Читать книгу Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда? - Александр Проханов - Страница 5

Прежде всего, следует указать, что термин «англосаксы», который широко используется в публицистике, прежде всего – политической, применительно ко всей англо-американской коммуникативной системе (как в «узком» смысле Великобритании – США, так и в «широком», включающем также Канаду, Австралию и Новую Зеландию) является условным и «рабочим». Англы и саксы – наименования двух из нескольких древнегерманских племен, вторгшихся в южную часть острова из Ютландии в середине V в.н. э. С IX века начались вторжения викингов и их противоборство с англосаксонскими государствами, которые завершились нормандским завоеванием Англии в 1066 году, что, в свою очередь, стало возможным благодаря не только династическим распрям, но и Великому Расколу христианской церкви в 1054 году, при папе Римском Льве IX и патриархе Константинопольском Михаиле (Керуларии), на католическую и православную части. Здесь не место специально останавливаться на системных различиях между католическим и православным «цивилизационными проектами» – достаточно указания на то, что они глубоки не только в аксиологическом (ценностном), но и в собственно историческом плане.

Норманнское завоевание Англии, как указывает ряд современных историков, стало, по сути, одним из первых «крестовых походов», организованных католической церковью. Герцог Нормандии Вильгельм, получивший после победы прозвище Завоеватель, и король Норвегии Харальд III Суровый (кстати, в юности своей долгое время живший в Киеве при дворе Ярослава Мудрого) заручились поддержкой Рима для свержения англосаксонского короля Гарольда II Годвинсона и раздела между собой его владений. Их нападение должно было стать скоординированной военной операцией, однако Вильгельм примерно на две недели «задержался» с пересечением Ла-Манша и высадкой в Англии, предоставив своему противнику и союзнику выяснить отношения между собой в битве при Стамфорд-бридже 25 сентября 1066 года, которая завершилась тяжёлой победой англосаксов. Армия Гарольда II двинулась против норвежцев, одержавших победу при Фулфорде 20 сентября, на север Англии уже 22 сентября, и только получив известие об этом, а значит – о неизбежности битвы, которая в любом случае ослабит победившую сторону (вот оно, «пусть убивают друг друга как можно больше!»), Вильгельм дал приказ своим войскам, собранным, по благословению папы Римского, со всей Франции, 27 сентября сесть на корабли и отправиться через Ла-Манш. Знаменитая битва при Гастингсе состоялась только 14 октября 1066 года, англосаксы потерпели поражение, Гарольд II был убит, Англия завоёвана норманнами и их союзниками, которые сразу же заменили местных священников привезенными «папистами», а на протяжении нескольких последующих десятилетий практически полностью уничтожили «старую» англосаксонскую аристократию, заняв её место.

Дальнейшая история этой «норманнской» знати, из рядов которой вышло несколько королевских династий Англии (Плантагенеты – Ланкастеры – Йорки, Тюдоры и Стюарты), изобилует характерными и типичными для всех времён и народов насилиями, грабежами, предательствами, убийствами и так далее, но с одной характерной особенностью: они долгое время были «чужими» в покорённой ими стране и более трёх веков общались между собой на французском языке. Норманнская знать относилась к населению завоёванной ею страны как «недочеловекам», «биомассе», «пищевому ресурсу», в котором ей приходится выживать и самовоспроизводиться. Разумеется, такая «элита» неизбежно трансформировала «под себя» и всё общество, с течением веков ставшее подобным ей («каков поп – таков и приход»), но так и не ставшее равным. Хотя, для устойчивости подобной социально-политической конструкции, допускалось и даже стало принятым как норма возведение самых выдающихся представителей «низа» общества в рыцарское достоинство и выше. Та же политика избранной, почти точечной «конвергенции» с последующей «трансформацией» и инкорпорацией в собственную систему представителей «элит» покорённых и покоряемых народов стала «фирменным стилем» английской монархии.

Хартия вольностей, впервые провозглашенная 5 августа 1100 года Генрихом I, младшим сыном Вильгельма Завоевателя, с целью легитимизировать собственную власть над Англией в обход прав своего старшего брата Роберта Нормандского, обозначила суть института монархии как «точки сборки и соединения» двух частей «новоанглийского» общества. По сути своей, эта Хартия, основные положения которой впоследствии подкреплялись и расширялись (но далеко не всегда соблюдались) преемниками Генриха I, вплоть до принятия Великой Хартии вольностей Иоанном Безземельным в июне 1215 года, признавала право подданных (прежде всего, разумеется, – вассалов короля) на вооружённое сопротивление верховной власти в случае нарушения последней определённого и признанного «по закону» набора их прав и свобод, достаточно строго сформулированного для каждого уровня феодальной иерархической лестницы.

