Читать книгу Гримуар понтифика - Александр Садовников - Страница 6

– Добрый вечер, мои дорогие радиослушатели! В эфире нашей радиостанции еженедельная авторская программа «Вечерний перезвон» и её ведущий – Нави Унабомбер. Я вас приветствую уже не из Москвы, а с чудного болгарского Солнечного Берега. Море, солнце, пляж… Как и у многих из вас в это лето или даже в этот самый момент. По заданию руководства я срочно улетел сюда на месяц в командировку Вы спросите – зачем? Ответ вам будет дан только в августе. Вот такая здесь интрига…

А сейчас я вам явлю другую интригу. Вечер здесь, несмотря на сгущающуюся предгрозовую темноту, – прекрасный и теплый; настроение, надеюсь, у вас такое же прекрасное, и дай вам Бог всегда теплых чувств к своим друзьям и близким. Для начала я обозначу повестку нашей с вами встречи. По уже сложившейся традиции темами для обсуждения в моей передаче являются вопросы мистики, природных аномалий, неразрешимых загадок истории и науки, а также самых разных чрезвычайных происшествий. То есть все то, что вызывает у публики неподдельный интерес и бурное обсуждение. При этом важно, что мы говорим красиво – о красивом, аналитически – о неисследованном и непонятном, творчески – обо всём том, что требует хорошего мыслительного процесса. Как обычно, действует запрет на использование ненормативной лексики, непристойностей и откровенных глупостей. То есть мы с вами – вполне респектабельный радиоклуб для общения выдержанных, остроумных и легких на язык дам и джентльменов.

Судя по далеким отсветам и потряхиванию воздуха, на наш берег наползает крайне редкая здесь в это время года гроза, а нам в студии вполне комфортно и уютно, равно как, надеюсь, и вам, наши дорогие слушатели. Так почему бы под сполохи атмосферного электричества не осветить очередную загадочную тему. Спешу вас порадовать: в этот вечер наш эфир станет самым настоящим зачарованным королевством, и все потому, что глубоко затронет тему одновременно рационального и потустороннего, то есть логику мы скрестим с тем, что в простонародье называют дьявольскими черпаньями. Мы обсудим, на первый взгляд, абсолютно несочетаемые вещи – определенные достижения конкретной науки физики, которая, как известно, в своих законах и постулатах Бога никогда не упоминает, а также метафизическое утверждение о том, что у каждого из нас есть душа и, соответственно, какое-то свое биополе. И вот на стыке физики и метафизики попытаемся проверить предположение некоторых исследователей о том, что душа и биополе имеют излучение электромагнитной природы, которое, по их мысли, можно зафиксировать неким образом научными приборами и явить, что называется, на широкое обозрение народу.

Что здесь можно сказать вполне определенно? Ну, душа у нас с вами есть точно, а вот можно ли ее зафиксировать какими-нибудь устройствами с проводами, цифрами и стрелками – это большой вопрос. Глубоко верующим он вообще может показаться кощунственным. Ведь душевное устройство имеет совершенно иную природу и иной способ взаимодействия с окружающим миром, нежели формулировки законов Ньютона и Ампера.

Напоминаю радиослушателям, что любой из вас имеет шанс дозвониться в радиостудию, поговорить с ведущим, отправить ему эсэмэс, и все это прозвучит в прямом эфире. Вы можете сохранять инкогнито и не называть себя. В режиме «блиц» каждому дозвонившемуся на вопрос или реплику дается не более 10 секунд – вы, надеюсь, помните это правило. Так что дерзайте!

Я взял небольшую паузу, и тут же в эфир включили вопросы первых дозвонившихся:

– То есть вы хотите сказать, что душа, возможно, имеет визуально различимую форму?…

– И она имеет цвет?…

– И даже массу, как всякая форма энергии?…

– И её можно померить приборами?…

– Или даже пощупать руками?…

– Послушайте, ведущий, вы будете изучать в эфире и наши души тоже?…

Негласный кодекс поведения ведущего на моей передаче поощряет мягкий приветственный стеб и легкую иронию над гостями студии и радиослушателями. А также состязание в смешливой манере разговора. И потому вбрасываю начальную порцию юмора, который поможет звонящим раскрепостить их языки.

– Да, именно. Из старинных поварских книг хорошо известно, что душу можно отвесить на весах, отмерить рулеткой, порезать ломтиками, полить чем-нибудь вкусным, подогреть, облизать или даже приготовить коктейль. После этого можно радостно и мелкими глотками упиваться ею или же терзать её со смаком и с упоением, чем мы с вами часто заняты, когда беспричинно занимаемся критическим копанием внутри себя или, хуже того, копаемся в душах близких нам людей. Понятно, что в этом надо знать меру, ибо душевные раскопки доставляют зачастую проблем больше, чем болезни телесные. Однако мы отвлеклись от обсуждаемого предмета, а если говорить серьезно, то в изучении биополя пока еще сделаны лишь первые шаги. Или даже малюсенькие шажочки.

Такой вопрос: что может стать для неискушенного человека лучшим доказательством наличия души и биополя? Потрогать руками мы это не сможем, да и кто из вас вдруг пожелал бы, чтобы в его душу лезли руками, пусть даже в хирургических перчатках? Ответ здесь удивительно прост – физическим доказательством, как это мы сегодня увидим, станет фотографирование той самой божественной энергии, что живет в нас и которую мы поэтически называем душой. И на полученных фотографиях мы сможем наблюдать её определенные геометрические и цветовые формы и различия.

В прямой эфир опять включают входящие звонки:

– Очень любопытно было бы посмотреть на свою душу. Если это, конечно, правда, – в голосе дозвонившегося сквозило сомнение.

– И примерить на себе… Я тоже хочу незамутненную душу Отвесьте мне триста грамм самой свежей души, – у другого звонящего уже улавливались ответные юмористические нотки.

– Вы, кстати, в Нобелевский комитет за премией не обращались? Есть шанс неплохо заработать, – а это уже откровенная ирония.

Что ж, управлять в эфире разновекторным потоком сознания и есть задача ведущего. Достаточно активный на первых минутах эфира эмоциональный выплеск слушателей – это хорошо, это признак растущего рейтинга передачи. При этом важно вовремя подкинуть в топку разгорающейся полемики вязанку сухих дров. И я, после глотка бодрящего ароматного кофе, с вдохновением продолжаю заводить публику дальше:

– С Нобелем погодим. Не я – первооткрыватель сего явления. Меня здесь смущает другой очень важный вопрос. Ведь помимо науки здесь присутствует и мораль. Вторгаемся ли мы в своих попытках изучить душу в божественное или же в дьявольское? Да, ситуация с принадлежностью мне не кажется сейчас разрешимой. Это, вероятно, зависит от того, какой объект изучать. Если есть душа, то она, вероятно, от Бога, но если это душа неисправимого грешника, то она скорее принадлежит уже темной стороне потустороннего мира. С какой души начнем? Я опять даю слово вам, уважаемые слушатели.

– Давайте изучать грешников, с ними намного интереснее.

