Читать книгу Долг памяти. Мы все перед вами в долгу… - Александр Павлович Хрящевский - Страница 6

Подчеркивая слово «Первая», следует сказать, что эта «Холодная война», официально считающаяся начатой с 1946 года после речи Черчилля в Фултоне, началась еще ранее, в 1945 году и не прекращается до сей поры. Только тогда она была против СССР, а теперь против России, ставшей, как и большинство западных стран, бывших врагов и союзников, – капиталистической.

А началась она фактически не в 1946 г., а в 1945, когда уже был принят акт о капитуляции Германии и чётко определены зоны оккупации территории Германии странами победительницами.

Командование оккупационных войск Англии во главе с Черчиллем в своей зоне оккупации ещё до того, как произошла знаменитая Потсдамская конференция, начало готовить стратегическую операцию, позднее получившую название «Немыслимое». Цель – собрать остатки разбитых соединений фашистской Германии, вооружить их до зубов и объединёнными силами вместе с США нанести удар по соединениям Красной Армии, находящимся в Советской зоне оккупации и уже частично начавшими возвращаться на Родину. Разумеется, готовилось все это в большой секретности, однако сталинская разведка не дремала. Стало известно, что была попытка со стороны английского командования договориться по этому вопросу и с США. Но пока в США был еще жив президент Рузвельт, эта затея сорвалась. Наше руководство, узнав об этом подлом провокационном замысле, на совещании у И. В. Сталина приняло, в соответствии с его указаниями, жёсткие дипломатические и военные меры. Между прочим, на столе у Сталина появились даже предложения некоторых наших выдающихся военачальников «смести эту англо-американскую европейскую погань в Атлантический океан». Красная армия вполне могла это сделать, и это вполне могло бы произойти, если бы во главе СССР стоял бы не Сталин, а такой руководитель как Гитлер, Трумэн или тот же Черчилль. Сталин не был бы Сталиным, если бы допустил еще сотни тысяч или миллионы человеческих жертв с обеих сторон. Как известно из истории, в 1945 году американцы сбросили на японские города Хиросима и Нагасаки две атомные бомбы, имевшиеся у них к тому времени. Хотя американские государственные деятели и поныне утверждают, оправдывая эту варварскую операцию, что сброс этих бомб приблизил окончание войны. Это – подлая ложь. Действительно ускорило окончание Второй Мировой войны вступление в войну против Японии Советского Союза. После подписания Акта о капитуляции Японии, ее глава правительства (президент), обращаясь к своему народу и поясняя, почему он отдал приказ к капитуляции, честно откровенно сказал о том, что побудил его это сделать быстрый и катастрофический для Японии разгром Красной Армией всех воинских формирований Японии в Манчжурии, на Курильских островах и на Корейском полуострове. При этом об американских атомных бомбах он даже не упомянул.

С отставанием на 4 года от США (в 1949 г.) появилось атомное оружие и у нас. Первая советская атомная бомба, испытанная в Советском Союзе, оказалась по мощности больше, чем американские, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки. А Пентагон в этом же, 1949 году, уже имел план стратегической операции под названием «Дропшот». По этому плану должны были быть с самолетов сброшены 20 атомных бомб на Москву, Ленинград, Киев и другие крупные и промышленные центры СССР. В соответствии с военной доктриной США, основанной на превосходстве по количеству ядерных боезарядов и их носителей, с начала 50-х годов прошлого века начали регулярно разрабатываться один за другим планы нанесения ядерных ударов по нашим городам во все большем количестве, вплоть до 200!

Нынешние разномастные, как западные, так и российские либералы, говорят, что «Холодная война», окончившаяся поражением для нас развалом Советского Союза прекратилась. Разумеется, это – ложь. «Холодная война» не только не прекратилась, но стала вестись в ещё более изощренной форме в виде гибридной войны с помощью достижений научно-технического прогресса практически во всех сферах международной общечеловеческой деятельности (в экономике, науке, культуре, идеологии, психологии и т. п. и т.д.). Главное в этих разных видах сражений: политических, научных, дипломатических, торговых, спортивных и т. д. – информационные сражения. Вернее – информационная война. И эту войну можно по праву назвать Второй «Холодной войной».

Первая «холодная война» для нас подводников, как говорил и писал видный советский флотоводец, бывший начальник штаба Северного флота, потом начальник Военно-морской академии имени адмирала Н. Г. Кузнецова и президент Международной ассоциации ветеранов-подводников адмирал Валентин Николаевич Поникаровский, была настоящей «горячей войной».

В этой войне погибло в общей сложности более 850 офицеров, мичманов, старшин и матросов, 11 дизельных и атомных подводных лодок разных проектов: «С-117», «М-200», «М-250», «С-80», «Б-37», «К-129», «К-8», «С-178», «К-219», «К-278», «К-141».

Для того, чтобы наш народ жил в стране с «мирными зелёными берегами», потребовались не только колоссальные экономические затраты, но и главное – большие человеческие жертвы, которые на всю жизнь остаются глубокими, незаживающими ранами в душах и сердцах не только родных и близких погибших, но и нас, ветеранов подводного флота, живущих сейчас, а также и всех соотечественников, неравнодушных к судьбе Родины.

Незаживающей раной остаётся и гибель подводной лодки «К-129». Вот уже 50 лет в памяти всех живых, кто в какой-то мере был близок или просто знаком по службе с экипажем этого подводного ракетоносца стратегического назначения. Эта боль и горечь не должны затухать в нашей памяти, а потомки погибших в этой трагедии должны гордиться своими отцами, отдавшими свои жизни, чтобы они благополучно жили во второй половине ХХ и в XXI веке.

Прошло полвека со дня гибели ПЛ К-129, но до сей поры остается тайной истинная причина этой катастрофы. Как в отечественных, так и в зарубежных СМИ за прошедшие годы было опубликовано много статей в газетах и журналах, изданы книги, сняты несколько документальных фильмов, высказано много разных версий с былью и небылью, а порой абсолютно бездоказательной виной личного состава экипажа ПЛ. Наши тогдашние, да и нынешние недруги, как зарубежные, так и внутренние в своих высказываниях нередко педалируют на то, что советские ПЛ были плохи, что экипажи были малопрофессиональны, что и руководство ВМФ, и страны в целом были бездарны. Все это ложь. В чем-то можно согласиться в отношении государственного руководства, т.к. оно действительно иногда принимало малопродуманные решения, порой просто неумные. Прежде всего это относится к самой вершине партийно-государственного звена руководителей страны. Примеров подобного руководства, повлекшего в мирное время жертвы, можно привести немало. А вот перекладывать вину на жертвы трагедий, не зная абсолютно ничего конкретного о том, что произошло, по какой причине, просто преступно и непростительно.

Кое-что о гибели «К-129» в последнее время стало известно, но все же пока еще во многом тайна остается тайной. Однако, несмотря на пессимистические высказывания, что это тайна останется навечно, будем верить и надеяться, что со временем она будет раскрыта, как это произошло, например, с гибелью ПЛ С-80.

Об одной из главных причин трагедии ПЛ «К-129»

Выше было сказано, что во многом трагические события в нашей стране в мирное время происходили и продолжают происходить от бездарного, некомпетентного руководства ВМФ и «слуг народа» на самом верху иерархической лестницы. Однако, во многом виноваты и многие начальники рангом ниже, но тоже оказавшиеся там – «наверху», на важных государственных постах не по уму и другим личным достоинствам, а по умению приспосабливаться, угодничеству, подхалимству и личной преданности начальству, а так же страху потерять «хлебное» место. Если во время войны происходит «естественный отбор», когда лучшие или побеждают, или погибают, то в мирное время, в частности, в ВМФ именно такие приспособленцы, не имеющие своих суждений и гражданского мужества, оказываются наверху своей личной карьеры.

Именно рабство мысли и поступков, отсутствие гражданского мужества тех, кто близко стоял у государственного «штурвала» при новых «вождях», начиная с Хрущева – ярого сталинофоба и дурацкого реформатора, позволило недругам страны и ненавистникам социалистического строя, как зарубежным, так и отечественным, развалить Советский Союз.

Никто из тех, кто находился в «когорте» генсека Горбачева, не посмел сказать этому «вождю»: Вы не туда зарулили со своими «общечеловеческими» ценностями Запада со всей их гнусностью и подлостью.

К большому сожалению, не нашлось в стране человека на высоких государственных постах, видевших, что стало твориться в стране в связи с «новым мышлением» и перестройкой, сказавшего бы «вождю», что он «не туда зарулил», хотя сила у многих этих государственных лиц – руководителей основными государственными структурами – была огромная. Это относится к руководству и КГБ, и Министерства обороны, и Главкомам ВВС, ВМФ и Сухопутных войск. Случилось это потому, что вся эта партийно-государственная «верхушка» была уже готова – она просто разложилась под разного рода партийно-политическую болтовню о «совершенствовании социализма, перестройке, о патриотизме» и т. п.

