Читать книгу Дракон: Я – Дракон. Крылья за спиной. Жестокая сказка. Три войны (сборник) - Александр Сапегин - Страница 2

Северо-западная граница королевства Римма.

Дикие земли…

– Чутка, ить, что это было? – трясясь, как лист от ветра, спросил кряжистого мужика молодой напарник. Утробный рев хищного зверя продолжал эхом носиться по лесу.

Чутка провел ладонью по окладистой бороде и бросил презрительный взгляд на молодого парня. Высокой и худой, как жердь, Гичок нервно оглядывался по сторонам. Кончик тесака, зажатого в его правой руке, дрожал как кроличий хвост. «Мясо, трусливое мясо! – подумал Чутка. – Какого шушуга тебя потянуло в охотники? Денег и баб захотелось?»

– Сул[2] охотится, – ответил Чутка и, взвалив на спину связку с веревками, зашагал к лагерю.

– С-сул? – Гичок побледнел. – А они разве не в степи живут? А он далеко?

– Можа далече, а можа нет. Маслай вперед и руби, тебя оне жрать не будет!

– Почему?

– Брезгават оне жрать обгадившееся мясо! – Чутка хохотнул и подтолкнул в спину трусливого Гичка. – Оне как высокородные, им токо парное и чистое давай, а тобой тока зеленых мух кормить. Да ты и сам зеленый, шо внутри, шо снаружи.

Гичок, успокоенный тем, что есть его в ближайшее время никто не будет, ругаясь на чем свет стоит, принялся прорубаться через густые заросли ползучего вьюна и орешника.

– Сколько нам еще тут слепней и комаров кормить, ить, может, не прилетит дракон-то? – полуобернувшись к Чутке, задал он очередной вопрос.

– Можа прилетит, а можа нет, – повторил тот свою присказку, – Торчать тут будешь, пока Грок-колдун не скажет, шо довольно, или мокрецы не сожруть. Это сулы тобой брезгават, а мокрец он на навоз падкий!

– Тьфу на тебя! – ругнулся молодой охотник и тут же получил чувствительный удар в спину.

– Хайло закрой и руби, как Грок скажет, так и будет! Деньги взял, таперича не ной, охотничек. Молись Богиням или Единому поклоны бей, шоб дракон прилетел, иначе Грок заместо дракона тебя распотрошит, понял? – Гичок кивнул, – Раз понял, то шибче тесаком маши, а не базарь!

Гичок заткнулся и принялся остервенело махать длинным тесаком. Чутка немного приотстал, попасть под широкий замах двуногой оглобли у него желания не было. До самого лагеря парочка охотников прошла в молчании.

– «Паутину» насторожили? – первым делом спросил Чутку Грок-колдун, он же наниматель отряда охотников, Чутка кивнул. – Смотрите, если повредили несущие нити, я с вас шкуры спущу!

К магу подошел Арист, командир маленького отряда. Арист был такой же кряжистый, ширококостный и широкоплечий мужик, как Чутка. Его лицо, наискосок, от левого глаза до подбородка пересекал жуткий шрам, который едва-едва прикрывала аккуратная бородка. Льдистоголубые глаза Ариста, в глубине которых пряталась ехидная хитринка, смотрели цепко и внимательно, замечая каждую деталь и движение.

– Со своих людей шкуры снимать буду я сам, и давай договоримся на будущее, Грок: командую здесь я! Если тебе что-то не нравится, то говори мне. У бозлов[3] должна быть одна голова! Если ими начнет командовать еще кто-то, не то, что дракона не запазгаем[4], сулу, мроунам[5] или гривастым волкам в качестве гарнира достанемся. Ты платишь – мы делаем! Сделают некоторые не так, – тут Арист посмотрел на Гичка. Гичок потупился и опустил глаза долу, кончики его ушей стали пунцовыми, – я им глаз на задницу натяну и скажу, что так и было! Ты мне и так уже людей запугал, а пуганые они не охотники, так, тени лесные.

Грок, повернулся к Аристу и, сжав бледные губы в узкую полоску, принялся сверлить взглядом старого охотника. Арист спокойно держал пронзительный взгляд мага. Грок, одетый в темные одежды, своим бледным цветом лица, выбритым черепом и крючковатым носом походил на прислужника богини смерти Хель. Немигающие глаза добавляли достоверности к образу «прислужника смерти».

– Хорош-шо, вы поручились, уважаемый Арист, за своих людей. С вас и спрошу в случае нужды, – прошипел маг и бросил взгляд на многострадального Гичка, моментально сменившего цвет лица с красного на мертвенно-бледный и задрожавшего мелкой дрожью. В палатке мага что-то засветилось синим цветом, он резко развернулся и отправился проверять свои артефакты.

Арист, с длинным присвистом, выдохнул: противостояние с магом давалось ему тяжело. За прошедшую седмицу на его голове прибавилось много седых волос, он не раз проклял тот день, когда согласился на эту работу. Сманили легкие деньги, недаром говорят: «Наступил ногой в болото – готовься кормить троглота[6]». Контракт был подписан, и маг выдал добрый задаток. Охотники, долго сидевшие без заработка, обрадовались заказу. Теперь они и рады вернуть деньги, но кодекс наемника не оставлял пути назад.

– Иди, дров для костра наруби и помоги остальным разделать оленя, – обратился Арист к Гичку и взмахом руки отправил его от себя.

Обрадовавшись возможности оказаться как можно дальше от мага и от командира отряда, Гичок вприпрыжку убежал в сторону костра и кашеварящих охотников. Арист повернул к Чутке: – Что предлагаешь?

Чутка, молча, провел ребром ладони по горлу, командир отрицательно качнул головой:

– Кодекс. Свои потом зарежут.

