Читать книгу Солнечный песок - Александр Редькин - Страница 5

Сразу после зенита Зиндрик вылез из погреба и побежал снимать тушку хвостонога. Мясо было ещё горячим. Полностью пропечённое лучистой энергией утренней фазы Солнца, оно подкрепило исследователя и придало необходимых для поиска сил. Вода в канистре, вытащенная вчера из коллектора, уже не бурлила. Зиндрик заполнил полученным кипятком свой термос и бросил туда комочек сухих волокон докку, несколько сухариков – к середине дня похлёбка будет готова. «Следует найти несколько цветущих колючек или хотя бы грибов, а то питаться одним кронгом долго малопитательно», – подумалось ему, и он решил слазить в колодец во второй половине дня. А сейчас перед ним стояли развалины верхней части города, над которыми частично проглядывали стены Храма Песчаного Паука. Как и всегда в дорогу он захватил с собой лопату, а также взял зубастую пилу по камню, оставленную Иртом Зимри. Рогатый ключ молодой зимбр положил в карман жилета, особо не рассчитывая, что он понадобиться, а вот цепотопор он не взял – сначала разведка.

Храмовый комплекс Песчаного Паука, располагался где-то в середине города. Это Зиндрик запомнил, зарисовывая панораму из окошка часовой башни. От астробиблиотеки до ритуального сооружения нужно было пройти несколько кварталов. По пути всё больше попадались крупные кости ашкронгов, видимо, здесь прошёл решающий момент битвы. Вокруг маленьких площадей, собранных узкими улочками в тугие узлы колодцев, валялись уцелевшие за несколько эпох и за тысячи зенитов археологические находки: бронзовая посуда и оружие, украшения из камня и браслеты для рабов. Подняв один из таких браслетов, Зиндрик внимательно его рассмотрел. Бронзовое кольцо со значком паука и несколькими чёрточками, очевидно означающими, принадлежность раба. Он опять завернул на угол, вышел на относительно большую площадь и первое, что привлекло его внимание, была высокая с двухэтажный дом статуя древнего зимбра, сидящая верхом на сильном кронге. С верхнего этажа часовой башни статуя не просматривалась, и Зиндрик понял почему – всадник стоял ребром к стрельчатой башне. Искусно скреплённые клейким каменным составом булыжники плотно прилегали друг к другу, и рука древнего скульптора при этом точно передавала образ сидящего верхом жреца. О том, что это не воин-герой или царь-победитель, а конкретно верховный жрец Паука, говорил нагрудный знак всадника. А находящийся под жрецом стройный кронг явно принадлежал к какому-то неизвестному Зиндрику виду, он обладал могучей шеей, сильно развитой челюстью и длинными ногами, которыми исполинский кронг попирал постамент. «Очевидно, у древних зимбров селекция живых существ получила сильное развитие», – подумал исследователь, зарисовывая контур статуи в блокнот. Вообще казалось немного странным, откуда в этих местах нашлось такое большое количество животных, позволявшее организовывать битвы на ашкронгах: колючие леса поблизости не росли или же были вырублены.

Походив по площади, которую он про себя назвал «Площадью Кронг-Жреца», Зиндрик свернул на широкую улицу, ведущую прямо к храму. Уже не сворачивая в переулки, и не заходя в двухэтажные дома с лестницами, а их здесь оказалось намного больше, чем круглых глиняных лачуг у Врат Зимму, он вышел на ещё большую треугольную площадь, примыкающую непосредственно к пирамидальному храмовому комплексу. На освещённую Солнцем плоскую вершину, находящуюся высоко над землёй, вели высокие каменные ступени.

В древности храм служил местом пребывания жреческой касты и территорией её псевдорелигиозного служения, и здесь же, наверняка, хранились их тексты и ценности. Пытаясь понять управляющую структуру общества, населявшего город, Зиндрик предположил, что верховная власть в городе принадлежала секте Паука, а царь выполнял в основном административно-хозяйственные функции. Ниже царя, конечно, стояли офицеры, командующие наездниками ашкронгов и пешими воинами, а в самом основании иерархической пирамиды, архитектурным символом которой являлся храм, после солдат, ремесленников и крестьян, находились рабы.

