Читать книгу Смертный страж – 5. Путь Гекаты - Александр Прозоров - Страница 4

Все началось с боли. Боли лютой, нестерпимой, сразу во всем теле, отрываемом всеми своими клеточками от питающих нитей, от покоя и сытости, от долгого сладкого сна, полного странных событий и знаний. Сна, все более яркого и подробного, и поначалу сладкого, но оборвавшегося светом и страданием.

Она услышала треск, спиной к спине выкатилась из хрусткого зеленого бутона и сразу же слегка расползлась, чтобы не задавить себя телами.

– С днем рождения, фария! – склонился над нею крупный немолодой смертный и протянул руку одному из тел. – Давай помогу! Поднимайся, и пойдем смоем всю эту жижу, пока не засохла. Иначе намучаешься…

– Почему намучаюсь? – удивилась новорожденная, принимая руку.

– Жарко сегодня. Солнечно. Травяная крошка быстро сохнет. Потом из волос до осени не вымоешь…

Смертный потянул ее к себе, и фария снова вскрикнула от боли.

Оказывается, нити, что соединяли ее спины, еще оставались целыми и порвались только сейчас.

– Вот теперь точно все! – поспешил уверить ее мужчина. – Больше боли не будет. Ты у Родильного древа, сотая. Так что отзывайся на имя Геката[1].

– Зачем? – Новорожденная, неуверенно опираясь руками о землю, встала также двумя оставшимися телами.

– Нужно же как-то отличать тебя от других фарий, сотая. Пойдем, тебя сегодня ждет много событий!

Следуя за смертным, фария выбралась из травяного шалаша и тут же зажмурилась от ослепившего ее света.

– Вот туда смотреть не надо! С глазами потом намучаешься, – посоветовал мужчина. – За мной беги!

Они трусцой спустились по тропинке к небольшому прудику, дно и берега которого были выложены камнем. Смертный первым с разбегу ухнулся в воду, развернулся.

Геката, следуя его примеру, прыгнула сразу всеми тремя телами, тут же вскрикнув от неожиданности всеми тремя глотками:

– Холодно!

– Сейчас привыкнешь! – пообещал мужчина. – Ты присядь и голову хорошенько промой, чтобы вода всю шелуху из волос вынесла! Вот так!

Смертный присел, хорошенько потеребил свою макушку, встал, посмотрел на новорожденную. Вздохнул:

– Ладно, давай помогу! – Он приблизился к одному из тел фарии. – Присядь!

Присели сразу все три: Геката еще не очень хорошо управлялась со своей плотью. Мужчину это не смутило, и он хорошенько потеребил волосы ближайшей сотой, провел пальцами вдоль прядей, снова потеребил и провел…

Новорожденная стала задыхаться, вынырнула.

– Вроде неплохо получилось, – решил смертный. – Отдышись, и возьмемся за следующую…

Когда фария, по его мнению, оказалась достаточно чиста, они наконец-то выбрались на берег. В это время к прудику подошел высокий плечистый мужчина в кожаной тунике до колен и с деревянным мечом за поясом.

– Что у нас здесь? – поинтересовался он.

– Сотая фария, нуар! – вроде как похвастался смертный.

– Очень вовремя! – кивнул страж богов, приблизился на два шага, вытянул руку, указывая на одно из тел новорожденной. – Ты, Геката, ступай вверх по течению впадающего в пруд ручья. За холмом увидишь много ящеров и нуаров. Отправишься с ними в поход. Ты, Геката, – указал он на второе тело, – оглянись. Видишь, на самом краю поляны огромнейшую зеленую гору? Это на самом деле не гора, а виман. Опустился на излучину попить. Ступай туда, будешь служить на нем. А ты, Геката, – кивнул он третьей, – пойдешь со мной в гнездовье. Подвергнем тебя испытанию.

Он чуть выждал и вдруг резко хлопнул в ладоши:

– Чего ждем, фария?! Расходимся!

Три тела переглянулись в последний раз и отправились в разные стороны.

Путь вверх по ручью занял неожиданно много времени: на берегу обнаружилось очень много колотых камней, которые больно резали ступни. Геката пыталась и идти на цыпочках, и выбирать место, куда ступать, и опускать ноги осторожнее, и идти по руслу, но легче не становилось. Она совершенно забылась в этих муках и вернулась в мир реальности, лишь упершись головой в грудь незнакомого стража богов.

Впрочем, очень похожего на предыдущего размером, одеждой и надменным взглядом.

– Новорожденная? – с какой-то тоской в голосе спросил он.

– Да, – кивнула фария. – Меня зовут Геката.

– Ну хоть так… – вздохнул тот. – Пробирайся за мной…

Идти оказалось недалеко – всего несколько шагов до ивового куста.

