Читать книгу Круг ада. История - Александр Петрович Золотов - Страница 3

Петр Изотов, худощавый мужчина тридцати с небольшим лет, в числе первых подошёл к своему НАТИКу*, любовно похлопал новенький трактор по капоту. (Перед войной новые трактора НАТИ стали активно вытеснять устаревшую модель «Универсал». ) Он не раз замечал завистливые взгляды товарищей, а иногда выслушивал упреки. Тщедушный парень Никита Басов обиженным голосом затянул:

– Тебе хорошо, новый трактор, тебе не надо через каждый круг, лезть под него, снимать картер, и подтягивать эти проклятые деревянные подшипники, какой дурак такое придумал?

Изотов отмалчивался, но на этот раз ему стало жаль обиженного силой и здоровьем парня:

– Михалыч говорил, что бригада скоро получит новые НАТИКи.

– Михалыч может говорить, у него тоже новый трактор, а тут….

Бригадир, услышав разговор про себя, резко откликнулся:

– Никита, работай так, как Изотов, тоже получишь новый трактор, а то сколько раз тебя будил под трактором, сделаешь перетяжку подшипников коленчатого вала и хропака давишь.

Где мне взять столько силы, как у Изотова, квелый я….

– Тогда не ной, лезь под трактор, смотри, ребята уже заканчивают, – строго приказал Носов, – опять последний будешь в борозде.

Последние слова бригадира звучали уже не раздраженно, а зло.

Едва солнце показало из—за горизонта край своего диска, трактора, один за другим, натружено урча, потянули за собой плуги. За плугами с металлическими чистиками спешили прицепщики. Все выше солнце, всё шире вспаханная полоска поля….

День выдался жаркий, солнце нещадно палило, но плуги вспарывали земную твердь, волоча за собой долго не рассевающиеся шлейфы пыли. Очень хотелось есть. Трактористы все чаще посматривали в ту сторону, откуда должна появиться телега, на которой привезут воду, керосин и обед. Когда солнце перекочевало в зенит, Иван Кузьмич, брат-близнец деда Митрофана, осчастливил всех своим приездом. Братья были поразительно похожи, даже бороды седели одинаково, но по натуре были абсолютно разные. Если Митрофан Кузьмич, провел бурную молодость и не зря трактористы опасались отпускать его на ночь в село, то Иван Кузьмич был молчаливым подчиненным своей жены, исполнял ее волю, как свою.

Трактористы спешили к телеге, звеня алюминиевыми мисками и ложками.

– Иван Кузьмич, что привез на обед?

– Все, что привез, можно есть, – невозмутимо отвечал тот.

– А где повариха, кто раздавать будет?

– Повариха не приехала, приболела.

– Тогда ты поворачивайся скорее, жрать хочется, пупок с позвоночником ручкуются.

– Жрать не с – ть, можно подождать.

– Ты, дед, не шуткуй, мы здесь не игрушки играем, – Носов для убедительности поднес увесистый кулак к его лицу. По лицу бригадира было явственно видно, он не шутит.

– А я что не даю, там чугунки, берите, делите….

– Я раздам! – вызвался Митрофан Кузьмич, – а то обед превратится в ужин. На моего братца не обижайтесь, маманя сказывала, что я родился вперед его, а он задержался еще на целый день. Медлительный он.

– Балаболка, – незлобливо усмехнулся Иван Кузьмич.

– Зато бабка довольна…, – крякнул пожилой мужик.

– Это для кого как, может хворостину кладет рядом и подстегивает.

– Э-эх! Зубоскалы, что с вас взять…? – махнул рукой Иван Кузьмич и уселся в тень телеги.

Насытившись, бригада запасалась привезенной водой и направлялись к своим машинам, где в тени своих стальных коней можно недолго полежать и отдохнуть. Через полчаса бригадир подал знак о начале работы. Трактористы неохотно выползали из тени, и через несколько минут люди и трактора продолжили свой нелегкий труд. Изотов, сделав круг, увидел, что трактор Никиты Басова не покидал своей стоянки. Около него находился бригадир Носов, он размахивал руками, видимо ругался. Через небольшой промежуток времени собралась вся бригада. Узнав, в чем дело люди добро улыбались.

– Молодец, Никита, нашел выход.

Носов продолжал возмущаться, чаще обычного применяя слова русского фольклора, которые всегда стимулировали действие.

– Надо же такое придумать, мать, перемать! Лежит, будто ремонтирует, а сам привязал руки к днищу трактора и спит….

– Прости, бригадир, квелый я, зуб даю, больше не повторится.

– Ты не квёлый, ты дурак! – Носов, все больше распалялся, стал трясти перед носом провинившегося парня ладонью, – если кто-то наскочит, то ты первый, а я следом в каталажку за саботаж. Ты знаешь, что я теперь обязан доложить про твои выкрутасы.

Никита изменился в лице, жалобно пролепетал:

– Михалыч, не губи, отработаю, передовиком стану….

– А если кто донесет, да приукрасит, что мы все работаем по твоей закваске?

Со всех сторон слышались заверения:

– Ты наш бригадир, а говоришь непотребное! Своего, товарища да заложить?

– Михалыч, будь спокоен, никто ничего не узнает.

– А вы понимаете, что круговая порука посадит вас рядом с нами.

– Михалыч, неужели из-за такой ерунды и в каталажку?

– Каталажку, не в каталажку, а принудительные работы припаяют.

Бригада расходилась, тревожно переговариваясь:

– Зачем Носов стал кричать, пошутил бы, да и всё.

– Это точно, никто бы ничего не заметил.

– Васька ляпнул про его жену, вот и лютует Михалыч.

– Да дела, как поступит бригадир?

Носов быстрым шагом направился к трактору, его злое беспокойство будто передалось машине, когда ее хозяин дал полный газ, она будто присела, вырывая плуг из объятий пашни, но душевная тяжесть человека и непосильная ноша задавили её. Трактор дал перебой и, испустив дым кольцами заглох.