Читать книгу Кто Вы, «Железный Феликс»? - Александр Плеханов - Страница 4

Много внимания уделял Ф.Э. Дзержинский уточнению задач отечественных органов безопасности, более четкому определению их правового положения и функциональных обязанностей.

В правовом положении органов безопасности в 1917-1926 гг. следует различать три периода: первый (20 декабря 1917 – 6 февраля 1922 гг.) – ВЧК – орган с чрезвычайными полномочиями при СНК РСФСР; второй (6 февраля 1922 г. – 2 ноября 1923 гг.) – Государственное Политическое управление при НКВД РСФСР и других союзных республик; третий (2 ноября 1923 – до 20 июля 1926 г.) – Объединенное Государственное Политическое управление при СНК СССР, возглавлявшее борьбу с контрреволюцией в масштабе всей страны. При образовании ВЧК было установлено ее непосредственное подчинение СНК РСФСР, а в последующем – СНК СССР. Лишь короткий отрезок времени, с 6 февраля 1922 г. по 2 ноября 1923 г. органы госбезопасности организационно входили в НКВД. В последующем это было признано нецелесообразным.

По Конституциям 1918 и 1924 гг. – главным правовым документам Советской России и Советского Союза основу единой государственности РСФСР, а затем СССР образовывала система Советов. Именно Советы должны были быть воплощением государства диктатуры пролетариата, призванного проводить революционные преобразования в стране в интересах рабочих и крестьян. Как видим, налицо ярко выраженный классовый подход.

Следует иметь в виду, что все действия органов ВЧК регламентировались нормативными актами. В то время политическое руководство страны толковало право как орудие классового господства, и «государство реализовало этот принцип в революционном правосознании. Оно означало, что власть не собирается заниматься юридическими формальностями: доказательством вины, защитой и правами обвиняемых. Каждый человек мог быть арестован, заключен в тюрьму и даже казнен, если возникало подозрение, что он может оказаться хотя бы потенциально опасным для диктатуры пролетариата»².

Председатель ВЧК-ОГПУ рассматривал борьбу с противниками советской власти в широком общегосударственном плане, учил чекистов не ограничивается изобличением и наказанием конкретных преступников, а видеть задачу органов безопасности в том, чтобы не только разоблачать провинившихся, но и устанавливать причины преступности, принимать меры к недопущению преступлений. Он выступал за неуклонное проведение в жизнь законности. Бесспорно, слово «законность» в те годы понималась лишь с добавлением еще одного важного слова «социалистическая» или «революционная». При рассмотрении проблемы законности нельзя забывать того, что ее становление происходило в годы Гражданской войны и в условиях выхода из ее состояния. Последствия классового противоборства сказывались на всех сферах жизни государства и общества. И здесь, быть может, главный ответ на многие вопросы, которые возникают при обращении к реалиям того времени. Это должно многое объяснить тем, кто старается подойти к пониманию реальностей 1917-1926 гг. с точки зрения сегодняшнего дня.

Функции ВЧК, основные направления ее деятельности и рамки полномочий определялись высшими органами власти и управления РСФСР. Председатель Президиума ВЦИК РСФСР М.И. Калинин, выступая на IY Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, говорил, что в первые месяцы после революции решающим фактором права была вооруженная сила и лишь на следующем этапе за нею выступили чрезвычайные комиссии – один из мощных органов укрепления Советской власти ³.

Для решения своих задач органы ВЧК имели адекватный объем полномочий.

Участвуя в разработке мер по искоренению преступности, Дзержинский рассматривал укрепление законности как общегосударственную задачу. Пути для достижения цели – убеждение, профилактика, общественное воздействие на правонарушителей, совершенствование юридических гарантий законности в сочетании с принуждением для исполнения правовых установлений. Он настаивал на необходимости решительной борьбы с преступностью. «Либеральное чувство жалости и абстрактной справедливости, – отмечал он в записке в ЦКК РКП ⁶, – наносит огромный вред делу борьбы с преступностью, не отвечает задачам защиты классовых интересов трудящихся, разлагает неустойчивые элементы и вместо искоренения преступности, приводит к увеличению числа преступников». В то же время Дзержинский выступал против чрезмерной строгости: «Все излишние строгости, не вызываемые этой целью (изоляция для целей следствия – Авт. ),-преступление, рождающее справедливое возмущение и новые преступления… Надо не озлоблять людей и не грешить против нашей коммунистической морали». Он учил внимательному, вдумчивому рассмотрению всех «за» и «против», умению анализировать обстановку и причины, породившие преступления, требовал советских законов.

Основными задачами ВЧК были: выявление и пресечение тайной подрывной деятельности и подавление открытых выступлений противников советской власти. Она осуществляла руководство работой местных ЧК и других подчиненных ей структур, определяла их штаты, производила назначения должностных лиц, издавала инструкции, приказы, утверждала и отменяла решения местных органов и др. При этом сначала ВЧК имела право вести лишь оперативно-розыскную работу, дознание и следствие с передачей дел после окончания предварительного следствия в судебные органы, на предприятия и в учреждения для принятия административных мер воздействия, а в последующем и право на применение мер пресечения: арестов, выемок, обысков, а также административных мер: штрафов и высылок.

В то время политическое руководство страны толковало право как орудие классового господства, и государство реализовало этот принцип в революционном правосознании. Оно означало, что власть не собирается заниматься юридическими формальностями: доказательством вины, защитой и правами обвиняемых. Каждый человек мог быть арестован, заключен в тюрьму и даже казнен, если возникало подозрение, что он может оказаться хотя бы потенциально опасным для диктатуры пролетариата.

После создания ВЧК много внимания было уделено уточнению правового положения силовых структур и судебных органов. 19 декабря 1917/1 января 1918 г. В.И. Ленин внес правку в проект постановления о компетенции НКЮ, предложенный И.З. Штейнбергом от имени левых эсеров – членов СНК: «1) Все существующие сейчас следственные комиссии (в том числе комиссия Дзержинского, Бонч-Бруевича, Козловского и военно-морская) разных наименований должны быть приведены в систему, для чего народному комиссару юстиции, народному комиссару внутренних дел и другим комиссарам, в ведении коих комиссии находятся, надлежит согласиться между собой и войти с соответственным предложением в СНК…». Постановление было принято с поправками В.И. Ленина на заседании СНК 19 декабря 1917 г.⁴.

1 января 1918 г. СНК обсудил вопрос «О точном разграничении функций существующих учреждений розыска и пресечения, следствия и суда». Заслушав доклады И.З. Штейнберга, Ф.Э. Дзержинского и В.Д. Бонч-Бруевича, а также заявления В.А. Александровича, председателя Революционного трибунала Зорина и Следственной комиссии при Петроградском Совете, СНК решил упорядочить борьбу с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией, сконцентрировав в ВЧК всю работу розыска, пресечения и предупреждения преступлений, а дальнейшее ведение дeл, следствия и постановка дела на суд представить Следственной комиссии при трибунале. Комиссиям было рекомендовано разграничить их деятельности на подотделы – провокационный (подотдел, задача которого состояла в пресечении провокации контрреволюционных элементов), уголовный, спекуляции и контрреволюции⁵.

Решением высших органов власти соответствующими правами наделялись и создаваемые территориальные органы ВЧК. В начале 1918 г. губЧК должна была беспощадно бороться с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности, вести наблюдение за контрреволюционной буржуазией, их организациями и поддерживать революционный порядок. Уездные ЧК и комиссары исполняли ту же работу по своему уезду; в волостях из волостного совета назначался комиссар, который должен совмещать в себе и комиссара милиции. Его обязанностью было недопущение контрреволюционной, погромной агитации и выступлений в своей волости, а также наблюдение за поведением кулаков, пресечение их подрывных действий. Волостные комиссары подчинялись УЧК или комиссару⁶.