И, несмотря на то, что сразу за пустырём, на месте которого некогда рос сад, шли дорожки прямо к дворцу, главным зданием являлся храм секты Паука. Какая катастрофа постигла город и само культовое здание? Погиб ли он под ударами интервентов или всё-таки утонул в потопе гражданской войны и его вырезали толпы кочевников? Вот какие вопросы волновали молодого зимбра. И только дальнейший поиск причин гибели этой региональной культуры мог просветить его в этом. Рабочей гипотезой для Зиндрика оставались скупые сведения, полученные Имбргом из архивов Академии Поиска, гласящие, что в дальних песочных оазисах появилось новое учение. Оно, развившись за несколько эпох, вылилось впоследствии в крупномасштабное восстание против гнёта и налогов правящей секты Паука. Но сразу после восстания, осколки и иссохшие следы которого, Зиндрик, очевидно, наблюдал, проходя по улицам заброшенного города, кочевники куда-то пропали, смешавшись с высыпавшимся из дюн песком времени, растворились в Глобальной Пустыне. Но теперь, когда он нашёл сообщение Ирта Зимри с оригинальными дешифровальными таблицами по пиктограмматической клинописи, стало возможным прочесть древние книги и, таким образом, полностью либо частично удостовериться в правильности гипотезы.

Храм Паука, сложенный из обожжённых на зените кирпичей, имел квадратное основание со стороной в восемьдесят шагов и находился в центре треугольной, выложенной брусчаткой, площадки. Зиндрик, по отбрасываемой на песок тени, аккуратно вычислил высоту сооружения, а также обратил внимание на жертвенные алтари, сложенные из камня в вершинах площадки. Культ Песчаного Паука, того самого, чьи потомки съели двух его янасов, предполагал кровавую жертвенность и можно было только догадываться, сколько пепла вывозили рабы жрецов за пределы внешней городской стены. Ступив на первую ступень храма, Зиндрик перекинул лопату за спину и начал подниматься вверх по боковому пандусу, примыкающему к фасаду до нижнего яруса здания. На ступенях пандуса хрустел песок, нанесённый ветром со стороны Океана. Всего храм имел два уровня: нижний ярус находился где-то на уровне третьего этажа обычного дома, а верхний более широкий ярус с выступами, ещё на полтора этажа выше. На балконе нижнего яруса Зиндрик очутился, ступив на него с пандуса и переступив небольшие ступеньки. С этой отметки зимбр увидел те объекты мимо которых он сегодня прошёл: от часовой башни по переулкам к каменному всаднику на «Площади Кронг-Жреца» и от неё на «Площадку Трёх Алтарей». Поискав на балконе что-нибудь вроде входа и нечего не обнаружив, зимбр сошёл с балкона обратно на пандус. Ещё несколько гектомигов пути и вот она вершина высокого сооружения с небольшими прямоугольными выступами.

С высоты полёта янаса город ТА имел прямоугольное очертание. Отсюда становилось видно, что одни из городских ворот разрушены – Пустынные Врата. В этом же направлении находился царский дворец и обрамлявший его пустырь. Мимоходом Зиндрику пришла в голову мысль, что каменных ценностей и драгоценных камней в виде украшений он уже здесь нигде не найдёт. Если кочевники разграбили город, то шансы найти носители мудрости, если они, конечно, имели драгоценные вставки, равнялись пустоте. Хотя на других поисках им с Имбргом удавалось найти и абсолютно оригинальные носители, особенно в старинных спутниковых поселениях. Это могли быть тексты, изображения и даже сами здания вместе с планировкой поселения. Но здесь, в этой достаточно развитой имперской столице у древних пустынных зимбров, учитывая их уровень культуры, носитель мудрости должен оказаться в письменном виде, а, следовательно, быть копируемым и редактируемым, должен отражать цели и смысл их бытия, а такими обладали все относительно зрелые народы.

