Читать книгу Магия Африки. Приключения. Чудеса. Размышления - Александр Редько - Страница 11

«Из-за острова на стрежень, на простор речной волны выплывают расписные африканские челны!» – этой песней Паша разбудил русскую бригаду в половине шестого утра. Нам крупно «повезло», так как по графику выпала честь дежурить два первых дня речного похода по реке Замбези. Посовещавшись, мы решили работать не по двое в день, как обычно, а вчетвером – до упора и показать иностранцам высший класс. В темноте приготовили плотный завтрак и когда рассвело, все в лагере уже были накормлены, а посуда перемыта…

Последнее, кстати, не так легко сделать: хоть река и рядом, но пользоваться водой оттуда нельзя. Все водоемы Африки, в том числе и самые крупные ее реки, и озера, заражены шистоматозом. Мелкие гельминты-шистосомы из воды легко проникают в организм человека через кожу и слизистые оболочки, вызывая сыпь, зуд, боли в животе, рези при мочеиспускании и еще массу других неприятных ощущений. Лечение дает переменный успех, а потому ни купаться, ни пить эту воду, даже кипяченую, – нельзя. Водяной танк нашего трака периодически заполняется из артезианских колодцев, и только этой водой мы и пользуемся в хозяйственных целях, экономя каждый ее литр.

У крутого берега реки нас уже ожидали восемь каноэ, предварительно заброшенные сюда организаторами тура. Это двухместные узкие пластиковые лодки с высоко загнутыми носом и кормой. Каждому гребцу полагалось по одному короткому веслу и по небольшому герметичному бачку для самых необходимых вещей. Палатки, спальные принадлежности и все лагерное имущество – поплывут на большой моторной лодке…

По нашим меркам, это полный комфорт: в многочисленных байдарочных походах нам приходилось все это буквально утрамбовывать между собой и тонким брезентом корпуса лодки. Нам – это мне и Паше, ведь Юрик с Володей опыта водных походов не имеют. Тем не менее, мы все четверо надели тельняшки и выглядели бывалыми моряками. Загрузив походное снаряжение и распределившись по каноэ, наша кавалькада тронулась в путь. На носу лодки – новичок, а на корме для управления – более опытный гребец, он же и капитан судна.

Паше с Володей достался борт №13, и все много шутили на этот счет. Но кому же, как не бывшему капитану первого ранга российского флота, справится с бедовым каноэ? По крайней мере, мы с Юриком верили, что наши полковники не осрамятся и в Африке. За неимением шампанского, Паша по морской традиции окропил нос своего каное баночным пивом и произнес какую-то флотскую абракадабру на специфическом матросском слэнге, от которого вянут уши у всех сухопутных жителей планеты. Как я понял, на литературном языке это прозвучало бы так: «Пусть каждое погружение закончится всплытием»!.. Смысл сказанного Пашей как-то сразу насторожил меня…

Река Замбези в этих местах достигает до пятисот метров в ширину. Течение ее довольно быстрое, вода мутная, с множеством мелких водоворотов. Чувствуется, что большая вода еще не сошла, так как сезон дождей закончился совсем недавно. Река несет поваленные стволы банановых деревьев, какие-то бревна и коряги, плавучие острова из осоки и тростника. Любой удар такого плавучего тарана в борт наших вертких каное однозначно мог закончится оверкилем – переворотом судна, по сухопутному.

Кстати, скажу, что уровень африканских рек поднимается и спадает гораздо быстрее, чем в регионах с умеренным климатом, потому что их питают, в основном, не озера и ручьи, как у нас, а облака. Резкий подъем воды обусловлен ее огромным количеством, обрушивающимся с неба в дождливый сезон. А в сухой сезон рекам нечем питаться, и жгучее солнце и сухая почва быстро расправляются с ними. Поэтому большинство рек в Африке зимой полностью пересыхают и напоминают гравийные автодороги. Только большие реки Замбези доживают до следующего сезона дождей.

Тем временем наши каноэ кильватерным строем идут по ее середине. Впереди – темнокожий местный рейнджер с карабином, который будет адмиралом экспедиции на время сплава, а замыкает колонну каноэ Брендона и Ванессы. На предварительном инструктаже нам всем было велено идти группой и держаться подальше от берегов, кишащих крокодилами и гиппопотамами. В общем – куда ни кинь – везде клин: в середине реки, на быстринах легко можно получить катастрофический удар бревном, а у берега мы – непрошенные тут гости, можем раздразнить хозяев мест – крокодилов и бегемотов, которые крайне опасны при атаках из воды…

В прошлом году, когда мы с Пашей также сплавлялись в Лаосе по Меконгу с целью увидеть величайший в мире водопад Кхон, любимым развлечением для всех было полоскание натруженных рук и ног в забортной воде. Сейчас же подобное удовольствие стопроцентно закончится плачевным исходом: если даже крокодил не утащит, то шистоматоз наверняка обеспечен. Поэтому гребем аккуратно, не забывая внимательно осматривать берега, поросшие тростником, осокой и плакучими ивами. Небольшие по размерам, с низко склоненными над водой ветвями и копьевидными серебристыми листьями эти деревья растут во многих уголках нашей планеты и называются вавилонскими ивами. По библейскому преданию, уведенные в плен евреи увивали ее ветвями свои арфы, когда плакали на реках вавилонских. Будем надеяться, что нам некого будет оплакивать в этом походе. Да и арфы нет, чтобы сыграть отходную…

Осторожно плывем по течению, маневрируя между островками осоки и теми корягами, что несет река. Довольно часто нам попадаются долбленые пироги туземных рыбаков. Решив дать нам возможность немного отдохнуть, Спайк, как горделиво назвал себя наш рейнджер, дал команду причалить к берегу неподалеку от одного из них, и мы смогли внимательно изучить устройство местной пироги – мокоро.

Такая лодка выдалбливается из цельного ствола большого дерева и напоминает длинный, заостренный с обеих сторон цилиндр с узкой продольной щелью. Гребец с коротким веслом сидит на маленькой кормовой площадке каноэ, опустив через щель ноги на ее дно. Там же лежат верши для ловли рыбы и большой камень – балансир для устойчивости. Верши, сплетенные из ивовых прутьев, рыбак длинным шестом пришпиливает ко дну реки в тихих заводях, и качающийся шест как поплавок дает ему знать о попавшей в нехитрую снасть рыбе.

Брендон, как профессиональный орнитолог, обращает наше внимание на одну из ив, склонившихся над рекой. На каждом кончике ее веток, почти касаясь воды, висели какие-то штуки, напоминающие по форме перевернутые вверх дном водочные графинчики с длинным горлышком, заканчивающимся отверстием. Зеленоватого цвета, сплетенные из жесткой травы, они достигали в длину до двадцати сантиметров. Это гнезда одной из разновидностей птиц-ткачиков. Их, оказывается, существует множество видов, и у каждого из них своя манера постройки гнезда, своя форма его и используемый для строительства материал. То, что мы видим, – гнездо ткачика висячего, и не зная, их можно запросто принять за зеленые плоды дерева. Брендон рассказал, что в записях первых путешественников по Африке описывались виденные там чудесные деревья с замечательными плодами: если их разломить, то внутри увидишь птичьи яйца или даже птенцов. Посмеявшись, мы пожелали рыбаку удачи и тронулись в дальнейшее плавание.

