Читать книгу До мурашек. Об играх со временем, неосторожных желаниях и о ворчунах, вечно спасающих мир - Александр Райн - Страница 6

– Стойте, стойте! – кричала запыхавшаяся женщина, давясь воздухом, когда двери лифта уже катились навстречу друг к другу.

Виталик нажал на горящий жёлтым кружок, и механическая пасть медленно распахнулась.

– Фу-у-у-ух, – протянула раскрасневшаяся тётка, вбегая внутрь. Вместе с ней в лифт залетел тяжёлый аромат скисшего пота. – Мальчик, ты наверх? – спросила она у Виталика, вытирая рукавом плаща взмыленный подбородок.

Тот лишь неловко кивнул и потянулся к кнопке, вставая на цыпочки, так как ростом был не выше офисного кресла.

– Давай помогу, а то мы так до второго пришествия тут будем околачиваться, – женщина оттолкнула паренька острым локтем и вдавила кнопку в панель.

Двери лениво поползли к центру. Когда зазор между ними был всего в полдюйма, в щёлку пролезли чьи‑то тонкие пальцы. Механизм грустно вздохнул, и двери снова разошлись, так и не прикоснувшись друг к другу. В лифт зашло нечто вытянутое, лохматое, с бледным, словно обескровленным лицом и чёрными мешками под глазами. От нового пассажира веяло пылью и бумагой. Вжавшаяся в один из углов женщина сморщила нос.

Мужчина холодно улыбнулся и поднял палец. Судя по всему, это означало «Вы наверх?». Виталик снова кивнул, а женщина что‑то недобро прокашляла в ворот плаща, но ничего внятного сказать не смогла.

Мальчишка повернулся и предпринял новую попытку нажать заветную кнопку. Мужчина его не торопил: он спокойно занял место у стенки и, скрестив руки на груди, принялся ждать. Тётка завернулась поглубже в плащ и громко засопела носом.

– Стоять, гадёныш! – крикнул кто‑то очень громко. Виталик от испуга отскочил в сторону и припечатался к стенке. В лифте появился четвёртый: молодой, прилично одетый парень с бумажным стаканчиком в руках, на котором было написано Starbucks.

– Я не поняла, все наверх, что ли? Давайте вы, может, другой лифт подождёте, а то набились тут, как сельди в бочке! – недовольное женское лицо показалось из плаща и начало громко протестовать против нового пассажира.

– Тётя, ты не кипятись, для давления вредно! – усмехнулся парень, затем снова хлебнул из стакана и смачно сплюнул под ноги «бледному». Тот смерил его обиженным взглядом, но продолжил молча стоять.

– А ты за моё давление не радей, пижон! Я и без тебя уже знаю, что полезно, а что вредно. Сам вон дрянью накачиваешься, «сердечко молодое, можно и потравиться, помирать‑то не скоро», так ведь? – злобно передразнивала его женщина тоненьким голоском, отчего всем вокруг стало не по себе.

– Этот лифт наверх едет? – спросил кто‑то снаружи.

– Нет! – на этот раз ответили все четверо, включая молчаливого мужика.

– Ладно, я и по лестнице могу, – сказал тот, кого Виталик не смог разглядеть за спинами, и побрёл вверх по бетонным ступенькам.

Пижон нажал на кнопку, и двери сделали третью попытку закрыться, но и она не увенчалась успехом. Когда они были уже близки к цели, две огромные ручищи, напоминающие боксёрские перчатки, схватили их: словно Самсон, разрывающий пасть льва, огромный мужчина развёл в сторону механические челюсти.

– Здравствуйте, – сказала довольная улыбающаяся морда, красная и шарообразная, словно её недавно покусал рой пчёл.

– Муж-чи-на! – грозно прорычала тётка в плаще. – Вы сюда не зайдё…

Не успела она договорить, как здоровяк протолкнулся внутрь и сразу же вытеснил из лифта почти весь кислород.

– Ты чего делаешь?! Пошёл вон отсюда! – истерично завопил пижон, который успел облиться кофе, когда новый пассажир случайно толкнул его грудью.

– Послушайте, эти старые лифты рассчитаны на двести – двести пятьдесят килограммов максимум. Впятером мы весим триста пятьдесят, плюс минус десять кэ-гэ, – голос лохматого напоминал шелест тетрадных листов.

– Ого! Как это вы так быстро посчитали? – восторженно удивился здоровяк.

– Я бухгалтер, мне достаточно одного взгляда, – с нескрываемым пафосом заявил «бледный».

– Понял, толстяк? Лифт не поедет! Давай, шуруй на выход и жди следующий. Хотя, думаю, таким, как ты, самое место внизу, – брезгливо заметила единственная дама в помещении.

– Почему? – удивленно спросил гигант.

– Потому что обжорство – это грех, а грешникам положено всегда ехать только вниз.

Толстячок обиженно отвёл взгляд от оскорбившей его тётки и нажал на кнопку. Двери наконец захлопнулись, мотор зашумел, сделал рывок и тут же остановился. «Перегруз» – высветились под потолком тусклые буквы.

– Я же говорю, не поедет, – цинично вздохнул бухгалтер.

Двери распахнулись. Здоровяк, на радость остальным, вышел наружу. Пижон тут же нажал на кнопку и показал круглолицему средний палец. Двери захлопнулись. Под потолком снова высветился «перегруз».

– Да чтоб тебя! – выругался пижон. – Давай, вылазь! – приказал он бухгалтеру.

– Но почему я?

– По кочану. Вылазь, ты‑то по-любому чёрную бухгалтерию вёл, бабки помогал отмывать, откаты выписывал.