Для выполнения своих обязанностей чекисты получали соответствующие документы (мандаты). Так, 9 января 1918 г. сотруднице ВЧК Е.П. Баклановой было выдано следующее удостоверение за подписью Дзержинского: «Предъявительница сего Елена Петровна Бакланова состоит агентом Контрразведывательного отдела при Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совете Народных Комиссаров. Настоящим Е.П. Бакланова уполномочивается на задержание всякого рода контрабанды, следующей за границу, почему прошу, как военных, так и гражданских властей оказывать ей при исполнении обязанностей службы всякое законное содействие, что подписью с приложением печати удостоверяется»⁷.

В процессе развития органов ВЧК менялось и правовое положение органов госбезопасности. Так, 31 января 1918 г. СНК решил разграничить функции органов розыска и пресечения, следствия и суда. «В Чрезвычайной комиссии, -говорилось в постановлении,-концентрируется вся работа розыска, пресечения и предупреждения преступлений, все же дальнейшее ведение дел, ведение следствий и постановки дела на суд предоставляется следственной комиссии при трибунале»⁸

В трудные, критические для советской власти дни, когда немцы, прервав мирные переговоры, начали наступление и в короткий срок захватили значительную часть Украины, всю Латвию и Эстонию и реальная угроза нависла над Петроградом, 21 февраля СНК принял подготовленный В. И. Лениным декрет-воззвание «Социалистическое отечество в опасности!». Статья 8 декрета гласила: «Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления⁹.

22 февраля 1918 г. ВЧК через газету «Известия» довела «до сведения всех граждан, что до сих пор комиссия была великодушна в борьбе с врагами народа, но в данный момент, когда гидра контрреволюции наглеет с каждым днем, вдохновляемая предательским нападением германских контрреволюционеров, когда всемирная буржуазия пытается задушить авангард революционного интернационала – российский пролетариат, Всероссийская Чрезвычайная комиссия, основываясь на постановлении Совета Народных Комиссаров, не видит других мер борьбы с контрреволюционерами, шпионами, спекулянтами, громилами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения на месте преступления».

ВЧК объявила, что шпионы, контрреволюционные агитаторы, спекулянты, организаторы восстаний и участники восстания против советской власти, продавцы и скупщики оружия для отправки финляндской белой гвардии и вооружения контрреволюционной буржуазии Петрограда «будут беспощадно расстреливаться отрядам и комиссии на месте преступления»¹⁰.

В связи с предоставлением ВЧК права на внесудебную репрессию, следственные функции комиссии были восстановлены. А инструкцией, утвержденной ВЧК 1 декабря 1918 г., право на применение высшей меры наказания получили губернские, фронтовые, армейские и областные ЧК. Это означало, что применять расстрел можно было в административном порядке, без предания человека суду¹¹.

Сначала статья 8 декрета СНК применялась ВЧК крайне редко. Первыми же официальными жертвами чекистов считаются самозванный князь Эболи (он же Гриколи, Найди, Моковский, Долматов) и его сообщница Брит. Они были арестованы и расстреляны 26 февраля 1918 г. за дерзкие ограбления под видом обысков от имени ВЧК¹². Дзержинский первым поставил свою подпись под приговором.

В конце марта 1918 г. за спекуляцию оружием были и убийство самокатчика ВЧК, пьянство и разгульную жизнь были расстреляны Р. Гигашвили, В. Джикидзе, С. Яковлев, В. Герасимов, С. Абрамов и П.Федотов. Распоряжением председателя ВЧК от 22 марта 1918 г. их деньги и вещи переданы в склад вещей и денег, конфискованных в пользу Республики¹³.

В этот же день комиссаром по гражданской части г. Москвы Дзержинскому было выдано удостоверение № 3411 «на право хранения и ношения при себе одного револьвера системы «Браунинг» и «Кольт»¹⁴, а 25 марта 1918 г. товарищ председателя ВЧК В.А. Александрович и секретарь Г.Н. Левитан подписали удостоверение личности Ф. Дзержинского № 159. Ему было дано право «производства обысков и арестов». Всем учреждениям и организациям было предложено «оказывать тов. Дзержинскому всяческое содействие»¹⁵.

В мае 1918 г. возникла конфликтная ситуация после распоряжения Дзержинского о расстреле двух бандитов, задержанных на месте преступления с оружием и взрывчаткой. 15 мая 1918 г. на экстренном заседании ВЧК было рассмотрено предложение Г.Д. Закса о выяснении отношения комиссии к этому «единоличному распоряжению». Комиссия постановила: «В случае, если при доставлении в комиссию задержанных сразу выясняется их принадлежность к бандитам, немедленно подвергнуть расстрелу по постановлению Особой комиссии. В случае отсутствия кого-либо из состава Особой комиссии предоставить право остальным ее членам приглашать для пополнения кого-либо из других членов Комиссии. В случаях разногласий передавать дело немедленно рассмотрению Комиссии или Бюро. Распоряжение Дзержинского одобрить»¹⁶.

В середине 1918 г. еще не был провозглашен красный террор, но право расстрела председатель ВЧК использовал по отношению, прежде всего к сотрудникам правоохранительных органов царской России. Как правило, на деле жандарма или полицейского стояла его резолюция «Расстрелять». Хотел он применить эту меру наказания и к Петроградскому градоначальнику Д.А. Сидорову, «но тот бежал во время расстрела»¹⁷.

19 августа 1918 г. Дзержинский предоставил право и более того, вменил в обязанность чекистам Лиде, Руденицкому и Попаровскому в районе Перловки и Тайнинской «расстреливать по их распоряжению всех подозрительных, у которых будет обнаружено оружие, без разрешения»¹⁸.

После смертельного ранения эсерами 20 июня 1918 г. члена Президиума ВЦИК комиссара по делам печати Петроградского совета В. Володарского (Гольдштейна М.М.), убийства М.С. Урицкого и ранения В.И. Ленина большевики перешли к красному террору.

Декрет СНК о красном терроре был подписан 5 сентября 1918 г. народным комиссаром юстиции Д.И. Курским, народным комиссаром по внутренним делам Г.И. Петровским, управляющий делами СНК В . Д . Бонч-Бруевичем и секретарем Л.А. Фотиевой по докладу Ф.Э. Дзержинского о деятельности ВЧК.

В сложившихся условиях СНК считал, что «обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью, что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обезопасить Советскую республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях, что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры»¹⁹.

В последующем, 17 февраля 1919 г., обосновывая необходимость красного террора, Дзержинский говорил на заседании ВЦИК: «Красный террор был не чем иным, как выражением воли беднейшего крестьянства и пролетариата – уничтожить всякие попытки восстания и победить. И эта воля была проявлена. И вот краткий период этого красного террора обнаружил, что в самой России нет другой силы, кроме силы рабочих и беднейших крестьян и их партии – партии большевиков, что нет той группы, что нет той партии и нет того класса, которые могли бы взять власть в России, кроме них. Красный террор победил, показав эту силу. Это было тем условием, при наличии которого можно было влить надежду и уверенность победы в сердца тех, которые среди нас самих, может быть, сомневались в успехе борьбы нашей, и доказать загранице, что силы наши неисчерпаемы»²⁰.

Во время красного террора Дзержинский лично проводил следствие и выносил приговор. Так, 10-14, 19, 21 сентября 1918 г. им были приняты решения по судьбе 105 человек, при этом освобожден 41 человек, направлено на доследование 15 дел, передано в народный суд – 2, в ревтрибунал – 1, оставлен заложником – 1, отправлены в концлагерь – 26, расстреляно – 17, выслан на родину – 1, оштрафован – 1 человек²¹.

19 сентября 1918 г. Дзержинский подписал «Инструкцию ВЧК о работе местных чрезвычайных комиссий», которой основной задачей ЧК определил беспощадную борьбу с контрреволюцией. Он предложил все дела, по которым закончено следствие, ликвидировать самой комиссии, за исключением дел, относительно которых будет вынесено особое постановление комиссии о их передаче в другие инстанции: революционный трибунал, Верховный и местные, народные суды и т. п.; из преступлений по должности ЧК должны принимать к рассмотрению только дела особой важности, представляющие опасность для Советской республики. Все остальные – передаются ими в народные суды и революционные трибуналы²².