Довольно скоро, справа по борту мы заметили несколько голов гиппопотамов, торчащих из воды неподалеку от берега. Звери внимательно смотрели в нашу сторону, но пока что не проявляли видимых признаков беспокойства. Нас предупреждали, что животные эти довольно агрессивны. Находясь на берегу, очень опасно оказаться между гиппопотамом и рекой, так как он решит, что его хотят отсечь от воды, и будет вас атаковать. Находясь же в каноэ на реке, ни в коем случае не следует приближаться к ним, иначе они кинутся защищать свою лежку и перевернут лодку, с непредсказуемыми последствиями для жизни людей, оказавшихся в воде. И особенно агрессивны одиночные особи, которые посчитают вашу лодку конкурентом на брачное ложе.

По этим причинам наш караван стал прижиматься к противоположному берегу. Но тут мы увидели целое стадо бегемотов: одни из них лежали на небольшой песчаной косе, а вот три головы, торчащие из воды ближе всего к нам, незамедлительно и решительно двинулись в нашу сторону. Каноэ, ломая строй, шарахнулись опять на середину реки, и мы все отчаянно заработали веслами, стараясь побыстрее уйти из опасного места. Или звери поняли наши намерения, или им было лень, но отпугнув от стада, преследовать нас они не стали. А мы, встревоженно сбившись в кучу, еще долго не могли прийти в себя и восстановить строй. Перестав грести, все пустили лодки по течению и бурно обсуждали случившееся: насколько реальной была опасность?.. какие повадки у этих речных громил?.. и что ждет нас дальше?

Еще Геродот, Аристотель и Плиний в своих трудах описали гиппопотама, называя его речной лошадью, или водной коровой. Первого живого бегемота привезли в Рим за 58 лет до нашей эры, и затем в цирках гладиаторы сражались с этими исполинами. Просвещенная Европа увидела гиппопотама в 1851 году, на Всемирной выставке в Лондонском Риджент – парке, и с тех пор им занялись ученые-зоологи.

Эти крупные животные ведут полу-наземный, полуводный образ жизни и считаются очень опасными. Они хорошо плавают, быстро бегают по суше, вооружены грозными клыками и часто нападают на потенциального противника. В основном, конечно, гиппо живут в воде, стадами от трех до пятидесяти голов. Каждое из них имеет свой водоем, от небольшого болотца до огромного озера, или отрезок реки, с частью прилегающей суши. Свои владения гиппопотамы метят весьма оригинальным способом: крутя хвостом, как пропеллером, они разбрызгивают во все стороны выделяющийся кал, и горе чужаку из другого стада, нарушившему эти пахучие границы.

В воде эти животные предпочитают глубины до полутора метров, расхаживая по дну и вырывая с корнем большие подводные растения. Тем самым они чистят русла, предупреждая широкие разливы рек и затопление суши. В небольших водоемах гиппопотамы любят почти весь день стоять стадом, прижавшись друг к другу. Их ноздри, глаза и уши находятся на одной плоскости и поэтому видны одновременно, как торчащие перископы, а при нырянии они плотно закрываются. Однако под водой эти гиганты могут находится не более пяти- шести минут. А вот пловцы они отменные: известно, что гиппопотамы могут переплывать по океану тридцать километров от материка до острова Занзибар.

На сушу эти водные коровы выходят только для того, чтобы пастись. В поисках зеленой травы, они могут уходить на несколько километров от своего водоема, безошибочно находя дорогу назад. Делают это гиппопотамы в основном ночью, но могут и днем попастись недалеко от берега. Ведь у них несколько желудков, а длина кишечника – в два раза длиннее, чем у слона; как набить едой такое пузо? Вот и приходится им поглощать до шестидесяти килограммов пищи в сутки. А в сухой сезон эти звери едят даже тростник и сено, так как их желудочно-кишечный тракт способен усваивать сухую целлюлозу. Никаким другим животным не удается нагуливать такой огромный вес на столь скудных кормах. Последний может достигать трех с половиной тонн. Такой гигант имеет длину до четырех и высоту в холке – до полутора метров.

А рождается он пятидесятикилограммовым малышом. Беременность длится восемь месяцев, а роды происходят под водой. Там же детеныши сосут материнское молоко, при этом самка лежит на дне на боку, почти как свиноматка. Принято считать, что молоко гиппопотамов имеет розовый цвет, но это не совсем так. У них слишком много сальных желез, выделяющих маслянистый секрет, который спасает кожные покровы животного от палящего солнца. И эти выделения действительно имеют красный цвет. Кормление маленького бегемота мамой, в свою очередь, происходит на суше. И, конечно, же, в это самое время из сальных желез выделяется описанный выше красный секрет, и смешивается с обычным белым молоком. А при смешивании белого и красного получается нежно-розовый цвет. По той же причине и сами малыши гиппо имеют розовый цвет и потому являются лакомой едой для крокодилов и львов. Но взрослые члены стада бесстрашно защищают молодняк. Их крупные нижние клыки, которые растут всю жизнь, могут достигать в длину шестидесяти сантиметров и являются грозным оружием.

Клыки бегемотов ценятся у людей выше, чем слоновые бивни, так как не желтеют от времени, в отличие от последних. Когда-то из клыков гиппо делали вставные зубные челюсти и протезы. Короткие, но сильные ноги этого зверя имеют четыре пальца без когтей и небольшие копыта. С их помощью он может карабкаться вверх даже по крутым беретам рек и долго гнаться за нарушителем его спокойствия. Серо- коричневая кожа этого живого танка достигает толщины пяти сантиметров, и по прочности ей нет равных. Буры дубили ее не менее шести лет. Твердая, как камень, она использовалась бушменами для изготовления копий и щитов, а старатели даже шлифовали на ней алмазы!

Принято считать, что гиппопотамы нападают только в ответ на внешнюю угрозу. Но кто может знать, как он расценит любого постороннего, появившегося в его владениях? Еще Д. Ливингстон описал случай нападения самки гиппо на его лодку на той же реке Замбези, где мы сейчас сплавляемся. А известный немецкий исследователь Б. Гржимек сообщил о двух случаях, приключившихся с ним. На его железную лодку на озере Эдуард в Конго напал матерый самец этого животного. От сильного удара негр слуга вылетел из лодки, описал в воздухе круг и шлепнулся прямо на клык, торчавший из широко раскрытой пасти разъяренного зверя. Несчастный сильно поранил себе ягодицу, но кусать его гиппопотам почему-то не стал и уплыл к берегу. В другой раз гиппо напал на его машину-амфибию и пробил клыком ее обшивку. Путешественник только чудом не утонул. Не боятся гиппопотамы и огня. Известны случаи, когда они не раз без всякой на то причины нападали на рыбаков и носильщиков, дремавших ночью у костра, и убивали их… Вот в таком опасном окружении продолжается наше путешествие по великой реке. Человека здесь царем природы не считают и правильно делают… Учтем и будем вести себя скромнее.

