Читать книгу Гражданский корпус. Продолжение романа «Ненавижу игрушки» - Александр Прялухин - Страница 3

– Следи за мониторами!

– Какими?

– За этими двумя!

Рубка в челноке тесная, мы едва не касаемся друг друга локтями. Было бы удобнее сидеть в пассажирском отсеке, в креслах, что располагаются вдоль стен, но у нас нет экипажа, который бы смог провести корабль через горнило сражения и доставить в безопасное место. Приходится хватать вертлявую судьбу за загривок и самим выкручиваться из очередной передряги.

– Что я должна увидеть?

Но уже и сама понимаю – что. Вслед за челноком из общей свалки вываливаются три… нет, уже четыре эйнерских корабля, преследуют нас.

– Хэлг… Они все еще видят меня. Знают, что я здесь.

Отстегиваю ремень безопасности, пробираюсь между кресел в пассажирский отсек.

– Куда ты?!

Но он возвращается к управлению кораблем – Хэлгу не до меня.

Логика менсо типична для людей, не отличающихся от нас. Если это спасательный челнок, то в нем должны быть запасы еды и медикаментов. Ага, вот и аптечка! Корабль вздрагивает – где-то рядом снова произошел взрыв. Чтобы не упасть, сажусь на пол. Открываю пластиковую коробку и начинаю выкидывать все, что не нужно, что мне непонятно.

– Черт!

Может, среди этих таблеток и капсул и есть что-то, способное вырубить меня на час, или хотя бы на полчаса, но менсианские названия ставят в тупик. Большинство из них я не разобрала.

Бросаю взгляд на распахнутую дверцу металлического шкафа, откуда достала аптечку. Внутри есть еще одна створка, поменьше, с пломбой на ручке. Поднимаюсь на ноги, тяну на себя проволоку, пока она не слетает вместе с металлической пуговкой пломбировки. Оружейный арсенал! Пять единиц: три автомата и два парализатора с регулируемой мощностью. Из последних в упор стрелять нельзя, можно насовсем отключиться. Я снова протискиваюсь в рубку.

– Ты должен вырубить меня.

– Что? – он даже не оборачивается, пилот сосредоточен на управлении челноком.

– Как только мой мозг перестанет работать, они нас потеряют. Будет шанс увести корабль. Иначе… Эйнеры не отстанут.

Только сейчас он позволяет себе обернуться, лишь на секунду, но успевает заметить парализатор у меня в руках. Еще мгновение на обдумывание ситуации и Хэлг выхватывает из моих рук оружие. «Когда нужно, он быстро соображает!»

– Отойди. Туда, в пассажирский отсек. Только чтобы я тебя видел! Вот так…

У него нет времени сказать что-то вроде «извини, я бы никогда, если бы не критическая ситуация, надеюсь, тебе не будет больно, дорогая…» Хэлг стреляет сразу. Боюсь, он даже не проверил – поставила ли я мощность на минимум.

Было больно. Но, к счастью, недолго, потому что тускло освещенное нутро корабля растворилось в небытии, вместе с эйнерскими и менсианскими флотилиями, обломками, взрывами и пляшущим в иллюминаторе Проционом…

Меня возвращает к действительности оглушительная тишина. Ни звуков надрывно работающих двигателей, ни вибраций на корпусе от близких разрывов. Хэлг пару раз шлепнул меня по щеке и замахивается для третьего, но я успеваю отодвинуть его руку.

– Хватит, я в порядке. Понравилось делать мне больно? – криво усмехаюсь, пытаясь подняться с пола, но пассажирский отсек предательски качается из стороны в сторону – приступ головокружения вызывает тошноту и желание больше не шевелиться, лежать с закрытыми глазами.

– Не торопись, – Хэлг помогает мне снова лечь на пол, подкладывает под голову что-то мягкое, – Ты еще о кресло приложилась, когда падала.