На втором ярусе Зиндрик также не нашёл ни одного входа и очень удивился этому обстоятельству. Он знал, что внутри храма обязательно должны находиться залы и комнаты – здание должно иметь планировку, так как пустотелым или сплошным оно не мог быть по определению. Тем не менее, ни одного входа внутрь он не нашёл. Его не было сбоку, на балконе нижнего яруса или на площадке верхнего. Становилось интересно. Наскоро достав блокнот, Зиндрик окинул взглядом панораму и дополнил свою хрустящую карту новыми объектами. Сверху город казался красивым. Сферические глиняные купола ремесленных домов вперемешку с двух и трёхэтажными кубиками, острые башенки царского дворца и зубчатые стены внешней стены образовывали собой тесное, но аккуратно-геометрическое пространство древней жизни. А в центре этого пространства стояла храмовая пирамида на квадратном основании из обтёсанных, неизвестно как сюда попавших, каменных плит. Полуденное Солнце сверкало на черепицах уцелевших крыш и ныряло в засыпанные песком колодцы, пугая при этом пауков и разгоняя хвостоногов. Закончив зарисовки, и отхлебнув кипячёной воды, исследователь отправился на поиски входа.

Прежде всего, он обошёл здание по периметру. Ни одного окна на фасаде, ниши в стене или скрытых ходов под пандусы. Нет люков и вообще каких-либо отметок, намекающих на вход. Сначала Зиндрик предположил, что вход засыпало, завалило, замуровало временем или же в момент бойни вход заблокировали изнутри сами зимбры. На то, что город когда-то взяли штурмом, красноречиво указывали разрушенные Пустынные Врата. Видимо, версия Академии имела под собой серьёзные основания. Действительно, оставшиеся в живых и укрывшиеся внутри храма последователи Паука могли заложить входы кирпичом. «Возможно также, что вход в пирамиду был подземным, и тогда на его поиски уйдёт куча времени, но рубить стену вообще нельзя – цепотопор не справится с таким камнем», – рассуждал исследователь, усевшись в тени ближайшего домика. Наконец он снял лопату и подошёл к центральной, обращённой в сторону кронг-жреца, стене храма между двух, сходящихся на вершине под острым углом пандусов. Вогнать лезвие инструмента в узкую щель меж кирпичей оказалось довольно тяжело, но когда это с великими трудами было сделано, оказалось, что дёрнуть рычаг лопаты просто не возможно, и тогда Зиндрик оставил попытку слома стены. Оставался ещё вариант поискать нечто вроде замочной скважины, но и здесь зимбра ждала неудача. Ни малейшей зацепки. Тогда он стал нажимать руками потёртые кирпичи в надежде наткнуться на какой-нибудь поворотный механизм, и тут ему повезло, именно так и был организован вход в обитель Паука. Причём входы собственно оказались сразу в нескольких местах – на каждой наклонённой стене храмового квадрата их имелось по два, то есть одновременно внутрь могли зайти сразу восемь жрецов. Это Зиндрик понял, ещё раз обойдя ритуальную пирамиду за более чем триста шагов. Он правильно думал, что входить в храм имели право только члены жреческой касты и только для ритуального служения. Один из входов со стороны пустыря показался зимбру особенно хорошо разработанным – узкая каменная плита легко проворачивалась на своём бронзовом стержне, и Зиндрик решил попасть внутрь храма именно через неё. С силой нажав кирпичное тело плиты, он обратил внимание, как со скрипом проворачивается дверь и шагнул в образовавшийся проход.

