Читать книгу Научись у Богов сверхспособностям. Обрети силу сознания и напиши свои правила судьбы - Александр Панфилов - Страница 6

Слезы закончились, как мне показалось, довольно быстро, и я, подняв голову, увидел, что стою на пороге храма. Я вновь Клеменс! «Ёшкин-матрёшкин», – сказал я по-русски так коряво и с акцентом, будто заправский баварец. И тут же увидел человека, сидящего в конце длинного зала этого странного храма, снаружи казавшегося в длину не более чем двадцати шагов, а на деле – не меньше ста!

Я встал, оправившись от слез, и зашагал к человеку.

Пока шел, осознал, что раньше я никогда не плакал. Эта сентиментальность начала даже слегка раздражать меня. Подойдя к человеку, я поприветствовал его по римским традициям, от сердца к солнцу, Ave, Caesar.

Кресло, на котором сидел человек, стояло на небольшом пьедестале, вызывая ассоциации с царским троном. Незнакомец указал перстом на второе кресло в трех шагах от себя. Я сел и попытался тут же начать говорить, однако был остановлен жестом руки этого человека и замолчал. Так мы сидели в полной тишине еще около десяти минут, а когда я вновь попытался заговорить, то был опять остановлен жестом, – это начинало злить и навевать ту самую тревогу от невозможности контролировать реальность. Повсюду стояли полумрак и дымка. «Такие спецэффекты храмные товарищи делать умеют. Нанести жути и мистики», – подумал я раздражительно. К тому же в расположение когорты я должен был попасть до заката, который уже приближался.

Мой изрядно вспыльчивый характер был мне неподвластен. Я такого никогда не замечал в рассудительном Константине. «Похоже, у меня едет крыша», – поставил диагноз я сам себе.

В храме нас было двое. Лица человека я никак не мог разглядеть, но мне почему-то казалось, что это седой старец. И вдруг он резко и легко вскочил, сделал два шага к моему креслу и уставился на меня.

Передо мной стоял молодой человек лет двадцати от роду, с абсолютно голубыми, как адриатика, глазами, с русыми волосами и легкой улыбкой сорванца. Его глаза смотрели не на меня, а как будто в глубь меня, в глубь головы, тела, души. Я ощутил себя малым ребенком, о котором знают все.

– Ну давай, Клеменс, начинай рассказывать свои небылицы, – произнес он, вышагивая взад-вперед.

– Небылицы! Какие небылицы! Почему небылицы?! Ты не можешь знать, о чем я хочу рассказать.

– Константин, ближе к делу. Тебе ведь надо было меня кое о чем расспросить. Вернее, не лично меня, но надо. Так задавай же свои вопросы побыстрее.

От этой его дерзости и всезнания у меня помутился рассудок, я злился и одновременно чувствовал себя бессильным, не понимал, что говорить, поэтому просто молча отвернулся с нахмуренным лицом в знак протеста и сделал глубокий многозначительный вздох, а сам старался расслабиться и прийти в чувство в эти секунды затишья перед бурей, дабы сформулировать пресловутые вопросы.

– Ладно, давай я тебя расслаблю, – весело сказал этот чудодей.

И он прикоснулся к моей груди ладонью, жар которой я почувствовал даже через кожаный доспех.

Я вдруг ощутил, как будто тяжелый камень, распирающий меня изнутри, мешающий мыслить, выпал из груди, подобно сброшенному балласту, и мне тут же стало легче дышать и в голове наступило прояснение.

– Как? Как ты это сделал? Кто ты такой? Что происходит?

– Все в порядке, успокойся. На самом деле ты легионер из Апулии. Урожденный римлянин. Потомок этрусков. Зовут тебя Клеменс Флавий. А происходит то, что ты начал вспоминать свое будущее воплощение, которое произойдет через… примерно две тысячи семнадцать лет!

– Как это – будущее воплощение, какое будущее воплощение? Я же Константин из России, из Москвы, я же помню всю свою жизнь, я же был на шоу двойников, а потом меня переклинило, и я оказался здесь!

– Ты будешь Константином, Клеменс. Но не скоро… прежде нам предстоит сделать кое-что очень важное, то, ради чего стоит жить.

– Это что – перемещение во времени? Слушай, объясни нормально, а то я в полном непонимании, как тебя там?!

– Хочешь, зови меня Иешуа, хочешь – Кришна, хочешь – Дионис, хочешь – Митра. Сколько имен не давали мне за последние пять тысячелетий и сколько еще до этого. М-да, отдохнул Отец на вас за эти годы, придется исправлять немало всего.

– Ты – Иешуа, ты – Иисус?! Ты что, Бог? Это как? И что надо исправлять? Расскажи толком, что происходит?

– Ты историю в школе хорошо учил?

– Не жалуюсь, неплохо.

– Хорошо. Представь, что очень скоро меня предадут, поймают, распнут, объявят мессией, начнут всех кормить моей плотью и спаивать мою кровь, в мою честь будут убиты миллионы ни в чем не повинных людей в псевдорелигиозных войнах, все новые и новые апологеты, извращая мои знания, будут обосновывать свои секты и называть себя мессиями, и между ними возникнет война, которая будет длиться сотни и тысячи лет. Моим именем уничтожат целые народы Нового Света, убьют миллионы прекрасных дев, ведающих матерей и ведающих мужей в Старом Свете, что были людьми знаний, а не веры. После моего распятия начнется самая страшная веха в истории мира и человечества. И как ты думаешь, кто и ради чего меня распнет? И кто со столь рьяным желанием захочет захватывать мир и убивать миллионы, говоря всем, что именно я так хочу и что это великое благо для всех, насаждая рабскую идеологию огнем и мечом?

– То есть ты хочешь сказать, что кто-то тебя убьет и твоим именем будут творится величайшие злодеяния в течение двух тысяч лет?! И вся история человечества, доселе известная, – это вой на непосредственно против человечества за счет веры людей, за счет создания религий?

– Несомненно! А ты как думал? До моего распятия ничего подобного не было. Был просвещенный мир шумерской и египетской цивилизаций, римской культуры, полученной в наследство от этрусков. На севере царит Великая нравственность и культура славянских, сарматских и скифских народов, древнейших народов земли, живущих в природе и славящих свой Род и предков, как основу жизни на земле, но которых тоже уведут во тьму и забвение и обзовут дикарями и варварами, выступая супротив них каждый век и получая от них отпор, но шакалы, возвращаясь в свои логова, вновь будут точить на них зуб. А на западном континенте красные народы, живущие также в тончайшей связи с живым миром, с миром растений и животных, будут почти полностью истреблены и извращены горе-колонизаторами. На востоке же существовало аутентичное высочайшее знание желтых народов о физическом теле и душе человека, об их соединении, и это тоже предадут забвению и забудут их великое единое прошлое, заменив это все пластмассой и дешевыми джинсами, разрушенным институтом семьи и безобразным образом жизни, в основе которого поклонением золотому тельцу и фастфуду, гомосексуализму и Гоморре. Но никто и не задумается, что ни один народ или раса, ни одна нация или государство не выживет на земле без поддержки другого. Все четыре народа – белый, желтый, красный и черный – все они призваны блюсти свои традиции и свои границы ровно так, как было испокон веков и тысячелетий заповедано их предками, жившими в тончайшем равновесии, благодаря чему планета жива до сих пор, а не уничтожена, как планета Фаэтон, или выжжена, как Марс! Но нарушение же этого равновесия между народами влечет страшную беду, Клеменс.