Читать книгу Сборник рассказов - Александр Ряхин - Страница 6

1 декабря исполнилось 93 года Яковлевой Неониле Петровне, урожденной Калишиной.

Родилась она в Ростове-на-Дону в 1926 году.

Ее отец, Петр Семенович, работал в Ростовском железнодорожном управлении, а мама, Мария Афанасьевна, администратором в гостинице на проспекте Буденного.

Неля училась в школе на Пушкинской. Весной 1941 года она закончила седьмой класс. За хорошую учебу ее наградили путевкой в пионерский лагерь в Ейск, с датой начала смены 25 июня, но она так и попала туда – 22 июня началась Великая Отечественная война…

К концу лета 1941 года немцы рвались к Ростову. 2 сентября Петр Семенович был призван в Красную армию. Их часть эшелоном отправили на фронт.

Скоро семья получила небольшую открытку, в которой он написал всего пару строк: «Дорогие мои! У меня все хорошо. Едем по направлению Киева».

Это было единственное письмо от него…

Только в 1943 году семья получила известие из военкомата, что «Калишина Петра Семеновича, 1900 года рождения, можно полагать пропавшим без вести в октябре 1941 года». По слухам, его воинский эшелон, в котором часть следовала на фронт, был разбит фашистской авиацией на пути к Киеву.

Последним поездом, увозившим беженцев из Ростова, ее семья – мама, Неля и два брата, старший – Георгий 1924 года рождения, или, как его звали в семье – Жорик, и младший Владимир, которому скоро должно было исполниться три года, эвакуировалась в Краснодар.

Они успели сесть в последний поезд, уходивший из Ростова. В плацкартном вагоне не было ни сантиметра свободного места, беженцами были заняты даже верхние, третьи полки. Повсюду мешки, чемоданы, сумки. В последних двух вагонах расположились солдаты.

Сегодня триста километров между Ростовом и Кущевской современная «Ласточка» преодолевает чуть менее чем за час.

А осенью 1941 года этот поезд до Кущевской добирался почти сутки.

При посадке всех пассажиров предупредили, что в случае налета вражеской авиации, поезд будет остановлен, машинист подаст сигнал, и никто не должен выходить из вагонов.

Но это теоретически. А практика оказалась страшной…

Неонила Петровна вспоминает: «Это был ужас. Бомбили страшно».

Авиация фашистов господствовала в воздухе, чувствуя себя совершенно безнаказанно.

Путь до Кущевской казался бесконечным – ехали весь день. В воздухе почти постоянно висели немецкие стервятники. То и дело раздавались гудки паровоза, поезд останавливался и, несмотря на строжайшее предупреждение, многие пассажиры в панике разбегались из вагонов.

Не доезжая Кущевской, начался самый сильный авианалет. Фашистские самолеты на бреющем полете, как в тире, расстреливали разбегающихся в панике женщин, детей из пушек и пулеметов.

Покуражившись, они ушли на дозаправку, а в вагонах освободилось очень много мест…

В Кущевке Мария Афанасьевна, оставив детей палисаднике пустующего дома и строго наказав им никуда не уходить, отправилась на местный элеватор, где наняла подводу, и, погрузив на нее детей и нехитрый скарб, отправилась в пригородный хутор к родственникам.

Скоро поступило известие, что фашисты заняли Ростов. Было принято решение ехать в Краснодар.

На улице уже был ноябрь, очень холодно. Подводу оборудовали импровизированным тентом. Для этого к бортам телеги прибили шесты, на которые накинули ковры.

На эту бричку загрузились сразу две семьи – Мария Афанасьевна с тремя детьми и родственница с четырьмя детьми. До Краснодара ехали весь день.

Там Мария Афанасьевна встретилась со своей сестрой – Ниной Афанасьевной, которая жила в самом центре города. Нина Афанасьевна помогла найти в глубине одного из Краснодарских дворов пустующую, полуподвальную каморку сапожника, куда вся семья Калишиных и переехала.

Жили скромно, как могли.