– Да, пусть этот вечер раскроет все непростые душевные тайны.

– Хотим грешника, праведники нагоняют зевоту и смертельную скуку. А мы не хотим у вас здесь заснуть…

Предложение в пользу грешника тут же нашло свое воплощение в интернет-голосовании на сайте станции. Оператор показывает мне большой палец вверх, что означает определенное признание успеха. И я продолжаю:

– Хорошо. Я рад, что наши мнения совпали. Грешник, так грешник… В противном случае мне пришлось бы перенести эфир в монастырь, так праведников в студии мы не держим. При этом, разумеется, «чисто случайно», к нам в студию затесался весьма занимательный персонаж. Он и станет экспертом по грехам. Сейчас услышим таинственную историю одного банкира, которого банально кинула любовница. Он перед этим, по слухам из СМИ, кинул на крупную сумму одну госкомпанию и, якобы после этого, скрылся за рубеж.

Хотя вот он перед нами – большой и розовощекий. И он разыскивает свою сбежавшую невесту. Этот банкир влюбился так сильно, что с горя ушел в монастырь, и деньги ему теперь не интересны. Можете не верить, но это правда. Но самое главное здесь то, что он очень много знает о фотографировании душ.

Наши гости по желанию сохраняют свое инкогнито. Поэтому, господин «Большой Рубль» – так мы условно назовем моего визави, для начала жду, что вы начнете вещать нам в свое оправданье? Вы слышали, что слушатели требуют грешника? Поэтому первый вопрос – вас, кстати, полиция на самом деле ищет? Закоренелый ли вы преступник в глазах общества? Не бойтесь, мы никому про это не скажем.

Расположившийся за гостевым микрофоном напротив, одетый в дорогой костюм, плотно сбитый ухоженный мужчина лет сорока с увязанными в хвост темными волосами через массивные стекла очков в золотой оправе смотрел на меня карими глазами слегка удивлено или растеряно. То известный эффект начала эфира – в студии он еще не в своей тарелке и ему пока не до юмора, но все впереди. Полагаю, что сумею его основательно разговорить. Гость начал с приветствия:

– Добрый вечер, любознательные слушатели «Вечернего перезвона»! – при этом он улыбнулся. – Вы хотите преступника или грешника, так как праведники в обществе тотального потребления не в моде? Однако перед обществом я не преступник – полиция не ищет, так как за руку меня никто не ловил. Вообще, я сейчас никому не нужен. Её тоже, кроме меня, никто не ищет, хотя, вероятно, именно она обнулила мои счета и куда-то скрылась, – это он сказал уже без улыбки, а потом продолжил с некой горечью в голосе. – Мне не нужны деньги, нужна только она. Признаюсь, грешен, да… и по многим пунктами. На вашей передаче я вполне уместен, так как публика всегда считала нас, банкиров, первостатейными мошенниками.

– Резко вы начали… С первых слов, и уже столь критичная самооценка! И какая при этом публике явлена несчастная и бескорыстная любовь! Разочарованный в деньгах прежний апологет золотого тельца – он же кинутый банкир, и сбежавшая с деньгами его бывшая пассия, которую полиция не ищет, – все вот так сразу вдруг перемешалось в нашем зачарованном королевстве, то есть в эфире. Как же вы это так лоханулись? Ведь общеизвестно, что все банкиры – жуткие жадины, и мне кажется, что в вашей среде нет никакой другой любви, кроме патологии к деньгам. Именно там ваша настоящая половинка. Может, вы ошиблись в объекте любви? Но как начиналась ваша история?

Банкир поправил свои очки и тяжко вздохнул:

– В объекте любви не ошибся, и это был мой шанс, который я, увы, неудачно использовал. Что касается начала наших отношений, то это было счастливое для меня время.

– Нас слушает в эфире много дам, поэтому, если можно, расскажите с романтическими подробностями.

– Хорошо, я попробую. Несколько месяцев назад, когда я еще руководил банком, одной из моих обязанностей было одобрение или отказ в финансировании предлагаемых нам благотворительных проектов. И вот однажды ко мне пришли просители научного гранта, чтобы профинансировать некие научные исследования. Вы же знаете, что просить деньги на благотворительность – это тренд шарлатанов всего периода человеческой цивилизации. Помимо действительно нужных проектов типа лечения детей, возведения спортивных площадок и спонсорства школ зачастую просят на всякую небывальщину, и обычно после экспертизы таким мы отказываем.

Но пришедшие энтузиасты рассказали, что чисто научными методами изучают энергетическую оболочку человека. Что их методом можно изучать не только эмоции, но даже наличие совести. И что у них на эту тему весьма интригующие результаты, и посему им нужны деньги на продолжение исследований. Они пояснили, что им удалось сфотографировать индивидуальное энергетическое свечение, то есть биополе человека. Именно биополе – ни больше, ни меньше!

– И вы сразу развесили уши и раскрыли свой тугой кошелек? – на мою ехидную реплику банкир на секунду замешкался, потом полез в свой портфель и после небольшой паузы ответил:

– Разумеется, нет. Была проведена обстоятельная экспертиза их заявки. Вот, посмотрите: это их научные выкладки и фото, – он протянул мне увесистый бумажный пакет.

– Такой вид «фотоохоты» за душами – это, безусловно, интересно! Товарищи ученые, доценты с кандидатами – наука, ау? Если вы слушаете нас, то ваше мнение мы желаем скоро услышать. Так что звоните. Но, господин кинутый банкир, продолжайте дальше. Кто были эти энтузиасты, которые сумели так легко развести многозлатого буржуя, то есть вас, на спонсорство? – я взял пакет и стал бегло перебирать его содержимое. Там были напечатанные схемы, формулы, много фотографий, и на них какие-то расплывчатые силуэты и тени.

Поглядев на мои манипуляции с его бумагами, банкир стал излагать дальше:

– Это была группа студентов-биофизиков, подвинутых на изучении биоэнергетики, биополя, ауры. Они были натасканными в своей науке и фанатиками в убеждениях, и потому им многое удалось. На первой встрече они пояснили мне, каким образом им удалось заснять свечение энергетической оболочки человеческого тела, и рассказали, что там наблюдаются крайне интересные эффекты. И показали свои наработки. Скажу сразу, что там оказалась голая физика и ничего сверхъестественного.

– Так ли уж? – я решил задать корректирующий вопрос. – Ведь речь все-таки идет о душе…

– Да, там была только физика, хотя признаюсь, что о подобных опытах я слышал впервые. «Нефизика» там возникла после, но это я забегаю вперед.

