

Глядел с надеждой, – чуял свояка,

Ждал, что окликнет и тогда – порядок.

А он бы взял, да некуда пока.

От этой мысли так обидно стало.

Он пса прогнал, – вцепилась в душу злость.

А утром умер..Сердце отказало.

Быть может вместе б выжить удалось…