Читать книгу ПОДСОЛНУХИ - Александр Петрович Горностаев - Страница 6
ПОСЫЛАЙТЕ
ОглавлениеВ путь-дорогу всегда посылайте
Разной критики всяческий сброд,
Если властвует, стих подавляя,
Присягнувший злословью народ.
Не чурался по случаю Пушкин
Загибать три колена легко:
Бог словесности, лучший из лучших
Посылал…. Иногда – прямиком.
Посылайте – то ближе, то дальше
Всякой злобы любого посла,
На прикормленных заводях фальши
Как бисову отродью несть им числа.
Злу в ответ, чтоб скорее утихла
Боль извечно ранимой души,
В реки критики, как в воды Стикса,
Сам вступать никогда не спешил.
Нужно быть без упрёка и страха
Перед сонмищем злых дураков,
Посылать как предложено на х…
Ныне, присно, во веки веков!
*****
Традиции словом, сложеньем исправным
Мне лавры признанья не обрести.
Сподоблюсь тогда я в кругу графоманов
Скандальностью лиры быть первым в чести!
*****
Растут ромашки, зацветает клевер,
Жужжат шмели и пчёлы на лугу.
По старой памяти я выхожу на берег,
А детства годы… ждут на берегу.
Моя река увязла в жидкой тине,
И под травой мохнатой берега.
Здесь, может быть, за ветками густыми,
Ещё идёт мальчишьих дней игра.
Вот-вот из мути вынырнет ондатра,
Пройдёт коровье стадо через мост…
Я эту радость детских чувств обратно
На берег из чужих краёв принёс.
Опять, как в детстве, тёплыми листами
Коснутся рук кусты прибрежных ив…
И трепетных воспоминаний стая
Порхнёт на сердце, словно воробьи.
*****
Я в сонме чувств, в виденьях детства первых
В когтистом мире леса был в гостях.
Меня туда увлёк писатель Кервуд,
Ведя по следу северных бродяг.
Я рос в тепле домашнего уклада,
Неспешной жизни созерцая быт,
Но в дебрях грёз к вершинам водопадов
Ходил уверенно, как зрелый следопыт.
Бывало, зимний хлад зайти домой заставит, —
Усядусь к печке… Ночь, огонь, и звук часов
Всё есть в жилище, чтоб читать, как волчьи стаи
Голодный гон ведут в окрестностях лесов
Не убежал от бед большой медведь Неева.
Мне жалко Микки: люди травят пса…
Я спать – не спал, но гущу щей поев я
Спешил к друзьям – в канадские леса.
Мне в жизнь, как в книгу собственных историй,
Вписался – дружбы зверя и людского зла – контраст.
В душе слилось величье северных нагорий
С очарованьем родины пространств.
*****
Поглупели поэты земли!
Стали умными критики сразу.
И знаток Сальвадора Дали
Учит живописи богомазов.
*****
Бесцеремонно унижает и стихи, и судьбы
Всех ваших правок рэкетский наезд.
Я выражаю вам, высоколобым судьям,
Пред вечностью свой личностный протест!
Вы правил убивающих апологеты,
Найдёте тьму погрешностей легко
В неисправимом творчестве поэта,
В плетеньях вязи истинных стихов.
Одно я тоже знаю правило – такое,
Которое от вас, как от чумы, уберегло
Высокое косноязычие Толстого
И Маяковского тяжелое стило!
******
Такая гложет искренняя жаль меня,
Что многие поэты канули в безвестность.
Как будто Пушкин не прочёл Державина,
И ломоносовской той звёздной бездны
*****
Не нарушайте, я прошу вас, Бога ради,
Дыханье, сердца ритм, покой души —
Любой, случайно брошенной тирадой,
В осколки бьющей зеркальце тиши.
В устах табу обыденному слову,
Пока в душе, как в утреннем лесу,
Спит глубоко зверья опасный норов
И травы росы, как хрусталь, несут.
Как на земной, залитой солнцем почве,
В душе весны целебный обогрев.
В ней цвет рассыпан белым многоточьем,
Как по лугам и куполам дерев.
Пусть не мешает время, пусть позволит Вечность
Воспринимать мгновенья тишины,
Как сонмы слов на неземном наречье,
Что из глубин небес к душе обращены.