Осенью 1918 г. в ряде партийных организаций и советов, а также в периодической печати началась острая дискуссия по вопросам правового положения ЧК. Некоторые партийные и советские работники считали, что наиболее трудный период гражданской войны прошел, контрреволюция разбита и надобность в ВЧК и ее органах отпала. Поэтому они настаивали на ликвидации ВЧК, губернских, и областных ЧК, на передаче розыскных функций уголовному розыску, следственных– ревтрибуналам. Задачу подавления открытых выступлений предлагали возложить на милицию.

2 октября вопрос о ВЧК обсуждался в ЦК РКП (б), который поручил Дзержинскому составить проект положения о ВЧК с тем, чтобы урегулировать деятельность центральных и местных ЧК, а также их взаимоотношения с другими советскими учреждениями. Была создана комиссия, в которую вошли представители ВЧК, НКВД и НКЮ.

Во время работы комиссии в № 3 «Еженедельнике чрезвычайных комиссий» от 6 октября 1918 г. была опубликована статья «Почему вы миндальничаете?», за подписью уездного исполкома Нолинска Вятской губернии. Она была написана по поводу освобождения организатора антисоветского заговора английского дипломата Р.Г.Б. Локкарта. В статье предлагались самые крайние меры воздействия вплоть до пыток арестованных контрреволюционеров при их допросах.

В связи с этим, Президиум ВЦИК признал, что это находится в глубоком противоречии с политикой и задачами советской власти. 25 октября 1918 г. ЦК РКП (б) , осудив нолинцев за их статью и редакцию за ее напечатаете, решил «Еженедельник» закрыть и назначить «политическую ревизию ВЧК комиссией от ЦК в составе Каменева, Сталина и Курского. Поручить комиссии обследовать деятельность чрезвычайных комиссий, не ослабляя их борьбы с контрреволюционерами»²³.

Подготовленное комиссией «Положение о Всероссийской и местных чрезвычайных комиссиях» было принятого ВЦИК 28 октября. Оно признавало ВЧК центральным органом, объединявшим деятельность местных ЧК и боровшихся с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности на территории РСФСР, и вновь подтверждало ее непосредственное подчинение СНК. Местные ЧК создавались советами как один из отделов исполкома.

В Положении отмечалось, что ВЧК работает в тесном контакте с НКВД и НКЮ, ее члены назначаются СНК, а председатель входит в коллегию НКВД. В свою очередь, НКВД и НКЮ делегируют своих представителей в ВЧК; ВЧК и местные ЧК имеют право на организацию при себе особых вооруженных отрядов, численность которых устанавливается исполкомами советов депутатов по согласованию с ВЧК. Все отряды ВЧК и местных ЧК находятся под контролем и на учете РВС Республики; члены местных ЧК назначаются и отзываются местными исполкомами, а председатели избираются исполкомами и утверждаются ВЧК; вышестоящие органы ВЧК имеют право посылать в низшие органы своих представителей с решающим голосом; постановления местных ЧК могут быть приостановлены и отменен ЧК высшей инстанции; ВЧК разрабатывает инструкции для местных ЧК²⁴.

В конце 1918 г. в результате улучшения внутриполитической обстановки в стране возникла необходимость в уточнении функций и прав ЧК и приведении их в соответствие с задачами укрепления революционной законности, сформулированными на VI Всероссийском съезде Советов 8 ноября 1918 г.

В декабре 1918 г. в печати снова развернулась дискуссия о ВЧК. В этом же месяце возник конфликт в связи с утверждением члена коллегии ВЧК М.Ю. Козловского о незаконных репрессиях ВЧК. 19 декабря 1918 г. Бюро ЦК РКП (б) заслушало доклад Дзержинского о заседании ВЧК, на котором было решено обратиться в ЦК о разрешении конфликта между Козловским и остальными членами коллегии. Дзержинским было отмечено, что в печати за последнее время печатались статьи о деятельности ВЧК, носившие «не столько деловой характер, сколько злобное отношение».

После обсуждения выступления председателя ВЧК было предложено НКЮ временно заменить Козловского в качестве представителя комиссариата в ВЧК до разрешения конфликта, разбор конфликта поручит И.В. Сталину; «на страницах партийной и советской печати не может иметь место злостная критика советских учреждений, как это имело место в некоторых статьях о деятельности ВЧК, работы которой протекают в особо тяжелых условиях»²⁵.

8 января 1919 г. Каменев направил В. И. Ленину проект резолюции о реформе революционных трибуналов и чрезвычайных комиссий, который предусматривал немедленную ликвидацию ВЧК и всех ее местных органов, а борьбу с контрреволюцией передать революционным трибуналам. 20 января 1919 г. ВЧК представила В. И. Ленину «Положение о Всероссийской чрезвычайной комиссии и губчк», в котором обосновывались принципы деятельности ВЧК, принятые ВЦИК 28 октября 1918 г. с соответствующими изменениями, внесенными в последующем.

Во второй половине января 1919 г. В. И. Ленин не поддержал Н.В. Крыленко, посоветовав удовлетворить просьбу Ф.Э. Дзержинского. – «Он формально прав, а Крыленко суетится зря – мое таково впечатление». Это было ответом на письмо Крыленко, в котором сообщалось, что Дзержинский потребовал заставить уголовный розыск выдать ЧК дело – карточки бандитов. Он выполнил эту просьбу, но Н.В. Крыленко и К.А. Розмирович утверждали, что это помешает расследованию. Видимо, речь шла об учетных карточках на членов крупных бандитских шаек Я. Кошелкова, Н. Сафонова, Г. Плещинского, орудовавших в Москве и Московской губернии²⁶.

29 января 1919 г. началась новая дискуссия о ВЧК. Вопрос стоял о самом ее существовании. 20 января были ликвидированы уездные ЧК. Некоторые советские работники считали, что наиболее тяжелый период Гражданской войны прошел, контрреволюция разбита наголову, политические преступления становятся редким исключением.

Руководители НКЮ разработали проект реорганизации ВЧК и ревтрибуналов, который предусматривал изъятие у ВЧК права на внесудебное разрешение дел и сохранение их лишь как органов розыска и пресечения. Согласно проекту органы ВЧК должна быть подчинена ревтрибуналам и работать под их контролем.

Против ликвидации ЧК решительно возражали Дзержинский, Я.Х. Петерс и ряд других советских и партийных работников. 30 января Дзержинский выступил с докладом на Московской общегородской конференции РКП (б). Итоги дискуссии были подведены 4 февраля 1919 г. на заседании ЦК РКП (б) при обсуждении вопроса «Чрезвычайные комиссии».

Было решено поручить комиссию в составе Ф.Э. Дзержинского, И.В. Сталина и Л.Б. Каменева разработать положение о ЧК и ревтрибуналах, руководствуясь следующим: 1) право вынесения приговоров должно быть передано из ЧК в ревтрибуналы, причем ревтрибуналы должны состоять из 3 человек; 2) аппарат ЧК должен остаться в качестве, во-первых, розыскных органов и, во-вторых, органов непосредственной борьбы с вооруженными выступлениями (бандитскими, контрреволюционными и т. п.); 3) за ЧК сохраняется право расстрелов при военном положении (если это право предусмотрено самими постановлениями об объявлении той или иной местности на военном положении); 4) работа комиссии должна закончиться в кратчайший срок²⁷.

Комиссия в составе Дзержинского, Сталина и Каменева в течение двух недель закончила работу над проектом положения о чрезвычайных органах и ревтрибуналах, и 17 февраля 1919 г. председатель ВЧК от имени фракции большевиков выступил на 8-м заседании ВЦИК с мотивированными предложениями от фракции коммунистов о порядке реорганизации ВЧК и ревтрибуналов.

Проект был принят.

В дополнение и развитие положения о ВЧК от 28 октября 1918 г. о правах ВЧК и ревтрибуналов²⁸. ВЦИК постановил: «1. Право вынесения приговоров по всем делам, возникающим в чрезвычайных комиссиях, передается реорганизованным трибуналам, причем следствия по всем делам должны быть заканчиваемы не позднее одного месяца.