Еще часа через три мы причалили к берегу у довольно большой, по здешним меркам, деревни народности тонга. Прямо в прибрежной воде растут высокие деревья с раскидистыми кронами. Это так называемые сосисочные деревья. На их крепких ветвях, как на длинных веревках, висят большие плоды, по форме напоминающие земляные орехи, длиной более полуметра. К сожалению, они являются съедобными только для бабуинов, шныряющих вокруг в немалом количестве.

У берега пришвартована целая флотилия уже знакомых нам долбленых каноэ. Немало таких посудин, уже отслуживших свой век, валяются догнивать на прибрежном откосе. Быстро зачерпнув воды из реки в деревянные корыта, местные женщины отходят от нее подальше и стирают нехитрую одежду. Мы тоже, не дожидаясь крокодилов, быстренько выскакиваем на песок, вытаскивая туда свои лодки, и идем в деревню. В центре ее – артезианский колодец, изготовленный японской благотворительной организацией. Чернокожие ребятишки, которых кругом великое множество, с большим удовольствием, по очереди, качают ручку колонки, наполняя прохладной водой наши опустевшие фляги. Утолив жажду и ополоснув лица, мы осматриваемся…

Вокруг колодца стоят три главных деревенских здания: больница, школа и церковь. Зданиями их, конечно, можно назвать с натяжкой, но староста поселка, который нас сопровождает, говорит о них с большой гордостью. Площадь каждого не более двадцати квадратных метров, но сложены они из необожженного кирпича и даже оштукатурены. Правда, вместо окон и дверей просто проемы в стенах, а жерди крыш покрыты тростником.

Внутри церкви устроены два ряда глиняных тумб для сидения и центральная тумба, побольше, для проповедника. На торцевой глиняной стене белой краской написано: «Африканская апостольская миссия в Замбии». В церкви никого нет, и на наш вопрос, когда проводится служба, староста говорит, что кто хочет и когда хочет, тот сам и молится, о чем хочет. Нательных крестиков ни у одного из жителей деревни мы не увидели, и в церковь за все время, что мы были там – никто не заходил. В хижинах также отсутствовали какие-либо символы христианской веры, но почти в каждой из них стояли уже знакомые нам деревянные идолы усопших родственников. Делаем логичный вывод: искусственно насаждаемое западными миссионерами христианство здесь так и не прижилось настоящим образом…

В помещении больницы, а точнее амбулатории шел прием педиатра, периодически приезжающего сюда из города. Это был чернокожий мужчина лет сорока, в светлых брюках и рубашке. Он взвешивал грудных детей в брезентовой люльке, привязанной к большому торговому безмену и выдавал всем по какому-то порошку. Несколько молодых мамаш, дожидающихся своей очереди, оживленно болтали, хвастаясь друг перед другом своими малышами, которых они носят в платках за спиной, почти так, как это делают цыгане. Рейнджер Спайк пояснил нам, что данная деревня – это районный центр и женщины прибыли к врачу из соседних деревень, пройдя немало километров по бушу. Как мы поняли, дети постарше, те, кто уже может ходить, обходятся в своей жизни без советов врача. Десятки босоногих галдящих чернокожих детишек толпами бегали за каждым из нас, протягивая ладошки за сувенирами. Маленькие – голышом, дети постарше – в коротких рваных штанишках, а подростки – в ношеных импортных майках, подаренных туристами.

Практически у всех ребятишек имеется резко выраженное плоскостопие, при виде которого наши доктора схватились бы за голову и стали бы назначать лечение. А дети, знай себе, бегают босиком десятки километров каждый день, и ноги у них, судя по всему, не болят. Не менее примечателен и другой факт: и у детей, и у взрослых прекрасные ровные белоснежные зубы, несмотря на то, что ни щеток, ни «блендамедов» в деревне нет. А может быть, именно поэтому зубы и не испортились, что не стирают они эмаль различными фирменными абразивами? Вероятно, главный доктор здесь – естественный отбор, и результаты его работы лучше, чем у многих ученых мужей от медицины. Представляю, в какие гримасы скорчатся их физиономии при этих словах, но факт налицо: дети, выжившие в подобных суровых условиях, физически крепче и здоровее «уняньканных» сверстников: они прошли фильтры природы и заслужили право жить…

Невольно задумываешься: а не потому ли наша цивилизация явно вырождается, что доктора упорно заставляют жить тех, кому на роду, механизмами естественного отбора, это не написано? Звучит довольно жестко, но не губим ли мы, в принципе, всю человеческую популяцию планеты, вырывая из законов естественного отбора отдельные, поврежденные от роду особи?..

Вот и с актуальнейшим СПИДом не все понятно. Что это: болезнь, Божья кара или «зачистка» человеческой породы? Ведь в мире уже под сорок миллионов человек являются вич – инфицированными. Ежегодно с таким диагнозом умирают три миллиона мужчин и женщин. И подавляющее большинство их – жители Африки. Так, например, в Замбии, где мы сейчас находимся, до восьми – десяти процентов всех больничных коек занято пациентами со СПИДом. Но такая избирательность вовсе не потому, что данная болезнь «предназначена» для африканцев. Археологическими находками в ущелье Олдувай, где нам еще предстоит побывать, доказано, что человечество зародилось на этом материке. Вероятно, здесь же вышло на волю то, что должно спасти или уничтожить нынешнюю цивилизацию людей.

Многие читали об обнаружении таинственной пещеры «Китум» на границе Кении и Уганды. Все, кто рискнул ее посетить, быстро умирают от ужасных внутренних кровотечений. Вирусы, обнаруживаемые у погибших, пока что не известны современной науке. Было лишь доказано, что пещера эта является своеобразным реактором, порождающим новые смертоносные виды вирусов. Некоторые ученые подозревают, что и СПИД – родом из этой щели. И ползет он оттуда на все континенты, выборочно поражая определенную категорию людей…

Слышал ли кто-нибудь, что от этой «болезни» умер достойный человек, образец для подражания, совесть нации и т. д. Нет, все наоборот: хоть в простой среде, хоть в богемной, СПИД выкашивает тех, кто преступил определенные законы человеческого общества. Вот почему, нам, по большому счету, видимо бессмысленно бороться с болезнью, которая – не совсем и болезнь, скорее всего. Лучше было бы осознать глубинную причину происходящего, а не тратить время на борьбу с его следствием…

Или вот новая напасть, именуемая как коронавирус, что обрушилась нынче на человечество. Некоторые люди уверены, что коронавирус создан либо в китайских, либо в американских лабораториях. Как правило, это те – кто считает человека «царем природы», который способен на деяния – равные божественным…

Если бы они лучше изучали «мат-часть», то знали бы, что вирусы появились на миллионы лет раньше человека и на эволюционной лестнице развития стоят на несколько ступеней выше нас. И это вирусы способны делать с человеком все – что им заблагорассудится, а вовсе не наоборот… Мы же с вами, увы, способны лишь отчаянно защищаться в случаях их атаки, путем социального разобщения и не всегда надежных медикаментозных препятствий в виде вакцин…

В подтверждение своих слов сообщу вам кое-что о вирусах, пока мы идем по деревне, по направлению к местной школе. Ведь вирусы – это тоже природные обитатели Африки, по которой мы путешествуем, Тем более, что проявлений их разнообразной жизнедеятельности в ней гораздо больше, чем на любом другом континенте. А кроме того, я – врач по своему образованию и первой профессии и потому неплохо знаю о строении и свойствах вирусов…

Так вот, вирусы – это древнейшие существа, появившимися ещё до разделения нашей – клеточной формы жизни – на три домена. Они являются самыми многочисленными биологическими объектами на Земле и по этому показателю превосходят все организмы, вместе взятые (их более 100 миллионов типов). Вирусы легко поражают все формы клеточных организмов, включая животных, растения, бактерии и грибы. Структура их генома демонстрирует огромное количество вариантов своей организации и в генетическом плане они более разнообразны, чем бактерии, растения, животные и человек.