– Тады надежа тока на дракона, можа, сожрет гада. Скажу как на духу – слез лить не буду!

Из палатки вышел Грок и сразу направился к беседующей паре.

– Вы шли от могильника, ничего странного не видели? – спросил он Чутку.

– Нет. На холм мы, как вы баяли, не ходили, а шо?

– Странно, «следящая рамка» зафиксировала применение магии в том районе. Точно никого не видели? – переспросил маг.

– Шо там видеть? Мы трубки с клейковиной развешали и натянули «паутину», кому, к шушугу, ентот холм сдался!

Маг согласно кивнул и повернулся к Аристу:

– Отдых закончен, собирайте людей, командир. Расставляйте дежурных по всем ловчим паутинам, скоро прилетит дракон. Черная ящерица не пропустит работы охранных заклинаний могильника и наведается проверить. Да, чуть не забыл, пусть «паутинщики» подойдут ко мне за переговорными артефактами, – выдал указания маг и скрылся в своей палатке.

Чутка и Арист переглянулись между собой.

– Вот и кончилось ожидание, – тихо сказал командир и уже громче: – Пошли поднимать бозлов…

Мраморный кряж. Ничейные земли.

Долина ста ручьев. Карегар, Ягирра…

– Что развалился, старый пердун! – ворчливый голос Ягирры, травницы и магички прервал послеполуденный сон дракона…

Карегар открыл левый глаз и посмотрел на разбудившую его женщину. И чем она опять недовольна? Стоит – руки в боки, словно не дракона, а муженька гонять собралась. И не скажешь, что высокородная снежная эльфа: деревенская баба в расшитой красными петухами поневе, но чувствуется недоступная простым смертным стать. Осанка, взгляд, поворот головы, гневный взгляд заставляли поджать хвост.

– Глазенки-то свои бесстыжие открой, черная ящерица! – продолжала возмущаться Ягирра, она схватила с плеча рушник и ударила им дракона по носу.

– Сама старуха! – Карегар открыл глаза и оторвал голову от горячих камней. На «ящерицу» он обиделся.

– Что-о-о!? Ты кого старухой назвал? – глаза Ягирры полыхнули неистовым огнем. Карегар попятился, зря это он. Не подумавши, ляпнул. С Ягирры станется запустить файерболом. – А ну иди сюда! Я тебе покажу старуху!

Со стороны сценка могла показаться смешной. Громадный черный дракон пятится задом от стройной женской фигурки, размахивающей перед его носом свернутым в жгут полотенцем. Вскоре дракон уперся спиной в скалу, отступать стало некуда, пришлось втягивать в плечи шею и прикрываться крыльями. Смешной она могла показаться тому, кто не знал Ягирру. В гневе та могла разнести в щебенку приличного вида скалу или за пару минут спалить укрепленный пограничный форт. Были случаи. Карегар, не особо напрягаясь, мог припомнить пяток таких историй, в трех из них он сам был свидетелем мощи магического дара травницы. Злить ее – значит нарываться на крупные неприятности. Убить не убьет, но что-нибудь неприятное сделает! Тоже были случаи. За две тысячи лет Карегар успел изучить эльфийку, и сегодняшний промах был непростительной ошибкой с его стороны. Он присел на хвост и вытянул вперед передние лапы:

– Хорошо, извини! Но давай сразу. Я не ящерица и не пердун, ты не старуха.

– Только попробуй меня еще раз так назвать, я тебе язык узлом завяжу! – остывая, проворчала эльфийка.

– А еще говорят, что Рау сама невозмутимость. «Ледышками» кличут, – не преминул поддеть Карегар. Буря миновала, и он опять улегся на каменном ложе, положив голову на левую переднюю лапу. Ягирра примостилась на сгибе локтя его правой руки-лапы, получилось этакое глубокое теплое кресло, и погладила дракона по надбровной дуге… Сколько раз они так оставались наедине и беседовали, чаще просто молчали, Карегар не брался сосчитать. Ему нравилось общество своенравной женщины, ей он, похоже, тоже. Иногда Ягирра засыпала в объятии кресла-лапы, тогда Карегар боялся даже дышать, чтобы не разбудить уснувшую травницу.

– Дураки говорят, а ты как старый ворон повторяешь.

Карегар изогнул шею и посмотрел на собеседницу.

– Что смотришь? – Ягирра переплетала косу.

– Знаешь, – начал Карегар. – Я тебя уже тысячу лет воспринимаю как… – тут он замялся, не зная как продолжить.

– Язык проглотил? Говори уж, после «старухи» я любую гадость переварю!

– Как жену… – закончил фразу дракон и сунул голову под крыло. Если бы он мог краснеть, то цвет его чешуи с черного сменился бы на пунцовый.

– Да-а-а, – протянула Ягирра. – Долго думал? А говорят, драконы маразмом не страдают! Мне же попался маразматик, люди добрые, посмотрите на этого старого черного дурака! Мало я тебя полотенцем била?

– Вот-вот, – Карегар приподнял крыло и говорил из-под перепончатого покрывала, словно искал у крыла защиты. – Гоняешь меня как деревенская баба гулящего мужа. Крылом без твоего дозволения уже лишний раз махнуть не могу! Там не летай, тут стадо не напугай, здесь девки купаются: не подсматривай! Как там люди говорят: загнала под каблук!

Травница согнулась в приступе безудержного смеха. Карегар тяжело вздохнул и вернул голову из-под крыла на левую лапу. Что он мог еще сказать, если Ягирра пахла как дракона, а те в своих гнездах бывали оч-чень м-м-м своенравны… и слово «каблук» у них заменялось «хвостом». Другую бы он давно уже придавил, не чувствовал Карегар пиетета перед человеческой или эльфийской жизнью, и жил бы себе спокойно, но вся его ярость пасовала и он превращался в виляющего хвостиком щенка перед этой женщиной.

