Читать книгу Тетради 2017 года - Александр Петрушкин - Страница 81

Вот – родина вторая, что с начала,

как будто вторник, на меня стучала —

на телеграфе дивное письмо

лежит и дышит в мясо сургучом:

вот родины предел. Начни сначала —

земля твоя, что изнутри всё знала:

я был агент конечно же двойной

лежал межъязыковою войной —

и русский весь язык казался узким

заштопанным, как влажный перегной.

Вот родина – прекрасна в умиранье —

лежит внутри и нефтяной волной

подожжена, как спичкой, дирижаблем —

и небом, что горит передо мной

едва-едва – как Пушкин, в поле жабры

свои оставив февралю, бежит

на Родину, что первая, корягой

из речи чёрной, словно зверь, дрожит —

где мяса письмена из мягких лёгких,

где свет прошитый светом, в снег лежит

лицом своим – теперь невиноватым —

где всяк Харон по-русски, говорит.