– Садись, ноги задери, – распорядился нуар.

Когда фария послушалась, он вытянул руку, провел ладонью по ближайшей ветке.

Зеленая лоза, послушная воле полубога, захлестнула ступню, быстро и плотно обвила ее от щиколотки до большого пальца, проползла сверху, прижалась и на глазах срослась с готовой спиралью. Страж богов щелкнул пальцами, наклонил следующую ветку, сделал несколько витков через пятку. Достал свой деревянный меч, отсек обувку от куста. Потом точно так же устроил ивовую оплетку для другой ноги.

– На первое время сойдет! – решил он. – Когда получится, сделаешь себе сапоги.

Геката встала на ноги, сделала пару шагов, широко улыбнулась: выпирающие камни больше не кололись!

– Я благодарна тебе… – она запнулась.

– Зови меня Бродун, – ответил страж богов. – Пойдем…

Теперь двигаться к верховью оказалось легко и просто. Очень быстро они вместе вышли к костру, у которого – не в самом пламени, а сбоку, но почти вплотную – запекалась мясная тушка размером с человеческое тело. Огонь сторожила женщина с серыми от золы волосами. Ее суровое лицо выглядело обветренным, руки и ноги потемнели от загара до цвета сосновой коры. Туника на ней была не просто кожаная, а с белым мехом на плечах и на боках. Кроме того, у нее имелся пояс с петельками, в двух из которых болтались топорики с каменным острием.

– У нас пополнение, братья! – громко объявил Бродун. – Не густо, всего лишь новорожденная. Но зато красавица, приятно посмотреть! Не то что Шершень потоптанная.

Справа послышался шелест, и из густой травы поднялись сразу четверо мужчин. Крепкое сложение выдавало в них нуаров, однако лица, тела, туники выглядели столь же потрепанными, как и у женщины.

– Ш-ша, мерины бесплодные! – презрительно вскинула край верхней губы Шершень. – Кто хоть слово вякнет, тот травку топтать станет заместо чего-то теплого и сладкого! С топором в заднице!

– Я молчал! – тут же вскинул палец кто-то из мужчин.

– И я, и я! – отозвались еще двое.

– То-то же, пустобрехи! – Шершень поднялась. – Идем, сестра, приоденем тебя немного. Лапа, присмотри за мясом!

– А что взамен, фария?! – весело отозвался один из нуаров.

– Взамен ты сможешь пожрать!

– Меня зовут Геката… – негромко сказала новорожденная.

– Значит, ты в нашей породе сотая? – двигаясь в сторону леса, оглянулась на нее фария. – Печалька. Боги новые породы обычно как раз до сотни растят. Если мы им не понравимся, новых выращивать больше не станут. Либо переделают как-нибудь до полной неузнаваемости, либо и вовсе что-нибудь другое придумают.

– Это плохо? – насторожилась Геката.

– Нам-то какая разница, сестра? – пожала плечами Шершень. – Мы ведь уже живые, мы существуем! Игры богов не нашего ума печаль…

Проходя мимо кровавого пятна у берега, фария походя подхватила какую-то чешуйчатую шкуру.

– А что будет, если понравимся? – спросила Геката.

– Обычно боги удачную породу животных в Родильных деревьях изготавливать перестают, – ответила более опытная фария. – Они создают для выращенных самок партнеров и позволяют потом плодиться «звериным образом», лишь изредка занимаясь отбраковкой самых плохоньких слуг. Возьми, к примеру, смертных. Их ведь изначально всего несколько штук состряпали! Но, когда на звериную жизнь перевели, их столько наплодилось, что и гнездовья все забиты, и выселки, и на работах трудятся, да еще и одичавших ныне чуть ли не вдесятеро больше по лесам шастает! Ага, нашла!

Как оказалось, Шершень искала муравейник. Попавшийся на их пути шевелящийся холм оказался довольно большим, высотой почти по пояс. Фария бросила шкуру прямо на него, широким жестом провела ладонью. Домик насекомых буквально вскипел, и женщина отступила.

Геката в это время старательно гладила ветку можжевельника, стараясь заставить ее согнуться.

– Зря стараешься, сотая! – вздохнула Шершень. – У нас эта магия не проходит. Вернее, проходит, но еле-еле. В искусстве управления растениями нам со стражами и близко не сравниться! Со смертными они тоже куда как лучше справляются. Что прикажут, то те и исполняют, как куклы детские. Мы же еле-еле можем эмоции какие-то внушить. Напугать там до икоты али влечение необоримое вызвать. Но прямой команды дать не получается. Со зверьем тоже по-разному. Кто-то им послушнее, а кто-то нам. Если я и Бродун крокодилу разные приказы дадим, крокодил слушает его. А если белке – то меня. Нуары тупо сильнее нас, их воля крепче, они лучше ощущают окружающий мир…

– А есть хоть что-то, в чем мы лучше стражей богов?