Примечание. В случае необходимости продолжить срок следствия Чрезвычайной комиссии предоставляется, право возбуждать особые ходатайства перед местными Советами, а Всероссийской Чрезвычайной комиссии – перед Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом.

2. При наличии вооруженного выступления (контрреволюционных, бандитских и т. п.) за чрезвычайными комиссиями сохраняется право непосредственной расправы для пресечения преступлений.

3. Такое право непосредственной расправы сохраняется за чрезвычайными комиссиями в местностях, объявленных на военном положении, за преступления, указанные в самом становлении о введении военного положения.

4. Для решительного пресечения преступления и быстроты разбора дел революционные трибуналы реорганизуются на следующих началах:

а) Революционный трибунал состоит из 3 членов. Судьи избираются на месячный срок губернскими исполнительными комитетами. В городах, насчитывающих более 200 тыс. жителей, могут быть учреждаемы городские трибуналы, члены котортах избираются городскими Советами депутатов.

б) Суд должен назначаться не позже чем через 48 часов после окончания следствия.

в) Заседания трибунала публичны и имеют место в присутствии обвиняемых. Вызов или не вызов свидетелей, равно как допущение или недопущение защиты и обвинения при рассмотрении дела, зависит от трибунала. Трибуналы ничем не связаны в определении меры наказания. Приговоры не подлежат обжалованию в апелляционном порядке.

• Революционному трибуналу предоставляется право проверки следственных действий чрезвычайных комиссий.

• Члены трибунала имеют право посещения мест заключения и проверки закономерности содержания арестованных.

• Настоящее положение входит в силу по создании реорганизованных революционных трибуналов, губернским исполнительным комитетам и городским Советам депутатов (согласно п. 4а настоящего постановления) приступить к организации новых трибуналов.

Всероссийской Чрезвычайной комиссии предоставляется право заключения в концентрационный лагерь»²⁹.

Как видим, в основу положения были положены директивы ЦК РКП(б) от 4 февраля. ВЦИК дал ВЧК «права непосредственной расправы» лишь при наличии контрреволюционных или бандитских вооруженных выступлений, а также в местностях, объявленных на военном положении, за преступления, указанные в самом постановлении о введении военного положения³⁰.

20 февраля 1919 г. Ф.Э.Дзержинский подписал приказ о подготовке к реорганизации ревтрибуналов и ЧК в свете решений: ВЦИК. Им предлагалось: ликвидировать до организации новых революционных трибуналов все имеющиеся старые дела, по которым необходимо применить административные меры наказания, чтобы вновь реорганизованные трибуналы могли сразу приступить к разбору новых дел; всячески содействовать организации новых трибуналов; не уменьшать бдительности и в случае надобности, с разрешения и согласия губисполкомов и губкомпарт, решительно бороться с врагам советской власти в местностях, объявленных на военном положении». ³¹.

В тот же день Дзержинский и председатель Особого отдела М.С. Кедров подписали приказ, которым предложили особым отделам принять к исполнению следующее: армейским особым отделам в зоне боевых действий предоставляются в отношении непосредственной расправы по пресечению преступлений права и функции губЧК; в том случае, когда боевая зона далеко отстоит от места пребывания армейского особого отдела, последний для непосредственного обслуживания зоны выделяет от себя боевой пункт (отделение), которому передаются принадлежащие ему права непосредственной расправы; граница боевой зоны устанавливается по соглашению местных губЧК, реввоенсоветов армий и особых отделов³².

9 марта 1919 г. Президиум ВЧК после обсуждения вопроса «О концентрационных лагерях», постановил поручить М.С. Кедрову и Г.С. Морозу разработать проект о концентрационных лагерях во всероссийском масштабе, а МЧК подыскать коменданта для концентрационного лагеря»³³, а 12 марта 1919 г. после обсуждения вопроса «О высшей мере наказания», постановил: «Поручит губчека применять высшую меру наказания к взяточникам и занимающимся хищениями и по ж. д.»³⁴.

Весной и летом 1919 г. Дзержинский поставил перед ЦК РКП (б) вопрос о дополнительных мерах обеспечения безопасности страны. 14 марта 1919 г. он выступил на заседании ЦК РКП (б) с докладом «О серьезности переживаемого момента» и предложил объявить на военном положении местности, где происходили контрреволюционные мятежи. ЦК согласился с мнением Дзержинского³⁵.

О «серьезности и переживаемого момента» свидетельствует его письмо своей старшей сестре Булгак, направленном из Москвы на следующий день: «Объяснить тебе всего я в письме не могу,-разные люди понимают по-разному, да и не каждый сумеет переварить в уме все то, что душа выстрадала в муках многолетних скитаний. Одну правду я могу сказать тебе – я остался таким же, каким и был, хотя для многих нет имени страшнее моего.

Любовь сегодня, как и раньше, она все для меня, я слышу и чувствую в душе ее песнь. Песнь эта зовет к борьбе, к несгибаемой воле, к неутомимой работе. И сегодня, помимо идеи– помимо стремления к справедливости,– ничто не определяет моих действий…Я вижу будущее и хочу и должен сам быть участником его создания – быть в движении, как пущенный из пращи камень, пока не достигну конца-отдыха навеки. Задумывалась ли ты когда-нибудь, что такое война и ее действительных образах? Ты отталкиваешь от себя образы разорванных снарядами человеческих тел, раненых на поле боя и воронов, выклевывающих глаза еще у живых людей. Ты отталкивала эти страшные картины, ежедневно стоящие у нас перед глазами. Меня ты не можешь понять. Солдата революции, борющегося за то, чтобы не было на свете несправедливости, чтобы эта война не отдала на растерзание победителям– богачам целые многомиллионные народы. Война – ужасная вещь»³⁶.

В этой борьбе на стороне большевиков выступал и сын А.М.Горького. 9 мая 1919 г. Дзержинский подписал ему мандат до 1 июля 1919 г., которым Максиму Алексеевичу Пешкову было предоставлено право «задержания всех подозрительных лиц по его усмотрению для немедленного препровождения в МЧК без права обыска на квартире арестованного».Всем советским учреждениям и партийным органам было предложено оказывать ему всемерное содействие при исполнении им возложенного на него поручения»³⁷.

11 июля 1919 г. Ф.Э. Дзержинский обратился к лицам, случайно оказавшимся в рядах белогвардейских организаций. Отметив, что враги советской власти стремятся дезорганизовать оборону Республики и ее тыл, о чем свидетельствовали недавние события под Петроградом, на Красной Горке и на Карельском участке Северного фронта, он заявил: «Именно поэтому Всероссийская чрезвычайная комиссия как орган борьбы с контрреволюцией считает своим долгом усилить расправу с виновными в подобного рода преступлениях… Никакой пощады изобличенным в белогвардейских заговорах и организациях не будет. Всероссийская чрезвычайная комиссия объявляет, что, стоя на страже революции, она будет без всякой пощады расправляться со всеми участниками подобных организаций. Но так как из материалов следствия с совершенной очевидностью выяснилось, что главари белогвардейцев втягивают в организации массу лиц, даже не подозревающих о них, причем белогвардейцы не останавливаются ни перед каким обманом, Всероссийская Чрезвычайная комиссия обращается настоящим с последним предостережением ко всем тем, кто втянут по неосмотрительности или излишней доверчивости в белогвардейские организации.

Всероссийская чрезвычайная комиссия предлагает таким лицам в недельный срок явиться к ней и гарантирует явившимся и раскаявшимся полную безнаказанность. По истечении этого срока даже самое поверхностное отношение и связь с участниками белогвардейских организаций повлечет за собой неизменно высшую кару – расстрел, конфискацию имущества и заключение в лагерь взрослых членов семьи»³⁸.

В 1919 г. по инициативе Дзержинского происходит уточнение ряда вопросов правового положения органов ВЧК.