Если объяснять чисто технически, то при съемке биополя, чтобы можно было его зарегистрировать фотопленкой, надо искусственно вызвать его свечение, ну то есть как бы «подкрасить». Это примерно то же самое, что вылить одновременно поперек горного потока краску нескольких цветов, чтобы более наглядно оценить скорость и направления токов воды. Понятно, что подкрасить биополе несколько сложнее, и для этого они манипулировали с наведенным электромагнитным излучением, токами высокой частоты, комбинировали фильтры с видимым и невидимым спектральным диапазоном. Они помещали человека в слабое или сильное электромагнитное поле, подвергали его воздействию высокочастотного электротока, ультрафиолетового и инфракрасного излучения. Потом другим физическим воздействием модифицировали процесс, в том числе наносили на кожу некие летучие и не опасные, с точки зрения ожогов, химические составы. У них на эту тему есть несколько интересных ноу-хау. Но что особо важно, они фотографировали людей в разном душевном состоянии. Чтобы биополе, образно говоря, выстреливало своими эмоциями.

– А это не опасно – фоткать людей под током? – я решил предупредить аналогичный вопрос радиослушателей.

– На сверхвысоких частотах – нет. Ток идет лишь по поверхности кожи. Это так называемый скин-эффект. Его еще в школе на уроках физики проходят.

– И что они там обнаружили? – говоря это, я стал про себя думать, что тема слушателям «кислой», точно, не покажется.

– На фотографии были видны совершенно сюрреалистические образы, и на фоне силуэтов людей наблюдалось отчетливое свечение. В каких-то случаях это были нимбы или что-то вроде солнечной короны вокруг головы и светящаяся оболочка вокруг остального тела. Само тело оказывалось всегда более темным.

– А это не было монтажом, компьютерной графикой, то есть банальным вождение за нос? – я решил проверить его на легковерность.

– Вначале я тоже так предположил. Но мое первое образование – инженер, и суть я понял. И потом я прошел всю цепочку опытов вместе с ними.

Сказав это, он опять зачем-то полез в свой портфель. А я решил добавить экспрессии в наш диалог:

– Наш добряк-олигарх по доброте душевной профинансировал стрёмные опыты, которые могли быть направлены против самого Бога или же черта. Вам страшно не было? Вдруг в процессе проявки пленки обнаружилось бы, что у вас, как и у остальных хапуг, совсем нет души, а вместо этого высветился бы калькулятор с простыми и сложными процентами? А вашу душу они фотографировали?

– Да, разумеется. Но, скорее, не душу, а энергетическую оболочку.

– Ну и как – фотогенично получилось?

– Вполне пристойно, и у меня оказалась цельная оболочка, хотя и с определенными проблемами визуального свойства.

– А что, бывают оболочки нецельные?

– Да, и чуть позже об этом расскажу. Ну так вот, увиденное меня впечатлило, и я дал указание полностью профинансировать их эксперименты. Тем более что интерес в этом, безусловно, у науки и общества есть. Или будет в будущем.

– Ну да, пока все остальные из вашей стаи делают в оффшорах белочкины нычки про запас и на черный день, вы решили сделать что-то полезное для людей? Филантроп, однако. Если так, то это похвально.

Видимо, воодушевившись моими репликами, банкир бойко стал излагать дальше:

– Мы снимали целующихся, обнимающихся, просто влюбленных, а также новобрачных, мать и малое дитя в состоянии сна и покоя, ну, то есть чрезвычайно довольных жизнью и просто счастливчиков. Вокруг них на фотографии всегда присутствовали как бы огни святого Эльма – яркий коронарный плазменный разряд вокруг всего тела и головы. И это были радостные фотографии, исходя из общей картинки и присутствующих цветовых оттенков.

– Вы делали цветное фото?

– Именно. Передавая полностью всю цветовую гамму.

– А свою любовь вы на фотографии не обнаружили? Я хотел спросить – не фотографировались ли вы после того, как влюбились в ту девушку? – задавая этот вопрос, я отчетливо понимал, что тему фотографирования любви дамы поддержат точно. Здесь я не ошибся, чему свидетельством стал шквал эсэмэсок.

– Да, и я видел яркое свечение в области моего сердца. На основе анализа фотографий других влюбленных можно сказать, что это, вероятно, и был фоновый сигнал любви.

– Ого! Вы это слышали – наши уважаемые радиослушатели?! Это очень важно, ведь так вы сможете разрешить извечный спор на тему – откуда происходит любовь? То ли она из сердца, то ли из определенных областей мозга или же там голый химизм и все дело в гормональном взрыве…

– Моя любовь была из самого сердца, это я знаю точно.

– Что ж, вашу избранницу можно было бы поздравить. Если бы, конечно, она захотела вам ответить взаимностью. Но теперь излагайте про ваши исследования дальше.

Он взял лежащие рядом со мной фотографии, стал их перебирать и комментировать:

– Вот фото влюбленных, вот – новобрачных… Потом, – он стал раскладывать их на столе в определенном порядке, – идет фото шамана сразу после камлания, фото суфийского дервиша после его пляски – сполохи здесь распространяются дольше обычных биополей. Вот фото вполне довольно жизнью человека… фото убийцы в зале суда… фото неизлечимо больного… – он протянул мне флэшку. – Здесь это все в оцифрованном виде.

– Спасибо, мы сейчас же выложим наиболее яркие фотографии на сайт станции. Но позвольте, зачем вам нужно было снимать убийцу и больного? – смена темы изучения души всплыла внезапно, и мне надо было в эфире на неё отреагировать.

– Все очень просто – это была новая фаза исследований. С людским счастьем мы выяснили почти все, и тогда решили поменять полярность эмоций. То есть от съемок форменного восторга и умиротворения перешли к откровенно проблемным образам. Вначале мы стали снимать больных. И тут пошли первые сюрпризы. На фото их биополе оказалось с разрывами, то есть оно больше не было целое, также имело место фоновое затенение больных областей тела.

– Это может помочь при диагностике болезни и для лечения?

– Это вполне возможно, хотя на том этапе мы не стали на этом зацикливаться. Мы стали снимать и другие сюжеты. Ну, то есть объекты, пребывающие не только в болезни, но и в гневе, в сильном волнении, в страхе, в любом другом состоянии с сильными отрицательными эмоциями.

– И что вы обнаружили?

– При проявке пленки было видно, что у них, как и у больных, цельная оболочка переставала быть цельной или же она стала много тоньше. А вместо сплошной светящейся линии вокруг головы показались некие разводья, будто из черной пены, какое-то затемнение. Более того, на фото иногда рядом с объектом присутствовали даже чьи-то лица и фигуры как бы людей, но не совсем… – банкир замялся. – Я не знаю, стоит ли это говорить в эфире?

Я подбодрил его:

– Да ладно, колитесь дальше. Публика уже заинтригована.

– Вы говорили в начале эфира о принадлежности души Богу или дьяволу. Эту тему мы тоже изучали и снимали самые разные ситуации – в том числе религиозный экстаз, церковные песнопения, священника и прихожан во время проповеди и даже изгнание бесов. Отчитка и изгнание беса для неподготовленных – это вообще нечто за гранью понимания. Как будто некая злая сила весьма неохотно покидает тело бесноватого и долго трясет его в страшных конвульсиях. Научиться этому невозможно, и явно присутствует ощущение, что эта потусторонняя сила множеством мелких бесов разлетается по всему окружающему пространству, чтобы заселить его вновь. При изгнании беса заснятые нами тени существовали во множественном числе. Иногда эти фигуры выглядели просто зловеще. Как демоны в фильмах…

– И вам стало страшно?

