Читать книгу Моя Москва. Поэзия XXI века - Александр Омельянюк - Страница 11

Раз такая напасть, вот,

Приключилась в январе.

На Рождественском бульваре

Я стоял, разинув рот:

Вдруг снежинка упадёт,

И, растаяв, пропадёт,

И навеет мысль о том,

Что поблизости тот дом,

Где давно родился я,

И прожил я в нём не зря.

Родиной зовётся он.

Будет часто поминён.

2.

По памятным местам родной Москвы

Гулял я как-то с младшим своим сыном.

Рождественский бульвар достигли мы.

Он с детства для меня всегда был тыном.

Рождественский мне Родине сродни.

И детские давно замолкли споры.

По крутизне сравниться с ним могли,

Пожалуй, только Воробьёвы горы.

И с сыном вверх несём свои тела,

Легко взбираясь по горе, мы с Трубной.

Для многих это трудные дела.

Та с детства для меня была нетрудной.

Трамвай здесь тормозил давно порой.

Уйти ведь от скольженья было трудно.

И ждал, пока что под крутой горой

Другой трамвай уйдёт с пути попутно.

Напротив дома, где Д. Бедный жил.

Была, когда-то, и моя здесь школа.

И рядом в поликлинике я был.

Чей запах помню до сих пор я холла.

Лишь с плитками там водосток и спуск.

Песчано-земляной покров аллеи.

А без цветов, какой же будет лоск.

Вначале же всегда цветы алели…

Я издали здесь слышал скорбь людскую,

Что в марте месяце была на Трубной,

Булыжную терзала мостовую,

И становясь для многих людей трупной…

Гроздья разных фонарей на Трубной,

Когда на них ты смотришь будто сверху,

Предстают подсветкой, но не нудной,

Когда свой взгляд ты устремляешь кверху…

Печатников, дом двадцать со двора.

И дома отчего труба на крыше —

Там детства бывшего прошла пора —

Почти все остальные были выше.

3.

А фонари на нём, как Луны!

Сияли ярко в полутьме,

И навивали сказки – думы

В январской снежной кутерьме.

Здесь сердце в страхе замирало,

Когда на санках я катил.

И, санки тормозя устало,

Отец меня внизу ловил.

Ослушавшись отца совета,

По луже к Трубной я погнал.

И, совершив пол пируэта,

С велосипеда я упал…

Октябрь, начало, снег пошёл

В далёком пятьдесят седьмом.

Красивым сей пейзаж нашёл

Я на бульваре под окном,

Из школьного взглянув окна.

Далёко, где-то в вышине

Хотел увидеть спутник я.

Снежинки лишь мешали мне.

И я тогда ещё не знал,

Что буду с космосом повязан.

Но первый спутник показал,

Что буду я к нему привязан.

Из Космоса беру я Лиру,

И вдохновение беру.

Я благодарен всему Миру!

Свою судьбу благодарю!..

А через год… зубов не стало.

Передних четырёх резцов.

Врача геройство… и не мало.

Остался б точно без зубов…

Я преклоняюсь перед ней.

Врачебный долг свой превышая,

Прооперировав скорей,

Мои мне зубы возвращая.

Своею твёрдою рукой

Втирала соду ежедневно,

Кивая рыжей головой,

Подбадривая каждодневно.

С любовью, добротой в сердцах.

С тех пор и полюбил я рыжих.

И даже с зеленью в глазах.

И сильных женщин, и не дюжих.

И приросли опять они,

Скреплённые от соски «шиной».

Родные зубы все мои.

И встали в ряд строкой единой.

Я перед нею шляпу б снял,

И, на коленях, долго б маясь,

Златые руки целовал.

Благодарил за всё, не каясь…

Здесь липы старые стоят

И думы, мысли навивают.

А что те в памяти хранят,

Они тебе не раскрывают…

Внизу, под горкой, туалет.

Шеренгой лип и тополей

Спешили мы, что б взять билет

В кильватер старых фонарей.

Но фонарей на нём тех нет.

