Читать книгу Один в поле воин! - Александр Овчинников - Страница 9

– Строиться на обед! – кричит дневальный по роте.

Я хватаю мокрую гимнастёрку, натягиваю её на себя, мотаю сырые портянки, засовываю опухшие ноги в сапоги. Ощущаю себя ихтиандром. Хромая бегу на построение.

Спускаемся в столовую. «Встать», «сесть», «встать», «сесть», «встать», «сесть»…. Это длится бесконечно… С удовольствием поглощаю солдатский обед, прогулка по зимнему лесу идёт впрок. Хорошо пообедал. «Встать», «сесть», «встать», «сесть», – отличные упражнения для уплотнения обеда. Поднимаемся в расположение.

Самое приятное для солдата, это получить письмо из дома. Полученные письма от родителей обходятся для «молодого» солдата безболезненно, а получение письма от подруг или от друзей, карается сержантами ударом ладошки по шее, на которую и положен этот конверт с заветным письмом.

После обеда к нам на базу приехал старослужащий Колчин, привёз почту. Он отдаёт нашим сержантам конверты, трещит с ними о том, о сём. Сержанты делятся с ним впечатлениями о нас, солдатское время нужно как-то убить. Они берут конверты и раздают их нам.

– Кириллов, письмо! – радостно кричит сержант Смирнов. Кириллов подходит к сержанту, тот показывает ему адрес на конверте.

– От кого? – ласково спрашивает сержант.

– От родителей, – шепчет «молодой» солдат Кириллов.

– Забирай! – разрешает сержант.

– Новиков! – продолжает сержант Смирнов.

– Я! – радостно кричу я

– От кого? – невинно спрашивает сержант.

– От подруги, – не поняв ещё, что меня ждёт, говорю я.

– Отлично! Положено штамп на конверт поставить! – учит сержант Смирнов.

– Как это? – интересуюсь я.

– Нагибай шею, – командует он.

Я нагибаю шею, он надувает, предварительно надорванный, конверт и кладёт его мне на шею. Со всего размаха бьёт по конверту ладошкой. Хлоп! Конверт взорвался с громким треском.

– Гы, гы, гы, гы, – загоготали довольные сержанты.

Дальше называют других счастливчиков, бьют по конвертам, веселятся, гогочут. В армии ведь так мало веселья, вот и развлекаются. Но это ведь не зазорно, так, детская шалость, не тельняшки с портянками старослужащим стирать! Так ведь?

Позднее все письма я называл «от родителей», чтобы не получать по шее. Иногда проходило, иногда нет, всё-таки сержанты не совсем тупые и запоминают адреса приходящих писем.

После цирка с раздачей писем готовимся к строевой подготовке. Надеваем шинели, выходим на плац. Строимся в колонну по два.

– Ша-а-а-гом марш! Раз, два, раз, два, левой ногой, правой, левой. Правой ногой, левой, раз, раз, раз, два, три. Раз, раз, раз, два, три! Напра-а-во, раз, раз, раз, два, три. Нале-е-во, раз, раз, два, три. Стой! Раз, два. Поднять правую ногу! Поднимаем выше! Держим! Тянем носок! Отставить! Поднять левую ногу! Поднимаем выше! Держим! Тянем носок! Отставить! Ша-а-гом марш! Левой, левой ногой, раз, два, три. Песню запевай!

В зимнем лесу, под Псковом, звучит наша суровая строевая песня. Берегись, Америка, скоро «молодые» десантники придут в войска, из учебных подразделений!

– Стой! Раз, два! Заходим в расположение!

Стараясь не хромать, я заползаю на второй этаж. Снимаю шинель, добираюсь до своей табуретки, снимаю сырую гимнастёрку, вешаю её на душку кровати. Скидываю кирзовые сапоги, портянки, как обычно, сбились в один комок. Разглядываю опухшие ноги, покрытые кровавыми мозолями. Надеваю тапки, хромая, иду к аптечке. Зелёнка и лейкопластырь меня спасут. Заливаю зелёнкой вскрытые мозоли, заклеиваю лейкопластырем. Красота! Жжение в ступнях ног заметно убавилось.

– Строиться на ужин! – кричит дневальный по роте.

Натягиваю мокрую гимнастёрку, судорожно наматываю сырые портянки, со скрипом сую ноги в кирзовые сапоги, хватаю ремень с шапкой и лечу в строй.

Спускаемся в столовую. Встаём и садимся около стола, раз по десять. Наконец добираемся до каши, в темпе забрасываем её в свои желудки, запиваем чаем. Поднимаемся в расположение. Готовимся к завтрашнему дню. Подшиваемся, бреемся, моемся под умывальником.

– Строиться на вечернюю проверку! – кричит дневальный по роте.

Сержант Миниханов сверяет личный состав учебной роты по списку. Солдат, услышавший свою фамилию, кричит «Я!».

– Отбой!

Сто человек бегут, топая кирзовыми сапогами, к своим кроватям, толкаются, ругаются между собой. На ходу скидываем гимнастёрки, снимаем сапоги, раскручиваем сбившиеся портянки, всё складываем на табурет. Под табуретки вешаем портянки, ставим сапоги и летим в кровати, укрываемся одеялами. Всё это длится не более минуты.

– Отставить!

Я вскакиваю с кровати, прыгаю вниз на чьи-то плечи, меня обкладывают матом, я отвечаю аналогично, надеваю гимнастёрку, галифе, накручиваю портянки, натягиваю кирзовые сапоги, хватаю ремень с шапкой и бегу в строй.

– Отбой!

«Весёлые старты» продолжаются минут тридцать. Толпа «молодых» солдат, через ноги, познаёт солдатскую науку. С каждым разом «отбиться» получается всё быстрее и быстрее, наконец, мы затихаем под одеялами. Ещё один день прошёл, спокойной ночи!