– Не сразу…

– Вы здесь ничего не придумали и не утаили?

– Нет.

«Тема действительно интригует, – подумал я, – телефон в студии от входящих звонков сейчас, наверное, взбесится». И с определенной симпатией в голосе стал разводить его на дальнейшее откровение:

– То, что вы нам тут рассказали, – это удивительные факты! Ведь вы, вполне вероятно, столкнулись с потусторонним миром, невидимым для абсолютного большинства? Я прав или нет? И, возможно, были в числе тех немногих, кто разглядывал демонов не в фильмах, а в реале… Если это так, то мир вокруг нас населен более обширно, чем мы знаем, – я посмотрел на индикаторы своего пульта и увидел, что на линии висят в ожидании несколько дозвонившихся. И понял, что пора дать пару выйти наружу.

– Прямой эфир со слушателями!

– Скажите, вы – крещеный? Верите ли вы в Бога? Если да, то зачем вы полезли в эту чертовщину?

– Я наблюдала отчитку в монастыре в Сергиевом Посаде – это действительно удивительно и страшно…

– Сфоткайте наши души тоже…

– Как вы смели проводить свои опыты в церкви? Это кощунственно…

– Смогли бы вы «экспериментировать» без ваших шальных денег?

Пока этого было вполне достаточно, и я объявил:

– А теперь блиц-ответы нашего гостя.

– Да, я – крещеный, полез в эксперимент из любопытства. Теперь верю всерьез, а раньше чисто факультативно, по остаточному принципу. Без денег ничего бы не получилось, так как оборудование, переезды, аренда помещения – все это требует расходов. К тому же мы всегда неплохо платили участникам и кураторам съемок. Что касается разрешения снимать в церкви, то мы сделали немалый взнос на её ремонт.

Чтобы не забираться в дебри вопросов, уводящих от темы, я прервал дискуссию:

– Сейчас музыкальная пауза, а потом я зачитаю пришедшие от вас, наши слушатели, наиболее интересные эсэмэски.

Чтобы публика еще больше призадумалась, я ставлю в эфир арию Иуды из рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда». По-моему, это весьма подходящая вокально-музыкальная зарисовка. Уходящие в финале композиции в пустоту слова Иуды: «Listen Jesus, to the warning I give…» (Послушай, Иисус, я тебя предупредил…) – затихают вместе с последними аккордами, и я продолжаю свою миссию ведущего:

– Итак, прислала некто Наталья: «Я тоже хочу отснять свою душу. Сколько возьмете денег за услугу?»

…Потом Игорь: «Я участвовал в разных развлекательных шоу, но здесь фантазия перехлестывает через край…»

…Без подписи: «У вас наигранный диалог и ни слова правды…»

…Анатолий: «Скажите, за рубежом проводились подобные исследования?»

…Некто под псевдонимом «Феофан Грек»: «Вашу радиостанцию теперь надо покропить святой водой…»

…Он же: «Заставьте банкира перекреститься…»

…Некто «Торквемада»: «Почему молчит инквизиция?… На костер супостатов – и ведущего, и гостя»

…«Лола»: «Где продаются такие приборчики? Хочу ими затариться…»

…«Ученый муж»: «У вас есть публикация на эту тему в научном журнале?»

…«Неразборчивая дама»: «Где обещанные фото на сайте вашей станции?»

…И «Черная мамба»: «А я банкиру верю. Ведь он говорит голосом покинутой любви».

В части эмоций эсэмэски тоже не подкачали. Но мне надо плести паутину эфира дальше:

– Я – Нави Унабомбер, с вашего разрешения продолжу Итак, господин «Большой Рубль», сейчас вы наблюдали шатание умов. После ваших научных или полунаучных сентенций в эфире равнодушных не оказалось. То есть сумели завести народ. Поэтому ответьте на вопросы и рассказывайте – чем из тех опытов удивите нас еще?

Банкир посмотрел на помеченные им вопросы радиослушателей и стал отвечать:

– Опыты приостановлены, снимать чьи-то души сейчас нет возможности. На тему – проводились ли аналогичные исследования за рубежом – об этом я ничего не знаю. Нет, ни в каком журнале результаты опубликованы не были. Повторяю, я крещеный, и вот трижды сейчас перекрещусь, – он размашисто крестится и продолжает дальше:

– Чтобы заснять максимум негатива вокруг человека, мы решили вовлечь в фотосъемки даже настоящего палача после его, с позволения сказать, «работы». Для чистоты, так сказать, «эксперимента». Убийство, пардон за тавтологию, – самый смертный грех из всех известных грехов. Для этого мы поехали в одну азиатскую страну, где казни широко практикуют до сих пор, договорились с местными судебными органами, дали денег, обвешали палача проводами и датчиками. И получили первый совсем уж ужасающий облик. Его энергетическая оболочка была как бы вся в лохмотьях, а что присутствовало вокруг нее – это было просто неописуемо. Там было скопище черных теней и фигур, одна из которых была чрезвычайно похожа на облик только что казненного. Потом снимали серийного убийцу в СИЗО, потом других похожих персонажей. Ни у кого из них не было цельной оболочки, и рядом опять были ужасные тени. И они двигались…

Услышав про движение теней, я тут задал наводящий вопрос:

– Если можно, добавьте в свой рассказ деталей. Куда они двигались, зачем они двигались и была ли в том опасность для окружающих? И как вы вообще засняли их движение?

– После распределенной во времени фотосъемки мы, прокрутив, как в кино, кадры один за другим, обнаружили перемещение этих образов и изменение их форм, – говоря это, банкир стал вытирать платком пот с висков и лба.

– Это были оторвавшееся от человека куски биополя? – предположил я.

– То есть всего лишь некий неразумный сгусток энергии? На самом деле всё оказалось куда изощренней. Дело в том, что эти образы выходили из тела объекта и входили в него обратно по весьма определенной схеме, упорядоченно и, возможно, осознанно.

– Вот как? Может, то была неуспокоенная совесть душегуба?

– Возможно, что так. А может, это входили и выходили демоны, – банкир при этих словах нервно перекрестился.

– Но тогда рядом с нами действительно есть параллельный мир?

– Нам это тоже показалось сверхинтересной загадкой: то ли это индивидуальная реакция биополя объекта на позитив или негатив в его жизни или же мы живем в мире невидимых, чужеродных и не всегда дружественных теней. Но от того, что они невидимы, это не значит, что их вообще нет.

Я решил подвести промежуточные итоги обсуждения и несколько сместить акцент беседы в сторону романтики. Страсти и ужасы важно тонко дозировать. Тогда публика не устанет.

– Вы нам только что поведали весьма пугающие вещи. И вы, как вы недавно сказали, не довели свои опыты до конца. А что было с вашей романтичной историей?

– Да, не довели, и чуть позже объясню почему. Что касается романтической истории… Среди тех студентов оказалась одна девушка изумительной, даже колдовской красоты… И я в нее влюбился, как мальчишка.