Важным оказалось и то обстоятельство, что рыцари из Англии (включая знаменитого короля Ричарда I Львиное Сердце, сына Генриха I и внука Вильгельма Завоевателя) играли важную роль в следующих, уже официальных, крестовых походах, провозглашённых католической церковью, – на Восток, мусульманский и православный, в ходе которых сформировались различные католические военно-монашеские (духовно-рыцарские) ордена: тамплиеры (храмовники), госпитальеры (иоанниты), орден Гроба Господня, Тевтонский орден и другие. Самую важную роль среди них в XII–XIII веках играл, несомненно, Орден Иерусалимского храма, более известный как орден тамплиеров, к доктрине и ритуалам которого ряд исследователей возводит происхождение такой параполитической структуры, как мировое масонство. Более того, выдвигаются гипотезы о том, что тамплиеры в Южной Франции имели тесные и вполне дружественные отношения с альбигойцами (катарами), поскольку доктрины и тех, и других испытали – хотя и разными путями – серьёзное влияние эзотерики ближневосточных гностических учений.

Как известно, рыцари-храмовники в течение двух столетий, вплоть до разгрома их ордена в 1307–1314 годах французским королём Филиппом IV, выполняли функции «банкиров всей Европы», заложив основы современного банковского дела. И, учитывая более чем странные обстоятельства этого разгрома, включая «пропавший флот» тамплиеров, вышедший из гавани Ла-Рошели 13 октября 1307 года, есть основания считать, что его истинной причиной стал некий критической силы конфликт внутри самого орденского руководства. Для разрешения которого одна сторона конфликта использовала заинтересованность Филиппа IV в обнулении его долгов и в захвате богатств тамплиеров, а после казни великого магистра ордена Жака де Моле и его сторонников смогла аккуратно «замести следы». Исполнителю Филиппу IV достались крохи, да и воспользоваться ими он, по большому счёту, не успел.

Похоже, победившая сторона просто «сменила вывеску» – это привычная практика «умышленных» банкротств – и продолжила свою деятельность в средиземноморском бассейне, прежде всего – на территориях Португалии, Леона и Кастилии, Арагона, Кипра, а также городов-государств Северной Италии. В частности, предвестник и родоначальник всемирной колониальной экспансии европейских государств, португальский принц Энрике Мореплаватель, помимо прочих своих титулов, был и великим магистром Ордена Христа, правопреемника ордена тамплиеров на территории Португалии, учреждённого в 1318 году.

А в Англии только что вступивший на престол король Эдуард II, который находился под сильным влиянием тамплиеров, позволил им перебраться в Шотландию, где правил отлученный от католической церкви Роберт Брюс. Туда же, в Шотландию, могли отправиться из Ла-Рошели 13 кораблей тамплиеров, с представителями «проигравшей» части ордена.

Эти события сыграли важную роль в дальнейшей истории Европы и всего мира, поскольку в определенной мере послужили катализатором и Столетней войны 1337–1453 годов, с крахом дома Барди в 1345 году, и начала Эпохи Великих Географических открытий, а также последующего создания и возвышения Британской империи.

Именно к наследию «проигравшей» в начале XIV века части тамплиеров, которая перебралась на Туманный Альбион, напрямую возводится внезапное возникновение на рубеже XVII–XVIII веков сети масонских лож «шотландского», «йоркского» и прочих уставов, которое манифестировало прорыв «норманно-тамплиерского симбиоза» английской элиты к мировому господству.

О том, как развивались в этом контексте непосредственные англо-русские отношения, установленные между Лондоном и Москвой в царствование Ивана Грозного и впоследствии, достаточно подробно говорилось ранее (см. «Великий Октябрь и Россия: деконструкция мифов», журнал «Изборский клуб», 2017, № 9). В данной связи интересно, что британской стороной и её агентурой на протяжении уже нескольких веков фальсифицируется и диффамируется деятельность Ивана Грозного, вплоть до того, что явные указания в его переписке с Елизаветой I Тюдор о заключении союза двух держав в ходе Ливонской войны трактуются как матримониальные планы любвеобильного московского царя в отношении «королевы-девственницы», а также его стремление «в случае чего» получить убежище на Туманном Альбионе.

Укоренившийся с самого начала двусторонних отношений курс британского правительства, направленный на неравноправный торговый обмен, ослабление и, в конечном итоге, на расчленение российского государства, – стал константой для Лондона после «Славной революции» 1688 года и создания Соединенного Королевства Англии и Шотландии в 1707 году. Во всяком случае, победа России Петра I в Северной войне и её выход на побережье Балтийского моря значительно облегчили Великобритании доступ к российским рынкам, что затем нашло своё отражение в известных стихах из пушкинского «Евгения Онегина» – за век с лишним мало что изменилось:

В 1756 году началась Семилетняя война, которую, по словам всё того же Уинстона Черчилля, можно считать по-настоящему первой или «нулевой» мировой войной, поскольку масштабные боевые действия велись не только в Европе, но и в Азии, а также в Северной Америке.

