Читать книгу Звук стеклянной гармоники. Песни, стихи, афоризмы - АЛЕКСАНДР ОКОЛЕСНОВ - Страница 34

Есть сказочное в лете,

Где лес то хмур, то светел,

То замурлычет ветер,

То басом запоёт.

Там Семицветик ранний

Найду я на поляне,

Что б все свои желанья

Задумать на перёд.

От края и до края

Цвети Земля родная.

Пусть небо отражается

В запруженной реке.

Пусть маме ночью снится

Сиреневая птица,

А сказка не кончается

В далёком далеке.

Пусть солнце встанет выше,

Чтоб грелся кот на крыше,

Чтоб лев рычал потише,

Добрея от тепла.

Где соловей зальётся

Гнездо всегда совьётся.

Пусть чучело смеётся,

Забыв свои дела.

Мой цветик-Семицветик

Всегда в моём букете.

Он всех милей на свете

Из сказочных цветов.

Он светит год от года.

Его не портит мода,

Не вянет в непогоду

Один из всех сортов.

Это раз.

– В магазине есть халва,

Это два.

– А у нас квартира – ах;

Не в рублях,

И конечно не про вас.

Суперкласс.

– А у нас в саду бассейн,

Метров семь.

В нем когда-то побывал

Сам Хусейн.

– А у нас свой в Белоусе

манеж,

– А у нас почти безумный

Коттедж.

– А у нас есть магазин —

Склад.

– А у нас не магазин —

Клад

– А у нас есть самолет,

Вот.

И болото, где живет

черт.

– А у нас есть острова

И права.

– А у нас своя звезда

И молва.

– А у нас в стране

Богатая медь.

– А у нас по всей стране

Газ и нефть.

– А у нас своя страна,

Плюс Луна.

– А у нас война в окошко

Видна.

– А у нас – огромный

Ядерный щит.

– А у нас страна от денег

Трещит.

А у нас внутри сидит

Стыд.

И любовь почти молчит —

Спит.

И на улице бомжи —

Миражи.

Ничего у них в груди

Не дрожит.

А в груди у них больной —

Ноль.

Не поможет им святой

Ной.

Хоть надежда не умрет

В них.

Не дойдет уже до них

Стих.

И я чувствую в груди

Крах.

Будто я уже не я —

Прах.

Будто вырос у меня —

Горб.

Будто дом мой и не дом —

Гроб.

Будто свет уже не свет —

Смоль.

Будто я уже не я —

Ноль.

Кому охота жить кролями,

И не остаться без рубля,

Не поменяются ролями

С «Блаженным» – зеркалом Кремля.

Им покривляться королями,

Да повертеться б у «руля»,

Но Вам – корона короля;

Ведь в сути – Родина за Вами.

О силе тела спорят в спорте.

О смысле жизни – знает Понтий.

«Осанна» – встретили Христа,

Но жизнь, по существу, проста:

Родился, жил и в мир иной

Ушел,

Намаявшись войной.

Я уже не заболею.

Мне ничто уж не грозит.

Я себя преодолею,

У природы взяв кредит.

Пересилив свой же разум,

(Все не то, и все не так),

Я подыскиваю фразу,

Не жалея живота.

И мечусь, делясь на части,

В душу втягивая муть,

Будто нет другого счастья —

Полной грудью жизнь вдохнуть.

И летаю, возвышаясь

Над болезнью и толпой.

А когда я возвращаюсь,

Вновь борюсь с самим собой.

И на воле, и в неволе,

И на суше, и в воде,

Наполняя душу болью,

Вытворяю беспредел.

Это право – бить себя же —

От родни принадлежит:

Добавляя мыслям тяжесть,

Класть всю душу на ножи.

Больше горечи и соли.

Все на рану, все на боль…

Упиваюсь этой ролью,

Вызвав вновь себя на бой.

Он не делец благополучный,

И между нами нет преград.

Я для него – компьютер глючный.

Он для меня – и друг, и брат.

Я с ним в плену его иллюзий.

Он без меня – актер и шут.

Но два крыла: шутник и лузер

Меня по жизни с ним несут

Сыграй со мной былую шутку;

Соври мне друг на посошок.

Не рассмеши, лишь на минутку

Расслабь по жизни ремешок.

Твой дар с небес. Шутить обязан.

Ты только честно в это верь.

Иначе к сердцу путь заказан;

Иначе к нам закрыта дверь.

Соври в три короба. Иль тыщу.

Тогда меня не занесёт.

Соври, и мне «починишь крышу»,

Когда её совсем снесет.

И жизнь покажется мне вечной,

И я смотаю с шеи жгут…

…Мы здесь останемся навечно,

Когда другие побегут.

Подайте руку даме, чтоб та сошла с трамвая.