И туалет опять бесплатный.

Хотел им передать привет,

Пройдя вперёд по плитке гладкой.

Бульвар весь обновлённым стал.

Кусты, деревья заменили.

Пред мною новым он предстал,

Но старый мы не позабыли.

Как не забыли монастырь —

Стоит южнее от бульвара.

(А северней – бульвара ширь)

Все стены его врагам кара.

Основан был в день Рождества

Пресвятой ведь Богородицы,

Княгиней, тёзкой божества,

Почитательницей С. Троицы…

Ведь тётей Дмитрия Донского

Основан был сей монастырь.

Значеньем факта непростого

Пополнил знания я вширь.

Ну, что ж, бульвар, давай прощаться!

Тобой любуюсь я всегда.

Не устаю я восхищаться.

Тебя запомнил навсегда!

4.

Рождественский бульвар!

В конце его стою,

Как памятник себе.

Я на него смотрю.

Правее, за плечом,

Церквушка на углу.

Но звон колоколов

Давно не на слуху.

Направо от меня,

За крышей, Отчий дом,

Где в детстве я себя

Запомнил в доме том.

А дальше, по пути,

Ходил я в первый класс.

Напротив, перейти —

Травмировался раз.

Спускаюсь вниз опять.

Охватывает страх.

Не крутизны боюсь.

Бульвара вижу крах.

Внизу – бульвара крест,

На Трубную вхожу.

Вокруг неё, в окрест,

Внимательно гляжу.

И, обернувшись, вспять,

Я на бульвар вхожу.

Но сходство я опять

С былым не нахожу.

Прощай, бульвар, прощай!

Другим ты хоть и стал.

Меня не забывай!

Любить я не устал!

5.

Рождественский бульвар по-новому красив!

Как седина висков мужчине не в пассив.

Рождественский бульвар! Вновь на него вхожу.

Знакомый с детства мне былым не нахожу.

Вначале же его, на самом, наверху,

Кругом себя смотрю, задумчиво стою.

Направо – отчий дом – слезу сдержать смогу.

Есть памятника «place» – могу сказать кому?!

И клумбы рядом здесь, пожалуй, что «к селу».

А дальше узко ведь, им быть там ни к чему.

Дорожка под ногой – гранитная плита.

А помнит образ мой песок, что был тогда?!

Рождественский бульвар одет теперь в гранит,

Как ходовой товар, но это не вредит.

Как берега реки, закован он в гранит.

Как время не теки, он прошлое хранит.

Бордюры по краям – опять всё тот гранит.

Здесь мало что уже о прошлом говорит.

Всё так же светят мне… другие фонари.

Их стильный стан красив… под старые они.

Клёны молодые растут здесь ровно в ряд,

Будто построились солдаты на парад.

Давно те вдоль аллей красивые стоят,

В октябре пытаясь вмиг сбросить свой наряд.

По брусчатке гладкой опять спускаюсь вниз.

Командую, как в детстве: ну, давай, держись!

Как крепость на углу —

                                 здесь красный монастырь.

Имеется в виду, когда глядишь ты вширь.

Спускаюсь споро вниз и вижу лишь затем

Надписи настенные с возгласом «Зачем!»

Внизу бульвара есть и признаки метро.

Но вот без «М» и «Ж» бульвар теперь не то!

Два тополя они всё же сохранили,

Людям показать – историю хранили.

На Трубную внизу спускаюсь робко я.

Что нового ещё увижу для себя?

На месте ДПП стоит стеклянный монстр.

И теперь бульвар – средь скал зелёный остров.

И символ сей Москвы остался не у дел.

И всё виной тому стеклянный передел.

Авианосцем он… навис над мостовой.

«Победоносец» же при нём как постовой.

Высокомерно он глядит надменно вниз.

И чувствует себя и на Цветном, как приз.

Что теперь поделать – другие времена!

Нравы изменились – такие вот дела…

Гуляет молодёжь, надеюсь, до зари?!

Рождественский бульвар, любовь мою храни!