Существуют миллионы различных типов вирусов, но только около 5000 из них были детально описаны. Ученые до сих пор не понимают, с кем имеют дело: они так и не признали вирус ни живым существом – ни неживой структурой. От живых организмов вирусы отличаются полным отсутствием основного и энергетического обмена и отсутствием сложнейшего элемента живых систем – аппарата синтеза белка. При этом, генетический материал вируса может быть представлен общими с живыми существами ДНК, либо РНК.

Это на картинках он круглый и с шипами. На самом же деле у натурального вируса, находящегося вне организма – носителя нет ни собственной оболочки, ни каких-либо жизненных функций. Пока вирус находится во внеклеточной среде или в процессе заражения клетки, он существует в виде некоего информационного блока генетического материала в виде ДНК или РНК. Свободный вирус – это просто цепочка генов, которая способна внедряется в клетки живого существа, с целью изменения – повреждения их геномов. Это своеобразный негативный информационный файл, паразитическое действие которого абсолютно схоже с действием компьютерного вируса, поражающего его базовые настройки.

Вне клетки вирусные частицы не проявляют признаки живого и ведут себя как независимые частицы биополимеров. Для синтеза собственных молекул им необходима клетка-хозяин, в которую они должны доставить свой генетический материал. Вирусы впрыскивают свою РНК через плазматическую мембрану клетки и используя её материал строят себе защитную белковую оболочку – «капсид». Только тогда их уже можно увидеть и классифицировать…

Размножение вирусов – безупречней и совершенней нашего. Они не практикуют сложное клеточное деление. Вирусы просто используют генный набор клетки-хозяина для образования множественных копий самих себя, и эта их само-сборка происходит внутри пораженной ими клетки. Они, словно на принтере, копируют там себя в неисчислимом множестве, при этом, каждая копия – совершенней оригинала. Происходит буквально конвейерная сборка вирусных частиц, с параллельной модификацией (мутацией) их структуры. Они немыслимым образом синтезируют ДНК-копии своих РНК через особый механизм «прыгающих генов». При этом, они еще и активно эволюционируют путем естественного отбора.

Многие удивятся, но вирусы являются одним из главных естественных средств переноса генов между различными видами; механизма, который обеспечивает генетическое разнообразие мира животных и растений. Считается, что вирусы сыграли центральную роль в ранней эволюции Земной биомассы, ещё до разделения её на бактерии, археи и эукариоты, произошедшего во времена последнего универсального общего предка жизни на Земле. Но и по сей день вирусы остаются одним из крупнейших живых хранилищ неисследованного генетического разнообразия на Земле.

Вот отчего вирусы имеют генетические связи со всеми представителями флоры и фауны Земли. Согласно последним исследованиям, геном человека более чем на 32% состоит из вирусоподобных элементов. С помощью вирусов может происходить так называемый горизонтальный перенос генов (ксенология), то есть передача генетической информации не от непосредственных родителей к своему потомству, а между двумя неродственными, или даже относящимися к разным видам особями.

Как видите, вирусы – это базовые сущности планеты, во многом регулирующие создание и жизнь подавляющего большинства её живых организмов, в том числе и человека. Они старше, могущественнее и «мудрее» нас. Они устойчивее человека во внешней среде, они не болеют и не умирают, как мы. Вирусы могут без спроса прийти в клетки организма и также не спрашивая нас уйти из него. Надежд на выработку устойчивого иммунитета к ним довольно мало: как только мы строим такой барьер – вирус тут же мутирует и становится вновь опасным. Более того, некоторым вирусам, в том числе вирусу иммунодефицита человека, возбудителям вирусных гепатитов, легко удаётся ускользать от иммунного ответа со стороны нашей защитной системы. Не исключено, что и нынешний коронависрус не будет вызывать выработку устойчивых иммунных тел, что сделает малоэффективным вакцинирование от него…

За свою историю жизнедеятельность человечества неоднократно подвергалась ударам разнообразных бактериальных и вирусных эпидемий. Но, как уже заметили многие врачи-специалисты, нынешняя пандемия, вызванная коронавирусом, принципиально отличается от предыдущих эпидемий своей вирулентностью, патогенностью и скоростью мутаций возбудителя. Это делает её комплексный, многовекторный исход для нас – совершенно непредсказуемым…

– В чем же причина такого – серьезного по своим последствиям, – удара по человеческой популяции? – спросит меня серьезный аналитик

– Анализируя изменения в состоянии планетарной природы, отмечаемые в последние десятилетия, можно предположить, что причина нынешней пандемии в том, что человечество, своей хищнической жизнедеятельностью, разрушило базовый биологический и экологический баланс между поверхностной биосферой и самим телом планеты; тот сакральный баланс, которой жизненно необходим для принципиального сохранения жизни на Земле. Человечество стало врагом для земной природы и всех обитателей нашей планеты. И пандемия инфекционного заболевания – это некий оперативный природный инструмент, предназначенный для «хирургической» коррекции гибельных нарушений в гармонии совместного бытия всех заинтересованных планетарных субъектов…

Нельзя исключить, что человечество всё же сумеет изобрести действенную вакцину против данного штамма коронавируса. Но данная мера не устранит истинной причины ни нынешней пандемии, ни тех новых пандемий, которые несомненно последуют за ней. И цель их будет состоять не в том, чтобы полностью ликвидировать человечество, а в том, чтобы путем регулярных, пост-эпидемических, экономических кризисов – свернуть его промышленное производство, пагубное для планеты и ее биосферы – до уровня начала прошлого, 20-го века…

Вот такая, довольно печальная картина вырисовывается для всех нас. Но, вспомнив об актуальнейшей проблеме нынешнего человечества, я несколько отвлекся от рассказа о деревне, к которой пристали наши каноэ. Третье общественное сооружение на ее площади – это школа. В единственном классе шел урок. Заглянув в проем, выполняющий роль окна, мы увидели около двух десятков учеников в возрасте от десяти до двадцати лет, сидящих за настоящими партами, установленными на глиняном полу. Такой же молодой учитель что-то писал мелом на доске.