Подайте денег маме сходить в аттракцион.

Продайте драму в раме; в ней жизнь моя святая.

И пусть ее поставит в торги аукцион.

Подайте инвалиду всех войн и всех конфликтов.

Подайте «пирамиду»; не заработать – грех.

Избавьте депутата от ревности и флирта;

Подайте кандидату, чтоб тот подал наверх.

Подайте режиссеру, чтоб снял кино про дочку.

Подайте прокурору, чтоб даром не сажал.

И чтоб поставил Павел на тете Клаве точку,

Подайте тете Клаве серебряный кинжал.

Подайте акробату, врачу из медсанбата,

В порту борзым пиратам, магнатам на войну.

Подайте дипломатам, им так нужна зарплата,

Чтоб те не крыли матом весь мир, и всю страну.

Подайте сельсовету, восьмому чуду света,

Зеленому берету, чтоб тот врагам поддал.

Подайте диссиденту, бездомному студенту,

Подайте президенту, чтоб тот стране подал.

Я Ваш поэт, а Вы моя страница.

Я Вам пишу, и откровений жду.

Уж много лет хочу я Вам открыться,

Но все спешу, меняясь на ходу.

Вы для меня – и ангел, и хранитель.

Что день без Вас? Не вечность, а пробел,

Но есть в душе моей другой правитель,

Пред кем я млел, терялся и робел.

Ваш ясный лик духовность рисовала.

Сиянье глаз – пронизывало грудь,

Но как постичь другие идеалы,

Чтоб схоронить измученную грусть?

Я Вам пишу, что жду от Вас волнений.

Прошу от Вас волну душевных фраз,

Чтоб Вам собрать букеты вдохновений,

Чтоб Бог любви отпраздновал за нас.

Я знаю, что с большого роста

Увидеть муравья не просто.

Ну, а с летящего вагона

Видна полоска от перрона.

И за бронею Мерседеса

Не видно и не слышно леса.

Пойдет по пыльнику подвода

Туда, куда укажет морда.

Охотник бьет, не видя, нерпу.

Танкист в прицел не видит жертву.

Порой до колик мне обидно,

Что жизнь крота совсем не видна.

В массажной, бане – видят чресла.

Актер со сцены смотрит в кресла.

Товар лицом на распродаже

Сам продавец не видит даже.

Ведет учитель к совершенству.

Художник ищет путь к блаженству.

Несет матрос на море вахты,

Не видя паруса и яхты.

И рыба-кит в морской пучине

Не видит над собою сини.

Всем все понятно на экране.

В Талмуде, Библии, Коране;

Тот, кто глядит за нами сверху —

Сам для себя создал утеху

Что такое – город «НОЛЬ».

Что намедни съела моль.

Может, в нем была война?

Может в чем моя вина?

Здесь все улицы чисты,

Только все они пусты.

Там, где высилась гора-

Лишь огромная дыра.

Нет ни кошек, ни людей.

Дней рождений, и смертей.

Что такое – город «НОЛЬ».

Что на завтрак съела моль.

Где огромная взялась?

И откуда принеслась?

Я взглянул на свод небес,

А с небес свисает лес.

Там, где были облака,

Кружит синяя река.

Под ногами – пустота,

Но и здесь она не та.

Не уродина видна,

Там Америка страна.

Что такое город «Ноль»,

Что на завтрак съела моль?

Здесь и ворон не кричит,

Чья-то музыка бренчит.

Нет ни мира, ни вражды.

В этом нет уже нужды.

Никаких цветов здесь нет,

Лишь один зеленый цвет.

Не зеленые сады,

А зеленые пруды.

Не зеленая трава,

А зеленые слова.

Что за чудо – город «Ноль»,

Что намедни съела моль?

Я по жизни бежал без оглядки,

Словно воин за криком ура,

Пробивая чужие порядки,

Где порядком считалась мура.

Мне порою везло в этой гонке

Даже виделось, – все я смогу.

Не стоял я у жизни в сторонке,

Но казалось, упал на бегу.

Кем я был, и куда торопился,

Разглядеть бы себя да понять.

И зачем упирался, и бился,

И к чему было насмерть стоять.

И учили меня, и лечили,

И стучали рукой по башке,

И «варился» под соусом «Чили»,

И молился с бутылкой в руке.

С богохульством сражался и бился,

Жил при этом в согласии с собой,

Но в церквах никогда не молился,

Хоть и видел богов над собой.

Мне не нравились лики в иконах,

Не любил я кино о войне.

Было в жизни достаточно стона,

Где любовь как всегда в стороне.

Но какая-то мудрая сила,

Сотворила меня и спасла.

И по небу как птицу носила,

И заботу по дому брала.