13 мая 1919 г. Совет Рабоче-Крестьянской Обороны принял за основу проект постановления об особых отделах при ВЧК и поручил В.И.Ленину подписать его от имени Совета «при условии, если он будет предварительно подписан тт. Кедровым и Дзержинским»³⁹; 15 июня 1919 г. председатель ВЧК внес в ЦК РКП (б) проект декрета о расширении права расстрела. ЦК РКП (б) постановил принять декрет за основу, убрав лишь расстрел за подделку документов и соединив в общей формулировке в одном пункте участие в заговорах и в контрреволюционных организациях. Юридическую доработку проекта было поручено провести П.И. Стучке в 2-дневный срок и внести его в Президиум ВЦИК⁴⁰.

14 июня 1919 г. до Дзержинского было доведено постановление Совета Рабоче-Крестьянской Обороны от 13 июня о передаче вопроса о порядке проведения военного положения на железных дорогах на обсуждение комиссии из Маркова, Дзержинского и Склянского с правом замены этих лиц «лишь теми товарищами, которые получат от них особые полномочия и с решением которых в комиссии Марков, Склянский и Дзержинский берут на себя обязательство согласиться»⁴¹.

На следующий день Дзержинский представил на рассмотрение объединенного заседания Политбюро и Оргбюро ЦК РКП (б) проект декрета «Об изъятии из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении», который был принят за основу. 20 июня ВЦИК утвердил проект декрета с небольшими уточнениями. После его опубликования 23 июня председатель ВЧК подписал приказ, разъяснявший задачи ЧК, призванных в трудное время «проявить максимум энергии, максимум усилий к тому, чтобы обеспечить тыл нашей армии. Все чрезвычайные комиссии должны превратиться в боевые лагери, готовые в любое время разрушить планы белогвардейских заговорщиков»⁴².

Из текущих распоряжений Дзержинского следует остановиться на его распоряжениях о передаче в отдел хранилищ в пользу казначейства конфискованных денег: у разных лиц 71 руб. 50 коп., у расстрелянного в Вологде Митропольского 1 059 руб., у Рыбинского, арестованного Аванесовым по орд. № 912 – 6 000 руб. Всего 7 130 руб. 50 коп.⁴³. Этот документ свидетельствует об отлаживании механизма репрессий. Чему способствовало и внесение ясности по вопросу о заложниках.

17 декабря 1919 г. Дзержинский и Лацис подписали приказ Президиума ВЧК всем губЧК, в котором говорилось не только о заложниках, но и об отношении к специалистам и арестованным: «Кто такой заложник…Это пленный член того общества или той организации, которая с нами борется. Причем такой член, который имеет какую-нибудь ценность, которым этот противник дорожит, который может служить залогом того, что противник ради него не погубит, не расстреляет нашего пленного товарища. Из этого вы поймете, что заложниками следует брать только тех людей, которые имеют вес в глазах контрреволюционеров.

За какого-нибудь сельского учителя, лесника, мельника или мелкого лавочника, да еще еврея, противник не заступится и ничего не даст.

Они кем дорожат… высокопоставленными сановными лицами, крупными помещиками, фабрикантами, выдающимися работниками, учеными, знатными родственниками находящихся при власти у них лиц и т. п.

Из этой среды и следует забирать заложников. Но так как ценность заложника и целесообразность на месте не всегда легко установить, то следует всегда запросить центр. Без разрешения Президиума ВЧК впредь заложников не брать. Ваша задача – взять на учет всех лиц, имеющих ценность как заложников, и направлять эти списки нам»⁴⁴.

19 февраля 1920 г СНК принял постановления о расширении полномочий ВЧК: «Лиц, обвиняемых в вооруженных грабежах, разбойных нападениях и в налетах, предавать суду революционного трибунала». ВЧК и трибуналу по взаимному соглашению было представлено право учреждать военные трибуналы в местностях, опасных в отношении бандитизма. В то же время, в целях борьбы с нарушителями трудовой дисциплины и с «паразитическими элементами населения», в случае, если дознанием не установлено достаточных данных для направления дел по ним в порядке уголовного преследования, за ВЧК и губЧК сохранялось право заключения таких лиц «в лагерь принудительных работ на срок свыше пяти лет». Следовательно, ЧК, могли без доказательства, минуя судебные органы, проводить репрессивную политику⁴⁵.

На основании постановления СНК от 19 февраля 1920 г. и соглашения Президиума ВЧК с Реввоентрибуналом Республики от 17 марта 1920 г. Ф.Э. Дзержинский и председатель трибунала К.Х. Данишевский предложили губчека и губвоенкомам «все дела о лицах, обвиняемых в вооруженных грабежах, в разбойных нападениях, налетах и восстаниях против Советской власти в местностях, лежащих вне фронтовой полосы, передавать к слушанию и вынесению приговоров в Реввоентрибунал ВОХР; там же, где их не было, по представлению губЧК создавать специальные военные трибуналы только для слушания дела; трибуналы состоят из председателя и двух членов– двух от губчека и одного – от военного комиссара⁴⁶.

В связи с опубликованием основного положения о трибуналах в «Известия ВЦИК» от 27 марта 1920 г., 17 апреля 1920 г. Ф.Э. Дзержинским было предложено всем губЧК выделить из состава коллегии и представить на утверждение губисполкома одного сотрудника для постоянной работы в губтрибунала. Он должен быть в курсе всех проходящих через коллегию законченных следствием дел. При рассмотрении всякого законченного следствием дела в коллегии губЧК последняя могла давать ему в дальнейшем, как общее правило, направлять в народный суд или в трибунал – в порядке подсудности, а в порядке административного разрешения-заключения виновных в лагеря принудительных работ.

При рассмотрении вопроса о направлении дела в трибунал или в народный суд чекисты должны были иметь в виду, что основным положением для проходящих через ЧК дел установлен один признак: насколько крупным представляется данной коллегии то или иное спекулятивное или иное должностное преступление, так как дела контрреволюционные или поступки должностных лиц, дискредитирующие власть, отнесены к ведению трибуналов, а не народных судов.

«Коренным отличием трибунального суда от суда общего, – подчеркнул Дзержинский, – должны быть (а этому новый закон дает трибуналам полную возможность): быстрота, суровость, подсудимый имеет минимум прав и его интересы сознательно приносятся законом в жертву интересам целого». Чекисты должны руководствоваться при определении важности дела исключительно признаками: размер сделки, на какие именно товары, по степени их необходимости для Советской республики, заключена сделка и как была совершена сделка – были ли отягчающие обстоятельства: подкуп, подлог, многократность аналогичных предыдущим сделок, совершенных тем же лицом, товары, происходящие из советских складов, и, наконец, наличность ряда данной местности…»⁴⁷.

В годы Гражданской войны чекисты, особенно их руководители, пользовались большими правами. Об этом можно судить по мандату А.Х. Артузову, подписанному 30 октября 1920 г. Ф.Э. Дзержинским и В.Р. Менжинским, как особо уполномоченному Особого отдела ВЧК, который командировался на Западный и Юго-Западный фронты для ознакомления с деятельностью особых отделов. При обнаружении каких-либо злоупотреблений со стороны должностных лиц он получил право «немедленного ареста и предания суду виновных с немедленным доведением об этом до сведения начальников особых отделов фронтов и Особого отдела ВЧК.

Тов. Артузову предоставляется право свободного посещения всех мест заключения, допроса арестованных, пересмотра дел и перечисления по своему усмотрению за собой всех дел и арестованных лиц, не исключая лиц, о которых уже вынесены приговорыи исполнение каковых тов. Артузов имеет право приостанавливать.

Тов. Артузову предоставляется право внеочередного пользования всеми средствами сообщения, а также разговоров по прямому проводу и отправки телеграмм военных вне очереди без печати за счет Особого отдела ВЧК.

Для успешного выполнения данных тов. Артузову поручений все гражданские, военные и железнодорожные учреждения, а также губчека и РТЧК. обязаны оказывать тов. Артузову всемерное немедленное содействие»⁴⁸.