А руководство рангом ниже так же, как и во времена профессора Кладо, было воспитано именно в «рабстве мысли и поступков». В одном только можно не согласиться с этим военно-морским теоретиком – действительно глубоким знатоком истории, в том, что эти, которые «рангом ниже», были с «рабством мысли» не только перед равными, но и низшими. С низшими – то они, считавшие себя элитой государства, были не только равнодушны к их судьбам, но порой до безобразия по-хамски относились к тем, кто ниже их по должности, нередко и рукоприкладством занимаясь.

Причин развала СССР множество. Здесь сознательно остановлюсь только на одной, несомненно связанной с гибелью ПЛ К-129, о чем несколько ниже.

СССР «холодную войну» проиграл, а последний советский «вождь» страны – генсек не постеснялся сфотографироваться с американской медалью на груди «За победу в холодной войне».

В очередной раз убежденно утверждаю: мы – нынешние ветераны ВМФ, в частности, бывшие подводники – эту войну не проиграли. Ни в чем мы не уступали нашим западным «партнёрам». И наши подводные лодки, с их неотразимым оружием были не хуже американских, и профессиональная подготовка членов экипажей от матросов до старших офицеров были не хуже, чем там, на Западе. А оперативно-тактическое мастерство командиров наших кораблей оказалось лучше, чем у американских подводных «асов», разрекламированных в голливудских фильмах.

Даже не говоря о тех сложнейших трудностях, которые нам пришлось преодолевать на первом этапе «Холодной войны» на море из-за существенного отставания по некоторым тактико-техническим характеристикам наших АПЛ первого и второго поколений, наши командиры блестяще справлялись с поставленными задачами.

В качестве подтверждения о превосходстве наших командиров ПЛ, можно судить по такому неопровержимому факту: результаты объективных «разборок» – анализа столкновений под водой наших и американских подводных лодок показывают, что во всех двадцати случаях этих происшествий были виноваты в большей степени «крутые» командиры американских ПЛ, имеющих на тот период времени на вооружении своих субмарин лучше по ТТХ гидроакустические комплексы. С момента появления у нас АПЛ третьего поколения мы превзошли американцев и по этому показателю.

Прекрасными были некоторые проекты наших АПЛ, имеющие ТТХ, которые недоступны никаким подводным флотам мира и через 25—30 лет после их постройки. Некоторые наши АПЛ периода первой «холодной войны» вошли в историю мирового подводного кораблестроения, установив мировые рекорды глубины погружения, скорости, маневренности, степени автоматизации, минимизации магнитного поля корпуса ПЛ, изготовленных из титановых сплавов.

Надеюсь, что читатели не упрекнут меня в том, что, вроде бы, отклоняюсь от главной темы – о ПЛ «К-129». Но это «отклонение» относится к тому, что эта ПЛ и другие дизельные ПЛ, в частности, с баллистическими ракетами несли свою службу в труднейших условиях, когда атомных ПЛ, в особенности второго и третьего поколений еще не было, да и никаких мировых рекордов наших подводных лодок почти не существовало. Это особенно важно подчеркнуть, что именно экипажи этих первых стратегических ракетоносцев вынесли все ступени тяжести наращивания стратегического ракетно-ядерного паритета в то труднейшее время. К тому же многие наши читатели, сознание которых было задурено многочисленной информационной ложью о советском времени, мало знают или почти не знают о том, каким могучим был наш советский подводный флот, какие подвиги совершали в годы «Холодной войны» наши подводники. Поэтому думаю, что будет правильно, если пользуясь возможностью, хотя бы весьма кратко расскажу об этом.

Мы были первыми в мире в области создания морского ракетно-ядерного оружия по следующим направлениям.

Именно у нас впервые в мире была создана межконтинентальная баллистическая ракета подводного старта. Двухступенчатая ракета «РСМ-40» на РПКСН пр. «667Б» с дальностью стрельбы – 7800 км. Именно у нас впервые в мире была реализована возможность наведения баллистической ракеты по звездам (астро-коррекция).

Именно у нас впервые в мире появилась подводно-лодочная баллистическая ракета, оснащенная средствами преодоления ПРО противника.

Именно у нас впервые в мире была создана система защиты от несанкционированного пуска баллистических ракет (электронный ключ), позволяющая произвести пуск только после получения приказа Верховного командования по зашифрованному электронному сигналу независимо от командования ПЛ.

Некоторые достижения советских учёных, конструкторов, инженеров в области подводного кораблестроения.

– Ни в одном государстве, имеющем свой подводный флот, не было и нет боевой подводной лодки, имеющей скорость 44.7 узла, как у нашей АПЛ проекта 661. Этот мировой рекорд (1962г.) не побит и ныне, через 50 лет после его достижения.

– Ни в одной морской державе мира не было и нет боевой ПЛ с глубиной погружения более 1000 м., как у нашей АПЛ К-162 проекта 685 («Комсомолец»), построенной в Северодвинске в 1964 году. И через 47 лет этот мировой рекорд не побит.

– Ни в одних ВМС мира не было и нет такой АПЛ, как наша проекта «705» с жидко-металлическим теплоносителем. Специалисты всего мира – создатели ПЛ и подводники, эксплуатирующие подводные лодки, называют эту АПЛ вершиной конструкторских разработок, грозой всего американского флота с их атомными «мастодонтами» – авианосцами с водоизмещением более 100 тысяч тонн. Эта АПЛ водоизмещением всего лишь 3500 тонн (меньшим из всех АПЛ в мире, за исключением наших первых ПЛ проекта 627), обладая невиданными, фантастическими манёвренными качествами, способная уклоняться от любого противолодочного оружия противника, даже от такого, как самая скоростная в мире наша торпеда «Шквал» (скорость 200 узлов), была действительно головной болью для американских пентагоновцев, так как «противостоять ей в американских ВМС было нечем», (слова, взятые в кавычки – из выступления одного их самых известных в мире экспертов подводного флота, автора капитальных трудов по развитию подводного флота мира, соратника американского «отца» атомного подводного флота Риковера – профессора Полмера). Это выступление записано на диске, переданным автору одним из выдающихся создателей советского атомного подводного флота, учёным и конструктором Радием Анатольевичем Шмаковым. А профессор Полмар, выступая по вопросам состояния АПЛ мира на одном из совещаний крупных начальников ВМС США, Министерства обороны и представителей Сената, между прочим, высказал мысль, что этот выдающийся проект «Альфа», как он значится в американских документах «никто в мире не сможет создать в ближайшие 25 и более лет». Он оказался абсолютно прав. Не только через 25 лет, но вот уже 48 лет прошло со времени создания этой АПЛ, но нигде в мире нет ничего подобного.

Каковы же достоинства проекта «705»? Одно из главных – это АПЛ – сверхскоростной подводный истребитель – полуавтомат. По штату членов экипажа всего лишь 30 человек, в несколько раз меньше, чем на всех других АПЛ мира. Всего лишь 6 человек, хорошо подготовленных членов экипажа, могут управлять всеми системами, механизмами и использованием оружия.

Высочайшие ходовые и маневренные качества: подводная скорость более 40 узлов, набор полной скорости за 2 минуты, разворот на обратный курс – 180 градусов за 42 секунды, глубина погружения 420 метров. Это единственная подводная лодка в мире, способная уклоняться от сверхскоростной противолодочной торпеды нашей постройки «Шквал», имеющей подводную скорость 200 узлов.

Именно на этой АПЛ впервые в мире был создан комплекс для обеспечения одновременного всплытия (спасения) всех членов экипажа в одной камере в случае катастрофической обстановки.

Выполненная из титановых сплавов, обладающая антикоррозийностью и значительной защищенностью от электромагнитных средств обнаружения противолодочными силами, с солидным запасом оружия и уникальной маневренностью, эта АПЛ была грозной опасностью не только для надводных кораблей, но и для ПЛАРБ. В советских оперативно-тактических и конструкторских документах АПЛ проекта «705» называлась – «комплексно-автоматизированный, малогабаритный атомный подводный истребитель» Это был действительно один из самых интересных и необычных проектов в мировом подводном кораблестроении, по-настоящему прорывных. Вот что упомянутый профессор Полмар сказал в заключение своего выступления: «Я поздравляю советских учёных и конструкторов с созданием такого выдающегося проекта „Альфа“, но я, как гражданин США, счастлив, что в СССР больше нет таких подводных лодок».

Действительно, нет у нас более ни одной АПЛ этого проекта. Все они, внесённые в список в числе первых на утилизацию вместе с первой нашей АПЛ проекта 627 («Ленинский комсомол»), в годы пресловутой горбачёвской перестройки были списаны, не выслужив и половины предназначенного для них срока. А о том, как действовали эти АПЛ, опередившие своё время на десятилетия, несколько ниже.

Подводные лодки этого проекта с 1979 по 1986 год выполнили 32 боевых службы, в среднем по 50 суток каждая. В походах выполняли они задачи и по выявлению позиций развёртывания и патрулирования американских ПЛАРБ, слежения за американскими авианосными ударными группами, плавали подо льдом в Центральном районе Арктического бассейна и «соревновались» с многоцелевыми американскими АПЛ по взаимным «атакам». Например, в 1986 г. во время учений три АПЛ проекта «705» были развёрнуты в районе Лафотенских островов для слежения за АУГ во главе с авианосцем «Америка». Как вспоминает командир АПЛ «К-64» капитан 1 ранга А. С. Пушкин: «три АПЛ осуществляли слежение за соединением, совершенно не прилагая усилий, все корабли соединения находились под угрозой уничтожения».