– Нет, – глубоко вздохнула Шершень. – Но есть один кро-о-о-охотный пустяк. Если нуару отрубить голову, то он умрет. А если мне или тебе, то для нас это всего лишь мелкая неприятность. Опосля новая головушка отрастет…

Фария подмигнула Гекате, провела ладонью над муравейником, сгоняя насекомых, словно сдувая ветром, подняла шкуру, пару раз встряхнула:

– Ну вот, уже чистенькая! Держи с той стороны…

Вдвоем они растянули еще влажную кожу. Шершень выхватила из петли топорик, ловкими быстрыми движениями располосовала заготовку вдоль.

– Если нуары лучше нас, зачем нас с ними собирают в один отряд? – спросила Геката.

– Я же уже говорила, сестренка… – Старшая фария перехватила шкуру чуть дальше. – Кем-то из зверей лучше управляют они, а кем-то мы. А потому вместе мы способны согнать куда больше животины, нежели врозь.

– Зачем?

– Так ведь война, сестренка! Виман нашел за моховыми отрогами плотину, и наш бог подозревает, что кто-то затеял вырастить там Родильное древо. Завтра мы с тобой и нуарами топаем туда, сгоняем из ближних лесов и земель всех зверей, которые враз разносят плотину так, что и следа не остается! И не допускаем нового строительства, сколько получится. Родильное древо пьет много воды. Ручей, в котором ты купалась, весь выдоит досуха! Если перекрыть поток хотя бы дней на пять, росток погибнет. И чужаки не смогут создавать себе слуг.

Закончив кройку, Шершень сложила получившееся полотнище пополам, на сгибе резанула снова, крест-накрест, протянула Гекате:

– Вот, сестренка. Голову в дырку просунь, а на бедрах я тебя обрезком кожи обвяжу. На первое время от солнца, ветра и колючек защита будет, потом сама по своему вкусу чего-нибудь смастеришь. У мелкого зверья кожа нежнее, особенно если промять хорошенько, и для тела куда как приятнее. Можешь вовсе меховую тунику сшить. Я видела, смертные часто шерстью внутрь делают. Щекотно такое носить, наверное!

– То есть мы идем в поход разрушать строения другого бога и губить его Родильное древо? – все еще усваивала услышанное Геката.

– Именно… – усмехнулась фария. – Да не пугайся ты так! Это в гнездовьях думают, что мы влачим жалкое существование, устало бродя лесами и пустынями. На самом деле наша жизнь куда лучше, нежели у божьих слуг! Едим мы не пойло из общего котла, сваренное из всякого мусора, а настоящую свежатинку с отборными приправами. Пригляда за нами нет, божьи правила над нами не властны. Так что мужички из отряда все наши! А развлекать они умеют, поверь, очень даже неплохо.

– Но ведь мы все рожденные Древом! Нам же запрещено!

– В вольном лесу, сестренка, свои законы и правила! – весело рассмеялась Шершень. – О том я тебе и говорю. И не забывай, красотка, что мы с тобой бессмертные, а нуары нет. Так что на самом деле они опасаются нас куда сильнее, чем пытаются изобразить. В общем, делай все, как я, и ходить они на задних лапках станут как миленькие!

Вблизи виман оказался и вовсе невероятной громадиной. В высоту он уходил вдвое, если не втрое дальше самых громадных ясеней, а в ширину был в два раза больше, чем в высоту. В голове новорожденной фарии даже величин таких не находилось, чтобы передать его размеры. Поверхность вимана казалась глянцевитой и словно бы покрытой плесенью, над которой очень часто, точно шерсть, выпирали наружу тонкие листья, похожие на чуть сплющенные нити.

Впрочем, короткой шерсткой они представлялись лишь на фоне могучего вимана. Если сравнить с фарией, каждый листок превосходил ее рост раза в полтора.

– Кто ты? – услышала Геката бархатистый голос.

– Меня… прислали… – неуверенно ответила она.

– Новорожденная… – уже в который раз за день оценили ее возможности. – Влезай!

Геката подошла ближе, легко угадывая, благодаря возникающим прямо в сознании видениям, куда именно нужно смотреть. Заметила отверстие в стенке немногим выше основания, повернула туда, забралась по тонким, пружинящим под ее весом ветвям, нырнула внутрь, стала пробираться по норе, выращенной лишь немногим шире ее плеч.

Стены извилистого хода постоянно проминались под ее весом и слабо просвечивали. Благодаря этому фария могла различить, куда ставит ладони, но пока не понимала, куда именно она двигается.

– Выше, выше… – подстегивал голос.