– Вот насмешил! За такое даже «старуху» тебе прощаю!

– Ой, спасибо, еще скажи, зачем разбудила?

Ягирра тут же оборвала смех и серьезно глянула на дракона, тот тут же почувствовал себя виноватым, неизвестно, правда, в чем, но виноватым однозначно.

– К Поклон-склону летал? – спросила она.

– Ну, охотился.

– А «истинным» зрением тебе лень пользоваться?

– Да ты скажи, в чем моя вина?

Ягирра покачала головой:

– Деревенские бабы ягоды в перелеске собирали, а тут ты со своей охотой. В общем, от вида твоих забав сноха Трога Сосны, Трия, там же и родила. Все понятно, ты хозяин и владелец долины и гор вокруг нее, но мог же ты утащить этого лося к своей пещере, а не отрывать ему, живому, голову? А что потом было? Смотрел бы ты истинным зрением, то увидел бы людей и трижды подумал своей головой, перед тем как лося разделывать!

Карегар потупился, незадача. НО! В конце концов он не ручная ящерка, ему иногда охота свежей крови, а то, что люди шляются где попало, так это их проблемы, а не его! Впрочем, Ягирре его мысли знать незачем. Меньше знает – крепче спит.

– Кто родился? – проявил такт дракон.

– Мальчик, в честь тебя решили назвать. Будет в долине еще один Регар!

– Да их и так уже штук пять. У Брога дочка Регара, пацанов я уже не считаю!

– Радовался бы! Люди тебя любят! Долину называют «долиной Карегара»!

Дракон вздрогнул, последние слова травницы больно задели его, подняли со дна памяти старые воспоминания.

– Она уже звалась так, давно. – Он аккуратно ссадил с локтя эльфийку.

Перед глазами дракона стояла залитая черной кровью пещера и мертвые дети. Драконочкам не было и трех лет, дочек усыпили пыльцой черной лилии, а потом отрубили головы. Он нашел убийц. Лесные эльфы не успели уйти далеко. Больше они никого убить не успели. Карегар налетел на лагерь ушастых как яростный ураган. С другой стороны на эльфов напала Ирру. Жена вернулась с охоты и, увидев разоренное гнездо, бросилась в погоню. От лагеря не осталось даже головешек, ветер разметал жирный пепел… Ирру от горя помутилась рассудком и через два дня сгорела в яростной атаке драконов на Великий Лес. Эльфы, оказывается, напали не только на его долину… Карегар остался жив, но после атаки потерял способность творить магию, скатившись до уровня заштатного человеческого мага-шептуна. Война уничтожила драконов как народ. Великий Лес перестал существовать, превратившись в мертвые пустоши, но оставался Светлый Лес, пока еще оставался… Что будет потом, Карегар старался не думать. Лес и Иланта были обречены… Это было как болезнь, которую не замечают, а когда ее обнаруживают, то лечить уже поздно…

С Иланты ушли последние «истинные». Они оставили один «малый» рабочий портал, снабдив его «закрывающим» контуром, остальные запечатали. Что произошло на Нелите, осталось тайной. Почему «истинные» и немногие ушедшие с ними драконы не вернулись? Ночное око Богини Нель не спешило делиться тайной. «Малый» портал оказался с сюрпризом – открыть его можно было только с Нелиты. Следящие маячки должны были фиксировать все попытки открытия портала, но до сих пор ни одной не было. Лежал такой маячок и в пещере у дракона, он ни разу не засветился зеленым. Внутрь портала никого не пускал охранный комплекс заклинаний, настроенный на «истинных». Раз в несколько месяцев Карегар летал к порталу, как будто от этого он откроется и из ворот начнут выходить драконы. Но в душе продолжала жить надежда, что когда-то так и произойдет…

Война закончилась почти три тысячи лет назад, с тех пор он долго был один. Пока однажды в долину не пришла Ягирра, сумевшая растормошить одинокого дракона и заново привить ему желание жить. С тех пор многое изменилось, но «долиной Карегара» его дом не назывался почти три тысячи лет…

– Прости, – тихий голос травницы заставил его очнуться и отринуть на время застарелую боль.

– Прошлого не вернуть, но скажи людям, чтобы они не звали долину так… Скажи, я просил… – Карегар переступил с лапы на лапу и по-собачьи дернул шеей.

– Хорошо.

Из пещеры раздалось тонкое попискивание.

– Что это? – удивилась Ягирра. Карегар дернул кончиками крыльев (этот жест у драконов заменяет пожатие плечами).

– Не знаю, пойду, посмотрю.

Через несколько мгновений дракон выскочил из пещеры.

– Маячок! Кто-то пытался пробраться к порталу. Я полечу, посмотрю. К утру буду дома. – Он распахнул крылья и, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами от земли, взмыл в воздух.

* * *

Через четыре часа Карегар делал уже третий круг над лысым холмом, скрывавшим в своих недрах древний портал, и не находил никаких следов раскопок или попыток проникнуть внутрь. Может, охранный магический контур потерял энергию от вложенного в него заклинания? Или раскопки замаскировали дерном? Дракон перешел на истинное зрение – никакого магического воздействия нет! Что же тогда пищал маячок? Может, сломался сам артефакт в его пещере?

Решив осмотреть холм еще раз, Карегар лег на крыло и опустился ниже, пролетев над самыми верхушками деревьев.