«Подо льдами Арктики несли боевую службу в 1980 и 1983 годах, «эти корабли находились в строю в постоянной боевой готовности к использованию по назначению (не менее 80%), поэтому участвовали практически во всех учениях СФ и ВМФ на Атлантическом театре», – вспоминает командир 6-ой дивизии АПЛ в 1981—1985 гг. контр-адмирал О. М. Фалеев (в книге Б. В. Григорьева «Корабль, опередивший время»).

Когда у нас появились атомные ПЛ 3-го поколения, то американские АПЛ потеряли монополию на малошумность и фактически стали отставать от нас. Малошумность это качество, одно из главных для подводных лодок, по которому мы длительное время (до 1984 г.) отставали от США.

В 1984 г. в городе Комсомольске была построена наша АПЛ третьего поколения по проекту «971» («Барс»). Эта лодка превзошла лучший американский аналог АПЛ 3-го поколения типа «Лос Анжелес». По признанию американского командования «русские конструкторы ликвидировали отставание по малошумности значительно раньше, чем ожидалось». Фактически еще 34 года назад мы не только сравнялись с американцами по этому показателю, но и опередили их. А сама АПЛ проекта «971» (по мнению автора) является лучшей в мире на сегодняшний день практически по всем ТТХ, даже по сравнению с американскими АПЛ 4-го поколения типа «Вирджиния», число которых в США построено уже 12 за последние 12 лет, а также и наших АПЛ 4-го поколения типа «Ясень», которая пока лишь одна. АПЛ проекта 971 имеет мощное ударное вооружение с общим количеством более 40 единиц торпед и ракет, выстреливаемых из торпедных аппаратов. Торпедно-ракетный комплекс позволяет стрелять ракето-торпедами «Водопад» и «Ветер», о которых упоминалось выше. На АПЛ этого проекта постройки после 2003 года имеются на вооружении новые торпеды (универсальные глубоководные, самонаводящиеся, способные двигаться со скоростью 50 узлов, на расстояние 50 км. глубина хода которых до 500 м., масса взрывного вещества 200 кг. Торпеды с такими выдающимися ТТХ нет на вооружении ни на одной АПЛ в мире.

Не уверен, что сейчас на вооружении АПЛ этого проекта имеется ракето-торпеда АПР-3М (калибр 355 мм., массой боевой части 75 кг.), имевшая гидроакустический тракт самонаведения с радиусом до цели 2 км. и способностью поражать цель точно в середину корпуса противника. Скорость более 100 км. в час. И способность ракето-торпеды достигать противника на глубине до 800 м делает перспективу уклонения от нее чрезвычайно зыбкой для любых подводных целей.

Еще в 1995 году, после контакта АПЛ проекта 971 с американской многоцелевой АПЛ у восточного побережья США начальник оперативного отдела ВМС США адмирал А. Бурда заявил, что эта АПЛ по малошумности соответствует требованиям АПЛ 4-го поколения.

Нигде в мире не было и нет боевой АПЛ с фантастической глубиной погружения, как наша АПЛ проекта «685», установившая мировой рекорд погружения – 1027 метров. Произошло это выдающееся событие еще 34 года назад. Именно с этой АПЛ впервые в мире был произведен ракетно-торпедный залп с глубины 800 метров. Все это по праву занесено в книгу рекордов Гиннеса.

О том, что наши подводники превосходили американских по многим показателям, свидетельствует и такой неопровержимый факт: наши АПЛ совершили больше в несколько раз, чем ПЛ США походов в Центральный Арктический бассейн (более 300).

В общей сложности наши АПЛ совершили около 30 трансокеанских переходов в подводном положении с Северного флота на Тихоокеанский и обратно, как с огибанием Индийского полуострова, так и через пролив Дрейка, с огибанием мыса Горн, а так же и через Северный Ледовитый океан.

Разумеется, все эти выдающиеся подводные походы выполнялись не только с целью отработки экипажей по выполнению задач боеготовности, но и с целью научных исследований в Мировом океане: рельеф дна, определение течений, замер гравитационного и магнитного поля Земли, состава воды, её солености и электропроводности, состояния и изменчивости ледяного покрова, определения возможности всплытия в полыньях или в паковом льду с продавливанием его корпусом ПЛ.

Следует подчеркнуть, что подо льдами ходили не только многоцелевые АПЛ разных проектов, но и такие уникальные АПЛ, как проекта «705», о котором шла речь выше. Но главное – атомные крейсеры с баллистическими ракетами, отрабатывавшие практику нанесения ядерных ударов в случае войны из районов Центрального Арктического бассейна, в том числе с Северного полюса, откуда расстояние до промышленных объектов вероятного противника, как в Европе, так и в Америке, наиболее короткое.

При пуске БР по цели (по сухопутным и морским полигонам) в общей сложности наши АПЛ произвели более 2700 стрельб, в том числе более 500 с Северного полюса и из приполюсных районов, а так же около 2000 пусков из-под воды и из-подо льда. В мировую историю подводного флота вошли залповые пуски межконтинентальных баллистических ракет одновременно по 4, 8, 16. Например РПКСКН «К-409» проекта 667 БДРМ (командир С. А. Егоров) впервые в мире в 1991 г. выполнил уникальную стрельбу залпом всеми 16-ю межконтинентальными баллистическими ракетами из подводного положения. Все до единой МБР дошли до назначенной цели в морском полигоне Японского моря у мыса Плитняк.

В мировую историю подводного флота вошли и такие выдающиеся события, как боевое дежурство под сплошным льдом в течение полугода двух советских РПКСН без всплытия. В 1985—1986 годах провел боевую службу подо льдами Белого моря (сплошной паковый лед) ТРАКСН «К-12» проекта «941» (с двадцатью МБР), в течение 180 суток. Смена экипажей произведена через 90 суток с ледокола. Командиры ПЛ Ю. М. Репин и М. А. Леонтьев). Ранее, в 1982—1983 годах подобную службу провел РПКСН «К-278» проекта «667 Б» (12 МБР) (Командиры В. А. Журавлев и Ю. А. Голенко).

Много интересных походов совершили наши АПЛ в годы Первой «холодной войны». Выполняя боевые задачи, осваивая Мировой океан от Сереного полюса до Антарктиды, всплывая не только в полыньях и разводьях, но и в сплошном паковом льду обеспечивая возможность всплытия проломом льда с помощью торпедных залпов. Как признаются некоторые американские подводники «русские подводники совершали такие походы, которые нам и не снились».

Заслуживает упоминание, хотя бы одни такой впечатляющий пример – прорыв в Северную Атлантику, минуя западный противолодочный рубеж (Гренландия-Исландия-Шотландия) АПЛ «К-524» проекта «671 РТМ» в 1986 году (командир капитан 1 ранга В. В. Протопопов). Впервые в мире эта ПЛ, пройдя в подводном положении через мелководную зону архипелага Земли Франция Иосифа, кратчайшим путем чуть ли не через Полюс обогнула Гренландию с северо-востока.

Войдя в море Линкольна, проведя там замеры спецаппаратурой по заданной программе, пошла через узкие и мелководные проливы Робсона и Кеннеди, отделяющие Гренландию от архипелага Королевы Елизаветы. Затем через пролив Смита и залив Кейна вышли в Баффинов залив. После этого без труда пройдя через пролив Дэвиса, вырвалась в Лабрадорское море, сливающееся с Атлантическим океаном.

Далее, пройдя на юго-восток от полуострова Лабрадор, минуя по правому борту остров Ньюфаундленд, проникла в Саргассово море и вышла на позицию стрельбы на широте Нью-Йорка. Своими дальнобойными низколетящими ракетами «Гранат», оснащенными ядерными боевыми частями, придававшими им значение стратегических, она могли бы устроить большой «шок и трепет» американцам в случае необходимости. Во время этого похода АПЛ нигде ни разу не была засечена системами обнаружения и поиска ПЛ США и НАТО по пути следования, встретила американскую АУГ во главе с атомным авианосцем «Америка», скрытно атаковала его (конечно условно). При этом эта малошумная АПЛ некоторое время находилась внутри ордера на дистанции торпедного залпа по авианосцу.

Следует учитывать, что сложность похода обусловлена тем, что он проходил через районы буквально забитые льдами (например, в Баффиновом заливе), отколовшимися от материкового льда Гренландии), а так же мелководными участками маршрута перехода. В общей сложности поход длился 80 суток, 54 из которых подо льдами на глубинах более 150 метров.