– Может, это была так называемая «медовая ловушка» для спонсора? Это часто практикуют…

– Да, у меня прежде был подобный опыт, – он по-мужски заговорщически подмигнул мне, – успешный опыт. Тот самый опыт совместной работы, который передается только половым путем. Но в этот раз было по-другому. Когда я увидел её впервые, то, образно говоря, тут же решил пополнить свою коллекцию красивых любовных приключений. Обольщение – это так прекрасно… Красивые и внешне неприступные крепости – это я о них, о девушках… Над штурмом этих «крепостей» всегда приятно поработать. Тем более что она, пусть и с некоторой натяжкой, но пошла на контакт. Ну, там позволила себя пригласить в ресторан, на прогулку на моей яхте на Клязьме… Потом на дегустацию вина в одном известном московским винном погребке… Мы с ней посетили и несколько других традиционных и знаковых для тусовщиков мест. Ее красота, – тут он указательным пальцем мечтательно стал рисовать в воздухе какую-то фигуру, – подобное благолепие увиделось мне чем-то нереальным и сказочным. Однако вместо планируемой легкой интрижки я влюбился по уши. Любить её – ощущения мои были волшебные, – глаза бывшего банкира при этом заметно повлажнели.

И я решил отметить сей факт в нашем разговоре:

– Жаль, что она вас сейчас не видит. Так это у вас все искренне и прочувствованно рассказывается… Даже голос поменялся. У нее была бы почва для непростых раздумий – насколько она права, бросив вас…

Возможно, последнюю фразу мне не стоило говорить, так как он внезапно скис и с определенно потерянным видом нетвердо заговорил дальше:

– Да, если бы она это услышала… – он неуверенно улыбнулся, и его голос зазвучал чуть тверже. – Так вот, продолжая тему… Фаза моей счастливейшей любви продолжалась всего два месяца. И почти сразу же после начала съемок биополя палача и маньяков она внезапно закончилась.

– А что стало причиной разрыва? – я решил конкретизировать причину его душевного несчастья.

– В своих опытах мы сняли то, что не следовало снимать.

– То есть ваша размолвка была связана с тем, что вы увидели на фотографиях? Уважаемые радиослушатели, какой неожиданный поворот!.. Возможно, вы в своих опытах вторглись в запретную на ментальном уровне тему?… Может, оттого и все ваши беды – потеря любимой, бизнеса, денег?…

– Увы. Мне пришло в голову это слишком поздно.

– Вы полагаете, что вас наказало провидение за попытку вторгнуться в божественное или же дьявольское?

– Этого я наверняка не знаю.

– А теперь признайтесь: ваше прежнее состояние было нажито неправедными методами? – я решил немного осветить тему морали и денег.

– В определенной мере – да.

– Как мы видим, все эти лишения, сегодняшнее одиночество и неприкаянность нашего героя приводят к мысли о бренности неправедно нажитых состояний. Вы напрочь обеднели?

– Не совсем, но я ни о чем не жалею. Я только хочу найти её.

– Любовь, стерва-любовь, золотая руда-обманка… Теперь без своего привычного толстого кошелька вы, наверное, можете купить в подарок девушке лишь стразы вместо бриллиантов и пьете водку вместо фирменного французского коньяка… Как и многие обычные люди в нашей стране. Но давайте еще раз посмотрим фотоработы и послушаем ваши комментарии.

В ответ он протянул мне несколько фотографий и сказал:

– Вот она на снимке… А вот съемки биополя… Это – влюбленные… это – серьезно больные… это – человек в сильном гневе… а это – маньяк в СИЗО.

– А где палач?

– Вот он, – он положил передо мной чей-то силуэт, который как бы исходил темными дымами. – А это моя фотография, – он протянул мне еще один снимок, который держал отдельно от остальных.

Я всмотрелся в его фигуру, потом в фигуру палача и сделал небольшое объявление для радиослушателей:

– Спешу сообщить, что снимки будут выложены на сайте станции через несколько минут. И предварительно поясню, что на фото нашего героя вся его светящаяся аура, как трава поутру спелой росой, пересыщена высоковольтным электричеством. Кстати, где на фото находится ваша любовь?

– Смотрите – видите на левой стороне груди светящееся пятно? Это и есть она. А покинутая любовь светится по-другому. Думаю, что там больше черных тонов…

– В любви – черных тонов?… Не очень хорошая подсветка для этого светлого чувства.

Посмотрев на меня избыточно пристально, банкир, как-то уж безразлично и без какой-либо шутки или иронии, спросил:

– На ваш взгляд, я похож на сумасшедшего?

– На первый взгляд, не очень. Но я не психиатр, и детальная симптоматика мне неизвестна. А с чего вдруг вы этим озаботились?

– Меня мои бывшие коллеги принимают за блаженного или юродивого. Затворником я стал не для того, чтобы отгородиться от мира. Хотя все последнее время для меня – то недобрые дни.

– Поэтому ушли в монастырь?

– Ну, я не стригся в монахи, я там останавливаюсь только на ночь. Они предоставили мне келью.

– А в чем, вообще, проблема? Вы не сгущаете краски? Или в попытке найти любимую вы продали душу дьяволу? – я попытался пошутить. Но он юмора совсем не понял:

– Может, и не продал, но заложил – это точно… – банкир тяжко вздохнул.

– Непростое признание… Зачем вы все же фотографировались? Вам было мало своих лакействующих безобидных придворных живописцев, или же взыграло желание убедиться, что и у вас есть душа тоже?

– У меня есть душа? Странно, недавно вы сказали, что там только калькулятор с простыми и сложными процентами…

– Не задирайтесь, это я в шутку предположил.

– У некоторых журналистов души тоже нет.

– Вполне возможно, и тогда мы оба – две бездушные твари. Но так никто особо и не выступает в нашу защиту.

Опять звучит музыка, и на ее последних аккордах я остро почувствовал, что публика после размещения фото на сайте жаждет поделиться своими эмоциональными комментариями.

– Сейчас опять прямой эфир для дозвонившихся. Послушаем их мнение.

Словесная буря началась мгновенно:

– Если это, конечно, не вранье, то тогда это нечто!

– Скажите, господин банкир, вы лично видели демонов?

– В каждом сундуке банкира сидит по демону. Зачем ему изучать свою давно проданную душу?

– Это похоже на отдельно взятое сумасшествие. Я имею в виду предъявленные нам параноидальные картинки. Вы в клинике этого «эксперта» диагностировали?

– Души в радиопередаче я не обнаружил. И на фото тоже. Это наркотические галлюцинации. Ребята неплохо раскурились…

– Поддерживаю.

– Любовь на фоне теней и романтический зов плоти, поскользнувшийся на фотографии биополя? Лихо интригу закрутили…

– Услышанному и увиденному не верю. Они не ищут истину, так как в данной теме это небезопасно.

– Они ищут сенсацию.