Сзади мелькнуло что-то белое и запутало задние лапы и крылья, резко дернув назад. Карегар обиженно взревел и прижимая крылья к спине, ломая ветки, рухнул вниз. Земля ощутимо вздрогнула, приняв тело дракона. Из кустов выскочил и побежал к месту падения дракона лысый человек в темной одежде…

Неизвестно где. Андрей…

«Сколько можно!» – крутилась бесконечной лентой транспортера в голове Андрея одинокая мысль. Наконец наклонная труба, в которую он так неудачно провалился, закончилась и он, выбив ногами гипсовую решетку, в облаке пыли, мелких камней и сухих листьев вывалился в зал циклопических размеров.

Пролетев по дуге еще несколько метров, он спиной приземлился на громадный скелет какого-то животного. Выбеленные кости не выдержали новой нагрузки и, издав громкое «крак», сложились как карточный домик. Поднявшееся облако пыли скрыло бывший скелет и человеческую фигуру, предпринимающую отчаянные попытки выбраться из образовавшегося завала. По залу носилось гулкое эхо, в котором невозможно было разобрать ни треск костей, ни звуки падения продолжавшихся сыпаться из дыры в стене камней. В общей какофонии тонули кашель и интересные слова, что издавал человек, копошащийся на груде костей.

Выбравшись из завала и закрыв остатками футболки лицо, Андрей отбежал в сторону от облака пыли. Адреналиновый угар постепенно проходил, отбитые и пораненные части тела начинали активно заявлять о своих повреждениях: где резкой, а где тупой ноющей болью. Вся спина – от шеи до копчика, «верещала» о многочисленных порезах. Сломавшиеся кости скелета отомстили своими острыми краями нарушителю их уединения и спокойствия. Коснувшись ладонью спины, Андрей чуть не взвыл от боли: пара мелких осколков, «подарков» на память, продолжали глубоко «сидеть» в мышечных тканях выше правой почки. «Твою ж…» – простонал он и, отойдя в сторону, принялся искать сравнительно чистый кусок пола. Найдя искомое, Андрей осторожно снял с себя футболку и скатал ее в тугой жгут, после чего распластавшись животом на поверхности, и сунув футболку в рот, принялся на ощупь выковыривать пальцами чужеродные «подарки». Из глаз «хирурга» сплошным потоком хлынули слезы, стесняться ему было некого. Через несколько минут с «операцией» было покончено. За неимением спирта и прочего дезинфицирующего материала доморощенный Пилюлькин ограничился «авосем» и опустил голову на пожеванную и обслюнявленную одежку – сил двигаться тоже не осталось. Это супер-пупер-герои и «крепкие орешки», пробежав босиком по битому стеклу и получив несколько ударов металлической арматурой по хребту, продолжали с улыбкой на лице бороться с мировым злом. Причем им до этого били бейсбольными битами по зубам, но голливудская улыбка совершенно не страдала. И руки-ноги у них не ломались и с вертолетов-самолетов-машин они на полном ходу выпрыгивали – все нипочем. Тут какой-то скелетик разнесешь – уже инвалидом себя чувствуешь…

Андрей еще минут двадцать изображал из себя морскую звезду и воплощенную любовь к Матери Сырой земле, точнее к Отцу Каменному полу. Слезы продолжали литься из глаз, ему было жалко себя. Жалко до зубовного хруста. Ну что за напась!? Почему это все происходит именно с ним? Почему сюда не закинуло «толкиенутых» придурков из Иркиной компании? Они бы оценили все местные прелести и показали, как танцевать джигу!

– За что? – крикнул он во все горло, кусая губы от отчаяния и ударив кулаком по полу, подняв маленькое облачко пыли. Крик отразился от стен и вернулся к нему многочисленными, постепенно затухающими, откликами: «За что… за что… за что…» Никто не спешил давать ответа. Кто ответит за эти гребаные два дня в лесу и раны по всему телу? Что он сделал высшим силам, так подшутившим над ним? Сначала молнией приласкали, решили, что мало, и добавили иномирного антуража? Ему еще повезло, что его никто не сожрал или он не наступил на ядовитую змею, а «персик» вполне мог оказаться последним фруктом в жизни. Хотя, что такое везение? Везением бы было не идти через плац, еще лучше – совсем не поехать к отцу на работу…

Когда холод камней начал пробирать его, а адреналин махнул на прощание кисточкой, он осторожно, стараясь лишний раз не шевелить лопатками и спиной, сел. Вытер футболкой мокрые дорожки на щеках и, сощурив глаза, огляделся. Хватит мокроту разводить, слезами горю не поможешь…

…Они ему ответят. Ответят за все, он еще в бараний рог этот долбаный, мир скрутит и начистит «хлебало», кому надо. Кто «они» и кому он будет чистить «хлебало» Андрей еще не определился, но твердо решил выжить. Выжить всем назло и во что бы ему это ни стало. От него больше не дождутся слез! Ни-ко-гда!

– Куда меня занесло на этот раз? – задал он в пустоту философский вопрос.

В помещении установилась тишина, только дробный перестук мелких камушков, продолжавших сыпаться из дыры в стене, нарушал безмолвие. Зал, в который он угодил, был громаден. Андрей поднял голову вверх, купол светился мягким приглушенным светом, пылевая взвесь играла в воздухе как мириады маленьких звезд. «Метров семьдесят…» – на глазок, оценил он высоту купола. От стены до стены было под сотню. Получается, что «лысый» холм скрывал под собой древнюю постройку. Стены были изукрашены барельефами, но пыль и грязь, толстым слоем лежащие на всех поверхностях, не давали рассмотреть их более подробно. Среди заросшего грязью зала неестественной чистотой выделялась высокая арка, словно вырезанная из цельного куска хрусталя. По арке пробегали искры отраженного света, толща хрусталя подсвечивалась изнутри бледно-фиолетовым светом. Арка располагалась под дырой в стене, через которую влетел внутрь Андрей.