О том, каким был наш подводный флот в годы Первой «холодной войны» и какие подвиги совершали советские подводники можно говорить и писать очень много. Многое уже в патриотической печати издано, но все это только краткие публикации. Будем надеяться, что появятся и капитальные труды, так как не могут остаться в безвестности многие выдающиеся создатели и подводники экипажей и дизельных ПЛ с баллистическими ракетами, таких как «К-129» и многих других советских подводных лодок, в числе которых 245 атомных!. Советский подводный флот был самым мощным в мире. На нашем только атомном подводном флоте прошли службу более 300 тысяч подводников, из которых более 25 тысяч офицеров и более 100 адмиралов. Не случайно много создателей ПЛ стали лауреатами государственных премий, кавалерами многих советских орденов и Героями социалистического труда.

Только за героические походы в Арктике 25 подводников были удостоены высшего звания – Героев Советского Союза. Так что будем надеяться, что наши потомки еще узнают, какие подвиги совершали их отцы в мирное время Первой «холодной войны».

А общее, хотя и очень краткое представление по героической истории советского подводного флота в годы Первой «холодной войны» читатель, мало знакомый с этим, из изложенного выше получил. Надеюсь на это.

Краткая история создания дизельных подводных

ракетоносцев стратегического назначения.

Зачем они были нужны?

Прежде, чем говорить конкретно о ПЛ «К-129», остановимся хотя бы кратко, на том, как и зачем в нашем ВМФ появились эти ПЛ – носители баллистических ракет с ядерными боевыми частями. Именно эти первые ПЛ с БР выдержали на себе тяжесть обеспечения на начальном этапе ракетно-ядерного паритета с нашим не «вероятным противником», как говорится и пишется, а самым явным противником (наряду с европейскими странами входящими в НАТО).

Именно на эти стратегические морские подводные ракетоносцы выпала задача поддерживать этот паритет до времени появления у нас атомных подводных крейсеров стратегического назначения в нужном количестве.

Хотя до 60-х годов прошлого века у нас были баллистические ракеты: Р-12 и Р-14 наземного базирования, но дальность полета их не превышала 2000—4000 км. Это вполне обеспечивало сдерживание наших европейских «партнеров» от разного рода больших авантюр.

Однако, главный наш «партнер» – США, находящийся за океанами, как с западной, так и с восточной сторон, был недосягаем.

Баллистические ракеты США, размещенные в Европе, могли достигать наши базы и основные промышленные центры западной части СССР с такими городами как Москва, Ленинград, Калининград, Киев через несколько минут после пуска. Примерно через такое же время нанесения удара по натовским базам и городам могли не только наши БР Р-12 и Р-14, но прекрасные БР «Ока» и «Пионер», а вот для нанесения ударов по США через 6—8 минут у нас ничего не было. Могли мы наносить удары несколько позднее нашими знаменитыми «семерками» – БР «Р-7», но это ракета, чтобы достигнуть США должна была лететь минимум 45—50 минут, а пока она летит в европейской части нашей страны, все уже могло быть разрушено. Что делать? Необходимо было искать выход, тем более напряженность к 60-м годам значительно усилилась. Не была исключена возможность США нанести ядерные удары в соответствии со своими авантюрными планами, о которых говорилось выше. Международная обстановка в мире приобретала все более опасный характер, а результаты стратегического планирования развития наших Вооруженных сил имели направление в сторону обороны, а не нападения. Это стало реально сказываться на нашем отставании в области создания носителей ядерного оружия морского и авиационного направления.

Информация о том, что США интенсивно работают над созданием морского и авиационного ядерного оружия, разумеется, доходило до руководства нашей страны. Как известно еще в 1953 году И. В. Сталиным было подписано решение о создании в СССР первой атомной подводной лодки, а так же уже через год (в 1954 г.) начались работы по созданию ракетного комплекса «Д-1» баллистической ракеты для подводных лодок.

Разработкой этого комплекса занимались наши видные ученые и конструкторы, академики С. П. Королев и Н. И. Исанин.

Такой проект («Д-1») отличался от всех предыдущих весьма значительно и был новым, особенно в том, что БР должна была стартовать с движущейся платформы, точность места старта должна была быть обеспечена какими-то новыми системами и способами, т. к. ошибка в координации старта полностью входила в результате отклонения ракеты в районе падения ее (не существовало тогда еще ни интегральных навигационных комплексов, ни астро-навигационных систем, ни тем более, систем астро-коррекции самых ракет). Работа по созданию БР для ПЛ шли медленно. К тому же С. П. Королев был серьезно занят подготовкой запуска первого спутника, а потом и подготовкой полета в космос первого космонавта.

В связи с тем, что работы по «Д-1» шли чрезвычайно медленно, отставая по всем графикам, бывшей тогда Председатель научно-технического комитета адмирал Л. А. Владимирский в начале 1956 г. направил хорошо обоснованный доклад на имя председателя Совета министров СССР

И. А. Булганина и первого секретаря ЦК КПСС Хрущева.

В начале мая 1956 г. вопросы, поднятые в докладе этого адмирала были обсуждены на заседании Советы обороны страны. В постановлении Совета обороны было записано: «Приветствовать инициативную постановку вопроса о развитии ВМФ в записке адмирала Владимирского. Товарищам Булганину и Хрущеву, министру обороны учесть предложение товарища Владимирского при подготовке плана военного судостроения». В этой «записке» адмирала Владимирского главная мысль была в ускорении создания баллистических ракет для подводных лодок.

После принятия этого постановления работы по созданию комплекса «Д-1» были ускорены. Не останавливаясь подробно о том, как создавалась и испытывалась первая морская баллистическая ракета, следует сказать, что 16 сентября 1955 г. в Белом море с ПЛ «Б-67» был осуществлен первый в мире успешный пуск баллистической ракеты с ПЛ. Дальность поражения цели этой ракеты не превышала 166 км. да и точность была не велика, хотя с учетом мощности ядерного заряда боевой части вполне обеспечивала выполнение поставленных задач. Всего в течение 1956—1957 гг. на Северодвинском судостроительном предприятии было построено 6 подводных лодок проекта В611 с комплексом «Д-1». Непосредственно для комплекса «Д-1» была построена одна ПЛ, а 5 других ПЛ проекта «611» были модернизированы под этот комплекс.

Ракетный комплекс «Д-1» находился на вооружении ВМФ с начала 1959 до 1967 года. Хотя дальность действия БР этого комплекса была невелика, но из района Балтийского моря они могли вполне достигать некоторые важнейшие центры натовских стран, т.к. мощность головных боевых частей этих ракет («Р-11ф») была весьма велика – 100 килотонн в тротиловом эквиваленте. В определенной степени угроза со стороны НАТО была снижена. Кстати, надежность этих ракет была достаточно высока. При испытаниях и во время боевой службы было выпущено 59 ракет, из которых 80% пусков оказались успешными. Конечно, эти первые советские дизельные ПЛ с баллистическими ракетами ни в коей мере нельзя сравнивать с ПЛ американских ПЛАРБ, принятых на вооружение ВМС США через 3 года (в 1959 г.), однако, американцам не было нужды в спешке с созданием ПЛАРБ, т.к. никакой угрозы нанесения ядерного удара из районов вблизи их границ через несколько минут после пуска ракет противника для них не было. Поэтому и разработка проекта АПЛ типа «Джордж Вашингтон» проводилась обстоятельно и неспешно, а баллистические ракеты «Поларис» по тому времени были лучшими в мире, имели дальность действия 2400—2500 километров. Не только эти «неспешки» американцев, но и некоторые упущения руководства нашей страны в связи с увлечением делами «космическими», отодвинувшими на второй план создание атомных ПЛ с баллистическими ракетами, серьезно повлияли на наше отставание от США в этом направлении.

Конечно, комплекс «Д-1» ни в коем мере не удовлетворял потребностей в устойчивой сдерживаемости противника, имевшего существенные преимущества по возможности безнаказанного нанесения ядерных ударов в кратчайшее время. США оставались в безопасности от скоростных ударов через несколько минут от старта БР.

На повестку дня встал вопрос о скорейшем создании более совершенного проекта для нанесения удара. Была начата разработка комплекса «Д-2». Вначале возглавил эту работу С. П. Королев, но вскоре его сменил В. П. Макеев, ставший впоследствии главным конструктором всех морских баллистических ракет на жидком топливе. Настала необходимость в создании носителя для ракет комплекса «Д-2» – ПЛ проекта «629» с ракетой «Р-13». В 1959 г. ПЛ этого проекта «К-79» была построена в Северодвинске на Севмашпредприятии, а далее всего лишь через 3 года (1959—1962 гг.) на двух судостроительных заводах в Северодвинске и Комсомольске были построены 23 таких ПЛ, из которых по 16 и 7 соответственно на каждом из этих заводов.

Позднее эти дизельные ПЛ проекта «629», как и атомные с баллистическими ракетами других проектов, стали называть подводными ракетными крейсерами стратегического назначения (РПКСН). Последняя ПЛ проекта «629» – «К-163» была построена в 1962 году в Комсомольске, а первая «К-126» постройки Комсомольского завода тоже как и первая «К-96» Северодвинского завода была передана флоту в 1959 году.