Летом 1942 года Жорик закончил школу и 25 июля его призвали курсантом в военное училище. В это время на фронте шли жесточайшие бои.

О его судьбе до сих пор ничего не известно. Позже из военкомата в семью пришло такое же извещение, как и о его отце: «Калишина Георгия Петровича, 1924 года рождения, можно полагать пропавшим без вести в январе 1943 года». Можно только предположить, что он погиб во время упорных боев за освобождение Краснодарского края от фашистов, или под Сталинградом, куда направили сводный полк курсантов из Краснодара.

В начале августа 1942 года в Краснодар вошли фашисты.

Неонила Петровна вспоминает, как дети в первый раз увидели немцев.

В какой-то момент в городе наступила тишина – прекратились взрывы, затихли автоматные очереди, только изредка, то там, то тут, слышались звуки отдельных коротких перестрелок.

И в этой тишине, на пустынной улице Шаумяна, сначала издалека, а потом все ближе, послышался рев танковых двигателей и лязг гусениц.

Несмотря на строжайшее предупреждение родителей, дети осторожно выглянули на улицу.

Со стороны Сенного рынка, к Почтамту медленно ползли три серых танка с крестами на бортах, не спеша, поворачивая из стороны в сторону свои пушки. За танками, прижимаясь к домам, по обеим сторонам улицы, настороженно шли вооруженные автоматами две колонны гитлеровцев.

Началась оккупация.

Через несколько дней Нелю позвала на улицу ее подруга и предложила пойти посмотреть на немцев.

Выйдя на улицу Шаумяна, они увидели, что у переговорного пункта, напротив Почтамта собрались немецкие солдаты. Их было около тридцати. Расхлебанные мундиры, закатанные рукава, на шее автоматы, в руках бутылки. Несколько немцев сидели на крыльце, один из них на губной гармошке играл популярную в те годы песню «Rosamunde», которую обожали фашисты. Под эту гармошку пьяные солдаты пили из бутылок шампанское и танцевали.

Вдруг один из них, обернувшись, увидел Нелю с роскошными русыми, волосами, волнами раскинувшимися по ее плечам.

Фашист ткнул в ее направлении пальцем и громким, пьяным голосом, коверкая русский язык, спросил: «Bist du немка?» – Ты немка?

Дети в страхе разбежались по дворам.

Одно время во дворе фашисты ставили большую машину – бензовоз. Это пугало жильцов – они боялись пожара.

В конце августа в одном из домов поселились немецкие летчики.

Жителей они не трогали, даже разрешали подбирать отрубленные куриные лапки и головы, которые оставались после приготовления им обеда.

Смеялись над детьми, которые кушали семечки. Немцы называли семечки «Сталинским шоколадом».

Для того, чтобы порубить дрова для немецкой кухни, немцы иногда приводили двух-трех советских пленных. Они были худые и сильно изможденные.

Охранял их немец по имени Макс. Неля с подругой просили его разрешения покормить наших солдат. Макс кивал им и отворачивался. Девчонки бежали домой, быстро варили кашу со свиными шкварками и, разложив ее по мискам, неслись к солдатам, чтобы успеть накормить их, пока фашисты не увезли их обратно в концлагерь.

Но, несмотря на кажущуюся лояльность к местному населению, это были фашисты. Через несколько дней после начала оккупации Краснодара они начали решать «еврейский вопрос», то есть приступили к тотальному уничтожению еврейского населения в Краснодаре.

В соседнем дворе жила со своей семьей подруга Нели – Ляля. Ее мама была русская, а отец еврей. Он был скрипачом, а мама домохозяйкой.

Фашисты подогнали душегубку, и забрали отца Ляли. Ляля плакала и рвалась к нему, но немцы сначала отгоняли ее, а потом махнули рукой, и пустили Лялю к отцу. Больше их никто не видел…

В начале зимы едва не произошла трагическая для жителей развязка.

Зима с 42 на 43 год была очень холодная. Дров для отопления не хватало, и жители разобрали все заборы, доски, часть сараев – все пошло в печь.