– Мы оторвались? Как? Как ты сумел? Те, что гнались следом…

– Их уничтожил «Доннерн». Он сопровождал нас, пока не вышли из боя. Правда, сам… В общем… Я видел вспышку.

Мысленно благодарю капитана Сэки. Его жизнь, жизни экипажа «Доннерна» остаются еще одной зарубкой в моей душе, неоплаченным долгом, который я когда-нибудь верну эйнерам.

– Где мы? Легли в дрейф?

– Нет. Я воспользовался лоцией менсо: вокруг много станций, в поясе астероидов старательские разработки. Нашел кое-что…

– Отлично. Значит, можно передохнуть?

– Посмотрим. Сейчас мы внутри большой картофелины и надо оглядеться – что за место, есть ли тут кто. Когда швартовался, навигационные огни на астероиде были погашены, электронные бакены отключены. Но системы жизнеобеспечения, кажется, работают. Думаю, персонал эвакуировали перед сражением.

– Главное посмотреть – не будут ли рядом кружиться эйнеры, искать нас.

– Тоже верно.

* * *

Мы уже второй час идем по магистральному коридору станции, созданной внутри астероида. Похоже, картофелина раздается в стороны на несколько километров и обыскивать ее можно долго.

– Надо найти жилые отсеки. Там, где столовая, продовольственные склады.

– Ты только о жратве и думаешь, Хэлг.

– Я думаю о нашем с тобой выживании, женщина.

– И о жратве.

– И о жратве, – соглашается он наконец.

– Тогда нужно свернуть.

– Куда?

– Ну, не знаю… Мы прошли уже с десяток ответвлений. Стоило бы попробовать хоть одно.

– Давай вот это.

– Почему нет? – я пожимаю плечами и мы сворачиваем в узкий коридор, предназначенный явно для людей, а не транспортных платформ.

Светильники аварийного освещения горят не слишком ярко, не дотягиваясь до темных углов и ниш. Хочется повернуть назад, спрятаться в маленьком корабле, на котором мы прилетели. Не придают уверенности даже прихваченные с собой автомат и парализатор. Но мы упрямо продолжаем идти вперед, прислушиваясь к таинственным звукам брошенной станции.

– Стоять!

Нас ослепляют лучи нескольких фонариков. Неизвестные застали врасплох и я даже не пытаюсь поднять оружие, лишь прикрываюсь свободной рукой от яркого света.

– Кто такие?

– Мы были на одном из кораблей эскадры, которая встречала эйнеров у Проциона.

– Что ты несешь? Вы же акци! Думаешь, я не узнал по акценту? Что вы могли делать на нашей эскадре?

– Это долго объяснять. Послушайте, мы никому не хотим причинить вреда, – медленно опускаю парализатор на пол, подталкиваю его в сторону обитателей станции, – Видите?

Толкаю Хэлга, чтобы он тоже избавился от автомата.

– Мы лишь хотим немного переждать, пока все не уляжется.

– Проклятые акци! Все из-за вас! Это вы начали войну! Радуетесь, наверное, что ваши дружки эйнеры почти добрались до Земли!

Я вдруг чувствую, как злость начинает бурлить во мне, подступает к самому горлу. Снимаю куртку, расстегиваю рубашку, нечаянно отрывая одну из пуговиц. Поворачиваюсь спиной к неизвестным, демонстрируя шрамы от энергоблока.

– Этому я должна радоваться?! По-вашему, это мне дружки сделали?!

Ропот слышен там, среди фонариков. Некоторые гаснут, остальные опускаются ниже, чтобы не светить нам в лицо.

– Ладно, оденься. Мы тоже никому не желаем зла.

Хэлг подбирает куртку, протягивает ее мне, ожидая, пока я застегну рубашку.

На станции полсотни человек – техники, шахтеры… Они не успели эвакуироваться, поэтому погасили навигационные огни и теперь надеются, что их глыба, затерянная среди множества таких же, не привлечет внимание эйнеров.