Только эта невидимая поддержка и не позволила Гекате впасть в отчаяние или поддаться ужасу неизвестности. Ибо ползти и ползти по узкому ходу пришлось, казалось, целую вечность!

Но настал прекрасный миг, когда впереди открылось бескрайнее голубое небо!

Сотая выбралась на открытую ступеньку и, счастливая, вытянулась во весь рост на мягкой, прогибающейся под ней поверхности.

Но уже через миг над ней нависла немалая тень.

– Страж богов?

Могучего мужчину в тунике и с мечом на поясе трудно перепутать с кем-то еще.

– Новорожденная? – Нуар склонил голову набок.

– Меня зовут Геката! – довольно резко ответила фария.

– Сотая и сотая, – пожал плечами страж богов. – А меня зовут Ярисом. Вставай, самое интересное пропустишь!

Геката поднялась и по примеру мужчины выглянула наружу, опершись на мягкий бортик.

Внизу довольно далеко зеленела роща лиственных деревьев, чуть дальше в каменном русле тек призывно поблескивающий ручей, совсем вдалеке виднелся сосновый бор, а между ними раскинулось огромное поле со множеством плетеных шатров, соединенных могучим толстым стеблем.

– Родильное древо… – прошептала Геката.

– Сколько летаю, так и не привык… – прошептал в ответ Ярис. – Сейчас… взлетаем!

Виман задрожал, качнулся с боку на бок, словно выбираясь из какой-то тесноты, а потом словно подпрыгнул, и земля начала стремительно уходить вниз. Леса, ручьи, шатры, люди стали мельчать, мельчать, пока не затерялись окончательно. А зеленая «гора» поднималась все выше и выше, покуда не пробила слабую белесую дымку. Здесь, над дымкой, она опять покачалась с боку на бок и окончательно замерла.

– Что теперь? – оглянулась на нуара Геката.

– Насколько я слышал, летим к Желтому лесу, а от него к Малому морю.

– Но как? – попыталась выглянуть наружу фария. – Кто нас двигает?

– Это было давно! – рассмеялся Ярис. – Когда виманы еще только-только изобрели, их и вправду таскали с места на место крылатыми ящерами. Но очень скоро боги заметили, что на разной высоте ветер дует в разные стороны. С тех пор драконы сидят на земле, а боги управляют полетами, просто меняя высоту, пока не найдут попутный поток.

– Но как? Как им это удается?!

– Намного проще, чем тебе кажется! Весь виман, – раскинул руки нуар, – это одно большое растение, состоящее из множества пузырьков. На солнце оно пьет воду и выделяет летучий газ, который попадает в эти пузырьки. Бог управляет виманом своей могучей волей, заставляя где-то нарастить размеры, где-то сделать полости, выделить больше или меньше газа… Это же бог, ему по силам все, что он только пожелает!

– А зачем? – осторожно полюбопытствовала новорожденная.

– Просто ему так хочется, – пожал плечами Ярис. – Летает по миру, смотрит красоты, беседует с другими богами. Иногда перевозит подарки или важные грузы. Вот, к примеру, если тебе клюворыла отсюда на Сорочьи острова доставить понадобится, как это сделать? Крылатым ящерам такую махину не поднять! А виман делает сие запросто. Ну и за порядком сверху смотреть удобнее. Чтобы родовые границы никто не нарушал, чтобы бед не случалось вроде пожаров или потопов. Еще смотрим, не поставил ли кто запретные плотины, не заболотил ли кто леса или луга, не отвел ли воду в тайное место… Ну и вообще… Пойдем со мной!

Страж богов отвернулся от ограждающего валика, направился к центру верхней площадки, указал на растущие там желтые продолговатые плоды.

– Это виклуши… – Он сорвал один, разломил, откусил от своей половинки, другую протянул Гекате. – Попробуй!

Плод оказался очень мясистым, брызжущим соком, сладким, крупянистым.

– Вкусно! – выдохнула новорожденная.

– Вот и хорошо! – кивнул Ярис. – Ты будешь ими питаться.

– А остальные? – ощутила некую недосказанность Геката.

– Гнездовье бога в самом низу, – указал пальцами себе на ступни нуар. – Его слуги тоже там, и стража, и гости – в общем, все. Сюда никто не ходит. Высоко и незачем.

– А я?

– У тебя тут будет служба, сотая… – Ярис доел половинку виклуши и облизал пальцы. – Я ведь тебе уже объяснил, почему все виманы такие большие?

– Нет!

– Беда в том, фария, что сила летучего газа очень мала. Чтобы оторвать от земли всего одного мужчину, требуется виман размером с большое гнездовье. Если хочешь сделать в небе удобное гнездо, взять с собой слуг, взять стражу, то получается уже не просто гнездовье, а целая летающая гора! Но даже у горы запас летучей силы совсем небольшой. Чтобы перевезти через пролив того же клюворыла, богу пришлось оставить на земле всех смертных и изрядно нарастить стены.