В час могла полюбить и отсеять,

Словно в детстве далеком игра.

Но сумел я вспахать и засеять,

Значит, есть, что «поднять на-гора».

Что от печки начать, что с порога,

Тот же голос знакомый в груди:

«Постояли немного, и трогай,

То ли будет еще впереди».

Он не предал меня и не продал,

Не забыл всё и не растерял.

Просто в пыль истрепалась колода,

Та, которой он жизнь покорял.

Где они и тузы, и шестерки,

Что лежали в ногах короля?

Только отзвук далекой галерки,

Да в чужом рукаве козыря.

Между нами ни пропасть, ни горы,

Мы по-прежнему так же близки.

Хоть не водим бравурные споры,

И не пьем самогонку с тоски.

И не ходим по праздникам к бабам,

Не бросаемся в драку за честь,

Но желанье пройтись по ухабам

Как и прежде пожизненно есть.

Мы не просто года коротали,

Но держали упруго весло.

Ах, как славно мы жизнь промотали,

Ту, в которой нам чаще везло.

Мы крутили педали на ралли,

Подымали мечты до небес.

Если к финишу и опоздали,

Значит, времени было в обрез.

Не сомкнутся у сердца две доли,

Если друг не подставит плечо.

Если жить захотелось до боли,

Значит жизнь не напрасно течет.

Красная конница мечется, гонится.

Белого сотника мучит бессонница.

В доме Пророк от удушья закорчился.

Царствовать больше монарху не хочется.

Гвардия царская – стройная, быстрая

В скачке испачкана, хвастает хлыстами.

Лязгают лезвия. Лазают лужами.

Разум пронизан заразною стужею.

Скопище рубища. Смертное крошево.

Красным окрашено все, что покошено.

Белыми – красное зарево стоптано,

Красные – в белые саваны смотаны.

Пьется украдкой белое сладкое.

Красное разное хлещется кадками.

Режь по живому нож межевания.

В бойне нет жалости, слез и жевания.

Белые холмики, столпы да остовы —

Все, что земля сохранит после осени.

Будут украшены красными звездами

Черные холмики. Залиты грозами.

Будут запаханы бурки с папахами.

Будут хлеба колоситься над прахами.

Олигархи – аллигаторы;

Наградил нас Бог богатыми.

Карусели коромыслами,

Ну а мы с плохими мыслями.

Все дудим в дуду крамольную;

Не дадим нудистам вольную.

Не хотим растить нахальников.

Наплодим штанов охальникам.

Замурлыкали красоточки;

Распахнулись настежь кофточки.

Застонали совы станами.

Всех опутали путанами.

Заболели забубенные

Злобой дня обыкновенною.

Расфуфырились, нахальные,

Ну а мы – патриархальные.

Мы зачуханные чайники,

Сикось-накось свет начальники.

С перекосом – перестроились

Пара возом, но построились.

Короли едали крендели,

Сколько их в морали сбрендили.

Короли марали лапами,

Лапари их крыли матами.

Карусели куролесили,

Девки косо ноги свесили.

Карусели коромыслами,

Ну а мы с плохими мыслями.

Аллигаторы богаты ли?

Но гребут рабы лопатами.

Выше крыши вши подпрыгнули.

Наши вещи в щели шмыгнули.

Стало небо отсюда вращаться,

И я понял, что это любовь.

Мне сюда, иногда, возвращаться

Белой ночью захочется вновь.

Мне к сердцам петербуржцев пробиться,

Все равно, что гранит раздробить,

Но в сей город нельзя не влюбиться,

Этот город нельзя разлюбить.

Здесь по-новому сердцу живется,

Даже если ты жил не любя.

И сюда оно снова вернется,

Чтоб оставить частицу себя.

И захочется словно святого:

Окунуться в дождливую быль,

Чтоб увидеть, как неба обнова,

Воскрешает и храмы, и стиль.

Мы порою себя так изводим,

Чтобы блага себе сотворить.

Здесь нельзя просто жить в хороводе,

Но так хочется жизнь повторить.

Здесь не каждому можется, сбыться,

Не любой свою песню споет.

Но зато есть своя заграница,

Где оставил я сердце свое.

Пр-в:

Санкт-Ленинград, Санкт-Ленинград —

Выше крыши наград. Свыше тыщи карат.

Санкт-Петербург, Санкт-Петербург,

Среди прочих услуг – я слуга твой и друг.

Я брожу ночною тенью,

По бульвару закружив.

Только окна, только стены,

Только крыши, этажи.

Как плевки или издевки

Ото всех слышны углов.

Только деньги, только девки,

Только шорох фраеров.

В этот час не слышно зова

Ни берез, ни тополей;

Только шмоны, только зоны,

Только залы королей.