Автору повезло послужить, как на первой ПЛ Комсомольского завода, так и на последней. На «К-126» пришлось побывать на первой в истории Тихоокеанского флота боевой службе у берегов США в дистанции досягаемости БР до промышленных центров США, а ПЛ «К-163» была «родной» для автора, на которой он выполнил два похода на боевую службу (а еще один уже на ПЛ «К-136»).

В дальнейшем 14 ПЛ проекта «629» были модернизированы под новый ракетный комплекс «Д-4» с БР «Р-21», обладающей дальностью более в 2 раза, чем дальность БР «Р-13» комплекса «Д-2» – 1420 км. Все ПЛ проекта «629» прошедшие модернизацию стали называться дизельными ракетными ПЛ стратегического назначения проекта «629А» – ДРПЛСН.

Не прошла модернизацию под ракетный комплекс только ПЛ

«К-163», ставшая научно-исследовательской для установки и испытаний новых систем и комплексов различного назначения, принимаемых на вооружение ВМФ.

ДРПЛСН «К-129» к моменту последнего ее выхода в океан на боевую службу тоже прошла модернизацию, так что имела возможность наносить ядерные удары из районов, более удаленных от береговой черты, а, следовательно, в меньшей опасности от противолодочных сил США. Хотя и время подлета к целям БР увеличилось до 10—12 минут, но это не имело особенного значения, т.к. удары все же оставались быстротечными, а к тому же после нанесения ударов ПЛ преследования авиацией, вылетевших с авиабаз самолетов естественно тоже увеличилось не менее, чем до 2-часов. Следовательно, повышалась вероятность уклониться от преследования.

Следует отметить, что эти дизельные подводные ракетоносцы предполагалось модернизировать в дальнейшем под ядерные энергетические установки небольшой мощности, позволявшие не всплывать в надводное положение или переходить на режим РДП. По проекту, разработанному в 1959 году, намечалось вместо кормовых аккумуляторных батарей (в пятом отсеке) установить малогабаритный атомный реактор. Однако, этим планам не суждено было сбыться, так как предпочтение было отдано строительству новых, атомных ПЛ, носителей ядерного оружия – РПКСН проекта 667А с 16-ю баллистическими ракетами. Еще не до конца была проведена модернизация всех ДПЛБР проекта 629 под новый ракетный комплекс «Д-4», а в Северодвинске в 1960—1962 гг. были построены 8 атомных ПЛАРБ проекта 658, тоже с ракетным комплексом «Д-4». Проекты были разработаны в ЦКБ «Рубин» (в Ленинграде) под руководством Главного конструктора С. Н. Ковалева.

Таким образом, флот за 3 года (1958—1962 гг.) получил 8 новых, теперь уже атомных ракетоносцев с ракетами подводного старта. К тому же за эти 3 года в состав подводного флота вошли 5 дизельных ПЛ с крылатыми ракетами проекта «659», построенные в Комсомольске, а так же еще 6 атомных торпедных ПЛ проекта «627» типа «Ленинский комсомолец», построенных в Северодвинске. Если же учесть, что за эти же 3 года было построено еще 24 дизельных ПЛ проекта «641», построенных в Ленинграде, то получится, что в этот период наш ВМФ получал 24 ПЛ в год, в числе которых 7 атомных.

А если вспомнить пятилетку строительства ПЛ (1967—1972 гг.), когда флот получил 63 атомных ПЛ, из которых 31 РПКСН, 14 ПЛАРК и 18 торпедных, то приходится просто поражаться тому, на что была способна кораблестроительная промышленность Советского Союза.

Еще более красноречивый пример, подтверждающий способности нашего военно-промышленного комплекса, могущество Великой мировой державы СССР, когда только в сфере строительства атомного подводного флота в течение 10 лет (1969—1979 гг.) наш ВМФ получил 122 атомные ПЛ разных проектов и еще 48 дизельных. Итого 170 ПЛ, в среднем по 17 подводных лодок в год. Вот вам и руганная-переруганная командно-административная система сталинского типа.

Для читателя, интересующегося историей отечественного атомного флота, сообщаю, что в СССР за 36 лет (с 1955—1991 гг.) было построено 120 ПЛ с баллистическими ракетами из которых 91 атомная семи проектов, 68 атомных с крылатыми ракетами и 82 атомных многоцелевых (ракетно-торпедных и торпедных) и несколько АПЛ специального назначения.

Если же вспомнить, что в СССР в годы «холодной войны» было построено еще 356 дизельных ПЛ пяти проектов, то общее количество построенных ПЛ оказывается 711, из которых 215 средних дизельных ПЛ. Одна из этих ПЛ стоит сейчас на Неве. Это ПЛ С-189 – мемориальный музей, популярный у жителей и гостей Санкт-Петербурга.

Всем этим наш народ может по праву гордиться. Только очень жаль, что нет у нас больше этого самого могучего в мире подводного флота. В результате разрушения СССР осталось теперь только незначительная часть этого подводного могущества. Конечно хорошо, что в последние годы подводный флот начал пополняться, но весьма медленно и по темпам на порядок ниже, чем в СССР. Трудно оставаться оптимистом, зная все это, однако, будем все же надеяться на возрождение ВМФ вместе с возрождением страны.

Конечно, при создании такого мощного подводного флота было большое число серьезнейших недостатков, но об этом скажем несколько позже, в заключении этого повествования.

Последним советским ракетным комплексом баллистических ракет был комплекс РСМ-54 с баллистическими ракетами Р-29М на РПКСН проекта 667 БДРМ. На взгляд автора это лучший морской ракетный подводный комплекс, созданный 30 лет назад (в 1984 г.). Ракета этого комплекса и на сегодняшний день обладает самыми высокими в мире энергомассовыми характеристиками: при длине 14.5 м, диаметре 1.9 м, стартовой массе 40.3 т. она способна на максимальную дальность – 9300 км забрасывать массу 2.8 т., равную массе более объемной и более тяжелой американской ракете «Трайдент III». Ракета имеет возможность оснащаться головной частью с 10 разделяющимися блоками индивидуального наведения, способными преодолевать любую ПРО. Пуск ракет может осуществляться из любой точки Мирового океана, в любых походных условиях, при любом шторме на поверхности воды. У этой ракеты повышена способность по сравнению с другими ракетами к поражающим факторам ядерного взрыва, обеспечивается возможность пуска по настильной траектории с использованием системы космической навигации, а также возможность пуска при стоянке РПКСН у пирса ВМБ.

По заключению отечественных и американских экспертов этот ракетный комплекс превосходит новейший американский комплекс «Трайдент III» по таким характеристикам, как точность поражения целей и способность преодолевать противодействие средств противоракетной обороны любого противника.

РПКСН проекта «667 БДРМ» стал одним из первых отечественных атомоходов практически полностью неуязвимым в районах своего боевого дежурства. Обладая глубиной погружения 650 м. исключительно высокой скрытностью от средств обнаружения (американский самый совершенный гидроакустический комплекс BQQ-5 противолодочных ПЛ, наиболее совершенный из всех, способен обнаружить наш ракетоносец лишь на минимальном расстоянии, не более 10 км хотя бы при малейшем шторме на море).

С учетом того, что боевое дежурство стратегических подводных ракетоносцев, как правило, стало вестись вблизи своих берегов, в районах хорошо прикрытых системами ПРО и противолодочными силами, например, многоцелевыми АПЛ, этот ракетоносец является ракетно-ядерной системой наиболее надежной, способной в любой момент нанести точнейший и неотразимый удар в заданные районы. Для наших РПКСН, несущих боевое дежурство, например, в Белом или Охотском морях, никаким силам США и их союзниками по НАТО не по зубам.

Например, попробуйте найти РПКСН в Охотском море, ставшим с некоторого времени нашим внутренним. Площадь этого моря 1 млн 590 тыс. квадратных километров. Чтобы «перепахать» эту площадь какими-нибудь бомбами или снарядами никаких даже фантастического числа этих боезарядов не хватит. Да и Белое море, где несут службу наши РПКСН, в частности, не всплывая по полгода, подо льдами тоже не маловато, площадь 90 тыс. кв. км. Районами патрулирования в позициях ожидания команды с ГКП о пуске межконтинентальных БР было и Баренцево море, окраинная позиция Северного ледовитого океана между северными берегами Европы и островами Шпицберген, Землей Франца Иосифа и Новой Землей, площадью 1465 тыс. кв. км.

К концу ХХ века с ядерным оружием и его носителями (шахтными пусковыми установками, стратегическими бомбардировщиками и РПКСН) у нас был полный порядок. И по количеству, и по качеству они не только не уступали стратегическим ядерным силам США, но кое в чем и опережали их. К тому же и многоцелевые ракетные и торпедные АПЛ такие как АПЛ проекта «971» с крылатыми ракетами комплекса «Гранат», оснащенными ядерными боеголовками, без всякого сомнения, тоже можно было считать стратегическими.