– Но при чем тут я?!

– Птицы! – кратко ответил страж богов. – Эти пернатые твари так и норовят заселиться в виман, посидеть на нем, прокатиться с места на место, не тратя своих сил. Сотня голубей весит как лишний смертный, а сотня ласточек способна пробить норы через бессчетное число подъемных пузырей. Когда однажды на виман села разом целая стая ворон, мы чуть не рухнули на скалы.

– А я думала, виман неуязвим!

– Он неуязвим, пока его охраняют! – твердо отрезал нуар. – Именно этим ты и станешь заниматься. Будешь отпугивать птиц. Они как раз сверху норовят присесть, так что твое место здесь. Про свою еду ты уже знаешь… Что еще? Где-то здесь есть несколько нор. Ночью птицы не летают, можешь отдыхать. Выбери какую-нибудь одну нору естественные надобности справлять. За край для сего высовываться не вздумай! А из норы виман все растворит, усвоит, ему сие только полезно… В общем, не ленись: работа важнейшая! Раньше ею нуары занимались… Вот только с ума быстро сходили от одиночества…

– А я не сойду?

– А что с тобой сделается?! – откровенно расхохотался страж богов. – Ты же фария!

И это было истинной правдой! Ибо одновременно со своим нахождением на вершине вимана сотая фария волокла вместе со смертным сброшенный Родильным древом плод в перегнойную яму и сидела у костра, уплетая печеное мясо и наблюдая, как высоко в небесах проплывает гигантская голубовато-зеленая гора.

– Смотрите, нуары! – вскинула она руку и ткнула в самый зенит указательным пальцем. – А ведь я сейчас сижу во-о-н там! Выше облаков!

Наблюдать за самой собой со стороны – это было весьма забавно…

Фария смотрела на себя, парящую в небесах, и на Гекату, оставшуюся возле Родильного древа.

– Хватит уже столбом стоять, сотая! – посетовал смертный. – Насмотришься ты еще на эти виманы, надоест, как дожди зимой. Давай таскать, а то к ужину не успеем!

Оставшемуся у Родильного древа воплощению повезло. Ей нужно было ходить только по тропинкам, а они все были теплыми и гладкими и ступней не резали.

Достав из еще одного шатра совершенно мокрый плод, похожий на раскрывшийся стручок, фария и мужчина отнесли и сбросили его в яму, потом быстрым шагом добежали до кормовой площадки, где вместе поели наваристого мясного бульона с каким-то зерновым крошевом, потом ушли в ближний шалаш, где растянулись на сене, укрывшись потрепанной шкурой с коротким мехом, и благополучно провалились в небытие…

Новый день начался без боли! Фария просто открыла глаза, и ее жизнь продолжилась!

Геката выбралась из светло-зеленой норки на верхнюю площадку вимана, села рядом с россыпью зреющих плодов, сорвала ближайший и стала есть, внимательно оглядываясь по сторонам.

Справа и слева от нее висели пушистые беленькие облака, над головой сияло солнце, снизу мягко пружинили пополняемые летучим газом пузыри.

Но вот птиц… Птиц почему-то не было. Ни одной!

Геката вместе с нуарами подкрепилась холодным вчерашним мясом, после чего они все вместе забрались на широкую хребтину спинозуба.

Оказывается, стаптывать ноги в дальнем походе бродяжьему отряду отнюдь не требовалось! Их всех несли на себе два огромных ящера, даже не замечая веса нескольких двуногих. А отважные воины просто валялись в удобных выемках и грели пузо на солнышке!

Геката проснулась из-за того, что с нее стащили полог. Широко зевая, она поднялась вслед за смертным, вместе с ним спустилась к котлу, опять полному ароматного варева, стала есть вместе с остальными двуногими…

– Эй, сотая, со мной в гнездовье пойдешь!

Фария оглянулась на голос. Затем красноречиво опустила глаза себе на ноги.

– Вот проклятье! – сделал правильный вывод страж богов. – За три дня ты все ступни до костей сотрешь…

Он осмотрел смертных, вытянул руку:

– Хахай, отдай ей свои чуни! Себе другие сделаешь. Сегодня с работы отпускаю, шкуру нужную сам найдешь.

Мужчина послушно сел, стащил со ступней кожаные обмотки, протянул Гекате.

Та так же молча обулась.

Нуар удовлетворенно кивнул, махнул рукой, призывая сотую за собой, и широким шагом двинулся вниз по ручью.

