Читать книгу Хранители. Чернобыль Лэнд - Александр Пономарев, Александр Леонидович Пономарев - Страница 7

Едва дорога сделала поворот, Худя заканючил. Он жаловался на боль в ногах и чуть ли не захныкал, как ребенок, упрашивая напарника остановиться. Кастет не обращал внимания на стоны малахольного приятеля и продолжал переть как танк, поднимаясь по склону невысокого пригорка к растущим вдоль заброшенного шоссе пирамидальным тополям.

– Может, хватит уже? – Худя сбавил шаг в надежде, что Кастет наконец-то сменит гнев на милость и им больше не придется волочь проводника. – Давай затащим его в кусты. Смотри, какие густые. Никто не увидит, что мы там с ним делаем.

– Нельзя, – помотал головой Кастет и оглянулся. – Мы недалеко от лагеря. А вдруг он заорет, когда очухается? Не, я рисковать не хочу. И так до сих пор ощущение, будто вертухай на вышке взял меня на прицел. Вот перевалим за шоссе, тогда и займемся делом.

Непреклонность, с какой Кастет сказал последнюю фразу, лишала Худю надежды отдохнуть в ближайшие десять-пятнадцать минут. Он печально вздохнул и, стиснув зубы, поволок проводника к маячащей впереди шеренге шелестящих листвой деревьев.

– Все, привал! – скомандовал бугай, когда они перетащили Сазана через покрытую глубокими выбоинами и трещинами дорогу, прошли еще с десяток метров, завернули за кусты сирени и спустились на дно заросшей густой травой неглубокой низинки. Растущие по периметру распадка кустарник и низкие сосенки скрывали странную троицу от любопытных глаз со всех сторон. Только кружащие высоко в небе вороны видели, чем они занимаются.

Худя скинул с шеи будто налитую свинцом чужую руку и со вздохом облегчения повалился рядом с рухнувшим лицом в необычайно мягкую траву проводником. Кастет затрещал «липучкой», расстегивая комбинезон.

– Переверни.

– Чего? – Худя приподнялся на локте. Кастет стоял рядом с пленником, держа в руках компактный несессер из коричневой кожи с фигурным тиснением. В нем хранился, как он любил говорить, походный набор правдолюба. С его помощью мордоворот выбивал нужную информацию из любого, кто попадал ему в руки.

– Переверни, говорю. – Кастет присел на колено слева от Сазана, положил несессер на траву. Ногтем большого пальца поддел клапан застежки, раскрыл кожаный кейс и на мгновение застыл с благоговейным выражением на грубом, будто вытесанном из камня лице.

Худя больше смерти боялся такого вот состояния напарника. В минуты, когда несессер покидал укромный карман комбинезона, Кастет становился словно сам не свой. Его руки делали кровавую работу с ловкостью профессионального хирурга, а сам он получал ни с чем не сравнимое удовольствие от пыточного дела. Ни крики, ни стоны, ни мольбы попавших к нему пациентов, так Кастет называл своих жертв, не могли растрогать его и поменять намерение довести дело до логического конца.

На губах мордоворота появилась мечтательная улыбка, когда он дотронулся кончиками подрагивающих от нетерпения пальцев до сверкающих хромом инструментов. Здесь были миниатюрные щипцы для выдирания ногтей, скальпель, десятисантиметровая острозубая пила, маленький, но увесистый молоток, идеально подходящий для дробления пальцев, сигарная гильотинка, многоразовый старинный шприц в металлической рубашке с прорезью для контроля за объемом содержимого и пять ампул «сыворотки правды», к которой Кастет прибегал в крайнем случае, когда остальные средства не давали желаемого эффекта. Причем его не волновала вероятность заражения попавших к нему людей гепатитом С или ВИЧ посредством использования одной и той же иглы и шприца. Ему нравился внешний вид старинного медицинского инструмента, к тому же тот, с точки зрения стиля, идеально подходил к набору пыточных приспособлений.

Как-то во время одного из допросов Худя спросил напарника, почему тот не использует инъекцию с первой минуты дознания?

– В моем деле главное – не результат, а процесс, – невозмутимо ответил Кастет и с размаху саданул молотком по руке очередного бедолаги, который никак не хотел делиться нужной боссу отморозков информацией, за что и поплатился переломами указательного и среднего пальцев.