– И что? Разве за такое я не могу ехать наверх?

– А сам‑то как думаешь? – спросила тётка и, пихая острыми локтями в бока, вытолкнула бухгалтера из лифта.

Двери снова закрылись. Под потолком в очередной раз высветилась злосчастная надпись.

– Ну что, дамы вперёд? – улыбнулся парень, глядя на вжавшуюся в угол женщину.

– Или что? Ударишь меня?

– Как я могу? За такое наверх не примут, но вам‑то там и так делать нечего.

– Это ещё почему?

– Понятия не имею, но от вас так и смердит грешками.

– А сам‑то? Хамло необразованное!

– Я, к вашему сведению, самый что ни на есть филантроп.

– Секс-меньшинство, что ли? – поморщилась женщина и снова закуталась в плащ.

– Нет, уважаемая. Филантроп – это человек, который занимается благотворительностью. Моя фирма выделяет сотни тысяч разным приютам и муниципальным учреждениям. Мне – только наверх. А вы чем можете похвастаться? Тем, что в столовой поднос сдаёте?

Женщина покраснела, щёки её нервно затряслись, а губы выдували горячий воздух. Она злобно зыркнула на тех, кто стоял в коридоре, а затем – на филантропа.

– Да чтоб ты знал, козёл: я всю жизнь трудилась на огромном предприятии! Работала не покладая рук! Дослужилась до начальника отдела…

Собственные слова напомнили ей, как она шла по головам, лишала премий, доносила, растаптывала неугодных, подставляла и сажала в тюрьму невиновных, чтобы избежать срока самой. Но это ничего не значило: она работала, а труд – благороднейшее средство для достижения целей.

– Это не из-за меня лифт не едет! – наконец подвела она итог.

– А вы выйдите, мы и проверим, – предложил пижон.

Женщина вся тряслась от злости и страха, но в итоге решила, что бодаться с этим кретином нет смысла, и вышла. Остались только он и Виталик, который всё это время молча стоял в углу. Пижон нажал на кнопку, и двери захлопнулись. Мотор загудел, кабина сделала рывок и… «перегруз».

– Да твою ж мать! – послышалось из лифта.

– А-ха-ха-хах! – истеричный смех женщины пугал своей искренностью. – Пошёл вон из лифта! – верещала она.

Пижон с совершенно разбитым видом покинул кабину, а тётка тут же залетела внутрь и вдавила кнопку с такой силой, что та залипла. «Перегруз».

– Да что такое? Я хорошая! Я никогда не воровала, не убивала. Почему я не могу поехать наверх? – вопрошала она у почерневшего от времени потолка, но тот противно молчал.

– Дамочка, выходите! – наконец подал голос бухгалтер.

Женщина повесила голову и покинула лифт, вытирая покатившиеся слёзы. Бухгалтер заскочил внутрь и радостно начал жать на кнопку. Двери даже не дёрнулись. Надпись горела, как и прежде. Что‑то пробубнив себе под нос, он тоже вышел, оставив в лифте одного Виталика.

– Извиняюсь, – проталкиваясь вперед, сказал толстяк.

– Ты‑то куда лезешь? – засмеялись все трое. – Не видишь – перегруз! Лифт, похоже, сломан.

– Точно! Сломан! Вот в чём проблема, – обрадовались пассажиры и облегчённо вздохнули.

Круглолицый зашёл внутрь и, подмигнув Виталику, легонько нажал на кнопку. Двери так заспешили навстречу друг другу, словно не виделись тысячу лет. Мотор зашумел, крякнул. Натягивая трос, катушка потащила лифт наверх.

Оцепеневшие от увиденного женщина, пижон и бухгалтер молча смотрели на закрытые двери. Через минуту лифт вернулся, и двери снова распахнулись. Все трое ломанулись вперёд, толкаясь за право уехать.

– Вниз… – дрожащим голосом произнёс бухгалтер.

– Зачем нам вниз? Наверх жми! – дала ему подзатыльник тётка в плаще.

– Да тут всего одна кнопка – «вниз»! – гавкнул он в ответ.

– Я-я-я не хочу вниз! – плакал филантроп. – Подумаешь, несколько приютов переделал под предприятия и магазины! Я же в фонд деньги давал, значит, поступал правильно! Правда ведь? – искал он поддержки среди новых знакомых.

– Фонд «Добрые руки?» – поинтересовался лохматый.

– Да!

– Я вёл у них бухгалтерию. В этом фонде на первую машину заработал, осваивая подобные «благотворительные» поступления, – мечтательно вздохнул бухгалтер.

– Лестница! – вспомнила женщина и выпрыгнула из лифта. Остальные последовали за ней.

В подъезде не было ничего, кроме четырёх стен. Даже выход на улицу исчез. Откуда ни возьмись возникла дверь, в проеме появилась старушка в больших круглых очках. Не обращая ни на кого внимания, она прошагала прямиком к открытому лифту. Троица тут же рванула следом. Уже внутри они увидели, что кнопка снова показывает «вверх». Двери сомкнулись и снова разъехались в стороны – «перегруз».

– Следующий подожду, – сказала старушка и вышла. Бухгалтер быстро нажал кнопку. Двери закрылись, мотор зашевелился и крякнул. Катушка начала свой ход. Лифт медленно пополз по шахте.

– Наконец! Ура! – раздались восторженные возгласы.

Всё закончилось, и только пижон тихо плакал в углу. Красными глазами он смотрел на горящую кнопку с чёрной стрелкой, указывающей в направлении пола.