– Все-таки, как вы, акци, оказались на корабле нашей эскадры?

Крепкий мужчина, один из тех, что были в коридоре, сидит с нами за столом, смотрит, как мы расправляемся с вермишелью и котлетами явно искусственного происхождения.

– Все равно не поверишь.

– Уж я постараюсь, – он пристально смотрит на меня, ожидая, когда отодвину пустую тарелку.

– Меня хотели использовать для поиска… э-э… Не знаю, как объяснить. Вообще-то сами эйнеры называют его альфа-бионик. Если бы удалось уничтожить корабль, на котором он находился, это расстроило бы управление всем флотом.

– Красивая сказка.

– Я же говорю – не поверишь. Упрямые менсо…

– Сама-то на моем месте поверила бы? Ладно, не кипятись. Мы сейчас все в одной лодке и, похоже, застряли здесь надолго.

– Думаешь, сражение проиграно?

Он встает из-за стола.

– Нет, не думаю. Знаю. Мы слушаем переговоры. Часть эскадры успела отойти к Земле, остальных рассеяли у Проциона и методично добивают.

– У вас есть связь?

– Есть. Это не проблема. Еще до эвакуации было выброшено в космос несколько ретрансляторов. Если найдут и уничтожат один, автоматически активируется другой. А искать их можно месяцами, если не годами. Так что голос нам эйнеры не заткнут. Вот только какой от этого прок?

Он уходит, а я еще несколько минут ковыряю вилкой трещину в пластиковой поверхности стола.

– Не скажи… Прок есть, и еще какой.

Мы не можем сразу стать своими среди этих людей. И даже через месяц, через полгода – все равно будем для них «проклятыми акци, которые начали войну». Косые взгляды, шепот за спиной… Может, было бы лучше покинуть станцию, попытаться улететь куда-то еще, но и этого мы сделать не можем: система Проциона кишит эйнерскими кораблями. Изменится ли это в ближайшее время? Мы не знаем.

Проходит неделя, прежде чем мне дозволяют подойти к терминалу связи, проверить входящие на номер, который дал Станислав Павлович. Пусто. Ни одного сообщения. Остается надеяться, что с Андреем все в порядке и он еще даст о себе знать.

Хэлг, несмотря на свое скверное произношение и знание языка, с шахтерами сходится быстрее, чем я. Что-то есть между ними общее – простота, прямолинейность. Меня местные сторонятся. Только Михаил, тот крепкий мужик, который чуть не убил нас в первый же день, зато потом накормил на камбузе, проявляет ко мне искренний интерес. Нет, не как мужчина к женщине, это я бы почувствовала, но как к источнику информации, ранее ему недоступной.

Время от времени мы уходим с ним подальше от жилых отсеков, чтобы спокойно поговорить. Хотя больше говорю я, в то время как он подолгу молчит, слушая мои рассказы о Расцветающей и Саленосе, сопротивлении и эйнерах…

– Знаешь, о чем я часто думаю?

– О чем? – поворачивается ко мне, отвлекшись от покрытого пылью плаката «Шахтер, следи за гравитацией!»

– Когда подлетали к Земле, я видела бесконечные потоки гражданских судов. Не знаю, сколько их было – десятки, сотни тысяч? И они продолжали и продолжали прибывать.

– Беженцы, – деловито резюмировал Михаил.

– Да. Но дело не в этом. Их было во много раз больше, чем военных кораблей.

– И что? Они же гражданские.

– Представляешь, если на каждый поставить хотя бы один излучатель? Ведь это не так сложно, правда?

Он улыбается, а я, нахмурившись, отворачиваюсь.

– Думаешь, дура девчонка? Мои мысли похожи на детские фантазии?

– Нет. Просто все корабли и так вооружены.

Я снова поворачиваюсь к Михаилу, смотрю на него широко раскрытыми глазами.

– Как это?