Подпружиненная плита приоткрылась, пропустив зимбра вперёд, и снова закрылась. Тёмный узкий коридор, в который попал исследователь, подсвечивался узкими лучиками, пробившимися сквозь щели между камней. Словно лезвия они пытались царапать внутреннюю стену каменного коридора, идущего по периметру пирамиды. Зиндрик не стал доверять их слабому свечению и щёлкнул фонариком. Отполированные кирпичи. Слева и справа. А под ногами непонятная рыжая пыль, от которой сразу захотелось чихать. Потолок коридора образовывали каменные плиты. Пройдя по коридору несколько шагов, Зиндрик повернул вглубь и оказался внутри большого и тёмного помещения. Узкий синий луч рабочего фонарика заметался по стенам: всюду вокруг находился камень. Две металлические лестницы спиралями уходили вверх. Походив по рыжей пыли, плотным покровом застилавшей пол, Зиндрик обнаружил и два входа в подземелье. Круглые открытые колодцы подземного хода до самых краёв оказались завалены костями зимбров. «Древние одеяния жрецов, оказывается, имели множественные металлические зёрна и пластины», – обратил внимание Зиндрик. Также на полу среди пластов пыли он нашёл несколько связок каменных чёток. Каменные фигурки, изображавшие разных по ценности животных, а также рабов, древние зимбры нанизывали на медные проволочки и обменивали на равное им количество натурального товара, кстати, одни из таких чёток – ожерелье янасов, исследователь уже находил на базаре. Во многих архаичных обществах, а также в раннем Зимму, существовала такая система обмена, пока не была заменена альтернативной – распределительной, учитывающей устойчивость воспроизводства живых существ и их экологический баланс.

Среди валяющихся на полу предметов внимание Зиндрика также привлекло и оружие. Изогнутые топоры с узкими лезвиями, используемые в хозяйстве и ритуальное оружие – зубчатые кинжалы. На каждом кинжале, а Зиндрик поднял их несколько, имелась короткая одинаковая надпись. С помощью таблицы Ирта Зимри он перевёл надпись при свете фонарика: «Через [сквозь] песок к Солнцу!» – прочитал исследователь и положил один из кинжалов в рюкзак.

Походив около подземных лазов и потыкав туда лопатой, Зиндрик обратив свой взор на бронзовые лестницы. Закручиваясь спиралью, они явно вели вверх на нижний и верхний ярус храма. «Почему их здесь две?» – подумал Зиндрик и ступил на нижнюю, самую широкую ступеньку ближайшей к нему лестницы. Начал подниматься. Старая ветхая лестница скрипела, вибрировала, но выдерживала вес молодого исследователя. С каждой новой ступенькой ширина ступенек суживалась и требовала большего внимания поднимающегося. Наконец подъём закончился и брызнувший вверх свет фонаря обнаружил закрытый люк. Последняя ступень предполагала, что жрец следующим движением откроет люк и вылезет наружу. То, что люк вёл прямо на открытый балкон нижнего яруса храма, Зиндрик догадался, приподняв крышку люка. Взявшись обоими руками за бронзовые ручки каменного кругляша, он с силой приподнял его, и сразу же ему в лицо попало яркое полуденное Солнце. Люк однозначно использовался жрецами Паука для каких-то ритуальных действий, и мог применятся, предположим, для внезапного появления на балконе перед внимающим народом. Потянув чуть сильнее за ручки, Зиндрик не рассчитал массы каменного люка и сломал их. Люк захлопнулся. Тогда зимбр вытащил из рюкзака древний кинжал и, подковырнув им люк, чуть приподнял его в углублении. Стал на последнюю ступеньку лестницы, просунул пальцы в щель, и собрался было уже второй рукой поднять люк, как вдруг лезвие кинжала со звоном сломалось, и люк рухнул прямо на пальцы. Сильная боль мгновенно обожгла кисть и отозвалась в плече. От неожиданности Зиндрик соскользнул с последней ступеньки и, ища опору, с силой ударил ногой по центральному стержню винтовой лестницы. От внезапного удара бронзовый стержень, от которого как ветви вырастали ступеньки, выпал из своего крепёжного гнезда, и вся конструкция с резким грохотом обрушилась вниз. А Зиндрик остался висеть на высоте второго яруса здания, с кистью, защемленной крышкой люка.

Боль, накатывая волнами, однако не мешала, ругающемуся зимбру, оценить всю сложность своего положения. Внизу растревоженная, распавшимися частями лестницы, рыжая пыль начала подниматься вверх, образовывая с душным воздухом храма, малопригодную для дыхания смесь. Зиндрик висел в воздухе, прижатый плитой и понимал, что так или иначе придётся прыгать вниз, но для начала необходимо было вырваться из ловушки, в которую сам же и угодил.

