Читать книгу Судьба-злодейка - Александр Панкратов-Чёрный - Страница 2

Мама родила меня на сороковом году жизни. Я был последним, четвертым, ребенком в семье. Мои старшие брат и сестра Толя и Лидочка умерли во время войны, поэтому из четверых детей в живых остались только двое: я и Зиночка, моя сестра от первого маминого брака с Иваном Панкратовым, чью фамилию я ношу. Зиночка родилась в последний год войны, я – четыре года спустя.

Мама рассказала мне одну удивительную историю, которая с ней произошла в Петербурге. Там жила ее семья до «переворота» (так мама называла революцию). Они с бабушкой шли через Малую Невку к храму. К ним подошла цыганка, посмотрела на маму и говорит:

– У, какая черноглазая! Не цыганка ли?

Бабушка отвечает:

– Нет, не цыганка. Мы казаки.

Цыганка маме рассказывает:

– Ну, Агриппина, доживешь до девяноста лет…

– Откуда имя-то знаешь? – спрашивает бабушка.

– Знаю. Я все знаю! – отвечает цыганка и продолжает:

– Четверо детей будет. Но война начнется. Двоих детей во время войны потеряешь.

Все сбылось. Мама скончалась на 90-м году жизни.

А еще цыганка сказала:

– Младшенький прославит семью, знаменитым будет.

Это она имела в виду меня, я был последним ребенком в семье, младшеньким, и мамой любимым.

Я родился семимесячным, недоношенным. Думали, не жилец. А 1949 год, как мама рассказывала, был голодный. В деревне маму все успокаивали:

– Ну, Агриппина, не переживай: семимесячный недородился – не жилец, умрет… Лишнего-то рта не будет.

Но дедушка с бабушкой не отступились, меня завернули в тулуп – и на печку. Затопили, хотя было лето. Меня выпаривали, как птенца. Молока у мамы не было, грудь была пустой. Бабушка где-то нашла тряпицу реденькую, туда творог с сахаром намешивала – и мне в рот. И я чмокал. Вот так меня выпаривали. И выходили.