Увидев нас, все, включая учителя, заорали, вскинули вверх руки и стремглав вылетели на улицу просить подарки. Особым спросом пользовались шариковые ручки и солнцезащитные очки. Некоторые из подростков знали кое-какие стандартные английские фразы и с удовольствием демонстрировали нам свою ученость. Учитель старался держаться с достоинством и демонстративно выставлял напоказ свои резиновые вьетнамские тапочки. Наконец, поняв, что все привезенные нами подарки закончились, жители деревни привычно занялись своими обычными делами. Только староста да любопытные мальчишки по-прежнему сопровождали нас неотлучно.

Примерно полтора десятка хижин стоят на разном расстоянии вокруг площади, как бы отдельными маленькими хуторами. Некоторые из них сплетены из жердей и обмазаны глиной, но есть и квадратные сооружения из сырого кирпича. Крыши же у всех хижин одинаковы: покатый толстый слой тростника, лежащий на каркасе из длинных веток.

Вокруг хижин бродит большое количество пестрых черно-белых коз, которые обгладывают чахлую листву с редких кустов и даже становятся на задние ноги, стараясь дотянуться до веток деревьев. Кудахчут куры, разлетаясь в стороны от шляющихся бесцельно собак. Иногда пройдет по направлению к реке то одна, то другая женщина, неся на голове корыто с грязным бельем. А вот мужчин практически не видно. За работой мы застали только деревенского мельника, крутившего каменные жернова в специальной хижине. Две женщины принесли ему по мешку кукурузных зерен и терпеливо ждали, когда мельник, похожий на черта, обсыпанного с ног до головы белой мучной пылью, закончит предыдущий заказ.

С визгом промчалась стая низкорослых пятнистых поросят, и снова стал слышен только непрерывный звон от множества неподвижно висящих в горячем воздухе мух. Около некоторых хижин растут высокие пышные кусты олеандров. Несмотря на африканскую зиму, они буквально обсыпаны крупными красно-розовыми цветами.

Вокруг деревни, среди высокой сухой травы, разбросаны небольшие поля, засаженные кукурузой, тыквой и каким-то неизвестным нам злаковым растением. Несколько женщин косят их серпом, как на картинах русских художников-передвижников. Почти у каждой на боку, в платке, перекинутом через плечо, спит младенец. На краю каждого поля, в ветвях высокого и очень мощного дерева, под названием «нвана», устроена вышка-настил из деревянных щитов, на которых сидит мужчина с большим барабаном. Его задача – громким его гулом отгонять диких животных от своих посевов, а такие гости сюда приходят постоянно, особенно ночами.

Староста деревни пригласил нас к своей хижине, предложив попробовать местную еду. Его жена, полная моложавая женщина, с гордостью показала нам дырку вместо отсутствующих у нее двух верхних резцов и артистично сплюнула через нее, вызвав приступ неистового восторга у наших австралийских полисменов. Оказывается, эти зубы ей удалили специально, для красоты, как первой леди деревни. Хозяйка угостила желающих сушеной рыбой, жареными зернами зеленого маиса с медом диких пчел, сушеной тыквой и дыней, козьим молоком и каким-то алкогольным напитком мутно-белого цвета, кисловатого вкуса и с резким запахом, приготовляемого из бурых корнеплодов. На закуску было предложено вяленое козье мясо. Напиток рискнули оценить лишь наши бравые полковники, а вот козлятина понравилась практически всем.

Сохранить мясо в Африке – это, сами понимаете, большая проблема, а тем более в деревне. Поэтому здесь и приспособились его вялить впрок. Мясо нарезается узкими полосками и подвешивается высоко на ветвях акации, так, чтобы его не достали ночью гиены и шакалы. Днем же приходится дежурить около него, отгоняя птиц. В течение двух дней оно выдерживается под горячим африканским солнцем. Мясо сначала темнеет, затем ссыхается, а потом совсем затвердевает. В таком состоянии его можно хранить несколько недель. Полоски или варятся в кипящей воде, или размачиваются, а затем обжариваются на углях. Мы с Юриком решились попробовать только мед. Должен признать, что он был очень вкусным и душистым.

А затем нас пригласили на ритуальную поляну, расположенную в небольшом лесочке недалеко от деревни. Она представляла из себя небольшую вытоптанную площадку, окруженную тремя могучими ивами. Ветви деревьев переплетались между собой высоко вверху, образуя единый зеленый купол. На их стволах висели выбеленные дождем и солнцем черепа разнообразных африканских животных. Большие и маленькие, с рогами разнообразной формы и величины, они угрюмо смотрели на пришельцев пустыми темными глазницами, напоминая о бренности жизни.

Староста объяснил нам, что местные ритуальные действа на священной поляне нельзя проводить в присутствии посторонних, поэтому нам, уважаемым гостям, смогут показать только допустимую для постороннего глаза, танцевальную их часть. Через минуту на поляне загремели три высоких, в уровень пояса музыканта, африканских барабана – «атабаке», гулким рокотом приглашая к себе жителей деревни. На самом толстом барабане, стоящем на земле и называемом «нгома», играл палками высокий худой старик в рваных холщовых штанах, на голой груди которого болтался на веревке сморщенный кожаный кисет. Два молодых чернокожих парня, зажав между коленями небольшие барабаны- «маримба», отчаянно выбивали на них пальцами нескончаемую замысловатую дробь. Еще несколько музыкантов отбивали ритм, размахивая своеобразными «инструментами», выполняющими роль латиноамериканских маракас. Это были плетеные корзинки с плоски дном, внутри которых были явно насыпаны какие-то сухие зерна. Брендон шепнул нам, что это местный инструмент, именуемый – «кашиши» и употребляемый во время языческих оргий.

На эти призывные ритмы со всех концов деревни к поляне потянулись люди. Еще не понимая толком, что происходит, молодые и старые мужчины и женщины, подходя, тут же выстраивались в кольцо по окружности поляны и включались в ритмичный танец – хоровод. Кружась в нем, они – то периодически вскидывали вверх руки, отбрасывая головы назад, то сгибались в поясе, почти под прямым углом. Барабанщики ускоряли темп и скоро стало понятно, что многие из танцоров уже начали впадать в какое-то странное состояние, граничащее с бессознательным…

Тут староста деревни что-то громко крикнул властным, гортанным голосом и музыканты резко сменили темп боя и его рисунок. Хоровод тут же остановился. Было видно, что многие его участники явно уже не в себе: они покачивались, закрыв глаза. Староста снова что-то прокричал присутствующим недовольным голосом, после чего явное замешательство танцоров быстро прошло.