– Налицо совмещение чего-то необычного и потустороннего с чем-то романтическим – так они нагоняют свой рейтинг…

– Или совмещение чего-то страшного с чем-то удивительным? Но ведь это правда – все то, что вы нам здесь рассказали?

– Тема души, любви, страданий, разлуки, страхов… Это всегда глубокие ощущения… Поизучайте сейчас именно себя…

– Это вещи, с какими не шутят.

– И этот тип не чувствуют никакой неловкости от своего пребывания на этой планете? Ведь он – неисправимый грешник, и вторгся туда, куда не надо.

Я отключил звонки и продолжил тему

– Видите, какой словесный вулкан у нас в эфире? Вы опять их задели за живое. Будем расхлебывать вместе. Очевидно, что вы – серьезный интерес у публики. Вы сказали, что расстались из-за фото?

– Я попросил её для эксперимента сфотографироваться вместе, – он опять кисло улыбнулся.

– И как ваше совместное фото?

– Плохо.

– Чем плохо? Его увидела ваша жена? – произнося это, я с улыбкой подмигнул ему. Но его мимика в ответ осталась безжизненной:

– Я разведен, и там было другое. Чертовщина какая-то. На самом деле… Мое биополе рядом с ней оказалось, как у палача. Почти один в один… Или как у умирающего… Та же рваная оболочка и много темных теней, хотя я никогда никого не убивал. А у неё – легкая, светящаяся, красивая, невинная аура… Когда я фотографировался один, все было нормально.

– Но тогда что это могло быть, на ваш взгляд? Предупреждение судьбы? И ваша совместная любовь была заранее обречена на провал?

– Не знаю, но я очень хотел, чтобы она повторила этот эксперимент. Вдруг это была техническая ошибка, брак пленки? Но она испугалась увиденного, а потом и вовсе пропала. Следом исчезла и вся группа исследователей.

– А вы остались один с аппаратурой и результатами исследований?

– Именно так.

– Но вы пытались её найти и продолжить опыты?

– Да, об остановке опытов речь не шла. Но я решил внимательно изучить ситуацию. Попытаться понять, что же произошло. Однако при моем одиночном окучивании той научной делянки, на которой мы экспериментировали, она оказалась местностью откровенно враждебных вещей. У меня все валилось из рук, ломались приборы, зависал компьютер, засвечивалась фотопленка… Я планировал нанять других энтузиастов из их же вуза, и в тот самый момент у меня со счетов вдруг исчезли все деньги.

– Вы полагаете, это дело рук вашей возлюбленной? – я вопросительно посмотрел ему в глаза.

– Только она могла узнать коды для электронного перевода. Они были зашифрованы в моем ноутбуке, и я осуществлял переводы иногда при ней. Я ей полностью доверял… в диалоге банкир опять стал демонстрировать вялость и инертность. Его жизненный тонус, по аналогии с проткнутым мячиком, начал стремительно сдуваться. Я решил его подбодрить на тему его подружки.

– Из этого не следует ровным счетом ничего. Вот, глотните горячего кофе, – я кивнул на принесенную ему чашку. – С вами могли поработать карцеры и хакеры… А девушка, возможно, чиста и невинна. Но что теперь? Вы продолжите её поиски?

– Вы спрашиваете – что теперь? – медленно произнеся это, мой визави на пару-тройку секунд задумался и вдруг стал говорить совсем уж эмоционально. – И хотите знать – каковы мои ощущения после того, как она меня бросила?! Хорошо, я вам отвечу! Меня, словно зверя, посаженного на железную цепь, не отпускают чувства, которые я до сих пор испытываю к ней. И вот эта влюбленная память то бухает периодически в моей голове в самый большой медный колокол, то звенит утром звонком будильника, и, мерно травя тишину каким-то писклявым и навязчивым камертоном, вырывает меня изо сна; а после этого я опять печально понимаю, что её рядом нет, и это мне сдавливает грудь, в которой я слышу всхлипы угасающей ночи; потом срываются со своих засиженных мест и бегут злые кошки воспоминаний, которые остро и как металлом по стеклу скребут мою душу, а уже потом, вдоволь натешившись с душой, они просто дерут кривыми когтями диваны и кресла, на которых отдыхает та самая память, про которую лучше забыть. Но я не могу этого сделать. И я все помню…

После этой словесной эскапады я выдержал определенную паузу и решил прокомментировать только что сказанное:

– Да… Сейчас мы прослушали чрезвычайный сильный эмоциональный разряд. Накала почти такого же, как молнии за нашим окном… Или даже сильнее. Такое из уст мужчины редко услышишь… Повторю, что в вашем страдании виноваты, возможно, именно те самые стрёмные опыты.

И тут опять в наш диалог встряли дозвонившиеся:

– Его последние слова – это как красивое признание в потерянной любви…

– Ну да, наш утонченный тусовщик, он же – проворовавшийся банкир, вполне достаточно насытив рассказ любовной прозой, теперь жалобно и лирично блеет на судьбу.

– Нет, все-таки не девушки, а «бабки» – лучшие друзья банкиров.

– Он попал в дурную компанию, а потом – в дурную историю. Так всегда бывает с легковерными…

– Душа – не кошелек, от открытости не скудеет. Только в этом случае её стоит переносить на фотопленку.

Я оперативно прервал это вече:

– Друзья мои! Давайте опять вернемся к изложению нашей романтической истории. Полагаю, что слушательницы-дамы меня горячо поддержат. Расскажите, как развивались ваши отношения безотносительно к работе.

– Мы стали с ней встречаться каждый вечер после того, как заканчивались эксперименты. И она называла меня необычным ухажером – с тонкой душой и очень искренним… – здесь в его голосе почувствовалось некоторая теплота и гордость. – А я никогда не представлял себя необычным и даже не ощущал, и это было приятно. Я очень хотел ей понравиться. Как правило, в обольщении важно умело подать себя… Хотя нет, тогда я подпал под другое правило, – тут он смолк и закашлялся.

– Ну-ну, рассказывайте. Мы ждем ваш откровенный монолог на тему странностей любви и отношений. Чем не повод обрести бессмертие в женских форумах? У вас хороший шанс.

Банкир в ответ заговорил ровным голосом:

– Я не стал корчить из себя мачо, все-таки я старше ее на 17 лет… Я старался быть максимально приветливым, предупредительным и проявлял о ней постоянную заботу. Это сработало, и моя лав стори в тот момент приобрела законченные очертания. Я хорошо помню первые три важных события – наш первый поцелуй, первое взаимное признание в любви и самый первый раз – сумасшедшие от сексуального соблазна глаза напротив. Это были, несомненно, самые вкусные сливки наших отношений.