Окончание Гражданской войны объективно способствовало серьезным переменам в политике и практике ведомства безопасности, потому что произошли некоторые сдвиги в политической системе в сторону либерализации и отказа от чрезвычайщины и террора, некоторое расширение прав граждан и ограничение прав чиновников госаппарата. Но реальная власть сохранилась в руках большевиков, остались неравенство при выборах в советы, лишение избирательных прав по «классовой принадлежности». И народ продолжал жить по законам военного времени. Во многих губерниях сохранялось исключительное и военное положения на основе «Положения о чрезвычайных мерах охраны революционного порядка».

Исключительное положение вводилось при контрреволюционных выступлениях и иных посягательств на органы власти и отдельных ее представителей, неисполнении или противодействия законным распоряжениям власти со стороны отдельных лиц, если они грозили принять массовый характер, в случае массовых посягательств на личное имущество, при стихийных бедствиях пр. Военное положение вводилось в том случае, когда данная местность становилась театром военных действий или получала для военных целей особо важное значение.

Эти решения принимались постановлениями ВЦИК и СНК сроком до трех месяцев и при необходимости продлевались. Но постепенно, в соответствии с новыми условиями и задачами государства в первые годы нэпа, начинает перестраиваться работа его аппарата, содержание и методы деятельности, в том числе и ВЧК. И здесь решающее значение имело мнение В.И.Ленина, видевшего новое в определении задач чекистов в том, чтобы они более активно участвовали в борьбе на бескровном фронте труда, «который теперь выдвигается на первый план с точки зрения строительства советской власти, с точки зрения укрепления рабоче-крестьянской власти и восстановления разрушенного хозяйства»⁴⁹.

1 января 1921 г. на расширенном заседании Коллегии ВЧК с представителями местных ЧК и центральных управлений и отделов ВЧК был определен порядок отношений ВЧК с ЧК автономных республик и областей РСФСР. В постановлении Коллегии говорилось, что представители ЧК автономных республик и областей подчинены помимо центра высшему органу власти области или края, и все распоряжения ВЧК и ЧК автономных республик принципиального характера должны проходить через представителя ВЧК; в оперативном отношении местные ЧК подчиняются ВЧК, а их представители, как правило, являются уполномоченными ВЧК в своих республиках, а нередко и членами Коллегии ВЧК. Наиболее централизованными оставались чекистские органы на транспорте и в армии.

После рассмотрения вопроса о карательной политике ЧК было решено поручить Президиуму разработать проект циркулярного письма к местным органам ЧК о сокращении до минимума судебных функций ВЧК с сохранением непосредственной расправы лишь в случаях активных вооруженных выступлений и необходимости повышения авторитетности трибуналов путем передачи последним для суда всех дел, возникших в ЧК, и направления в их аппараты своих людей; провести определенную линию к сокращению деятельности ведомственных трибуналов и сосредоточению судебных функций в едином виде трибуналов; поручить Президиуму «предложить НКЮ организовать отдельные сессии нарсудов при ЧК, что разгрузит последние от чрезмерного скопления дел и втянет нарсуды в область более живой и массовой работы»⁵⁰.

8 января 1921 г. Дзержинский подписал приказ № 10, в основу которого лег принцип создания специального режима для буржуазии и передача рабочих на поруки заводских комитетов, причем особое внимание обращено на то, чтобы ЧК прибегала к арестам лишь в случаях действительной необходимости⁵¹.

13 января 1921 г. ВЧК созвала совещание для обсуждения вопроса об изменении тюремной и карательной политики в составе представителей от ВЧК, НКВД, НКЮ, МЧК, Кассационного трибунала, Ревтрибунала и ВЦСПС: Ф.Э. Дзержинского, Г.Г. Ягоды, М.К. Ихновского, С.А.Мессинга, И.А.Апетера, З.Г. Зангвиля, Н.В. Крыленко, Л.А. Саврасова, К.Х.Данишевского и В.В. Куйбышева.

Совещание предложило образовать комиссии: в центре при ВЦСПС, а на местах – при губернских профсоюзах. Не имея судебных функций, они должны были поставить своей задачей пересмотр дел осужденных лиц пролетарского и крестьянского происхождения, а также «вовлечение широких пролетарских масс в борьбу с преступностью в пролетарской среде».

После совещания Дзержинский направил письмо в ЦК РКП (б) о картельной политике в условиях перехода от войны к миру. В нем отмечалось, что после прекращения боевых действий ВЧК сама поставила в порядок дня вопросы о применении высшей меры наказания, о сокращении судебных функций ЧК, регулировании карательной деятельности всех судебных органов. Что же касается применения высшей моры наказания, то ВЧК 24 декабря 1920 г. дала телеграмму всем губЧК, запрещающую приводить в исполнение приговоры о высшей меры наказания без санкции на то ВЧК, за исключением приговоров по делам об открытых вооруженных выступлениях. По вопросу о возможности отмены высшей меры наказания ВЧК полагала, что ее можно отменить по всем политическим преступлениям, за исключением террористических актов и открытых восстаний, а по уголовным делам применять эту меру только к бандитам и шпионам и тем должностным преступлениям, которые «резким образом препятствуют советской власти восстановить производительные силы РСФСР». Но чтобы высшая мера наказания на хозяйственном фронте дала такие же результаты в устрашении преступников, какие были достигнуты на фронте контрреволюционном, необходимо согласованность всех карательных органов и единое руководство ими, «хотя бы в области принципиальных решений». Поэтому ВЧК предложила, чтобы все ее органы, за исключением тех местностей, где велись военные действия, передали свои функции в трибунал, что целесообразно сделать ведомственным соглашением.

Дзержинский особо подчеркнул сложность международного и внутреннего положения республики и важность гибкой политики в условиях перехода к миру. – «Но необходимой предпосылкой отказа органов ЧК от судебных функций является упрощение и укрепление судебных органов. ВЧК полагает, что необходимо уничтожить ведомственные трибуналы, как железнодорожные и военные, передать имеющиеся там коммунистические силы в обычные ревтрибуналы и народные суды. Для дел, передаваемых в последние из ЧК, создать специальные камеры, как это уже практикуется в Москве, и, наконец, усилить единый Верховный трибунал при ВЦИК для объединения всей судебной деятельности…Опираясь на эти широкие массы, и в первую очередь на профессиональные союзы, ВЧК надеется достичь того, что деятельность карательных органов будет восприниматься пролетариатом, как осуществление его собственной диктатуры.

ВЧК просит ЦК РКП одобрить занятую позицию относительно ограничений отмены высшей меры наказания в области политических преступлений и усиления репрессии против должностных преступлений на хозяйственном фронте»⁵².

При рассмотрении точки зрения Дзержинского о карательной политике советской власти в новых условиях следует обратиться к его точке зрения при обсуждении проблемы взаимоотношений органов ВЧК и ревтрибуналов : «…Раньше мы не имели возможности судить так же, как и на войне и на фронте, это не суд, а борьба – война, поэтому Чрезвычайной комиссии и были предоставлены полномочия расправы, полномочия войны. Теперь, когда нам нужно выискивать отдельные личности, то их нужно судить, ибо уже нет тех контрреволюционных внутри страны сил, с которыми бы, как с массовым, повторяю, сплочением, нам приходилось бы бороться. Поэтому в проекте, который я от имени фракции вношу на усмотрение Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, первый пункт гласит: «Право вынесения приговоров по всем делам, возникаемым в чрезвычайных комиссиях, передается реорганизованным трибуналам, причем следствия по всем делам должны быть заканчиваемы не позднее одного месяца.

Примечание. В случае необходимости продолжить срок следствия ЧК предоставляется право возбуждать особые ходатайства перед местными Советами, а ВЧК-перед ВЦИК»

Но вместе с тем мы не должны убаюкивать себя, мы должны своим врагам сказать, что, если они посмеют выступить с оружием в руках, тогда все те полномочия, которые имела раньше.

Чрезвычайная комиссия, она будет иметь и дальше; с этой целью этот пункт должен быть принят: «При наличии вооруженного выступления (контрреволюционных, бандитских и т. п.) за чрезвычайными комиссиями сохраняется право непосредственной расправы для пресечения преступлений». Этот пункт говорит: «для пресечения преступлений»– и обозначает, что непосредственная расправа допускается только до момента пресечения выступления.