В тот роковой 1968 год, когда погибла наша ДРПЛ проекта «629А» «К-129», у нас было лишь 8 РПКСН атомного проекта «667А» с баллистическими ракетами РСМ-25, обладающими дальностью стрельбы 2500 км, а в ВМС США – 41 ПЛАРБ с БР «Поларис» тоже с дальностью 2500 км. Но в 1984 году (через 16 лет) после гибели «К-129» наш ВМФ имел уже 62 РПКСН с общим числом 940 БР, а американские ВМС – на своих 41 ПЛАРБ 646 БР, однако, в морях и океанах на боевом дежурстве, как и у нас, так и у них было по 10 единиц. Почему же превосходство по количеству РПКСН в сравнении с ПЛАРБ, в боевом дежурстве у нас и у них было одинаковое количество? Дело в том, что коэффициент оперативного тактического использования ПЛАРБ был 0.7, а РПКСН – 0.25. Для такого состояния были причины, как субъективные, так и объективные. Подробней об этом в конце этого повествования. Выше было сказано, что с 1984 г. по 1989 г. (за 5 лет) у нас в боевой состав стратегических ракетно-ядерных сил вошли 7 РПКСН проекта «667» БДРМ с ракетным комплексом, РСМ-54 (с межконтинентальными БР-29 М). Свыше 30 лет прошло со времени передачи флоту первого из этих ракетоносцев, но повторяю, что и до сей поры (возможно по субъективному моему мнению) это лучшие подводные ракетоносцы стратегического назначения по сравнению даже с РПКСН 4-го поколения.

Однако, с 60-х годов, когда строились и несли боевую службу дизельные ракетные ПЛ стратегического значения до этих великолепных советских, лучших в мире атомных крейсеров стратегического назначения, должно было пройти около 20-ти лет, а поэтому вся тяжесть поддержания ракетно-ядерного паритета, только еще начавшегося, легла на эти дизельные ПЛ, прозванными нашими подводниками «рабочими лошадьми океана».

К середине 70-х годов Советский Союз имел уже 55 морских носителей БР и МБР, и к тому же вооруженных новыми ракетными комплексами, а в числе баллистических ракет наземного базирования было уже несколько десятков БР с дальностью стрельбы 5600 км. Это были ставшие впоследствии знаменитыми «семерки» Королева БР «Р-7» давшие путь нескольким сериям других ракет – носителей: «Восток», «Восход», «Молния», «Союз». В общей сложности с космодрома и полигонов с 1957 по 1999 годы было проведено 1650 успешных пусков этих ракет, что вполне достойно занесли в книгу рекордов Гиннеса.

Как видим, к середине 70-х годов у нас было, чем ответить на американо-натовские баллистические ракеты среднего радиуса действия – «Редстоун», «Юпитер», «Тор», размещенные в Италии и Турции, активных тогда членов НАТО. У нас, как сказано выше, противостояли им БР среднего радиуса действия «Ока», «Пионер», «Р-12» и «Р-14».

Должен оговориться, что БР среднего радиуса, как у американцев, так и у нас появились еще в 60-м году, когда ракетно-ядерного паритета СССР и США с Европой еще не было. США остававшиеся за океаном могли чувствовать себя спокойно, разжигая региональные войны в разных регионах земного шара в соответствии со своей военной доктриной, создавая «управляемый хаос», «защиты национальных интересов» США везде, где им вздумается. Если в каком либо государстве его руководство не согласно с политикой США, не хочет признавать его гегемонию, значит, оно «угрожает их национальным интересам».

Европейские страны НАТО были «под прицелом», а вот США в полной безопасности. В 1960 году после «Карибского кризиса» снова готовились к своим подлым авантюрам. Угрожали Советскому Союзу либо опосредованно через другие страны, либо непосредственно.

Прекрасно работала советская внешняя разведка, понимающая какие последствия для СССР могут нанести американские «ястребы». Адекватные несимметричные действия предложил главком ВМФ, адмирал С. Г. Горшков. На основе проекта «611» океанских дизельных ПЛ разработать проект ПЛ-носители ядерных ракет. Через 3 года в Северодвинске и Комсомольске были построены 23 дизельных ПЛ с ракетным комплексом «Д-2». Дальность действия была не более 650 км., однако этот недостаток покрывался высокой ядерной мощностью головных частей ракет «Р-13» (по некоторым данным до 1.5 мгт, т.е. полтора миллиона в тротиловом эквиваленте). Новые ПЛ проекта «629» интенсивно строились, совершенствовались и готовились к выполнению главной, стратегической задачи – патрулирования у берегов США со стороны обоих океанов – Атлантического и Тихого, в расстоянии досягаемости наших БР до их важнейших промышленных центров.

Разумеется, кто имел отношение к созданию этих ПЛ и ракетного комплекса Д-2, хорошо понимали их недостатки. Особенно те люди, кому пришлось эксплуатировать это грозное оружие сдерживания. ПЛ проекта «629» начали модернизировать под новый ракетный комплекс «Д-4», а вместо ПЛ проекта «629» был разработан и реализован проект атомной ПЛ «658» с тем же комплексом «Д-4». Разумеется, преимущество нового проекта перед «629» были колоссальные: никаких опасных режимов РДП и главное – подводный старт, когда не требовалось всплывать в надводное положение для выпуска БР и находиться в таком состоянии не менее 15 минут.

Однако, до того, как появились эти атомные ПЛ с ракетным комплексом «Д-4» и модернизированные под него ПЛ проекта «629А», начались труднейшие походы на боевую службу первых дизельных подводных ракетоносцев проекта «629» с ракетным комплексом «Д-2».

На Тихоокеанском флоте первой в такой поход пошла ПЛ «К-126» (командир Г. М. Иванов). В этом историческом походе посчастливилось быть и автору, пишущему эти строчки.

Как проходила боевая служба на ПЛ проекта «629» и «629А».

Сознавая важность и ответственность за результат первого похода, одним из важнейших условий выполнения задач которого было знание точного места и курсоуказания для обеспечения точного падения БР при патрулировании ПЛ в режиме боевой позиции, командование 15 эскадры ТОФ и 29 дивизии приняло решение прикомандировать второго штурмана наряду со штатным командиром БЧ-1, капитаном 3-го ранга Г. Г. Фадеевым. Этим вторым штурманом оказался автор этой статьи – тоже командир БЧ-1, но ПЛ «К-163», имевший к тому времени опыт автономных плаваний на других ПЛ проекта 613 (ПЛ «С-178») и проекта 611 (ПЛ «Б-71») и опыт практических стрельб по полигону «Кура» с ПЛ «629» проекта.

О важности такого похода можно судить хотя бы по такому факту, что кроме командования флотилии, эскадры и дивизии, на ПЛ прибыл из Владивостока заместитель командующего флота по боевой подготовке вице-адмирал Васильев. Этот высокий начальник, между прочим, допустил промах, выступая перед экипажем ПЛ. Подчеркивая важность правительственного задания, он сказал буквально следующее: «Успешность выполнения поставленной руководством страны задачи будет тем более высока, чем лучше вы не будете знать, куда вы идёте».

Разумеется, это дало обратный эффект. Даже те, кто ранее не особенно интересовался, куда ПЛ выходила во время походов по отработке задач боевой подготовке, то теперь стали проявлять большой интерес: куда ПЛ пошла, когда вернется, как бы посмотреть на карте, где побывали? После окончания похода специалисты особого отдела принялись разбираться, каким образом и с какой целью координаты позиции патрулирования оказались в личной записной книжке одного из старшин, хотя допуск в штурманскую рубку был строго воспрещен посторонним, а маршрут перехода и район патрулирования по документам имел гриф «совершенно секретно».

После этого первого похода, длившегося более двух месяцев, все подводные лодки 29-й дивизии стали одна за другой ходить в районы «позиций ожидания» к берегам США на дистанции возможного нанесения ядерных ударов по объектам США, доступным для БР ракетного комплекса «Д-2» (в дальнейшем комплекса «Д-4»)..

Главная боевая задача 29 —й дивизии заключалась в том, чтобы объекты, планируемые к нанесению по ним ударов в случае глобальной войны, ни на одну минуту не оставались без внимания. Именно это условие постоянного присутствия, хотя бы одного стратегического подводного ракетоносца в позиции готовности нанести удар были важнейшей задачей не только для дивизии, но и для всего Тихоокеанского флота. Так же стоял вопрос и для Северного флота в отношении объекта США со стороны Атлантического океана.

Разумеется, маршруты движения через океан и координаты позиций от похода к походу менялись, но общее главное направление не менялось, а районы позиции, меняясь, должны были оставаться в пределах досягаемости ракет «Р-13» для ПЛ проекта «629» и «Р-21» для ПЛ проекта «629А» (с комплексами «Д-2 и «Д-4» соответственно)

Наши стратегические подводные ракетоносцы 1-го поколения начали постоянно дежурить в районах своих базовых позиций, но вскоре сотрудникам ЦРУ и других ведомств американской разведывательной «паутины», состоящей из двенадцати структур (разведслужба министерства обороны, разведслужба ВМС и ВВС, разведслужба ФБР и др.) стало известно, что у берегов США в опасной близости от важнейших объектов государственной важности «пасутся» советские подводные ракетоносцы с ядерными баллистическими ракетами, готовыми нанести удар (эти БР могут достигнуть свои цели через несколько минут после их выпуска). Такая информация, поступившая к руководству США (пентагону, сенату, президенту) заставила его принять срочные меры для скорейшего создания мощных, дорогостоящих противолодочных барьеров на Тихом океане и в Атлантике. Опасность для США, ранее не особенно беспокоящихся нападения с океанов в случае ядерных ударов, например, со стороны Тихого океана, была чрезвычайно велика, т.к. такие центры, как Сан-Франциско, Бремертон, Сан-Диего могли быть просто стерты с лица Земли.