Тощий перевернул Сазана на спину и чуть не присвистнул от удивления, когда увидел, как бугай вытащил из кожаных петель крепления шприц, а не те же щипцы для удаления ногтей, например. Но еще больше он поразился, когда Кастет не стал открывать ампулу с развязывающим язык веществом, а просто ткнул иглой в руку проводника и дважды ударил того по щекам.

Голова Сазана мотнулась из стороны в сторону от хлестких ударов по лицу.

– Какого хрена? – невнятно промычал он и приоткрыл глаза. Перед ним маячило размытое темное пятно. Сазан поморгал, плотно сжал веки. Когда он снова открыл глаза, пятно превратилось в широкоплечего лысого человека в черном комбинезоне с красными наклонными полосами на груди. Из-за плеча здоровяка выглядывал его антипод в таком же комбезе, только на три размера меньше. На лице худющего, как палка, мужчины застыла мученическая гримаса. Казалось, он в любую минуту отдаст концы и до сих пор жив только по странному недоразумению. – Вы кто такие?

– Очухался. – Лысый растянул губы в улыбке, выставляя напоказ ряд желтых неровных зубов. – Давай знакомиться. Меня зовут Кастет, а это, – он показал большим пальцем за спину, – мой кореш Худя.

– Чего надо? – прохрипел Сазан и облизнул пересохшие губы. – Идите в жо…

Кастет врезал проводнику по рту. Удар был несильный, но и его хватило, чтобы лопнула сухая корочка на губах и проступили рубиновые капельки. Сазан непроизвольно слизнул кровь. Он ошалело посмотрел на здоровяка и только сейчас заметил в его руке пустой шприц. В глазах Сазана появился испуг.

– Ты что мне вколол? – спросил он предательски дрогнувшим голосом.

Вместо ответа Кастет зацокал языком:

– Ай-яй-яй, как невежливо. Мы к тебе, понимаешь, всей душой, сказали, как нас зовут, а ты грубишь. На неприятности нарываешься?

– Н-нет, – помотал головой Сазан. – Чего вы от меня хотите?

Мордоворот хмуро сдвинул брови. На высоком лбу прорезались глубокие морщины, а в серых глазах появился стальной блеск.

– Ты в самом деле дурак или прикидываешься? Не стоит испытывать мое терпение. – Он повернулся к тощему: – Худя, объясни человечку, что бывает, когда я выхожу из себя.

Дылда скорчил зверскую физиономию и, издавая скрежещущие звуки, провел ногтем большого пальца по горлу.

Кастет снова посмотрел на проводника и растянул губы в хищной улыбке.

– Ну что, начнем сначала? Так как, говоришь, тебя зовут?

– Сазан.

– А по паспорту?

– Сазанов Валерий Витальевич.

Бугай протянул руку и несильно похлопал вздрогнувшего проводника по щеке.

– Ну вот видишь, совсем не страшно и не больно, когда играешь по правилам. Верно?

Сталкер неуверенно кивнул и предпринял вторую попытку докопаться до истины:

– Что вы вкололи? – спросил он и зажмурил один глаз в ожидании удара.

– Придет время – узнаешь, – пообещал Кастет. – А пока послушай одну занимательную историю. Как-то раз двое уважаемых людей по заданию босса отправились на машине из Сочи в Москву с ценным грузом в багажнике. Ближе к концу утомительного путешествия уважаемым людям захотелось перекусить. Они остановились в небольшом подмосковном городке и пока обедали в респектабельном, по местным меркам, ресторане, какой-то хрен угнал их машину.

Сазан тут же понял, о какой машине идет речь, и похолодел от ощущения предстоящей расправы над ним. Тем временем Кастет продолжал вкрадчиво говорить, словно рассказывал ребенку сказку на ночь:

– Сперва уважаемые люди расстроились, но потом вспомнили, что в багажнике угнанного автомобиля установлен джи-пи-эс трекер, и по его сигналу быстро нашли пропажу. Только вот незадача: оказалось, тот дятел не только разбил машину, но еще и украл чемодан с ценным грузом. Босс очень рассердился, когда уважаемые люди пришли к нему с пустыми руками и покаялись в совершенной ошибке. Сначала он хотел жестоко расправиться с ними и достал пистолет, собираясь привести угрозу в исполнение, но потом передумал и отпустил с миром. Правда, велел в течение двух недель найти ценный груз или вернуть его стоимость в тройном размере. Уважаемые люди очень старались, но груз так и не нашли. Им пришлось немало потрудиться, чтобы за оставшиеся несколько дней собрать необходимую сумму и расплатиться с боссом по долгам. Босс похвалил за это уважаемых людей и даже поставил в пример другим уважаемым людям, чтобы те знали, как себя вести, если что-то в их жизни пошло не так и они совершили ошибки.