Так и тянулся этот день от рассвета до заката. Геката гуляла вдоль борта вимана, готовая дать решительный отпор не желающим подниматься к ней птицам, сонно покачивалась на хребте спинозуба и одновременно с этим спешила за стремительно шагающим по широкой, утоптанной до каменной твердости тропе.

Таким же однообразным был и второй день, и третий…

К главному гнездовью они вышли примерно к полудню. Оно находилось на самом берегу прудика с бледно-розовой водой, в котором отдыхало с десяток беременных женщин. Дальше возвышались две скалы в полтора роста высотой, а за ними стояла целая роща, плотно заплетенная от земли до макушек тонкими и толстыми ветками. Причем ветками живыми и покрытыми листвой!

В ширину живая стена тянулась шагов на двести, если не более, в высоту – раз в шесть выше человеческого роста, а уж сколько в длину, Геката даже примерно не догадывалась.

Нуар опустился на колено возле ручья, затекающего в пруд. Черпая воду ладонью, жадно напился. Фария последовала его примеру.

От пруда страж богов повернул влево, долго шел вдоль плетеной стены, пока не остановился возле стоящих в ряд деревянных котлов. Через утоптанную площадку от них, шагах в десяти, трудились смертные: приносили откуда-то длинные деревянные бревнышки, укладывали рядами то вдоль, то поперек, отдельной грудой сваливали сухой валежник.

Судя по черному пятну в центре, здесь разжигалось кострище, из которого раскаленные камни и забрасывались в котлы. Валежник, видимо, готовился на сегодня, а деревянные стволы выкладывались на сушку для зимнего времени.

Тропа дровосеков тянулась мимо еще одной поляны, на которой подпрыгивали и щелкали длинными клювами крылатые ящеры. Однако все четверо были привязаны за ноги, и, несмотря на все старания, достать дровосеков драконам не удавалось.

«Жди здесь!» – приказал нуар.

Ждать пришлось довольно долго: смертные успели уложить в свою поленницу целых два ряда бревнышек. Но наконец ее проводник появился. Причем не один, а в сопровождении еще шести стражей и самого великого бога! Хорошо упитанного, с телом вдвое шире человеческого туловища, покрытого коричнево-черными чешуйками, которые складывались в живой и неповторимый постоянно меняющийся рисунок.

Бог приподнял голову, внимательно глядя на Гекату глазами с вертикальными зрачками, дважды стрельнул раздвоенным языком и неожиданно довольно быстро и ловко забрался в крону ближайшего дерева. Оттуда поведал:

– Я хочу проверить твои возможности, фария! До сих пор не пришел к выводу, достойна ли твоя порода сохранения. Слишком много недостатков при малых достоинствах. Будь старательна, и, может быть, я продолжу труд по вашему улучшению. Ты понимаешь меня, фария?

– Да, мой бог! – громко и звонко ответила Геката.

– Тогда поймай меня за хвост! – из кроны на высоте примерно в три роста свесился черно-коричневый отросток.

Фария тут же разбежалась, прыгнула изо всех сил! Но не дотянулась до властителя почти на целую руку.

– Еще! – потребовал повелитель.

А когда она провалила и вторую попытку, опять приказал:

– Еще!

– Что скажешь, страж?! – спросил властитель.

– Сотая прыгает примерно втрое выше любого смертного, но вдвое хуже меня, мой бог! – громко и уверенно отчитался приведший Гекату в гнездовье нуар. – Она заметно сильнее беспородных слуг, но для достойного стража слишком слаба!

– Да, это грустно… – согласился повелитель. – Тогда оценим ее волю. Фария, ступай к драконам и прикажи им замереть, подняв клювы вверх!

– Да, мой бог!

Геката направилась к поляне, вытянула вперед руку, через нее посылая свои мысли, и представила ящеров стоящими смирно с поднятыми головами.

Те и вправду притихли. А затем один за другим задрали клювы.

– Медленно, мой бог! – тут же отрезал нуар. – Ее воля слаба! Полагаю, она не способна управлять драконом достаточно хорошо для полета на нем.

– Везде… Везде серединка на половинку, – задумчиво согласился властелин. – Давай опробуем ее на смертных. Сотая, выбери одного из дровосеков и прикажи ему пойти к ящерам на съедение!

– Да, мой бог… – Геката повернулась к работникам и, торопясь исполнить поручение, указала пальцем на ближайшего, совсем еще юного мальчишку с русыми волосами и голубыми глазами. – Стой! Положи валежник! Иди на поляну к драконам. Они голодные. Дай им поесть!

– Не-эт… – попятился дровосек. – Нет, не пойду! Не хочу!

– Иди к драконам!

– Сама иди! – сорвался на крик дровосек. – Не дамся!

– Она слаба… – тяжело вздохнул нуар, пришедший с нею от Родильного древа. – Мой бог, она очень слаба!

– Может, это какой-то особенный смертный? Попробуй сам!

