Читать книгу Коллегия поэтов и прозаиков. Том 5 - Александр Олегович Малашенков - Страница 36

Жил когда-то мечтатель особенный,

Ждал от жизни он только чудес,

В этом мире пустом и озлобленном

Не терял ни к чему интерес.

Был всегда он открытым и искренним

И глядеть не боялся в глаза,

Мог он думать о чем-то немыслимом

И часами смотреть в небеса.

Не имел он причин чтобы каяться,

Не судил никого за грехи,

За ухмылки фальшивым красавицам

Он дарил и цветы, и стихи.

Был он полон желания выстоять,

Но уже начинал понимать,

Что за взгляды на жизнь его чистые

Все пытались его наказать.

Постепенно, терзаем сомнением,

Стал он вечно и скромен, и тих.

Был чужим он в любом окружении

И объектом насмешек чужих.

Перед каждым сворачивал в сторону

Если узкой дорога была,

Шел один он как будто заплеванный,

Не встречая любви и тепла.

Ко всему напитавшись презрением,

Как последний романтик – Пьеро,

Всю печаль своего вдохновения

Он однажды схватил за перо.

Без надежды, без сна и без выгоды

Он ночами рыдал и писал,

И стихи, что в мучениях выстрадал

В старый письменный стол запирал.

Он разметил свою территорию,

Он черту подо всем подводил, —

На бумагу ложились в безмолвии

Строки самых багровых чернил.

Если верить ученым историкам, —

Так и умер мечтатель один, —

В новом кресле за письменным столиком

Ухмыляясь сидел арлекин.

Был он тоже каким-то особенным,

Был заметным всегда и везде,

Но себя в этом мире озлобленном

Ощущал он, как рыба в воде.

Он оплевывал все откровенное

И глядеть не боялся в глаза,

Унижал и хулил совершенное

И свободно смотрел в небеса.

Он умел просто взять и понравиться,

За версту чуял всякую ложь,

И за томные взгляды красавицам

Он давал только ломаный грош.

Уступать никому ненамеренный,

Самых наглых соперников зля,

Шел по жизни походкой уверенной —

Под ногами горела земля.

Накрахмаленный и отутюженный,

Вечно сильный и стильный всегда,

Стал опасным, как чертова дюжина,

Чтоб никто и уже никогда

Не посмел докопаться до истины,

Или как-то подслушать хитро,

Как, закрытое в столике письменном,

Бьется чистое сердце Пьеро…