«Лучше бы он вас пришил, ублюдки, – подумал Сазан, чувствуя, как подмышки взмокли от пота, а тело покрывается гусиной кожей. – Господи, ну почему ты сохранил им жизнь? Они меня на ремни порежут!»

Кастет как будто услышал мысли Сазана, и его улыбка стала шире:

– А теперь скажи мне, Валера, какая мораль у этой поучительной истории?

– Надо всегда платить по счетам, – просипел Сазан.

– Верно. А еще – держать язык за зубами. Если бы ты, дерьмо собачье, не трепался в баре, мы так бы тебя и не нашли. Жил бы ты, говнюк, припеваючи и в ус бы не дул. А сейчас вот лежишь тут и боишься в штаны наделать со страху.

Кастет сунул под нос Сазану руку с зажатым в кулаке шприцем.

– Ты, кажется, хотел узнать, что тебе вкололи?

Проводник кивнул. Мордоворот выдержал паузу, наблюдая, как вытягивается в длину и бледнеет лицо пленника.

Сазан смотрел на бугая, теряясь в догадках и настороженно прислушиваясь к организму. Ему вдруг показалось, что сердце забилось с перебоями, как сжигающий остатки топлива двигатель. В ту же секунду он почувствовал расползающийся по телу могильный холод и заскулил, как побитая собака.

В холодных глазах Кастета засверкали искорки счастья. Ноздри затрепетали, как у идущего по следу добычи хищника. Он несколько раз шумно втянул носом воздух, словно наслаждался чудесным ароматом духов или свежеприготовленной пищи. Больше всего в жизни он любил, когда его жертвы испытывали животный ужас. В такие моменты он как будто подпитывался исходящими от них флюидами страха и предчувствия неминуемой гибели. Каждая клеточка тела садиста наполнялась энергией, и он потом неделю, а то и две, чувствовал себя так, словно только что вернулся с курорта.

– Расслабься, ты не умрешь, – наконец-то сказал Кастет, опуская кулак, и криво усмехнулся, увидев гримасу невероятного облегчения на белом, как мрамор, лице пленника. – По крайней мере, не сейчас, – добавил он, глядя в блестящие от внезапно нахлынувших слез глаза проводника. – Стал бы я тратить на тебя ценный продукт, если бы хотел твоей смерти. Нет, ты так легко не отделаешься. Верни наши деньги, и я избавлю тебя от введенных в кровь нанитов. В противном случае – эти искусственные микроскопические создания за считаные часы уничтожат эритроциты, и ты мучительно подохнешь от удушья.

Кастет положил шприц на траву рядом с несессером и выставил перед собой повернутые к хмурому небу ладони. Одна из кружащих неподалеку ворон захлопала крыльями, подлетая к сосне. Чуть позже птица тяжело села на ветку и закачалась на ней.

– Как видишь, я оказался невероятно великодушным и дал тебе шанс определить свою судьбу. Теперь зависит от тебя: будешь ты жить или умрешь. – Он поочередно двинул ладонями, изображая чаши весов. – Выбирай.

Ворона громко каркнула и заклекотала, глядя на людей то одним, то другим глазом.

– Жить, – сипло прохрипел Сазан и громко сглотнул.

– Я так и знал, – Кастет похлопал проводника по щеке. – Молодец, правильный выбор.

Худе надоело сидеть без дела. Он вскинул руки вверх и потянулся. Напуганная резким движением птица сорвалась с ветки и, возмущенно каркая, полетела прочь от негостеприимного места.

– Как много я должен и сколько у меня времени в запасе? – спросил Сазан нормальным голосом. Теперь, когда он знал, что у него есть шанс выйти из передряги живым, он почувствовал себя гораздо лучше, чем минуту назад. К нему постепенно возвращались прежние наглость и самоуверенность. Предательские слезы высохли, а мертвенная бледность исчезла с лица.

Кастет одобрительно крякнул.

– Вот это я понимаю, деловой разговор. В том чемодане была пробная партия мета на десять кусков нормальных денег. Мы отдали за нее тридцать штук. Гони полсотни тыщ баксов, и мы в расчете. На все про все у тебя три дня.

От возмущения Сазана аж подкинуло на месте. Он рывком согнулся в поясе и только потом сообразил, что легко может огрести за это звездюлей.