Затем 3-й пункт гласит: «Такое же право непосредственной расправы сохраняется за чрезвычайными комиссиями в местностях, объявленных на военном положении, за преступления, указанные в самом постановлении о введении военного положения». Здесь могут некоторые возразить, что у нас положение о введении военного положения еще не разработано. Хотя это и так, но все-таки в практике военное положение вводится (хотя бы сама Москва, она тоже находится на военном положении). Вводится оно в тех местах, которые могут быть угрожаемы в контрреволюционном отношении, с одной стороны, и, с другой – в отношении вторжения неприятеля, когда нужно принять самые решительные меры для того, чтобы шпионские банды не проникали в наш тыл, для того, чтобы сеять панику, взрывать железные дороги и т. д.

Вместе с тем практика Всероссийской Чрезвычайной комиссии показала, что для того, чтобы успешно бороться с преступлениями, необходимо, чтобы суд, чтобы наказание шло в возможно краткий срок после совершения преступления. Поэтому необходимо революционные трибуналы реорганизовать в том смысле, чтобы они могли судить и присуждать непосредственно в самый кратчайший срок после совершения преступления. Поэтому 4-й пункт вносимого проекта следующий: «Для решительного пресечения преступлений и быстроты разбора дел революционные трибуналы реорганизуются на следующих началах:

а) революционный трибунал состоит из трех членов. Судьи избираются на месячный срок губернскими исполнительными комитетами. В городах, насчитывающих более 200 тыс. жителей, могут быть учреждаемы городские трибуналы, члены которых избираются городскими Советами;

б) суд должен назначаться не позже чем через 48 часов после окончания следствия;

в) заседания трибунала публичны и имеют место в присутствии обвиняемых. Вызов или невызов свидетелей, равно как допущение или недопущение защиты и обвинения при рассмотрении дела, зависит от трибунала. Трибуналы ничем не связаны в определении меры наказания. Приговоры трибунала не подлежат обжалованию в апелляционном порядке».

Это значит, что приговоры могут подлежать только кассации, например, если суд состоял не из трех членов, а из двух членов, если были допущены какие-нибудь формальные неправильности или по каким-нибудь другим причинам. 5-й и 6-й параграфы говорят: «Революционному трибуналу предоставляется право проверки следственных действий ЧК. Члены трибунала имеют право посещения мест заключения и проверки закономерности содержания арестованных».

Кроме приговоров по суду, необходимо оставить административные приговоры, а именно концентрационный лагерь. Уже и сейчас далеко не используется труд арестованных на общественных работах, и вот я предлагаю оставить эти концентрационные лагеря для использования труда арестованных, для господ, проживающих без занятий, для тех, кто не может работать без известного принуждения, или если мы возьмем советские учреждения, то здесь должна быть применена мера такого наказания за недобросовестное отношение к делу, за нерадение, за опоздание и т. д. Этой мерой мы сможем подтянуть даже наших собственных работников.

Таким образом, предлагается создать школу труда, и по поводу этого предложения существует следующее: «ВЧК предоставляется право заключения в концентрационный лагерь, причем ВЧК руководствуется точным положением о порядке заключения в концентрационный лагерь (инструкция), которое утверждается Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом».

Эту инструкцию предлагается разработать в двухнедельный срок. Мне кажется, что необходимость в реорганизации чрезвычайных комиссий и революционных трибуналов настолько созрела, что возражать по этому поводу едва ли кто будет серьезно⁵³.

Во многих документах Дзержинского подчеркивается, что невозможно успешное решение оперативных задач без помощи населения, его сочувственное отношение «создает благоприятную для нас ситуацию», поэтому «необходимо по возможности, устранять все то, что отрицательно влияет на отношение населения к соввласти: как-то плохую работу соворганов, бюрократическую волокиту и формализм, произвол и взяточничество местных властей и милиции, неправильное налоговое обложение, неправильность при землеустройстве…»⁵⁴.

Он считал, что надо разъяснять решения органов власти, чтобы каждому человеку была ясна ее политика в борьбе с преступными элементами. 20 января 1921 г. отметил он, «лучше в отдельной статье, написать о роли трибуналов и ЧК и вообще карательной системы в борьбе с pазрухой и злоупотреблениями. Наши хоз. органы не сознавали всей важности этих учреждений для них же самих, не умели и не хотели ими пользоваться. Поэтому всё репрессии карательн. органов не достигали своей цели, были кустарничеством и заплатами – и чисто случайными. Не сознавали, что наладить хоз. жизнь это преодолеть классового врага, что это длительный процесс, в котором обойтись без орудий пролетарской диктатуры никак нельзя⁵⁵.

Следует особо остановиться на июньских (1921г.) декретах ВЦИК «Об объединении всех революционных трибуналов республики» и «О порядке наложения административных взысканий». Первый декрет в качестве единого кассационного органа и органа надзора за действовавшими на территории РСФСР трибуналами, а также судебными учреждениями для рассмотрения дел особой важности, при ВЦИК РСФСР предусмотрел создание Верховного трибунала в составе пленума (объединенного заседания): председателей коллегий, члена-докладчика и представителя ВЧК; кассационной, военной и военно-транспортной коллегий. Рассмотрению в судебной коллегии подлежали дела исключительной важности, переданные особым постановлением ВЦИК, НКЮ и ВЧК, причем определение ВЦИК для нее являлось обязательным. Декрет установил применение внесудебных репрессий органами ВЧК лишь в местностях, объявленных на военном положении и только по делам о шпионаже, бандитизме, об участии в вооруженном восстании. ЧК были обязаны предоставлять свои отчеты о принятых ими мерах в Верховный трибунал при ВЦИКе. Другим декретом было четко определено, что административные взыскания могут налагаться лишь за проступки, а все уголовные дела должны разбираться в суде. Но в силу объективных причин это не было реализовано до февраля 1922 г.⁵⁶.

Разграничение функций между судебными органами и ВЧК способствовало становлению законности. Июньские декреты, казалось бы, создали основу для выработки гарантий неприкосновенности личности. Однако обстановка в стране продолжала оставаться очень сложной, и ЦИК СССР и СНК РСФСР порой шли на расширение прав ВЧК-ОГПУ и ее органов. Общие права органов безопасности, изложенные в положении о ВЧК, не могли в полной мере учесть все особенности борьбы в различных районах страны.

8 тех случаях, когда органы ВЧК не имели права без санкции высших законодательных органов принимать решения или эти меры выходили за рамки их компетенции, ВЦИК, СНК РСФСР и СТО давали им дополнительные полномочия на определенный срок. Так, 9 февраля 1921 г. для улучшения снабжения углем Донбасса и в целях успешной борьбы с хищениями топлива органам ВЧК было дано право наказывать лиц, уличенных в хищении топлива, на основе особой инструкции, утвержденной СТО⁵⁷.

Весной 1921 г. ВЧК и ряд губЧК настаивали на расширении прав местных органов безопасности. Но это встретило серьезные возражения со стороны других ведомств, в частности НКЮ. 17 мая Политбюро ЦК РКП(б) рассмотрело просьбу Н.В. Крыленко об отсрочке проведения в жизнь до сессии ВЦИК постановления о расширении прав губЧК в отношении высшей меры наказания за расхищения со складов и государственных фабрик. Но окончательно этот вопрос был решен лишь через неделю⁵⁸.

В некоторых ситуациях при решении ряда вопросов Дзержинский и после Гражданской войны предпочитал крайние меры. Для тех лет характерно его письмо В.Н. Манцеву в Украину 2 августа 1921 г.: «…Ввиду интервенционистских приготовлений Антанты, необходимо арестованных петлюровцев-заговорщиков возможно скорее и больше уничтожить. Надо их расстрелять. Процессами не стоит увлекаться. Время уйдет, и они будут для контрреволюции спасены. Поднимутся разговоры об амнистии и т.д. Прошу Вас срочно этот вопрос решить. В случае, если ЦК КПУ воспротивилось такому решению, сообщите нам немедленно для внесения в ЦК РКП....»⁵⁹ .