– Не в традициях землян появляться на опасных территориях без пушки.

Он наблюдает за тем, как я, остановившись, перемалываю в своем сознании эту мысль, переворачиваю ее, ощупываю с разных сторон, прикидываю – как это можно использовать и можно ли вообще.

– У вас есть связь, которую практически невозможно отключить. Есть множество вооруженных кораблей. И вы сдаетесь?!

Он перестает улыбаться.

– Мы не сдаемся, Вероника. Мы сражаемся. Ты же сама видела.

– Это все равно, что сдаться! Вы проигрываете один бой за другим и не делаете никаких выводов!

– А какие выводы мы должны сделать, черт побери?! Как еще можно сражаться с этими тварями? Они просто умнее нас, это надо признать и не строить напрасных иллюзий! Даже организованные боевые соединения не могут с ними справиться, а ты говоришь о каких-то разрозненных гражданских, которые привыкли жить по принципу «каждый сам за себя!»

Он прав. И все-таки… Все-таки я чувствую, что почти нащупала тот единственный выход, который поможет людям переломить ход войны! Я должна подарить менсо веру в победу, которую они утратили. Только тогда…

Из глубины станционных переходов доносится шум.

– Что это? – я настороженно оглядываюсь, стараясь определить направление, откуда исходил звук.

Миша берет меня за руку, ведет обратно, к жилым отсекам.

– Пойдем.

– Там кто-то есть?

Кажется, он не хочет отвечать, но потом признается:

– Да. Кажется, там пеллициус.

– Кто?

– Пеллициус с Грахари. Он тоже укрывается от вторжения эйнеров. Мы не хотели пускать чужого, но он пришвартовался и успел уйти вглубь станции. Никто, конечно, не захотел идти искать его и выпроваживать.

– Он опасен?

– Кажется нет. Но… Черт его знает!

* * *

Еще через неделю мы перехватываем сообщение о том, что эйнеры собирают у Проциона штурмовой отряд. Вряд ли эта эскадра будет единственной, подготовленной для штурма Земли, но нас беспокоит именно она. Ведь ради безопасности своих подразделений эйнеры могут устроить зачистку системы, проверить все брошенные станции и колонии.

Кто-то уже готов сесть на пришвартованные к астероиду корабли и убираться куда глаза глядят, другие, считая эйнеров неминуемым роком, покорно ждут своей участи. Но только не мы с Хэлгом. Только не я.

– Нам нужно в рубку связи.

Миша смотрит на двоих акци с сомнением.

– Вер, сейчас не лучший момент. Ты же знаешь, не все вам доверяют, а уж когда враг на пороге…

– Да он уже сколько лет у вас на пороге! Если сами не можете ничего сделать, дайте хоть нам попробовать!

Вижу, как играют желваки на его скулах.

– Зачем тебе в рубку? Что ты хочешь передать и кому?

Несколько секунд я молчу.

– Ты поможешь нам или нет?

Михаил круто разворачивается, направляясь к бронированной двери в конце коридора.

Передо мной лежит листок бумаги, на котором записаны координаты. Я стараюсь не ошибиться, повторяя их в открытом сообщении, которое набираю на клавиатуре. Дальняя связь в наше время – это не треск радиоэфира. Цифровой сигнал позволяет без искажений передать все, что угодно, но я выбрала самый простой способ. У сектора Проциона есть своя социальная сеть, которая, несмотря на то, что многие покинули систему, исправно работает. Нужно лишь оставить сообщение там, где его увидят все!

«…Это координаты штурмовой группы эйнеров. Скоро она отправится к Земле и тогда уже будет поздно. Но пока еще остается время, остается возможность. У меня и моего друга небольшой корабль с энергетическим излучателем на борту. Завтра, в 12.00 по-местному, я буду там. Позывной „Вероника“. Надеюсь, что вы тоже появитесь. Хватит прятаться, хватит бояться! Посмотрим, сколько нас!»