Перед аркой высилась гора костей, по размеру которых можно было предположить, что принадлежали они динозавру. По крайней мере позвонки хвоста, рядом с которым сидел Андрей, вытянулись рядком метров на восемь. И как сюда этот палеонтологический экспонат попал? Никаких дверей или проходов в пределах видимости не наблюдалось – прилетел? Не успела последняя мысль оформиться в мозгу Андрея и пройтись по извилинам, как глаза, опережая мозг, наткнулись на вытянутые кости, лежащие на полу справа и слева от порушенного им скелета. Та-ак! Андрей встал, вдоль позвоночника пробежала волна глухой боли. Ничего, терпимо, ходить и прыгать можно. Расположение костей очень сильно напоминало костяк крыльев летучей мыши или птеродактиля. «Ничего себе!» Размах крылышек у местного летуна был метров двадцать. Не хилые «птички» тут коптят небо, однако! Почему-то представилась дурная картина, как эта летающая дура «капает» на пешеходов, навозу было бы не на один огород…

Андрей подошел ближе, да, так и есть – крылья. Он постоял, задумчиво пощелкивая пальцами и вперив взгляд в одну точку. Грифоны в этом мире водятся, априори приходится принять версию, что гора костей перед ним когда-то была драконом, но что-то с трудом верится, что этот дракон летал. Маловат размах для такой бандуры или… Или здесь есть магия, тогда все встает на свои места. И полет дракона, и освещение в здешнем зале, а то он уже начал мучиться вопросом: откуда свет? Насколько ему помнится, на холме не было никаких окон. Аккумуляторы? Какая же у них должна быть емкость, раз они не разрядились за то время, которое потребовалось для накопления такого слоя пыли? А времени явно прошло не мало. Автоматическая электростанция? Ха! И еще три раза – ХА!

«Не о том думаешь, Андрей Батькович! Думать надо, как теперь выйти отсюда, а не о том, как тут лампочки включаются!» – одернул сам себя горе-путешественник. – Надо посмотреть на черепушку этого чуда природы».

Андрей обошел дракона кругом. Чудовище лежало перед каким-то постаментом или алтарем, положив на него голову. Впрочем, назвать полутораметровую зубастую черепушку головой… на языке крутилось что-то другое.

– Ни фига себе, вот это размерчик! – присвистнул Андрей, щелкнув по зубам дракона ногтем.

«Походный набор стоматолога» или хирурга-вивисектора заставил бы тираннозавра покраснеть от стыда за свои «молочные» зубки. Помимо загнутых назад пятнадцатисантиметровых треугольных зубов на челюстях дракона выделялись две пары верхних и нижних клыков длиной под сорок сантиметров. Сам череп имел коническую форму и расширялся к глазным впадинам. Обе впадины были смещены вперед, так что вопрос о бинокулярности зрения «птички» отпадал сам собой. От затылка, закрывая основание черепа, отходил полуметровый костяной воротник, разделяющийся на два конуса, переходящих в метровые рога. Рога были направлены назад и располагались параллельно пятиметровой шее. «Птичка» не зернышки клевала, клевала она клевателей зернышек – жирлонов, к примеру.

Андрей повернулся к алтарю и чуть не упал, зацепившись ногой за цепочку, торчавшую из-под правой лапы дракона.

– Тэкс, посмотрим… – наклонившись, он потянул за цепь. Обиженно звякнув о камень, из-под лапы показался настоящий круглый «блин» с кроваво-красным камнем в середине. Ничего так медальончик, как раз для дракона, и размер подходящий, полметра в диаметре. Андрей подтянул кругляк к себе, ничуть не удивившись тяжести, взял его в руки. Килограммов десять, может больше, может меньше. Поплевав на железяку, он потер ее краешком футболки. Очищенное место подмигнуло темно-желтым цветом. Вот и объяснение тяжести «блина» – из золота пекли, а камешек рубин? Подняв кругляш кверху, Андрей смотрел на игру света в камне. Может, дракошу за это золотишко и «пришили» тут? Может дракоша… хотя нет – других костей не наблюдается, версия о драконе-убийце отпадает.

Неожиданно медальон полыхнул желтым светом и на нем засветились непонятные руны, роем рассерженных пчел загудела хрустальная арка. Бледно-фиолетовая подсветка на ней сменилась на яркий неоновый свет. Андрей испугался и попытался выбросить тяжелый кругляш. Не тут-то было, медальон словно прирос к его ладоням. Так мы не договаривались! Свечение арки становилось ярче, испуг перерос в настоящую панику. Дохватался, так-растак, чужого! Не зная, что предпринять, Андрей со всей дури саданул этой золотой хренью об алтарь. Блюдо, кругляш, амулет, медальон, круглая золотая хрень – будь она неладна, отцепилась от рук, оставив на своей поверхности кусочки кожи с ладоней и победно звякнув, упала на пол возле головы дракона.

Андрей, зашипев от боли, замахал кистями рук. Несколько капель крови попало на злополучный золотой кругляш, из рубина вырвался темно-красный луч и уперся в потолок. Удивиться новому стетопред-ставлению не получилось, в следующий миг по груди словно кувалдой саданули, ноги оторвало от земли, и он ощутил себя парящим в направлении противоположной стены. Не долетел, приполился в десяти метрах от точки отрыва, еще пяток метров, по инерции, проехался, полируя поверхность задом и хватая ртом воздух.

Пока он пытался подражать птицам, перестала светиться арка и исчез красный луч из рубина. Вопрос «что это было?», как-то сразу уступил место восклицательному изречению: «Валить нахрен!» Не верил в магию? Получите доказательство, ничего, что оно с занесением в грудную клетку?