Вряд ли эти рекомендации вызывались даже «революционной необходимостью», скорее всего, они были продиктованы не закончившимся выходом общества из состояния Гражданской войны, его разделением на «своих» и «чужих», когда противоборство сторон было обострено до крайности. Сказывались озлобленность, порожденная войной, стремление уничтожить явного и потенциального противника. И в последующие годы, с подавлением восстаний и мятежей, положение в стране нормализовалось медленно, не все очаги контрреволюции были ликвидированы, во многих районах развился бандитизм. Поэтому чекистам было дано право на применение мер исключительного характера: заложничества, круговой поруки, реквизиций, конфискаций, расстрелов и др.

Отказ от политики военного коммунизма не был отказом отстандартов бюрократического контроля над производством и потреблением, у него были свои глубокие корни в отечественной истории, когда центральная власть в России не только распоряжалась всем, что имелось в стране, но и решала за весь народ. Так было и при Временном, и при Советском правительствах, вводивших продовольственную диктатуру. Утверждение о том, что народ стал хозяином страны после Октябрьской революции, все более подвергалось сомнению. Система укоренившихся в обществе отношений между всеми классами и социальными группами включала в себя не только производственные отношения, но и политические, нравственные, идеологические и др. С окончанием Гражданской войны противоборство в обществе приобрело новые формы.

Весьма примечательно письмо народовольца Н.А. Морозова, полученное Дзержинским после 11 августа 1921 г.: «…Я с самого начала революции считал, что опыт осуществления государственного социализма после падения Русской империи исторически неизбежен и что из всех социалистических партий ни одна не способна так серьезно и умело сделать его, как Ваша. Я сам не бросился его осуществлять, потому что скептически относился к результатам, сейчас современное положение человечества психологически неспособного к коммунальной жизни и был уверен, что в этом отношении (т. е. в экономической области) революция сменится реставрацией.

Протекшие три года разубедили меня в этом. И мне представляется, что обратная волна понесется стихийно, как стихийно шли три года, и углубит революцию и что мелкий собственник неудержимо будет стремится сделаться крупным… Но будучи знакомым с многими из них я не получил впечатления, чтоб они, хотя бы в большинстве были сознательными коммунистами или даже социалистами. Красный офицер – это молодой человек, которого революция сделала офицером и который хочет оставаться именно офицером, а потом не прочь быть и красным генералом. Он уже не считает себя пролетарием или просто солдатом, а курсант хочет быть офицером. Это психология красного офицера, логически понятная для меня, и ближайший логический шаг для спасения гражданских и духовных приобретений революции это союз радикальной интеллигенции и красного офицера с признанием, что и без чека России при малой культурности ее земледельцев и рабочих исторически не могла обойтись, а в коммунизме, мне кажется, неизбежно предстоит все более и более отступать на заранее подготовленные позиции, чтобы спасти остальные приобретения революции»⁶⁰.

2 декабря 1921 г. Дзержинский, Реденс и Благонравов подписали циркуляр на имя предгубЧК и ДТЧК о ведении дел органами ВЧК. «ВЧК, – отмечалось в нем, – неоднократно указывала в своих циркулярных письмах на необходимость установления самой тесной связи и дружной работы профессионально-партийных и чекистских организации». Однако эти директивы центра нарушались многим сотрудниками ЧК и ТЧК. Например, Ростовская ВОДТЧК, пользуясь далеко не проверенными сведениями сводившего личные счеты с некоторыми членами Донского райкомвода осведомителя, завело дело против райкомвода, во время подготовки к избирательной кампании на районный съезд произвела обыски у его членов. – «Этим райкомвод как рабочая организация был дискредитирован в глазах масс, а ЧК превысила свою власть».

Дзержинский расценил это как «возмутительный факт» и подчеркнул, что «не должно вестись дело в органах ЧК в отношении рабочих организаций и ответственных коммунистов.

Нужно твердо запомнить, что ни одно дело в отношении рабоче-профессиональной организации и ответственных коммунистов не может вестись без поручения на то соответствующего партийного комитета или высшей инстанции по профсоюзам. ЧК никоим образом не может вовлекаться в склоку, иногда имеющую место в партийных или профсоюзных организациях и становиться на сторону одной части против другой, попадая в плен к своим часто недобросовестным или односторонне заинтересованным осведомителям-информаторам» ⁶¹.

В конце 1921 г. в партийных и правительственных кругах обсуждался вопрос о реформировании ВЧК. Совершенно необоснованным является утверждение В. Сироткина о том, что в 1921 г. ВЧК пыталась сфабриковать дело против группы «рабочей оппозиции», и это послужило для В.И. Ленина «толчком к упразднению ВЧК…»⁶². Причина не в этом, она, прежде всего в стремлении руководства страны перестроить органы безопасности в связи с переходом к нэпу.

Н.В. Крыленко предложил разделить розыск и дознание от следствия. Дзержинский направил письмо в Политбюро ЦК РКП (б), выступив категорически против данного предложения, считая, что это «разрывает цепь, неразрывно с собой связанную».

Доводы председателя ВЧК необходимо привести полностью, так как они показывают его точку зрения и по ряду других вопросов: «Это типичная буржуазная юстиция, юстиция богатых. В результате судоговорения – правда». Говорит же на суде мошна. Если же мы эту цепь порвем, как мы правду на суде найдем? Случай, впечатление, та же мошна, развращающая и умеющая создавать впечатление, правду может знать тот, кто верит тем, кто начал дело, был у первоисточника. Почему не потребовалось у нас изменять существующее положение? Если в органах ЧК нет достаточного количества умеющих формулировать, надо их найти. Все равно они нужны и в следств. аппаратах Трибуналов и др. Такое же соединение дает громадную экономию в людях и во времени.

Если же нет к нам доверия, то нас надо разогнать, ибо мы держимся только на доверии партии. Что мы сами не потерпим и уничтожаем всякую сорную траву гораздо успешнее, чем мог бы это сделать кто-либо со стороны.

Мыслимое отделение политической борьбы от борьбы с должностными и хозяйств. преступлениями – несвоевременно, ибо хищения, взяточничество, саботаж, распущенность это проявления у нас той же борьбы против диктатуры пролетариата – и этими проявлениями эта диктатура может быть убита побитой буржуазией, тогда как в буржуазном строе кражи и хищения усиливали только господство собственности. И особенно теперь в переходный период вынужденных уступок наших сдача этих позиций сокращение и ослабление борьбы с этими преступлениями может уничтожить все наши расчеты.

Отдача ВЧК под надзор НКЮста – роняет наш престиж -умаляет наш авторитет в борьбе с преступлениями, подтверждает все белогвардейские россказни о наших «беззакониях», по существу не достигая никаких результатов надзором одного лица столь большого аппарата. Это акт не надзора, а акт дискредитирования ВЧК и ее органов. Быть под надзором одного лица, иметь комиссара Коллегии ЧК не заслужили, так как состоят из членов партии, испытанных в боях и со стажем большим, чем завгубюстами. ЧК находится под надзором партии. Введение комиссара губюста означает фактически перемену курса против ЧК, так как губюсты -это органы формальной справедливости, а ЧК органы дисциплинированной партийной боевой дружины. Такой тип, как губюст, так и ЧК сложились в процессе революции Российской.

ЧК, члены ее Коллегии и сотрудники не могут быть гражданами той же категории, что и белые спецы гражданские 2-й категории.

НКЮст имеет общие права и обязанность следить за законностью во всей стране и во всех ведомствах, обществах и общественной и частной жизни. И не только в органах ВЧК. Почему же только мы должны быть под надзором?

Принципиально такая постановка контроля для нас как партийных работников, а не специалистов по арестам и расстрелам -внутренне неприемлема.

С точки зрения деловой также не выдерживает критики. Проект показывать дел агентурных мы не можем – иначе с нас ответственность снимается за успешность борьбы. Тогда не надо ЧК, пусть будет передана вся борьба губюстам и НКЮсту, которые и будут нести ответственность.