Читать книгу Пантеон великих. – ТЫ КТО? – А ТЫ? - Александр Палмер - Страница 3

Путятин и ягоды
(по мотивам М. Зощенко)

Путятин любил собирать грибы и ягоды. Причем ягоды он любил собирать не те, которые сажают, а дикие. Он любил посадки и порядок на грядках, но отдыхать предпочитал предаваясь сбору диких плодов.

Путятин был богатый и имел много слуг. Слуги его любили и боялись. Путятин даже часто думал: «Чего они меня боятся? Любят, а боятся. Я же такой справедливый: если ты чего не сделал, то и я не сделаю чего. А ежели ты сделаешь чего не то, то я сделаю, конечно. Но это будет по закону. Так что можно не бояться.» Слуги соглашались, но всё равно боялись. И это было неправильно. Это показывает насколько Путятин всё-таки был выше и умнее своих слуг.

В сущности, Путятин был такой же, как и они. Только лучше. Но об этом он сам никому не говорил. А все остальные и так знали.

Вообще, Путятин был демократичен и прост. Когда он говорил, все молчали и слушали, а он не перебивал. Еще Путятин любил, чтобы все смеялись. И когда он шутил – действительно, никуда не денешься – все смеялись. Он любил птичек, кошечек и собачек, а те в ответ любили его так же безмолвно, как и слуги (птички, правда, пели).

Путятин музицировал на пианинах и мог сыграть две пьесы. То есть он был чувствительная натура. Хотя никому в этом не признавался. Поэтому он любил удаляться в лес, предаваться раздумьям и собирать плоды родной природы.

Слуги разбегались по окрестностям, и не показываясь хозяину на глаза, оберегали его покой от недалеких и надоедливых местных жителей. Иногда, чтобы у хозяина не нарушалось чувство единения с окружающей природой и естественности обстановки, они отлавливали какого-нибудь зазевавшегося рыбака или садовода и доставляли того к месту гуляния хозяина. Путятин отрывает голову от куста с черникой, разгибает стан и видит – сидит в лесу на пенечке рыбак с неводом. Путятин подойдет и ласково заговорит с ним, пошутит, отведает у рыбака зайчатины, и дальше пойдет. И ничего! И все живы и целы! И рады-радешеньки!

Потом придворный домовод-летописец описывал эту встречу, нумеровал страницы, прошнуровывал и вставлял их в домовую книгу. А копию рассылал по местным газетам. А те могли напечатать. Местные рыбаки и садоводы читали газету и радовались (некоторые даже удивлялись – потому что не верили раньше и говорили невесть что – дескать, злой, а теперь вот факт, против факта не попрешь – добрый!) До многих, наконец, доходило, какой у них всё-таки удивительно человечный хозяин. Вот, мол, можно гулять по лесу и тебе за это ничего не будет, а может даже будет еще и лучше!

Путятин после таких встреч тоже бывал в хорошем настроении и всё философствовал. О гуманизме, о прогрессе, о смягчении нравов: « Вот, раньше, читал, бывало в Средние века, поймают слуги какого-нибудь шотландского барона зазевавшегося землепашца, отрубят ему голову и насадят ту на колья, что стоят на мосту через ров в замок – а всё в честь предстоящего визита барона-соседа. Чтоб тому было приятно и видно, как его хозяин уважает. А теперь… встретил, поговорил, поел, отпустил. Красота. Всё-таки я очень прогрессивный.»

Однако, возникали иногда и временные трудности. А как же? Не без того. Все мы люди, знаете.

Однажды Путятин заблудился. Послали слуги вертолет – он зацепился за сосну и разбился. Послали гидроплан – он ударился об воду и вдребезги. Делать нечего, на плодах родной природы долго не протянешь, надо выручать хозяина. Привезли Вангу, Джуну и еще чувака по фамилии Чувак. Отслужили молебен, ну, и с божьей помощью, что называется, начали дознаваться.