А это что за хрень? Над Андреем засветился воздух, уши заложило от тонкого, на грани ультразвука, визга. Над головой сами собой стали вычерчиваться линии какой-то пентаграммы. Как, еще ничего не закончилось? По всей видимости, его решили добить магически. А что в такой ситуации главное? Правильно – применение сто первого приема пограничника в виде изматывания противника бегом. Но убежать, как удивиться минуту назад, не вышло. Андрей не успел оторвать пятую точку от отполированной поверхности и рвануть куда подальше, все равно куда, но как можно дальше от светящегося геометрического бреда, как «бред» засиял ярче солнца в безоблачную погоду. Яркий свет резанул по глазам не хуже, чем электросварка, ультразвуковой визг сменился басовитым гулом, от которого задрожали стены, на тело навалилась неимоверная тяжесть, пришпилив к полу, голову как в тиски зажало.

Спеленутый по рукам и ногам и для надежности приколоченный к земле невидимыми гвоздями, Андрей, с яростью и какой-то утробной злостью, широко раскрыв глаза, смотрел на опускающуюся, на него пентаграмму. Да как они смеют так поступать с ним? Он не игрушка и не хомячок для магических экспериментов! Ярость и злость на неведомых «экспериментаторов» чуть ли из ушей не плескалась.

– А-а-а! – он задергался всем телом, – Пусти-и-и! Не хочу-у! Порву, падлы! Убью, с-суки! – вместо крика из горла вырвался приглушенный хрип, отчаянная попытка вырваться из смирительного кокона не принесла результата.

Пентаграмма коснулась его тела и погасла – как будто ее и не было, тяжесть пропала, и Андрей из положения лежа одним движением вскочил на ноги. Внутри плескалась злость и готовность убить любого, кто окажется поблизости, испепеляющая ярость требовала выхода. Он схватил большую бедренную кость дракона и принялся крушить ею остатки скелета. Через несколько минут, выпустив пар, Андрей решил, что с дракона довольно, тем паче, что он так ухайдакался, будто две машины угля перекидал. От скелета осталась целой только черепушка. Вытерев со лба обильную испарину, Андрей огляделся.

Зал изменился. Исчезли многовековые грязь и пыль, все поверхности сверкали идеальной чистотой. Не иначе «мистер Мускул» в паре с «тетей Асей» наведались, пока его пентаграммой плющило. Впечатление от уборки портил разнесенный до основания скелет, камни под дырой и сам Андрей – грязный, со спутанными волосами, весь в разводах из засохшей крови и оборванный до основания. Привокзальные бомжи лучше смотрелись. Кроссовки – единственный предмет гардероба, которого не смогло коснуться разрушительное дыхание чужого мира. У него и дома обувь долго держалась, только растущий размер стопы заставлял родителей выделять деньги на обновку, а старую, но еще хорошую обувку относили в «Красный крест» или отдавали соседям. Вот и здесь: куртка, что держал в руке, осталась где-то в вентиляционной трубе, пока он ехал сюда, футболка в хлам, джинсы в мелкую дырку, а шузы только от пыли почистить и полный порядок.

Андрей переступил с ноги на ногу и выпустил из рук громадную костромыгу. Странно как-то, как у него получилось размолотить скелет? Почему зажатая в руках кость оказалась крепче остального костяка?

Андрей посмотрел на свои руки и попинал упавшую на пол костяру – обычная кость… Перед драконом было как-то… стыдно, с другой стороны, нечего было разными амулетами разбрасываться. То, что кто-то выступил в роли любопытной сороки, за что и получил по клюву, уже позабылось. Впрочем, почему по клюву? Может, на него какое проклятие навешали или чего похуже из магического арсенала? Разбираться будем позже, сейчас выход найти надо! Андрей прошелся вдоль стен, по ходу пьесы рассматривая барельефы и резьбу по камню.

Каменные картины заставляли задерживать дыхание, он подолгу стоял напротив некоторых композиций. Работа мастеров, создавших эти шедевры, была выше всяких похвал. Фантастика, многие на бумаге не могли передать мир так, как его передали в камне стен древнего строения! Драконы, люди, судя по заостренным длинным ушам – эльфы, и другие существа были изображены во всех подробностях, мельчайшие детали вырезались с филигранной точностью, казалось, что сейчас налетит ветер и растреплет волосы у людей или пройдет волной по пушку на крыльях драконов. Мелкие насечки и выступающие части камня создавали непередаваемую игру теней, оживляя каменные изваяния.

Сколько времени Андрей провел, погрузившись в созерцание жизни крылатого народа и других каменных персонажей, он и сам не мог сказать. Незапланированная экскурсия по «картинной галерее» выбила его из колеи и чуть не заставила забыть о цели поиска. Несколько чувствительных шлепков, нанесенных ладонями по щекам, заставили вернуться в суровую действительность и отвернуться от стен, но взгляд непроизвольно продолжал цепляться то за одно, то за другое резное изображение или барельеф…

Вскоре он вернулся к тому месту, откуда начал свой обход. С дверьми и другими помещениями было туго – либо не предусмотрено проектом, либо тщательно замаскировано, что вероятнее всего, может, даже с каким-нибудь магическим паролем или с допуском по типу ауры. Андрей почесал «маковку», как быть? Искать двери? Так он отсюда до второго пришествия может не выбраться, и его скелетик займет место рядом с раздробленными косточками дракона. Как мило. Композиция будет называться…

«Никак она не будет называться! Штирлиц выйдет через вход!» Выпавший из вентиляционного отверстия мелкий камушек своим стуком навел на мысль о способе покинуть столь негостеприимный дом.

Легко сказать, трудно сделать. Допустим, до дыры можно добраться, поднявшись на арку, а дальше? А дальше начиналась ж… пятая точка, во всех ее непритягательных проявлениях. Как лезть по наклонной трубе? Когтей-то у него нет! Думай, парень, думай!