Руководство США, выделив громадные финансовые средства, разворачивает в Тихом и в Атлантическом океанах свою противолодочную систему «СОСУС»: мощные гидроакустические буи, связанные кабельными подводными линиями с управляющими и контрольными центрами, оснащенными соответствующей электро-вычислительной техникой. В случае срабатывания гидроакустического буя (зафиксировавшего шум винтов ПЛ) на береговую станцию идет сигнал. Дежурная служба центра тут же дает команду на авиационную базу для вылета противолодочных разведывательных самолетов в район обнаружения шумов ПЛ.

На Тихом океане такая система перекрыла пространство от Алеутских островов до Гавайский на тысячи миль. Гидроакустические буи, прикрепленные мощными якорями к дну океана вдоль подводных Императорских гор, располагались друг от друга на таком расстоянии, чтобы ПЛ не могла пройти неуслышанной чувствительными гидроакустическими приемниками того или иного буя.

На Атлантике такой противолодочный рубеж размещается между Гренландией, Исландией и Шотландией. После выполнения всех работ по насыщению этих районов нужными противолодочными системами и комплексами подход ПЛ к берегам США стал существенно затруднен. Кроме этих гидроакустических буев системы «СОСУС» на вооружении противолодочных самолетов «Орион» появилась новая система «Джезебел» – гидроакустические буи, сбрасываемые с самолетов одновременно с малогабаритными глубинными бомбами (сигнальными гранатами). Звук, отраженный от взрыва гранат, принимается гидроакустическими буями, сигнал с которых по радиосвязи передается на самолет в электронный комплекс «Навдак» (вычислительная машина автоматического расчета по сигналам от нескольких буев выдает точные координаты ПЛ). Кроме этой системы применялись и обычные гидроакустические буи системы «Джули». В дополнении к этому на вооружение «Орионов» появились газоанализаторы «Сниффер» – весьма чувствительной аппаратуры по обнаружению следа дизельных ПЛ по углекислому газу (при нахождении ПЛ в положении по РДП).

Несколько позднее на вооружение кораблей ПЛО и противолодочных самолетов поступила аппаратура «Клинкер», позволяющая обнаруживать кильватерный след ПЛ, фиксирующийся из-за перемешивания слоев воды при движении лодки на небольшой глубине.

Что такое система «Джезебел» автору повезло испытать в одном из походов на боевую службу, когда наша ПЛ проходила не очень далеко от района американо-канадских противолодочных учений. Хотя взрывы гранат с зарядом не более 1 кг мощности в тротиловом эквиваленте не могли принести повреждения корпуса ПЛ, но весьма громкие взрывы вблизи ПЛ или даже над ее надстройкой создают впечатление неоптимистическое. Правда нам тогда удалось оторваться от сил ПЛО, уйдя на большую глубину и в течение недели не всплывать на подзарядку аккумуляторных батарей. Для чего, экономя их мощность, пришлось перейти на питание одним сухим пайком с чаем, чтобы не тратить электроэнергию.

Хорошо зная, что в районе главной базы наших стратегических ПЛ у берегов Камчатки, за территориальной границей СССР постоянно дежурили американские атомные ПЛ и прилетающую к нашим границам водную акваторию периодически облетали «Орионы» с Алеутских островов, наше командование принимало решение для обеспечения скрытного выхода ракетоносцев разными методами. Если во время первых походов курс ПЛ сразу при выходе из Авачинской губы в направлении юго-запада (кратчайший путь от ВМБ до боевых позиций у берегов США на широтах 40-х градусов, то позднее, например, при выходе «К-129», курс её был направлен сразу на юг – 162 гр. восточной долготы и шла она этим курсом до 40 гр. параллели, повернув затем на восток и должна была идти этим курсом до долготы 180 гр.

Разумеется, американские разведывательные суда и подводные лодки с авиабазы о. Адак следили не только за стратегическими ПЛ на переходах, но и за всем, что происходило в наших районах боевой подготовки. Если по установленным морским международным правилам какой-то район океана объявлялся в «Извещениях мореплавателям» запретным и на какой-то срок (например, при стрельбе по этому району баллистическими ракетами при испытаниях или использования какого либо другого авиационного или морского оружия), то после получения сведений о закрытии района туда немедленно устремлялись многочисленные американские шпионско-разведывательные средства (суда, подводные лодки, самолёты), хотя риск разного рода опасных столкновений и других чрезвычайных происшествий был весьма велик.

Например автору вспоминается, что однажды (в 1966 г.) в районе боевой подготовки при отработке задач торпедных стрельб по ПЛ «противника» в качестве которого выступала другая ПЛ, был произведён удачный торпедный залп по данным гидроакустиков (по шумам винтов ПЛ). Автора, будучи штурманом, рассчитывающим курс и скорость «противника», удивило, что «противник» двигался со скоростью, недоступной для нашей, тоже дизельной ПЛ, обозначающей противника. После всплытия в надводное положение обеих наших лодок получили сообщение от партнера, что они не наблюдали (не слышали) хода нашей торпеды, которая должна была пройти на заданной глубине, значительно меньшей той, на которой находился «противник». Да и всплывший «партнер» оказался совсем не в том месте, где должен был быть по нашим данным. После поднятия всплывшей учебной торпеды торпедоловом, и анализа записей шумов при атаке, выяснилось, что стреляли мы не по нашей ПЛ, двигающейся со средней скоростью под электромоторами (поэтому мы ее и не услышали), а по американской ПЛ, двигающейся через наш полигон со скоростью 20 узлов и хорошо услышанный нашими гидроакустиками. Позднее нахождение американцев в боевом полигоне, обозначенном на наших секретных картах, подтвердили и наши специалисты – разведчики ВМФ.

Возвращаясь к разговору о том, в каких условиях приходилось нести боевую службу нашим подводникам, необходимо отметить одно из самых отягощающих – необходимость идти в район боевой позиции скрытно, а выполнять это для дизельных ПЛ было весьма сложно, так как всё время идти в подводном положении возможности не было. График движения, разработанный на самом «верху» был таков, что через определённый промежуток времени в так называемой «контрольной точке» необходимо было всплыть под перископ, передать по СБД (по системе быстродействующей связи) краткосрочный сигнал (весьма большой мощности). Если это не сделать сразу, а потом и через некоторое время в другой назначенной «точке», то на ГКП поднимается тревога – «что-то случилось». А отсюда и последующие действия. При этом в «контрольной точке» следовало быть, во что бы то ни стало, т.к. с ГКП мог поступить сигнал о начале боевых действий, или о начале «большой войны», либо какие-то другие важные сообщения – «боевые сигналы». А подводная лодка проекта «629» или проекта «629А» не всегда могла выдержать среднесуточную скорость, т.к. в дневное время она должна была обязательно находиться в подводном положении и идти малым ходом под электромоторами всё светлое время суток, а ночью двигаться в режиме под РДП – самом опасном режиме, когда над водой находится воздушная шахта РДП и антенна – системы «Накат» – для обнаружения сигналов РЛС самолетов или кораблей противника, а также перископ. В него в ночных условиях штормового моря даже в соответствии с рекомендациями «Руководства по использованию средств движения», допускающих плавание под РДП при шторме не более 5 баллов, в темное время суток практически ничего не видно. Гидроакустики в условиях нахождения ПЛ в приповерхностном слое воды практически ничего не слышат из-за грохота дизелей и шума волн. Фактически ПЛ в таком режиме становится «глухой и слепой».

К тому же, чтобы навёрстывать отставание из-за движения под водой (под электромоторами), командир вынужден был нарушать требования «Руководства по использованию средств движения» и идти в режиме РДП при шторме 6 баллов или даже больше, полагаясь только на высокую профессиональную выучку экипажа, но чрезвычайно рискуя. При малейшей оплошности личного состава экипажа, несущего вахту, ПЛ могла провалиться на глубину более предельной и погибнуть.

Дело в том, что и при идеальной работе рулевого на горизонтальных рулях, выдерживая заданную глубину, и специалистов БЧ-5, обслуживающих дизели, и трюмных машинистов, отвечающих за чёткое выполнение команд вахтенного механика по заполнению или продуванию цистерн сжатым воздухом, воздушная шахта РДП может оказаться захлёстнутой штормовой волной. Малейшая задержка в исполнении команды на перекрытие шахты РДП приведет к поступлению воды в прочный корпус, а несвоевременная остановка дизеля и дача хода электродвигателями приведёт к тому, что ПЛ, имеющая при движении под РДП отрицательную плавучесть, без хода начнёт стремительно погружаться к опасной черте. К тому же несвоевременная остановка дизеля, работающего с большим всасыванием отсечного воздуха, приведет к сильной разрядке его, вызывающей серьезное влияние на физическое состояние экипажа.