Фашисты на подводе привезли и разгрузили дрова. Жители по полену – другому, как-то незаметно, растащили половину этой кучи.

На следующий день фашисты пригласили местного полицая – переводчика и заявили, что если к утру дрова не вернутся, будут расстреляны жители всего квартала.

Утром дрова были на месте…

Так и пережили они немецкую оккупацию.

Выжить семье удалось благодаря тому, что сестра Марии Афанасьевны оставила для них мешок пшеничной крупы, и полтуши копченого кабанчика, который привезли им из станицы и спрятали в подвале. Сало перетопили и, перемешав со шкварками, расфасовали по банкам. Так и варили кашу со свиным жиром. Неонила Петровна до сих пор иногда готовит себе пшеничную кашу со свиными шкварками.

В феврале 1943 года, после ухода фашистов из Краснодара, Нелю, как комсомолку, привлекли для работы курьером в горкоме партии. В городе было разрушено все. Связь не работала, и курьеры разносили повестки, письма, указания и т. д. по всему городу. Курьером она проработала три месяца, пока не наладили в городе связь.

В это же время она поступила на краткосрочные курсы медсестер в медицинское училище.

2 мая 1943 года была первая бомбежка Краснодарской грузовой железнодорожной станции. Утром медсестер собрали и объявили, что к 10 утра они должны быть на станции.

Когда медики добрались до станции, их глазам предстала страшная картина – на путях стояли три разбитых бомбами эшелона с ранеными. Такие эшелоны называли составы, которые прямым сообщением с фронта, без остановок, развозили раненых в госпиталя, в освобожденные от фашистов города.

Часть вагонов из этих составов была превращена в груду металла, другие горели…

Из оставшихся целыми теплушек начали выгружать раненых. На руках. Никаких носилок не было. Убитых оставляли на месте. В это же время началась вторая волна бомбежки. В небе кружили немецкие самолеты и скидывали на станцию бомбы. Наши зенитки били по ним, не останавливаясь. Это отпугнуло немцев и не дало им закончить свою кровавую работу.

Раненых вывозили на подводах и грузовиках. Их развозили по городу везде, туда, где только можно было их разместить. Неля с подругой отвезли раненых в церковь, где разложили их прямо на полу. Здесь же, не отходя, оказывали первую помощь – делали перевязки, поили водой.

Потом вернулись на станцию, где до 7 часов вечера выгружали из вагонов и собирали убитых.

Так у 16-летней Нели началась трудовая деятельность….

После этого ее перевели на работу в Краснодарский военный госпиталь. Он и сейчас находится на улице Октябрьской. За ней и ее подругой закрепили одну палату с ранеными. Там они работали без отдыха посменно – день, ночь. В палатах лежало по 4—5 человек. Грязные, окровавленные бинты, девочки сумками носили домой, где их отстирывали от крови и сушили, развешивая на веревках во дворах, гладили и скручивали.

Два года, до конца войны, она проработала в госпитале.

25 августа 1944 года ее, как отличницу в работе, пригласили на торжественное собрание, которое проходило в здании театра на улице Красной, по случаю вручения переходящего Красного знамени Военному пищеторгу. Для этого руководство госпиталя на сутки отпустило ее с работы. Впервые с начала войны, в буфете она попробовала деликатес – мороженое в бумажном стаканчике.

В зале театра ее посадили на первый ряд. Во время торжественного собрания из-за кулис молодой капитан, летчик штурмовик Михаил Яковлев вынес Красное знамя и передал его руководителю пищеторга. Он заприметил в первом ряду молодую красавицу, и в перерыве подошел к ней знакомиться. 9 сентября они уже сыграли свадьбу. А в январе 1945 года, Михаил, после окончания учебы в Краснодарском авиационном училище, куда его с фронта направили на повышение квалификации, снова отправился на фронт, и закончил воевать в мае 1945 года в Берлине.

Вместе они прожили долгую жизнь и воспитали четырех детей.

Пожелаем Неониле Петровне в день рождения здоровья и хорошего настроения!

2019