Я шутливо перебиваю его:

– Осторожнее, у дам на вооружении весьма известная масонская практика: вначале дают попробовать шоколадку, а когда прилипнет язычок, тут вас и возьмут, что называется, размякшим и тепленьким… Может, вас все-таки поймали на ту девушку как спонсора, а никакой любви там не было? Ведь в итоге они все исчезли, причем, возможно, не пустые, а с вашими деньгами…

– Что вы… В наших отношениях было другое. После первой близости я полагал, что теперь все знаю о её чувствах ко мне. Хотя понимаю сейчас, что, возможно, это было лишь мое воображение… Был уверен, что эта девушка – тот самый заветный и главный вымпел победителя в извечном состязании двух полов… Именно победителем я себя тогда и мнил. И я уже мечтал, что она будет сидеть тихими семейными вечерами рядом и смотреть на меня, как набалованная ручная тигрица. И я потихоньку стал подкидывать в наши беседы идею нашей совместной жизни, а она, как я понял, не имела ничего против.

Он шумно вздохнул и продолжил:

– В тот момент я уверовал, что нашел свой универсальный ключ-отмычку от счастья… Время у меня буквально свистело в ушах – настолько все делалось удачно и быстро. И работа, и отношения… У меня были такие мысли: «Я сумел увлечь собой эту красавицу. Её и моя путеводная звезда – это наша любовь». Хотя внутренний голос иногда шептал: «Наивный! Ты и вправду в это веришь?». Иногда я просто не верил своему счастью.

Впрочем, Лия для меня, несмотря на нашу близость, все равно оставалась загадкой.

– Её имя – Лия? Ну наконец-то слушатели узнали имя вашей исчезнувшей подруги.

– Да, я проболтался, хотя и не хотел называть в эфире её имени. В моменты наших любовных откровений она буквально вся светилась. Отбросив условности изображения душевных и телесных форм общепринятыми средствами, я бы классифицировал ее как необычайно теплый свет, который проникает повсюду – во все закоулки души и тела; который при сближении обжигает сознание и может выжечь его дотла, если что-то пойдет не так, и вы потеряете над ним контроль. Это я к тому, что контролировать свою любовь она абсолютно не умела. Вообще божественные предъявления миру яркой женской любви не менее трудны для описания, чем для фотопленки темные события и пространства. Впрочем, вокруг нее хватало и того, и другого. Я имею в виду избыточной мистики и неких мутных личностей. Возможно, именно поэтому она меня и бросила… Я вряд ли смогу объяснить до конца, кто есть Лия для меня…

– Вот пришла очередная эсэмэска. Слушательница Ирина: «Вы очень красиво и откровенно рассказываете о своих чувствах». Поддерживаю ее мнение, но прошу вас, продолжайте.

– Я так и не понял, как это случилось – рядом была моя и её взаимная любовь, и вдруг ее не стало. Когда Лия внезапно исчезла, по ночам я мысленно выстраивал другой ход случившихся событий. Возможно, это была самозащита моего сознания после любовного фиаско. Чтобы не сойти с ума от отчаянного одиночества… Заселенный мной небоскрёб полуночной фантазии был весь в неоновых огнях, в тихой музыке, в тонком перезвоне хрустальных фужеров, в аромате женских духов и в запахе горящего воска свечей… И в моих грезах обязательно присутствовало её лицо напротив. И вот однажды, посередине моей бесстыжей и нагой, как библейская блудница, мысли-прогулки, где так любят отдыхать беспечность души и бесконечность времени, я вдруг явственно признался себе, что мой небоскреб заселен лишь призраками. Что, возможно, я никогда уже её не увижу и что надо учиться жить реалиями… Это было непросто – отказаться от общения с ней и в моих мечтах… А потом мне стало казаться, что все те призраки, которые мы фотографировали – они все переселились в меня. И они стали терзать меня, и вот теперь я боюсь темноты и ночи. А однажды, когда я лежал в своей кровати, из темноты ко мне шагнула тень и долго стояла напротив. Мне показалось, что она вышла из большого настенного зеркала. И тогда я воскликнул: «О, Боже! Не знаю кто ты, но мне удивительно и страшно».

– Это не был Бог?

– Нет. Это был не он.

– Удивительные у вас видения и страхи… А это не какая-нибудь из регулярно диагностированных психиатрами маний типа паранойи?

– Вы тоже засомневались… Нет, здесь другое. Я знаю, что некоторые структуры сознания функционируют только в условиях психологической перегрузки. Его самые потаенные аспекты… Они активизируются, когда вы проявите к ним большой интерес, то есть станете говорить с ними на одном языке. А потом, разговорившись, вы не сможете заткнуть им рот. Темнота в душе – это беспробудная ночь в сердце. Сознание может освободиться от нее, но брошенное влюбленное сердце никогда, – он на секунду перевел дух и заговорил снова. – Затворником я стал не для того, чтобы отгородиться от мира. Хотя, повторю, все последнее время – для меня недобрые дни. Мне нужна защита от неконтролируемых моим сознанием враждебных внешних сил.

– А может быть, от вас самого?

Я вглядываюсь в бывшего банкира: правильные черты лица, темные брови, ясный выразительный взгляд, но этот взгляд уже с элементами мирской отрешенности – почти портрет некого подвижника-схимника.

Тем временем гроза взяла еще более высокие ноты, и атмосферное электричество на фоне низвергающегося с небес водопада просто взбесилось. Молнии полностью исказили небосвод и лицо банкира. В такие моменты оно мне стало казаться тоже каким-то нереальным, как и его опыты с тенями.

На мой последний вопрос он не ответил и продолжил:

– Мне кажется, что она до сих пор меня любит. Она пришла в студенчество и в наши приключения с фотографированием из богатой жизни её родителей и рассказывала мне про свою жизнь в среде «золотой молодежи». В части доступности общественных благ мы с ней представляли, как говорят археологи, один и тот же культурный слой. Мальчики её круга, у которых в голове только светские визиты, показуха сверхпотребления и ежевечерняя тусовка, не трогали её сердца. Во всяком случае, не так сильно, как ей хотелось бы. Возможно, потому, что её влечет некий зов неумолимой природы, а может, и преисподней… Теперь она может иметь к ней предрасположенность… Ведь мы вместе шагнули в потустороннее. Это не забывается и из души бесследно не исчезает… Я хочу в это верить.

Расчувствовавшись, он все больше выглядел всего лишь как пользованная промокашка, а не как анонсированный еще в прологе своей драмы покинутый пассией в чрезвычайных обстоятельствах, но все же пребывающий в тонусе герой-любовник. Чтобы уж окончательно не ломать его харизму перед мужчинами-слушателями, я попытался настроить своего собеседника на более позитивный лад и потому перебил его с видимым юмором:

– Да уж… Современные технологии медосмотра не в состоянии выявить в девушках первородное буйство и греховность крови. К сожалению, это почти не имеет внешних признаков. ДНК без благородного шторма теперь не в моде. Хотя вы правы – да, именно зов преисподней тревожит и большинство мужчин: на наших улицах всегда много красивых чертовок. Как тут не соблазниться? Однако вы – не какой-нибудь молодой и трепетный влюбленный поэт… И еще недавно обладали законченным комплексом верований в абсолютную силу денег… Но вот на досуге занялись непрактичным экспериментом и с любовью, и с собственной душой, и тут же многое изменилось… Но, продолжайте, что было дальше?

– Однажды она сказала, что безмерно любит меня, но я должен быть чрезвычайно осторожен.