– Раздевайся! – выходя вперед, распорядился нуар. – На тебе какие-то сумки, пояс. Снимай все, ящеры могут подавиться.

– Не надо! – взмолился мальчишка. – Не нужно, умоляю! Почему? За что? Нет, не надо!

Но тем не менее юный дровосек послушно развязал пояс, бросил на землю. Скинул тунику, стянул низкие сапожки.

– Теперь иди к драконам. Пусть они тебя съедят.

– Нет, не нужно!!! – в голос завыл смертный. – Пощадите!!! Почему? Зачем? Я хочу жить! Я ведь живой, я живой!!!

И тем не менее, хотя и возмущаясь на словах, мальчишка спокойной походкой направился на поляну с вечно голодными зверюгами, протиснулся меж стволов, становясь между ящерами. Первый тут же цапнул его клювом, захватывая тело, а двое соседних вцепились в ноги, сильными рывками оторвав их и жадно заглотнув.

– Теперь отправь туда сотую!

Страж богов повернулся к Гекате и твердо скомандовал:

– Иди к драконам!

– Сам туда иди! – огрызнулась фария. – Ты жирный, в тебе еды больше.

У нуара натурально отвисла челюсть и заметно округлились глаза.

– Но… Но как? – растерянно выдавил он.

– Кажется, ты забыл, страж, зачем мы выводили эту породу! – в голосе властителя сквозили веселье и восторг. – Мы готовили их для войны с богами! Между тем нет в мире живых существ, что способны устоять перед волей бога! А какая может быть польза от воинов, если, приблизившись к врагу, они тут же изменят хозяину и станут исполнять приказы того властителя, каковой окажется ближе? Поэтому я и создал слугу, способного отрицать волю любого высшего существа! Ты слышишь меня, сотая фария?

– Да, мой бог!

– Ступай к драконам, пусть они тебя сожрут!

– Я не пойду! – мотнула головой Геката.

– Вот видишь! – еще больше развеселился властитель.

– Но как можно управлять слугой, который не подчиняется твоей воле, мой бог? – совсем запутался нуар.

– Для этого я придумал особый, очень хитрый ход, мой страж! Я вложил в нее память об особом знаке. Фария обязана беспрекословно исполнять любую волю того, кто покажет ей этот знак!

– И что это за знак, повелитель?

– Это рисунок на моей голове! – Могучий властитель резко свесился из ветвей, опустил морду, демонстрируя Гекате свою макушку.

Та увидела россыпь черных пятен на коричневом фоне, ощутимо вздрогнула.

– Ступай к драконам! – распорядился властитель. – Пусть они тебя съедят!

– Но как же так?! – от всей души возмутилась Геката. – Я не хочу! Меня не нужно есть! Я ведь живая! Я только недавно родилась! Я жить хочу, жить!

Однако, несмотря на все душевные метания, на всю панику, на весь ужас, разрывающий ее душу, фария повернулась к поляне с ящерами, подошла к ним. В последний миг спохватилась:

– Нет! Не нужно! Пощады! Умоляю, не убивайте! – с этими словами она сняла с ног чуни, чтобы драконы случайно не подавились. И в состоянии жуткого, нестерпимого ужаса прошла под клювы летучих ящеров.

На ней тут же сомкнулась сухая шершавая пасть, с острой и резкой болью оторвались руки и ноги, крутанулось что-то в голове – и ее заглотнули…

* * *

– А-а-а!!! – замахала археологиня руками на триединую гостью. – Стой, стой, это же ужас какой-то! Тебя что, вот так просто взяли и скормили? Скормили, как кусок мяса?! Твой собственный бог заставил тебя съесться местным зверюгам?! Как же ты после этого… Как ты его слушалась? Как подчинялась?

– Если ты хочешь узнать, что было дальше, – с усмешкой поинтересовалась толстушка, – то зачем перебиваешь?

– Извини-извини… Но у меня в голове такое не укладывается! – всплеснула руками смертная женщина. – И все-таки… И еще этот нуар… который мальчика скормил. Надеюсь, это был не Шеньшун?

– Поверь мне, милая, – кивнула Геката всеми тремя головами. – Будь это наш красавчик, я бы его запомнила!

– А можно, раз уж отвлекли, я тоже задам вопрос? – вскинул руку Варнак.

– Валяй! – щедрым взмахом руки разрешила «деловая» ипостась.

– Я правильно понимаю, что Родильное древо выращивает только самок? А если получившаяся порода оказывается удачной, то к ней состряпывается самец, а дальше уже следует божий завет «плодитесь и размножайтесь»?

– Прекрасная формулировка! – захлопала в ладоши толстуха.

– Насколько я знаю, среди русалок самцов не существует. То есть вообще! Означает ли это, что они сделаны Родильным древом, но «в серию» не пошли?