Крышка прижала кисть так сильно, что думать о её поднятии, не имея точки опоры, оказалось наивно. По левой руке от прижатой кисти прямо в жилет сочилась кровь – плита пробила пальцы до кости. Свободной правой рукой Зиндрик снял из-за плеча механическую лопату и попытался просунуть её лезвие в щель, чтобы потом, нажав на рычаг, расширить щель. Но в темноте – фонарик упал вниз вместе с лестницей, он неудачно перехватил черенок лопаты и, не удержав её, уронил вниз. Ужасно неприятная ловушка! Висеть в темноте с прижатой к потолку раненной рукой. А воздух, тем не менее, всё сильнее заполнялся мелкодисперсной, забивающей лёгкие, рыжей пылью. Собравшись с мыслями и поборов, настроив дыхание, первые острые импульсы боли, Зиндрик залез в карман и достал запасной фонарик. Лёгкий щелчок и бледное синее пятнышко света, управляемое правой рукой, начало осматривать стены и потолок. Через гектомиг стало понятно, что до второй лестницы, уходящей ещё выше на верхний ярус, не допрыгнуть, даже если освободиться. Оставалось только приподнять люк и прыгать вниз. Зиндрик ещё раз в некоторой надежде осмотрел потолок, но, не найдя на нём ничего, за что можно уцепиться, выключил фонарь.

Повисев некоторое время он, продолжая испытывать боль, немного подтянулся и попробовал приоткрыть крышку, но мгновенно стало ещё больнее и, кажется, хрустнуло три фаланги. С силой сжав зубы, Зиндрик опять беспомощно повис в темноте, а рыжая пыль продолжала забивать дыхательные пути. Подтянув рюкзак к себе, молодой зимбр лихорадочно порылся в нём: блокнот, кусок ткани, бесполезная рация, нож Имбрга, пила Зимри и браслет неизвестного раба. Первое, что необходимо сделать – защитить себя от рыжей пыли. С этой целью он накинул на шею кусок ткани, а потом обильно полил его водой из фляги, пристёгнутой к ремню. Далее Зиндрик вытащил старую пилу с мелкими зубьями и зажал её зубами, натянул поверх мокрую ткань. Рюкзак он отстегнул и сбросил вниз.

Решение, которое они принял, являлось единственным выходом. Ампутация. Раздумывать некогда. «Не висеть же здесь до полной потери крови!» – подумалось ему. Судя по тому, как хрустнули фаланги, кисть накрепко прижало плитой в углублении люка. Всё ещё стиснув зубами пилу, он достал из чехла свой собственный острый нож и резким сильным движением сразу разрезал до костей все четыре пальца левой руки. Кровь полилась ещё обильнее, а на металле пилы появились отметины от зубов. Мышцы лица исказились, брызнули слёзы и впитались в мокрую и без того тряпку. Теперь предстояло самое сложное – перепилить собственные фаланги. Для этого Зиндрик, вернул нож в чехол, и вынул изо рта пилу по камню. Длиной в локоть, она имела ржавый вид, но другого подходящего инструмента пол рукой не оказалось, и зимбр приложил старые зубья к белевшей меж плоти кости. Четыре резких и чудовищно болезненных движения поперёк тонких косточек хватило, чтобы тело Зиндрика, отрывая тонкие полоски кожи, рухнуло вниз, прямо на развалины лестницы. Падение с относительно немалой высоты, тем не менее, оказалось завершением спасения из ловушки. Боль в левой руке не утихала. Более того её не смогли заглушить ушибы от падения и царапины. Целой рукой Зиндрик раскидал части лестницы в стороны, схватил рюкзак и потащился к выходу. На сегодня исследование окончено. Предстояло перевязать рану, добраться в подвал библиотеки и отдыхать. Оставив инструмент среди растущих облаков рыжей пыли, он покинул зал нижнего уровня Храма Паука и через коридор выскочил к входной плите, повернул её.

Яркость дня сначала ослепила Зиндрика. Болевые вспышки как тонкие острые молнии пронизывали мозг, рана продолжала болеть. Он опять достал флягу, отпил глоток, а остатками воды полил рану, смывая с неё запёкшуюся кровь, осколки кости, пыль и грязь. Обратный путь казался долгим. Песок хрустел на зубах и через несколько киломигов должны были начаться сумерки.