– И вас это встревожило?

– Нет, я пребывал на своей волне всеохватного счастья. В этой фазе благоразумие несвойственно.

– Красиво излагаете… Раньше я наивно полагал, что в любви только дамы велеречивы, а в воображении – многогранны. Может быть, грубовато, но сегодня эмоции слушателей во многом определялись переливами ваших взбаламученных чувств через край.

– Вот если бы она сейчас сюда позвонила… – он впервые за время эфира мечтательно и широко улыбнулся. – Я, кстати, оставил ей сообщение в Фейсбуке, что сегодня вечером буду у вас.

– Что ж, дорогие слушатели, – я решил подвести черту и сделать небольшой комментарий услышанному, – сегодня вы погрузились в сложную и неразгаданную нами мужскую тайну! Черные тени у героя в душе, злые демоны снаружи, усугубляя ситуацию, являются тайные знаки провидения, вдобавок невеста сбегает лишь от одного вида фотографии суженного, а потом еще и потеря всех его денег… Киснешь-киснешь, бывало, в каше промозглой рабочей рутины на станции, и вдруг – ба-бах! И слышишь такое…

Итак, о чем в итоге главном мне хочется сообщить в завершение сегодняшнего радиоэфира. Как мы видим, наш герой узнал нечто важное про человеческую душу, потом пережил череду необъяснимых событий, потом у него было несостоявшееся счастье на двоих, мучительные поиски своей подруги, и вам теперь еще больше интересно – а что же будет дальше? А вот здесь я вам помочь вряд ли смогу. Вероятно, что эта история – пока без счастливого конца. Либо он будет изрядно отодвинут во времени. Ибо я не фокусник, чтобы из шляпы извлечь его сбежавшую подругу и разогнать метлою странные тени вокруг него. Впрочем, сейчас я объявлю традиционную минуту тишины в радиоэфире, когда к нам могут звонить только персонажи, которых мы разыскиваем. Лия, ау! Мы ждем вашего звонка.

После минутной тишины я хотел уже завершить эфир, мне оставалось выслушать заключительное мнение наших слушателей и анонсировать свою следующую передачу. Однако все случилось не так, и в эфире весьма неожиданно прозвучало почти невозможное. Причем для него, я полагаю, это оказалось крайне неожиданно. Дозвонившийся голос оказался женским, и он весьма отчетливо произнес:

– Андрей, не ищи меня больше. Забудь про любовь, про наши отношения. Твои деньги все целы, я сообщу тебе на твою почту банк, новый номер счета и пароль. Но только умоляю – прекрати все те опыты и уничтожь пленки и аппаратуру. Твои деньги я перевела на сторону только потому, чтобы ты не возобновил исследования. И помни, что тебе в противном случае грозит серьезная опасность.

Это был донельзя неожиданный поворот в нашем диалоге. В тот момент мне еще больше стала интересна и его безумная история, а также то, что он сейчас начнет лепетать в ответ. Как начнет её убеждать вернуться… То, что при этом будет бурная реакция слушательниц, я нисколько не сомневался.

А мой визави тем временем только моргал глазами и пересохшим голосом тихо шептал: «Это точно она… Это она… Её голос – он всегда был божественен… Ты где-то рядом, я знаю… Я очень хочу тебя видеть».

Однако ничего этого ни его сбежавшая дива, ни радиослушатели слышать не могли, и мне срочно надо было заполнять нарастающую в эфире паузу.

– Это точно она? И ваше имя – Андрей? – но он по-прежнему не мог ничего внятно произнести, и мой вопрос ушел в пустоту. – Хорошо, пока вы соберетесь с мыслями, мы со слушателями оценим одну музыкальную и почти колдовскую, в тон нашего разговора, композицию. Тем временем пусть наши влюбленные по телефону еще раз между собой оценят свои слова и поступки. А мы не будем им мешать. Уважаемые слушатели, у вас есть целых восемь минут до продолжения прямого эфира.

После этой речи я дал команду оператору не снимать с линии говорившую с ним девушку и попробовать убедить её как можно дольше не бросать трубку, а также сохранить запись их разговора.

Я умышленно поставил растянутую по времени «Лестницу в небо» Led Zeppelin, чтобы они смогли прояснить свои чувства. Восемь минут музыки – для моей передачи – обычно это невозможно. Но сейчас особый случай. Был ли в этой композиции какой-то подтекст применительно к сегодняшнему эфиру? Вполне возможно, особенно если принять во внимание слова из последнего куплета: «And as we wind on down the road. Our shadow staller than our soul…» – И когда мы на сложном жизненном пути, наши тени кажутся важнее наших душ…

Но вот музыка смолкает, и я оставляю их в эфире станции только вдвоем:

– Андрей, не настаивай на встрече, я все равно на нее не пойду, – в ее голосе звучат металлические нотки.

– Но почему, Лия, ведь ты говоришь, что все твои чувства ко мне на месте? – он сумел совладать со своим волнением и теперь говорил достаточно уверенно.

– Можно избавиться от пленки, но нельзя от остальной проблемы, – ровность и металл в её голосе никуда не делись. – И лучше отдай им то, что они просят.

– Нет. Чертовщина какая-то… Еще не все потеряно. Наша ситуация требует игры на опережение… Та история не окончена, она продолжается вокруг нас. Да, я веду себя сейчас, как камикадзе. Кстати, идеальный бренд для подобного случая… Ты хочешь такой жертвы? Хотя нет, здесь другое: обнажив ритуальный меч, обязательно принеси жертву, – судя по твердости в голосе и четкости произношения, он полностью пришел в себя. И вероятно, сказал ей что-то важное.

– Не произноси эту формулу из той книги. Ну, хорошо, я согласна на встречу. Я сообщу тебе эсэмэской, где и когда, – на последней фразе в её голосе впервые что-то дрогнуло.

Они замолчали окончательно, и, чтобы заполнить вновь возникшую в эфире тишину, уже другая композиция – а это был металл «Астрального романса» группы Nightwish – в унисон с ливнем за окном проливалась в наш эфир сверху вниз, как водопад-дождь. В том звучании – призывное женское соло, и в ответ тяжким басом – монолог-речитатив то ли певца, то ли плотника, забивающего чем-то увесистым большие такие слова-гвозди в текст песни, и опять женское соло и бэк-вокал – методические синтонные вскрики испуганной то ли сойки, то ли кукушки. Её неосознанная тревога, вероятно, плавно перетекла у слушателей сегодняшнего эфира в тревогу за наших двух героев – кинутого банкира и, по его словам, волшебной красоты девушку Лию. В музыкальном плане я не очень удачно завершил свою авторскую программу. Хотя, может быть, кто-то посчитал, что все закончилось с точностью до наоборот.

Тем временем все еще напитанный электричеством дождь лупил здоровенными каплями по стеклам и металлическому подоконнику. В окно студии я увидел, как бывший банкир вышел без зонта из подъезда, сел в припаркованную рядом черную машину, и она, хулиганисто разбрызгивая гигантские лужи, скрылась за поворотом.