– Молодец, челеби! Наблюдательный! – одобрила толстуха. А «деловая» добавила:

– Именно поэтому они и не размножаются, а клонируются. Выходят временами на сушу, ищут мужиков и насилуют. Если повезет, то в ходе этой процедуры их семя подвергается раздражению и начинает развиваться. И тогда на свет появляется еще одна русалка. В их роду мальчиков не рождается…

– Подожди, не перебивай! – вскинул палец Еремей. – Как я успел услышать из твоего рассказа, вы занимались тем, что разрушали плотины и сливали болота?

– Все правильно, – кивнула Геката. – Каждое болото могло послужить для нелегального выращивания вимана, а любой пруд мог стать домом Родильного древа.

– Но это значит, что существовали существа, которые, наоборот, создавали болота и пруды, которые заболачивали и заозеривали все, что могли? Существа, которых вырастили, создали специально для этой работы?

– Тепло, челеби, тепло, – приободрила его богиня. – Даже горячо! Ты думаешь в нужном направлении.

– Тогда это все объясняет! – с силой ударил кулаком в ладонь Варнак. – А мы-то все думали: что за дурь такая?! Русалки ради каждого поганого прудика чуть ли не убивать готовы! Покупать, соблазнять, продаваться! Лишь бы хоть что-то затопить! А это, оказывается не дурь. Их просто-напросто такими изготовили! У них в башке программа! – Спецназовец постучал пальцем по виску. – Они похожи на робота-газонокосильщика, который зимой снег стрижет. Со стороны смотреть – дурь полнейшая! А у него просто-напросто программа такая. Заряжаться и стричь… Заряжаться и стричь… Проблема зимы в его программе тупо отсутствует.

– Ни убавить, ни прибавить… – кивнула толстуха.

– Тогда, выходит, Укрон, который леший, – это их противоположность? Продукт враждебной технологии? Вот только почему он тогда один и почему такой… странный внешне?

– Ну, тут как раз все просто, – ответила Геката. – Выражаясь современным языком, древние боги занимались генетическими экспериментами. И, помимо успехов, у них случался и откровенный брак! Посему, посмотрев на Укрона, они этот проект сразу закрыли. Но сам образец не утилизировали. Вот он и остался таким… невероятно уникальным. Однако согласись, при всем своем уродстве он кое-что умеет!

– Я бы сказал, в нем есть некая своеобразная привлекательность! – вступился за своего покровителя Варнак. – Он совсем не урод!

– Хорошо, пусть будет так, – неожиданно легко согласилась богиня. – Но есть одна закавыка. Для поддержания породы Родильному древу требуется семя предыдущего образца. Ты уверен, что из Укрона можно добыть хоть что-нибудь похожее?

Варнак в ответ громко хмыкнул и вскинул обе ладони.

– Не могу не спросить, – встряла археологиня, – а как насчет бобров? Уж кто-кто, а они водохранилищ наплодили – даже человечеству не сравниться! Которое, кстати, стараниями этих самых бобров регулярно в подтопляемых домах оказывается!

– Тут все просто, – кивнула толстуха. – Бобры, они ведь, в отличие от русалок, диво как эффективны и хороши! Так что самца им в зубы – и на саморазмножение звериным образом!

– А я могу задать вам свой вопрос, очаровательные дамы? – неожиданно приподнялся Шеньшун.

– Какой ты вдруг стал вежливый, страж богов… – насторожилась улыбчивая ипостась. – Не к добру.

– Так можно?

– Давай! – кивнула толстуха.

– Кто из вас троих, прелестные красавицы, – почти доброжелательно ухмыльнулся нуар, – так кто из вас троих, всемогущие и премудрые, вырос из какашки?!

Послышался крик лютой ярости, однако страж богов быстро и ловко поймал брошенные в него блюдо, чашку и стул.

Ножей и вилок, к счастью, на столе не было.

– Как ты мог, Шеньшун?! – мягко укорила своего кавалера археологиня.

– Неужели тебе не интересно? – Страж богов поцеловал ее запястье.

– Не сердись, пожалуйста, Геката, – попросила гостью Дамира Маратовна. – У мальчиков эта тема всегда самая больная.

– Ничего страшного, – отмахнулась фария. – Я ему эту шуточку припомню. И отомщу. К тому же, – голос ее стал все-таки чуть жестче, – как мною какали, я не помню и не знаю. Не чувствовала! Эта истребленная зубами и желудочным соком ипостась стала хоть что-то воспринимать… ну, где-то примерно через сезон. Видимо, для обретения хотя бы зачаточных души и разума требуется некий объем… тела… или нервных клеток? В общем, хоть что-то понимать третья плоть начала только весной.