Британия, уже с Ганноверской династией на троне и в союзе с Пруссией, выступила против франко-австро-российского союза. В этой войне, приведшей к фактическому поражению последнего, Россия, где при британском содействии воцарилась графиня София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, более известная под именем Екатерины Великой, потеряла свои завоевания, включая Восточную Пруссию с Кенигсбергом, а наиболее пострадавшей стороной оказалась Франция, которая утратила все североамериканские колонии, перешедшие под скипетр Лондона (Французская Луизиана), и Мадрида. Уже через десять лет в Филадельфии был созван Первый Континентальный конгресс британских колоний, в котором тон задавали члены различных масонских лож. Войну за независимость североамериканских колоний активно поддержала Франция Людовика XVI – но вскоре пламя революции «против тиранов» под лозунгами «свободы, равенства и братства», в которой, как и в Войне за Независимость, активное участие принимали структуры «масонского братства» (самый показательный пример – «миссия Лафайета»), перекинулось на Францию и всю континентальную Европу.

Северо-Американские Соединённые Штаты в годы Великой Французской революции и наполеоновских войн в целом не занимали сколько-нибудь последовательной позиции, шла ожесточённая политическая борьба между федералистами, сторонниками мирных отношений с Великобританией, и республиканцами, выступавшими за усиление независимости и расширение территории США. В 1798–1800 годы, когда у власти стояли федералисты, между Соединенными Штатами и республиканской Францией шла «Полувойна», приход к власти Наполеона способствовал новому сближению Парижа и Вашингтона, следствием чего стала знаменитая «Луизианская покупка» 1803 года, более чем вдвое увеличившая территорию Соединённых Штатов. После американо-британской войны 1812–1815 годов, ознаменованной захватом британскими войсками Вашингтона и сожжением там правительственных зданий, США, сохранив формальную независимость, надолго, вплоть до Гражданской войны 1861–1863 годов, стали внешнеполитическим вассалом Лондона, что, кстати, проявилось и в знаменитой «доктрине Монро» 1823 года, направленной, прежде всего, против Испании и Франции.

Революции 1810-х – 1820-х годов в Латинской Америке, толчком для которых стал разгром испанской монархии войсками Наполеона, разрушили колониальную латиноамериканскую империю Испании, впоследствии «добитую» руками США, и широко открыли двери туда британскому, а затем – и американскому капиталу.

Но исход «наполеоновских войн» решался всё-таки в Европе, прежде всего – в России. И британская дипломатия предпринимала чрезвычайные усилия для того, чтобы не допустить создания франко-русского союза, едва не ставшего реальностью после воцарения Павла I (с 1798 года – великого магистра Мальтийского ордена, преемника ордена госпитальеров-иоаннитов). Убийство императора Павла 12 (24) марта 1801 года, организованное через «англофильские» и масонские связи в его ближайшем окружении, устранило эту угрозу. Сменивший отца на российском престоле Александр I всю жизнь питал страх перед «рыцарями плаща и кинжала» с Туманного Альбиона и масонскими ложами, на конфронтацию с которыми он решился только в 1822 году, когда стало известно, что «тайные общества» готовят и его свержение, Лондону категорически не нравилось продвижение России на Кавказ и в Среднюю Азию, которое рассматривалось как подготовка плацдарма для вторжения в Индию, ставшую к тому времени «главным бриллиантом британской короны».

Восстание декабристов, напрямую связанное со «странной смертью» Александра I в Таганроге и подавленное его младшим братом Николаем Павловичем, а также польское восстание 1830 года ознаменовали собой начало нового витка англо-российского противостояния, кульминацией которого стали Кавказские войны, провозглашение британской прессой России «жандармом Европы» после событий 1848 года и Крымская война 1853–1856 годов. Британия после наполеоновских войн поддерживала практически все революционные и сепаратистские движения в Европе, поскольку они помогали ей усиливать своё влияние по всему миру и беспрепятственно совершать всё новые и новые колониальные захваты. Смерть Николая I и признание его сыном Александром II поражения в Крымской войне были восприняты российским обществом как свидетельство катастрофической отсталости, привели к «александровским реформам», важнейшей из которых стала отмена крепостного права 19 февраля (3 марта) 1861 года. Во внешней политике Александр II проводил мягкую по форме, но достаточно последовательную антибританскую политику, что выражалось как через поддержку им объединения германских земель под эгидой королевства Пруссии, так и через помощь Северу США в гражданской войне с Конфедерацией, а также продажу Аляски в 1867 году. Но Соединенные Штаты после убийства Авраама Линкольна 15 апреля 1865 года вновь де-факто возвратились в зону влияния Лондона, а антироссийские настроения, созвучные британским, стали окончательно и прочно доминировать также и в американской «элите», в значительной мере сформированной за счёт и на основе «европейских», прежде всего – «английских», капиталов под эгидой банковского дома семьи Ротшильдов.

США, совместно с Великобританией, безоговорочно поддерживали Японию в русско-японской войне 1904–1905 годов. США, совместно с Великобританией, Японией и Францией, осуществляли интервенцию против Советской России в 1918–1921 годах и содействовали гражданской войне на территории нашей страны. Про «американскую помощь» в годы Второй мировой войны по программе «ленд-лиза», оплаченную нашей страной дважды: и золотом, и кровью, – даже говорить не приходится.