Читать книгу Шизофреник - Александр Петров - Страница 11

– Учитель Везу, мне кажется, вам всё же пора вставать…

Наблюдающий неохотно перевернулся на спину.

– Вы уснули, пока я рассказывал вам то, что мы проходили по истории.

Везу закрыл лицо руками и громко выдохнул. Затем с лёгкой тяжестью в голосе и слегка невнятно сказал:

– Сейчас встану и пойдём заниматься.

– Поздно, по расписанию мы должны были уже закончить.

Наблюдающий резко сел:

– А почему ты меня раньше не разбудил?!

– Кальта просила дать вам отдохнуть.

Холодок пробежал по спине Везу. Он снова чувствовал, как рядом с его сознанием находится невидимая длань Искусственного интеллекта, готовая схватиться за любую мысль, малейший знак того, что отсмотренные воспоминания победили трезвый ум наблюдающего, и лишь только за это вытрясти разум из Везу.

Мимо наблюдающего и его ученика Репта прошли несколько человек.

– Пойдёмте, нам пора.

– Куда? – с испугом в голосе спросил Везу.

– На церемонию, – отрезал Репт и подал руку учителю.

Дорожка, вымощенная подобием жёлтого кирпича, плавно уходила далеко в гору. Правда, как бы быстро вы ни шли, подняться на эту гору было невозможно, вы всегда были у подножия склона.

Ветер шелестел в пышной кроне деревьев. Он соскальзывал с веток, проносился по невысокому газону, прижимая травинки к поверхности. Всё здесь казалось самым настоящим раем, было таким приятным… Но стоило ветру приблизиться к наблюдающему, коснуться кожи Везу, как в одну секунду окружающий мир менялся.

Во всём проступала фальшь. В ветре чувствовалась работа большой вентиляционной трубы, что непрерывно нагоняет воздух внутрь сферы. В траве и деревьях Везу видел точно сделанную, но тем не менее подделку. Всё окружающее в один момент превращалось в инсталляцию. Приторную, замершую, мёртвую.

Сами собой всплыли воспоминания о Земле, чужие воспоминания. Они были столь сладки, что, накатывая с каждым дуновением ветра всё сильнее и сильнее, увлекали за собой наблюдающего.

Везу очнулся, когда его окликнул Репт:

– Учитель?! – ребёнок остановился, выдав с досадой и злостью: – Вы меня не слушали?

– Прости, я слегка задумался… – виновато сказал Везу.

– Вы думали об увиденном? Каково это – увидеть всё глазами и личностью, что была когда‐то оцифрована?

Вопрос поставил Везу в тупик. Единственным табу для наблюдающего при разговоре с учеником была работа. И если бы… если бы в его голове… если бы за ним сейчас не следили… Если бы они были только вдвоём, наедине, Везу рассказал бы этому мальчонке всё. Он бы отговорил его от работы наблюдающего. Ведь это было самое тяжёлое, что только могло быть.

– Прости, Репт, но ты пока ещё слишком мал для того, чтобы нам говорить об этом. Ты просто меня не поймёшь.

Сердце Везу сжалось от слов, которые он выдавил по указке Кальты.

– Вот все вы так считаете! – воскликнул мальчик. – Говорят, что только один из нашего класса сможет стать наблюдающим, только самый лучший… – лишь на мгновение воцарилась тишина, но она была быстро разрушена озорной интонацией Репта. – Когда я сдам все контрольные на «отлично», когда я всех обгоню, я попрошу Кальту, чтобы именно вы меня во всём инструктировали.

Везу ничего на это не ответил.

Большая дверь парила в воздухе, прямо на главной улице. Под ней был небольшой постамент с лестницей. Репт уверенно поднимался по ступенькам, а наблюдающий Везу по какой‐то причине медлил. По ту сторону входа находился озёрный пляж. Гигантский водоём растёкся на сотни и сотни метров. На дальнем берегу озера виднелся густой зелёный лес. Вечерело.

– Так вот как пахнут планеты… – констатировал Репт, глубоко вдохнув воздух карманной вселенной, – старшеклассники рассказывали, что на создание такой комнаты требуется порядка одной тысячи частиц материи[13]. Сколько бы я ни представлял себе это число, у меня никогда не получалось, но однажды, впервые оказавшись здесь на церемонии, мне в один момент стало ясно, что это за планета.

Наблюдающий Везу улыбнулся. За всю свою жизнь он повидал огромное количество церемоний, и все они всегда заканчивались одинаково. Оцифрованное сознание изымалось Кальтой, а человеческое тело торжественно и с почестями сжигалось в дань старой традиции. По правде говоря, Везу не был особенным приверженцем этих празднеств. Дело в том, что он не знал, что станет с ним после того, как Кальта изымет его сознание. Останется ли он собой, или же, напротив, полностью изменится. Будет ли он тем, что извлекут, или же это будет лишь цифровая копия, а его личность исчезнет вместе с телом. Что он будет чувствовать и будет ли чувствовать вообще?

На песчаном пляже собрались почти все. Люди плотной толпой стояли на берегу розовеющего от заката озера. Вот подошли церемониальные машины. Они должны сложить погребальный костёр. С самого детства Везу рассказывали, что без его опыта наблюдателя человеческой расе не спастись.

После того как планеты превратились в пыль, а звёзды истлели, после того как практически все чёрные дыры изжили себя, человек продолжал существовать, и всё благодаря Кальте. Со временем машина упёрлась в свой потолок и перестала делать открытия. После нескольких лет застоя Искусственный интеллект пришёл к выводу: у него осталась одна теория и одна надежда на то, что всё же ключ ко всему есть. И этот ключ – человек. Машина остаётся машиной. Она действует превосходно точно, безукоризненно филигранно, но этого недостаточно.

Освоив законы Вселенной, манипулируя пространствами, Кальта хотела разобраться с последней величиной – временем. Тогда она смогла бы создать Вселенную заново, смогла бы сделать её вечной. Но даже её мощностей не хватало, чтобы завершить расчёты. Проанализировав все научные открытия людей, даже то открытие, благодаря которому сам Искусственный интеллект был создан, машина пришла к выводу, что всему виной человеческая натура. Тонкое искусство людей ошибаться. Подумать только, простая забывчивость, рассеянность, недальновидность – и у вас в руках самое страшное оружие или самое гениальное открытие.

Как это смешно, однако, звучит:

ошибаться – значит открывать.

Кальта пыталась понять, как научиться ошибаться, чтобы наконец прийти к заветному открытию. И тогда она придумала план. Собрав всю историю Земли, а затем и Вселенной, она создала миллионы триллионов симуляций.

В каждую Искусственный интеллект поместил человека, подарив тем самым всем бесконечную жизнь. Вновь и вновь в искусственном цифровом мире бессмертное сознание перерождается в двоично-кодовом теле. Набирается опыта, умирает. Вновь и вновь возвращается к Кальте, и та, забирая накопленный за это время опыт, анализирует, как работает человеческая натура. Немудрено, что некоторые из таких индивидов оказываются близки к выигрышным числам. Их называют аномалиями.