Подкатили сначала к Ванге. Та глаза закатила (хотя потом утверждали, что у нее глаза все время подзакатившиеся – кто его знает этих диких болгар), затылком задергала и говорит, что вещает: «Не пройдет и двух срокόв будет править миром. Он.» «Кто он?» —спрашивают. Та не отвечает, только дальше всё твердит: «Будет править миром» Ну, кто он, ясно всем, конечно. Только вот где он. Это не ясно. Будет править миром – факт, никто и не сомневался, да для начала бы его отыскать. А тут с Вангой неувязочка.

Ладно, пошли к Джуне. Тут совсем тяжелый случай. Только ее спросили – та вскочила, закружилась, горлом заурчала: «Зых, зух…» В общем, впала в шаманский транс. Будто ей здесь якутская тундра, а не озера Валдая. Ей-то, может, и хорошо, как говорится, по кайфу. А остальным? Толку нуль. А она в конце вообще ни стыда, ни совести – как кружиться закончила, села, да и выдохнуда: «Das ist fantastisch!», – и с улыбочкой такой и отключилась вовсе. Ну, что ты сделаешь!

Короче, плюнули и к чуваку по фамилии Чувак. Там поначалу всё обещающе. Как говорят в правительствах – перспективно.

– Принесите мне банку воды, три литра.

Принесли ему банку. Это не трудно. Тот руками над ней поводил и говорит:

– Вижу.

– Что видишь? Кого?

– Его.

Все вскочили :

– Где?

А чувак опять:

– Вижу.

– Что? Кого?

– Его.

– Где?

А тот снова за свое – «Вижу». И так по кругу. Что за человек. Видишь если, скажи. Или голову не морочь. Неадекват какой-то.

Позвали главного домоуправляющего – чином высоким, умом так себе. Тот к Чуваку подъезжает, намекает, дескать, «свобода лучше, чем несвобода…» А Чуваку нипочем, ему, видать, всё равно, что пляж в Адлере, что утренние поверки на семидесятой широте. Привели к нему тогда другого домоуправляющего – чином поменьше, умом побольше. Тот потоньше, похитрее: денег обещал, говорит, если надо Чувак, центр под тебя освоим, хочешь многопрофильный, хочешь узкоспециализированный. Не реагирует!

Ну, что называется, каждый кузнец своего счастья. Или несчастья. Это уж каждый сам выбирает. Пришел начальник безопасности. Человек, надо сказать, тихий, немногословный и верующий. Голова холодная, а сердце горячее. Руки моет. Ходит в одном костюме.

Тот посмотрел на чувака, помолчал, взял того за руку и отвел его в домик для уточки. И там подключил его к току. Ну, и вытряс (прям-таки в буквальном смысле) кое-что. Кое-как удалось расшифровать, что Путятин вроде там, где одна вода сливается с другой – так чувак поэтически выражался, пока его не трясло.

Подумали, прикинули – по всему получается, что имеется в виду устье ручья у озера. Ручьев-то в лесу, конечно, много, не один, но проверить можно. Снарядили собачек, и в путь. К вечеру нашли. Точно, как Чувак обещал. Сидит Путятин на бережку у озера, где ручей в него втекает, и окушков тягает. Довольный такой, умиротворенный, можно сказать.

– Чего, – говорит, – вы такие взъерошенные, или случилось чего?

Слуги растерялись :

– Нет-с, ничего-с, – отвечают, —Только ждут-с вас. Ищут-с. С. Многие-с. Все-с. Практически-с. С.

– Да кто там ждет-то. А если и ждет, то подождет. Чай, не Папа Римский, а даже если и Папа. Я тут окушков тягаю, видите. Клюет. Так и передайте. Или вообще ничего не передавайте. Всё. Свободны.

И точно, братцы, свобода всё-таки лучше, чем несвобода. Хозяину оно виднее. Даже если он спит или в лес по-грибы по-ягоды пошел. Хотя зачем вам свобода. Вот лес, вот ягоды. Грибы опять же. А вот хозяин. Хорошо!