– А ты чего скалишься? – разраженно пнул Андрей ни в чем неповинный череп, череп громко клацнул зубами, по клыкам пробежался фиолетовый отсвет от внутреннего освещения арки.

– Извини, чувак! – Андрей присел перед черепом дракона. Когтей нет, но есть им замена… – Поделишься зубками? Мне они, знаешь ли, нужнее!

Клыки никак не хотели выбиваться, второй булыжник разлетается в куски, а стоматологическая операция не доведена до конца. В активе один клык, для полного счастья надо еще три. С ними Андрей провозился дольше, чем разносил скелет, сидели клыки крепко – кариесом дракон не страдал, зубы и без «Орбита» сверкали белизной.

То что доктор прописал! Неизвестно сколько тут пылился бедный дракончик, но за зубы ему отдельное спасибо – острые, внутренняя кромка с мелкой пилкой и режет не хуже ножа, так ладони можно до костей исполосовать. Андрей подобрал с пола футболку и нарезал перочинным ножиком несколько полосок ткани. Теперь перемотать тканью основания у новоприобретенных альпинистских приспособлений и можно выдвигаться. Что-то он подзадержался…

* * *

Вбить клык. Подтянуться. Левой, правой – подтянуться. В лицо посыпалась мелкая крошка и песок. «Твою мать! Опять в глаз попало!» Андрей глубоко вбил клык левой рукой и, удобнее перехватившись, протер правой рукой глаза. Неизвестно, вылезет он или нет, но глины, землицы и песка наестся на всю оставшуюся жизнь. Хлоп, наткнувшись на что-то твердое, сломался клык в правой руке, Андрей выхватил из-за поясного ремня запасной, осталось три зубика, осторожней надо.

Подниматься по трубе вверх было «весело». Одна радость – стенки светились призрачным светом, словно в глубине и на поверхности глиняно-керамической трубы жили гнилушки или фосфоресцирующие микроорганизмы. Пусть светятся, почему грязь не убрали? Совсем обленились… Если в оставшемся внизу зале «тетя Ася» навела уборку, то на трубу печника не заказали, и теперь Андрей животом и коленями наводил порядок, подтирая грязь там, где не успел подтереть задом при спуске вниз. Чтобы уборка не казалась скучной, сверху на голову периодически сыпался песок и мелкие комья земли, а живот до крови царапали мелкие камушки. А кому сейчас легко? Несколько раз на пути защитными барьерами возникало дымное марево, и его приходилось буквально продавливать, хотя камешки и пыль через них проходили без проблем. Андрей не помнил, чтобы барьеры были при спуске вниз, защита от крыс и прочей живности? Неважно, все мешающие мысли побоку. Вбить клык, подтянуться. Другой рукой, подтянуться. Половина пути пройдена или проползена. В голову лезет всякая дурь. Андрей думал, будет ли у него мозоль на пупке или последний в хлам сотрется? Натирают же ковбои мозоли на ягодицах, а у него ситуация гораздо хуже чем при конной прогулке. Пятьдесят метров позади и полтинник впереди, вон и курточка висит. Зацепилась за корешок, родимая. Ты думала, тебя на совсем бросят? Не угадала! Папа вернулся. Ничего, что у папы руки мелкой дрожью дрожат, а сердце выбивает барабанную дробь, он доползет! Назад пути нет, повторное приземление на кости дракона однозначно закончится плачевно, если не смертельно. Папа постарался, дурень, вместо соломки вилы поставил. Стоило громить косточки? Не стоило! Не плюй в колодец, даже если он дракон, в дракона тем более не плюй. Вбить клык, подтянуться. Правой рукой, подтянуться. Вот и куртешка. Соскучилась? А папа скучал! Одна ты осталась, футболка превратилась в топик и не сможет согреть холодными ночами, слишком много на топике дырок, пробу негде ставить! Андрей зажал куртку в зубах. Тик-так, тик-так, тикают часы в нагрудном кармане, заодно и время узнаем! Осталось выбраться.

Корни, словно живые щупальца, норовили зацепиться за ремень и мешали лезть вверх, хватали за руки и норовили ткнуть в лицо. Бесполезно, роботу, в которого превратился Андрей, поставлена задача – вбить клык, подтянуться, вбить другой, подтянуться. Монотонная механическая работа, высасывающая остатки сил, но никакие корни не смогут помешать поставленной задаче!

Три четверти пути. Финишная прямая, дыхалка спурт точно не выдержит, но ничего! Будем соблюдать олимпийский принцип: «Главное не победа, а участие!» Жаль, на ноги клыки не приделать, руки уже крупной дрожью взялись… Отдышаться и вперед. Вбить – подтянуться, другой рукой – подтянуться.

Новая порция сырой земли в лицо, хорошо глаза вовремя прикрыл. Сколько можно, он уже и так грязный как Вини-Пух, тот правда сам в грязь прыгнул перед тем, как лететь за медом, но что это меняет?

– Ефлиб мыфки были пшелами, то они бы нипошем, – трудно не зашепелявить, когда держишь в зубах воротник куртки, – нихогда и не пожумали, штроить нору размером с дом!

«Интересно, а какие «мыфки» или «крыфки» копали эту «норку»? Может, на подряд нанимали красноглазого кролика? Что такое дыра? Это нора, а нора – это кролик. А кролик – это такая компания, в которой можно поживиться чем-нибудь. Все может быть, мамаша «чеширка» приносила из леса крольчатинку размером с доброго пса. Упаси Господи встретиться с таким в трубе, как и с предполагаемыми «мыфками».

Если тут такие мыши, то какие тогда слоны? Размером с пятиэтажный дом! А блохи у этих «домовитых» слонов размером с легковушку. Прыг-скок, прыг-скок, прыгающие легковушки на спине веселого домопотама».