Стоя на одном месте, они стали ещё сильнее раскачиваться и притоптывать ногами в такт барабанам. Затем, будто очнувшись, танцоры стали прихлопывать в ладоши, а затем как по команде запели хором громкую веселую песню, подмигивая и кивая друг другу. В центр круга поочередно стали выскакивать мальчишки десяти-пятнадцати лет, нацепившие поверх коротких штанишек набедренные повязки, сплетенные из зеленых листьев. Они отчаянно вращали бедрами, тазом, руками, головой, глазами и, кажется, даже ушами. Словом, все, что могло сгибаться и вращаться, крутилось у них в бешеном ритме и с немыслимой скоростью…

Сначала они вертелись поодиночке, затем – парами, тройками, четверками, и скоро внутри круга не осталось свободного места. Вот теперь-то мы увидели, что в деревне очень много жителей. В центре поляны – певцы и плясуны; следующее кольцо – мы, зрители; за нами – кольцо из опоздавших к началу этого концерта. Все вокруг грохочет, танцует и поет. Ритмы и мелодии сменяются без остановки, и скоро, незаметно для себя, мы все тоже начинаем пританцовывать и что-то вопить на непонятном себе же языке…

Провожали нас до реки всей деревней, и тельняшки наши уже красовались на плечах у самых бесшабашных плясунов, в качестве заслуженного приза…

Когда почти все провожающие разошлись, мы стали спрашивать Брендона о странном поведении деревенских танцоров: ведь поначалу они принялись исполнять какой-то, особый, явно ритуальный обряд, но после запретного окрика старосты сообразили, что этого делать нельзя; что нужно просто весело попеть и поплясать перед гостями.

Ухмыльнувшись, Брендон сообщил, что мы правильно интерпретировали случившееся. Дело в том, что жители этой деревни исповедуют один из традиционных африканских языческих культов, именуемом «Кандомбле». Этот странный культ явился неким симбиозом христианской культуры, насаждаемой извне и языческих верований местных предков. В результате, каждому католическому святому тут определили местный аналог – одного из духов природы, именуемых «ориша». Возникла некоторая религиозная мешанина, которая скорее культ, а не вера.

Основной ритуальной церемонией в кандомбле, продолжал Брендок, является ритуальный танец под аккомпанемент национальных ударных инструментов, которые мы видели. Это традиционный круговой танец, сопровождаемый ритмичными движениями рук и головы. От многочисленного повторения одних и тех же движений некоторые из участников впадают в транс, что воспринимается окружающими – как вселение в него одного из духов ориша. Последователи кандомбле верят, что таким образом они могу общаться с тем или иным богом и через них очищать свою душу. А пик духовного исцеления происходит в тот момент, когда человек становится единым целым со своим ориша.

Брендон пояснил далее, что классическую церемонии культа Кандомбле деревенский шаман проводит вокруг горящего костра, в который участники бросают травы, дым которых вызывает галлюцинации. При этом, как правило, шаман проводит ритуальные жертвоприношения огню, чаще всего – диким голубем. В сегодняшнем случае, жители деревни, судя по всему – не поняли, с какой целью бой барабанов призывает их на ритуальную поляну и поначалу начали некую подготовку к церемонии культа Кандомбле. Лишь окрик старосты остановил их, переведя ритуальный обряд – в веселый деревенский праздник встречи гостей.

– А кто такой шаман, в общем, религиозном смысле этого слова – поинтересовался у меня полковник Володя, разглядывая какую-то связку ярких перышек, подаренных ему одним из жителей деревни. Пришлось прочитать ему краткую лекцию о шаманах и шаманизме.

Монотеистические религии и Советская власть немало постарались для того, чтобы язычники, и шаманы в частности, выглядели в глазах людей эдакими примитивными дикарями, приносящими кровавые жертвы и поклоняющимися истуканам – идолам. А ведь между молитвой на православную икону и камланием на языческого идола, по глубинной сути своей – нет никакой разницы: и то, и другое лишь символические ритуальные действия, отражающие обращение к некоему невидимому духовному божеству. Разница лишь в том, что язычники, кроме верховного Бога – Создателя, поклоняются ещё и множеству других разнообразных духовных сущностей, обитающих, как они считают, рядом с нами в невидимом для людей тонком мире.

Но, шаманизм, это не только вера в духов. Это особое, магическое таинство, позволяющее не только осознанно общаться, но и взаимодействовать с ними. Духи иномирья особо не стремятся к общению с обитателями мира физической реальности и поэтому человек-шаман должен сам пытаться установить подобный контакт, понимая, что судьбы его сородичей крайне зависимы от процессов, происходящих в тонком, мире…

Как одно из самых древнейших духовных учений, шаманизм практикуется во всех регионах нашей планеты: Алтай и Монголия, Сибирь и Чукотка, Аляска и Южная Америка, Средняя Азия и Европа, Африка и Австралия – все эти регионы известны местными разновидностями шаманизма. Он в них не только пережил период гонений, но и становится с каждым годом всё более популярным, на фоне всеобщего разочарования в монотеистических религиозных учениях. Кое – где эта первобытная религиозная культура имеет своё, местное наименование, но внутренняя, мистическая суть её от того принципиально не меняется.

Слово шаман, известное во многих регионах нашей страны, произошло от эвенкийского «саман» – человек, способный в особом своем состоянии общаться с духами. Алтайские народы именуют такого человека словом «кам», от которого и пошло наименование особой ритуальной техники, – камлания. В ходе его проведения духи «вселяются» в шамана, помогая ему творить разнообразные мистические действа, тогда как в обычное время, шаман – это самый обыкновенный человек.

Шаманизм не имеет никаких письменных основ, канонических правил и специальных текстов молитв-заклинаний. А потому и процедура камланий в разных регионах отличается одна от другой, как своими действиями и песнопениями, так и духами, к которым обращаются шаманы. Однако верховные божества остаются общими для всех: это батюшка – Небо и матушка – Земля. Так же общим для всех школ шаманизма служит понимание того, что идеальным образом жизни является некий «тэгш», т.е. гармоничная уравновешенность между физической и духовной реальностями бытия человека…

Образно говоря, мистерию камлания можно себе представить, как духовное путешествие шамана, окружённого сонмом своих духов-помощников по «этажам» тонкого Мира: Верхнему, Среднему, либо Нижнему. Разумеется, странствует не физическое тело шамана, а отделяющийся от него духовный двойник, некий аналог христианской Души. Это отделение становится возможным благодаря помощи Духов, призываемых шаманом, облачённым в специальные одежды, – звуками ритуальных инструментов. В районах нашего Севера это конечно же бубен, но могут использоваться и иные звуковые инструменты: трещётки, колокольчики, варганы, струнные смычковые и щипковые инструменты. Звукоряд, извлекаемый из них шаманом, способен погружать его в изменённое состояние сознания, называемое исступлением. В нём-то и происходит его единение с Духами…

Опытный шаман способен совершать подобные путешествия в любом регионе планеты, но наибольший эффект его оккультного могущества проявляется только в его родных местах, т.е. там, где в окружающей природе обитают его местные духи – помощники.

Молча выслушав мою информацию о шаманизме, наш усатый полковник повертел в пальцах подаренные ему, перевязанные красной ниткой перышки и спросил меня:

– Как считаешь, вот эта штуковина сама по себе не может привлечь ко мне каких-нибудь непорядочных духов?

– Да нет же, конечно – засмеялся я – Ты же не шаман, чтобы пробудить её дремлющие магические способности!..