В практике многочисленных походов дизельных ПЛ это наблюдалось нередко. Так что ошибка одного может привести к гибели всех. Потому движение под РДП и считается самым опасным.

Скорость движения под РДП не превышает 5—6 узлов, а в подводном положении, в светлое время суток ПЛ могла двигаться со средней скоростью не более скорости «эконом-хода» – примерно 2,5 узла, чтобы не разрядить полностью аккумуляторные батареи. Так что среднесуточную скорость, указанную в документах ГКП на поход, выдержать было не только весьма трудно, но и иногда даже вообще невозможно. Чтобы всё же вовремя достигнуть «контрольной точки» и вообще своевременно занять район патрулирования (район позиции ожидания), нередко приходилось не только ночью, но и днем всплывать и двигаться в надводном положении в жесточайших гидрометеорологических условиях, пользуясь тем, что во время сильных штормов «Орионы» не летали.

Это позднее, когда наши стратегические ракетоносцы были оборудованы системами, позволяющими без всплытия под перископ принимать сигналы и указания с ГКП с помощью всплывающей буйковой антенны, необходимость подвсплытия под перископ в районе «контрольной точки» отпала. Появилась возможность, находясь даже на большой глубине, принимать не только радиосигналы с ГКП, но и сигналы спутниковой навигации для определения точных координат своего местонахождения.

Первым РПКСН, оборудованными такой связной системой были ракетоносцы проекта «667 БД» («Мурена»), а на РПКСН проекта «667 БДРМ» (с ракетным комплексом «РСМ-54») были оборудованы даже две антенны буйкового типа. А пока наши дизельные стратегические ракетоносцы первого поколения, как «дамоклов меч» над собой имели крайнюю необходимость своевременно занять «контрольную точку», подвсплыть, дождаться приёмного сигнала (квитанции) с ГКП.

Многие, кто говорят и пишут о причине гибели ПЛ «К-129 и пытаются переложить вину на экипаж просто не знают и не понимают, в каких сложнейших условиях совершались этими лодками океанские переходы с необходимостью строжайшего обеспечения скрытности. Именно скрытность – одно из главных качеств при выполнении ПЛ своих задач, а в данном случае (с учётом стратегических целей) это качество должно было быть обеспечено любой ценой. К тому же американская противолодочная авиация (в частности, самолеты «Орион») могла нести удар противолодочными атомными глубинными бомбами с ласковым названием «Лулу» и «Бетти», так что в боевых условиях обнаружение РПКСН означало его неминуемую гибель.

Высокое московское командование, ставя задачи для дизельных стратегических ракетоносцев, разумеется, многое учитывало, но даже и после выхода первых ПЛ на Боевую Службу, например, в широтах северной части Тихого океана, несмотря на указанные в отчётных документах командиров сведения о том, что планируемые среднесуточные переходы ПЛ в тех реальных условиях, практически круглогодично и круглосуточно чрезвычайно неблагоприятно для выдерживания графика движения, а порой и вообще невозможно его выдержать, никаких изменений в задании на поход не сделали. Необходимо было менять графики движения, хотя бы в связи с прогнозируемыми штормами, однако ничего не изменялось.

Особого разговора заслуживает необходимость плавания в надводном положении, как правило, в сильный шторм, нередко жесточайший.

Были случаи, когда подводную лодку при шторме 9 баллов и более просто выбрасывает на поверхность, даже такую как атомную ПЛАРК проекта «675» водоизмещением 5760 тонн, как это было с ПЛ «К-10», когда она шла на перехват авианосно-ударной группы во главе с атомным авианосцем «Энтерпрайз» летом 1968 г. примерно в том же районе, где погибла ПЛ «К-129».

Читатели, конечно, знают или представляют, как чувствует себя человек при громадном шторме, например, на каком-то маленьком или большом судне, когда амплитуда колебаний достигает 30 метров, а вот в ограждении рубки ПЛ (на ходовом мостике) да еще в зимних условиях, когда задраен рубочных люк, чтобы вода не попала в прочный корпус, т.к. она захлестывает всю носовую часть ходовой рубки, при свисте ветра, шуме волн, бьющихся об ограждение надстройки, когда даже при крике в ухо вахтенного офицера, сигнальщика или вообще находящихся в надстройке, стоящих рядом друг к другу двух вахтенных, ничего не слышно, мало кто знает. Вся верхняя вахта стоит пристегнутой страховочными ремнями (монтажников-высотников) к внутренней стороне ограждения рубки, чтобы не смыло за борт, когда волна проходит над головой, когда вахтенные, вцепившись двумя руками, держатся за какие-либо внутрирубочные выступы. А если еще и температура отрицательная или вообще мороз, то нести такую вахту малоприятно, мягко говоря. Неслучайно смена вахты производится не более чем через 2 часа, а то и раньше.

Так что все эти переходы, весьма длительные по времени (туда и обратно с учетом плавания в позиции ожидания) длящиеся 80—90 суток, доставались нелегко. Нередко ПЛ, возвращаясь из такого похода, оказывалась с оборванным ограждением рубки, а иногда почти и полностью «раздетой». Во время одного из таких походов уже по возвращению к точке всплытия-встречи с кораблем контролером у ПЛ «К-163», где автор был командиром БЧ-1, ограждение рубки было сильно повреждено – было потеряно 105 кв. м. обшивки из дюралево-алюминиевых сплавов. Это дало повод командиру американского «Ориона», находящегося в момент всплытия ПЛ в хорошей визуальной видимости, передать на свой командный пункт открытым текстом по радио: «Русская подводная лодка серьёзно повреждена и терпит бедствие». Очевидно увиденное: три огромных ракетных шахты, покрытые красным суриком, с болтающимися краями листов оставшейся части ограждения, так впечатлили этого американского аса, что он, передавая это сообщение, буквально кричал (по словам офицера ОСНАЗ, прекрасно знающего английский язык, прикомандированного на поход).

Каждый из тех, кто служил на ПЛ, в частности, на этих дизельных – проекта «629», могли бы рассказать многое о подобных и других случаях. Например, автор, побывавший на боевой службе трех ПЛБР «К-126», «К-163» и «К-136», мог бы рассказать о том, как на одной из этих ПЛ при резком маневре для уклонения от сил ПЛО одна из торпед с атомной боевой головкой сорвалась со стопора в торпедном аппарате и двигалась вперед-назад, ударяясь головной частью в переднюю крышку торпедного аппарата повредив обтекатель. Для расследования этого случая из Москвы прилетела спецкомиссия из нескольких человек. Особых сведений по результатам расследований до нас не дошло, однако, о том, что одна из нескольких степеней предохранения от взрыва атомного заряда сработала, до командования ПЛ было доведено. На другой из этих ПЛ, где автору пришлось послужить, во время шторма при срочном погружении в результате ошибки одного из трюмных старшин, ПЛ провалилась и, хотя и с дифферентом на корму, работой на полном ходу моторов и при продувании цистерн главного балласта, скорость погружения снизилась, но падение не останавливалось. Только на глубине, близкой к предельной ПЛ остановилась и начала медленно всплывать. При всплытии на глубину 250—260 метров (рабочую для данного проекта) в центральный пост поступили доклады из 2-го, а потом из 5-го отсеков, что в прочный корпус поступает вода. На вопрос из центрального поста о том, как интенсивно вода поступает из 2-го отсека ответили: «Сильно, как из ведра». Произошло то, что во время плавания на глубине больше рабочей от сильного сжатия прокладочной резины под съемными листами аккумуляторных отсеков эти листы начали «отжиматься» и образовались щели для прохода воды под большим давлением. Командир ПЛ совместно с командиром БЧ-5 приняли решение не прекращать всплытие, т.к. оставшейся плотности батарей было очень мало. ПЛ всплыла в позиционное положение с огромным количеством воды в трюмных частях 2-го, 5-го и центрального (3-го отсека). Вода в 3-м отсеке проникла в гиропост с навигационным комплексом. Для ликвидации последствий такого провала (произошло это уже при возвращении в базу) до самого входа в базу пришлось осушать затопленные помещения разными способами, повышать электроизоляцию комплекса, других приборов и систем, которые побывали под водой.

На третьей ПЛ при стоянке на якоре в Авачинской губе произошел пожар в электромоторном отсеке из-за короткого замыкания. Пожар удалось быстро потушить, благодаря прекрасно подготовленным по специальности и хорошо отработанным на тренировках по борьбе за живучесть личного состава БЧ-5 (автор в это время был вахтенным офицером).

Так что возможных причин гибели ПЛ «К-129» было много. По большому счёту даже и не только выход в океан на долгое время, но и обычный выход в район боевой подготовки для отработки экипажа по своим обязанностям является потенциально рискованным с точки зрения обеспечения живучести ПЛ и безопасности для членов экипажа.