– Ну и славненько – молвил Володя, воткнув пестрые перышки под отворот своей пилотки. Скажу вам, что мне это как-то сразу не понравилось… Не уважительно это как-то выглядело, по отношению к этой, явно не простой «штуковине»…

Прошли вниз по реке еще около пяти часов и стали присматривать место для ночной стоянки. Паша заметил пологий песчаный берег и предложил рейнджеру швартоваться. Однако тот провел нашу флотилию еще метров пятьсот и пристал к высокому и неудобному для причаливания и разгрузки берегу. Чертыхаясь на адмирала за такой выбор, мы с трудом разгрузили и закрепили свои каноэ. Русским, как дежурным, досталось больше всех. Пока группа ставила свои палатки и переводила дух, мы разворачивали лагерь: разгружали «хозяйственную» лодку, устанавливали брезентовый туалет, кипятили воду, чистили и резали для салата овощи, приобретенные в деревне.

Брендон жарил мясо на решетке. Он, конечно, классный мужик: почти каждый день не вылезает из-за руля по восемь – десять часов, а потом еще и работает «по хозяйству». Последним ложится спать и первым встает, будучи всегда спокойным и абсолютно невозмутимым.

После ужина мы драили котлы песком и мыли за всех гору посуды, слушая, как иностранцы поют у костра. Африканская ночь напрочь стерла границу между рекой и берегом. Только лунная дорожка указывала на присутствие рядом великой реки. Природа зазвучала мириадами звенящих и гудящих звуков, и несмотря на усталость мне совсем не хотелось спать. Могучий храп Юрика привычно погрузил в сон весь лагерь, а я лежал, открыв полог палатки, и думал о пережитом сегодня…

Мне вспомнилась пустая неуютная христианская церковь в африканской деревне и радостный праздник жизни ее народа на своей ритуальной поляне. Церковь здесь – как посольство иностранной державы или музей культуры другого народа. А может быть, Д. Ливингстон именно потому, в свое время, прекратил миссионерскую деятельность в Африке, что понял – не нуждаются эти люди в чужой религии, поскольку сумели сохранить в чистоте самую древнюю и самую мудрую из них – родовое язычество…

Боже упаси вас подумать, будто автор этих слов сам язычник. Я – безусловно, верующий человек, сознающий, что существует некий Творец мироздания, и поклоняющийся ему. Но, надеюсь, большинство разумных людей понимает, что вера – это одно, а религия – это совсем другое. Все религии, кроме язычества, созданы -прописаны людьми с одной, безусловно, крайне важной целью: быть школой нравственного воспитания общества; служить инструментом, с помощью которого можно держать в узде отрицательные качества человеческой личности.

Безусловно, существовали и были великими людьми Будда, Иисус, Магомет – мудрецы и провидцы, подвижники и альтруисты. Были и другие люди, пытавшиеся инструменты религии заменить на инструменты идеологии. Но ни нацизм, ни коммунизм не выдержали испытания временем, и теперь наши правители снова стоят со свечами в храмах, прекрасно понимая: рухнула прежняя идеология, – надо срочно возвращаться к религии, иначе общественная жизнь может серьезно пойти вразнос…

Напомню читателям, для примера, как выбирал «государственную» религию для России князь Владимир (980—1014), названный в крещении Василием. Ведь, по летописи Нестора, он был далеко не религиозным человеком и совсем не образцом морали-нравственности. Во-первых, бабник: имел четыре официальные жены, триста наложниц в Вышегороде, триста – в Белогородке и двести – в селе Берестове. Во-вторых, отчаянный вояка: отобрал у поляков Галицию, усмирил вятичей, завоевал земли латышских ятвягов и Ливонию, завладел Камскою Болгарией и греческим Херсоном…

Но пришло время, и он осознал потребность в инструменте, с помощью которого можно и сплотить молодое государство, и повелевать людьми. И тогда князь, как верховный правитель страны, стал подбирать религию для своей державы. С равным успехом Русь могла бы исповедовать ислам, католицизм, иудаизм или православие. К представителям всех этих религий обратился Владимир и выслушал их каноны. Магометанам он отказал, так как не мог смириться с тотальным обрезанием народа своего и безрассудным запрещением пить вино. «Вино, – сказал он, – есть веселие для русских, не можем быть без него!» Католикам он сказал: «Идите обратно, отцы наши не принимали веры от Папы». Выслушав иудеев, он спросил, где их Отечество. Когда же проповедники ответили, что Бог в гневе своем расточил их по разным землям, князь Владимир сказал: «И вы, наказанные Богом, дерзаете учить других? Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего Отечества!»

А вот вера христианская, с ее Библией, Ветхим и Новым Заветом, понравилась князю. Он послал послов в Константинополь, и те были восхищены великолепием храмов, таинственностью и торжественностью церковных служб, богатством одежд священников, красотой алтарей и живописи. Вопрос был решен в её пользу, и народу на Руси велено было креститься. Языческие тотемы и святилища были сожжены и разрушены, и с помощью государственной силы мы стали тогда христианами.

Справедливости ради следует сказать, что не только в нашей стране религия насаждалась с помощью силы. Вспомните хотя бы походы крестоносцев, резню во Франции, в Англии и десятки других примеров. И как бы не твердили нам об отделенности церкви от государства, она всегда являлась его правой рукой.

Другое дело – язычество. Никто не создавал его искусственно, не утверждал для него приемов и догм. Люди ежедневно и ежечасно видели, слышали, чувствовали, что существует что-то могучее и неподвластное, загадочное и всеобъемлющее рядом с ними и вокруг них. И они поклонялись стихиям как признакам жизнедеятельности этого неведомого, могучего организма.

А придуманные людьми религии, сыграв в истории человечества важную роль, теперь невольно стали своеобразным тормозом в его дальнейшем развитии. Мы все чаще видим, как различные религии разъединяют людей и даже ведут к кровопролитиям. Но ведь Создатель один для всех. Зачем же землянам иметь несколько религий? Да, они нужны чиновникам от церкви, и те до последнего будут отстаивать свои теплые места, обвиняя таких, как я, в ереси. Но исторический прогресс сознания они не в силах остановить. Наиболее мудрые церковники, тот же Папа Римский, уже и сами в открытую говорят о потребности человечества в единой религии. Вопрос только в том, какая из них истинная?

Думаю, вы согласитесь со мной в том, что в будущей единой религии человечество должно поклоняться высшему над ним существу. До Бога-Создателя всего мира – очень далеко… Таких «пылинок», как мы, у него великое множество, и потому вряд ли дойдут до него наши молитвы. Нужен свой посредник, с которым мы можем постоянно контактировать и который нас услышит. Им не могут быть жившие давным-давно мудрецы-пророки Будда, Иисус или Магомет. Какими бы великими они ни были, они – просто люди и такие же дети Бога, как и все мы…

– Тогда кто же является нашим, если можно так выразится, – ближайшим Божеством? Наверное, это тот, кто нас непосредственно создал и опекает, из кого мы все вышли и куда снова уйдем…

– Но кто же это? – с ухмылкой спросят меня читатели – атеисты.

Выражение «мать сыра-земля» сохранилось с незапамятных времен, и большинство из нас даже не задумываются о его глубочайшем смысле. Древние люди, которых мы теперь называем язычниками, хорошо знали, кто их создал, а потому и поклонялись своей матери-земле и ее стихиям. К сожалению, каждая человеческая цивилизация развивается по законам регрессии, и мы все больше становимся «Иванами, родства не помнящими». Как мы привыкли легко списывать на «непознанные наукой феномены» проявления жизнедеятельности гигантского живого организма, которым является наша планета. Землетрясения и наводнения, гейзеры и вулканы, шевеления геологических пластов и движение целых материков в океане – эти и десятки других явлений мы объясняем придуманными нами же законами, а во всем непонятном виним пришельцев и параллельные миры.

Вот все мы знаем, что есть на Земле места, где человек чувствует себя лучше, такие, например, как долина Кулу в Индийских Гималаях или район горы Кайлас в Тибете. А есть и так называемые геопатогенные зоны, где пребывание человека небезопасно (Гора Анконкагуа, Море Дьявола, Бермудский треугольник, Пещера черного дьявола и т. д.). Даже современные примитивные приборы позволяют фиксировать там необъяснимые для науки изменения в геомагнитном поле, радиоактивном фоне, электропроводности почвы, электрического потенциала атмосферы и др. А ведь все нестыковки в объяснениях необычных явлений исчезнут, если понять, что наша Земля – это живое существо. Она не похожа на нас и живет иначе, но, надеюсь, мы не настолько глупы, чтобы считать человека единственным видом разумного существа во Вселенной.

Нет, не голые камни-планеты летают по ней, ожидая, когда же на какой-нибудь из них зародится жизнь. Вся Вселенная – неподдающийся пока нашему уразумению огромный живой организм, и Земля всего лишь микроскопическая его часть. Ну а мы – и того меньше. И правильнее было бы говорить, что не жизнь зарождается на планете, а планета, достигнув определенного этапа в своем развитии, зарождает более мелкие формы жизни, в том числе и разумной.

Вот и Земля в буквальном смысле рождает нас, выделяя для этого свои части: твердую, жидкую, газообразную; предоставляя каждому из нас место в пространстве и придавая индивидууму еще какие-то другие, не известные пока характеристики материи (волновые, электромагнитные, генные и т. д.). А внутривидовое рождение – всего лишь одна из форм воспроизводства биомассы на планете. О том, как из нее получается разумный человек, мы с вами побеседуем позднее. Сначала зададимся другими вопросами: Для чего планета создает себе разумное существо? В чем заключается смысл жизнедеятельности человека на Земле?

Сначала молодая планета создает простейшие формы жизни. Проку от них для нее мало, но это естественный этап в ее развитии. Планета взрослеет и учится рождать все более совершенные формы, пока не овладеет способностью создавать разумные существа. Так и на планете Земля когда-то появился человек. Одно из главных предназначений человечества – улучшить условия жизни самой Земли и её биологического природного разнообразия.

– Чем – спросите вы – руками и продуктами нашей техногенной цивилизации?

Полноте, действиями биомассы невозможно улучшить то, что создано Богом, уж хотя бы навредили поменьше. Земля сознательно идет, себе во вред, на некоторые издержки, связанные с жизнедеятельностью на ней человека. Ведь за всю свою историю люди не сделали для планеты ничего хорошего. Ими все делалось только для себя, для развития своего индивидуума и прогресса своего общества. Все, чем гордится человечество, вся созданная им инфраструктура (города и дороги, заводы и электростанции, рудники, шахты и нефтевышки), все это делалось только для себя и во вред планете. И в данном аспекте, человечество – своеобразная плесень на ее теле, и деятельность его разрушительна для Земли.

– Тогда зачем же мы ей все-таки нужны? Каким потенциалом мы обладаем, без которого планете нет места во Вселенной? Что же такое мы способны создавать, что невозможно ни увидеть, ни потрогать, но что является жизненно необходимым для Земли, что расходуется ею в ходе космических взаимодействий с другими, ей подобными существами и Мировым Разумом.

Вряд ли кто-нибудь будет спорить о том, что человек – это не только биологическое тело. Наше внешнее, плотное тело, по сути своей, является просто набором инструментов для обитания в данной конкретной среде. Главную составляющую человеческой Личности называют по-разному: душой, сущностью, энергетическим ядром и т. д. Никто не знает, как она выглядит и сколько живет на этом и том свете. Предполагается, что этот наш, информационно-энергетический кокон состоит из нескольких тонких тел, обладающих определенными функциями и свойствами.

Логично было бы предположить, что и у Земли, кроме физического тела, есть и какие-то другие. Эти невидимые тела людей и их матери-планеты неразрывно связаны друг с другом и находятся в постоянном взаимодействии. Души людей постоянно подпитывают душу Земли тем, что она, в свою очередь, как по эстафете передает дальше, в неведомый нам поля Всеобщего Космического Сознания…

Трудно охарактеризовать словами то, что представляет из себя эта «подпитка». Приходилось ли вам когда-либо задумываться о вечном противостоянии Добра и Зла? Ведь каждый из нас в своей жизни ежедневно сталкивается с примерами этой непримиримой борьбы, не подозревая, что битва эта идет не только в душах людей, но и на всех просторах Вселенной. Положительное и отрицательное нечто находятся в постоянном единстве и борьбе, как плюс и минус, как белое и черное, как добро и зло. В позитиве там то, что у людей принято называть положительными качествами души: любовь, доброта, сострадание, самопожертвование, альтруизм, а в негативе – ненависть, эгоизм, жадность, зависть, равнодушие, жажда личного обогащения.

Спрос в разумной Вселенной есть только на все положительное. Наша Земля, создавая очередную цивилизацию, с надеждой ждет от нее всесторонней положительной подпитки. В душах и сердцах людей идет постоянная борьба между Добром и Злом, и чем больше Добра мы создадим и передадим нашей планете, тем дольше просуществует данная человеческая цивилизация.

И теперь – главное: этот срок абсолютно не зависит от нашего научно-технического прогресса. Мне кажется, что пока, образно говоря, масса Добра превышает массу Зла, очередная цивилизация нужна Земле и, стало быть, будет существовать. Но как только ситуация изменится с точность наоборот, планета ликвидирует свой нынешний посев, то есть нас с вами, и предпримет новую попытку создать не просто человека, a истинного Homo sapiens, который осознает смыслы и цели своего существования на планете…

К сожалению, человечество все больше поворачивается лицом к так называемой западной модели развития общества, где «Я» – считается самым ценным на Земле, а улучшение материальных условий бытия является главной целью жизни. История построения социализма в СССР надолго дискредитировала идею создания гуманного общества, и это является весьма печальным фактом, потому что не осталось у нынешнего человечества других, действующих моделей духовного совершенствования, и мы видим множественные признаки того, что часы истории, вполне вероятно, отсчитывают наши последние цивилизационные минуты.

На мой скромный взгляд, спасти нынешнюю цивилизацию от неминуемой гибели может только возрождение единой глобальной религии. Она, безусловно, должна впитать в себя все лучшее из моральных ценностей, созданных человечеством, но главным её идеологическим стержнем должно быть поклонение и любовь к великой нашей матушке-Земле, нашему общему Дому и нашему главному Божеству…