Андрей уперся головой в большой валун. «Стоп. Какие мыши? Какие блохастые кролики? Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша? – проснулась в забитой разной дурью голове трезвая мысль. – «Остальные мысли, значит, пьяные? Кажется, я сошла с ума! Какая досада… Теперь положат в «дурку». Чем отличается врач в дурдоме от психа? Врач спит дома, а псих в больнице – вот и вся разница! А может, я сплю и этот кошмар мне просто снится?»

Удар кулаком о валун, закрывающий «нору», показал воспаленному воображению, что это не сон, а, к сожалению, прозаическая действительность. Добрался, добрался! Андрей закрепился поудобнее и стал искать щель между крышкой люка из валуна и краями трубы. Никаких зацепок. Как же сюда нанесло столько пыли, земли и листьев? Открывайся. Ну! Открывайся же! Андрей ударил по камню изо всех сил, разбив в кровь костяшки. Над головой щелкнуло, валун отъехал в сторону, открыв проход и темнеющее небо над головой. Уже вечер? В трубе задуло и завыло от потоков воздуха, в отверстие посыпались камушки, сдвинутые крышкой. Не заставляя себя долго ждать, Андрей выбрался из ловушки. Чуть не отколбасив ему ноги, с быстротой гильотины, громадный валун встал на место. Не больно-то и хотелось лезть обратно!

Благодать! Как хорошо наверху! Свежий воздух, ветерок, как вас не хватало там, внизу! Андрей лег на спину. Кайф, необыкновенное наслаждение лежать, ничего не делать и смотреть в небо. Руки одеревенели, гудят как трансформатор. Сколько он полз, метров сто? По ощущениям все триста. Эх, до реки бы дойти – помыться… Небо посветлело, над горизонтом показался голубой краешек восходящей планеты.

Андрей сел, что теперь делать? Спускаться к лесу и искать дерево повыше? Оставаться на холме ему совсем не улыбалось, местная фауна отличается прожорливостью.

Голубая планета тяжело поднимала свое округлое тело над горизонтом, не спеша добавлять света в темноту ночи. Бледно-желтая луна где-то шлялась по небесным чертогам. Идти к темному частоколу леса все равно придется, и лучше сделать это раньше, чем на охоту вылезут ночные твари. Ориентир можно держать на отсветы огня между деревьями. Андрей резко остановился. Вот он тупит! Огонь! Там люди! Усталость как рукой сняло, он рванул вниз со скоростью гоночного болида, на полном ходу перепрыгивая через валуны, кусты и поваленные деревья. Споткнись он на такой скорости – костей бы точно не собрали. Андрей мчался, петляя между деревьями и не замечая подлеска, умудряясь протискиваться между тонкими стволами густого орешника. Огонь уже близко, о, как приятно пахнет дым! Там люди!

Андрей налетел грудью на канаты, загораживающие ему проход. На хрен! Он выхватил из-за пояса один из клыков и принялся кромсать мешающие веревки. Быстрей, быстрей! А это, что такое? Сеть, туда же! В самый последний миг он остановился. Куда так переть с упертостью бешеного носорога? Ну и что, что люди? Они тебя ждут? Разогнались и раскрыли объятия, держи карман шире! Кто ты такой для них, чучело лесное? Совсем забыл свои мысли про попаданцев? Стараясь не шуметь, Андрей отступил назад. Левая нога запуталась в ячейке липкой сети. Пара взмахов импровизированным кинжалом и нога свободна. С тонким звоном лопнула толстая нить, к которой крепились ячейки сети.

Сбоку раздался жуткий рев, темная тень, которую Андрей в сумерках принял за выворотень, резко увеличилась в размерах. Люди возбужденно закричали, послышались отрывистые команды, изломанные от костра тени пришли в движение и задергались в разных направлениях. Темная тень справа вытянулась вверх и оторвалась от земли, на фоне звездного неба распахнулись широкие крылья.

«Мать моя женщина! Дракон!» – замер в ступоре Андрей. Мощный взмах громадных крыльев, порывом воздуха Андрея кинуло вперед, он запнулся об один из канатов и, мелко перебирая ногами чтобы не упасть, выскочил на поляну, нос к носу столкнувшись с бледным типом в черном камзоле.

Удар в челюсть вывел Андрея из ступора. Типок добавил ногой в живот и что-то гортанно выкрикнул, его лицо исказила мерзкая гримаса, в глазах бледнолицего полыхала физически ощущаемая ненависть. Не занимайся Сергей Сергеевич с Андреем кроме стрельбы из лука еще и рукопашкой, тут бы все и кончилось. Пусть занятия не носили, в отличие от стрельбы, системного характера, так, приемы самообороны, но Андрей на рефлексах чуть отпрыгнул назад и напряг мышцы пресса, погасив часть энергии удара, но все равно на несколько секунд дыхание выбило, глаза застила кровавая пелена. В руке бледнолицего сверкнул нож, он опять что-то проорал остальным, люди остановились. Сука, зарезать хочет! Хрен тебе! Не доводя дело до смертоубийства, Андрей сделал длинный шаг вперед навстречу выстрелившей руке с ножом, выбил, как учил Сергеич, нож. Отклонил корпус от возможного удара другой рукой и, полуприсев, пробил типку правой в печень. Бледнолицый захрипел, на руку Андрею полилось что-то теплое, казалось, у противника глаза вылезут из орбит, он обеими руками ухватился за запястье ударившей его руки и сжал ее как клещами.

Андрею стало плохо, к горлу подкатился желчный ком. Мама! МАМА! В запарке драки он ударил человека в печень длинным драконьим клыком, насадив на него, как мясо на вертел. Он УБИЛ! Он убийца! Он убил человека, что же теперь будет?! Бледнолицый захрипел и рухнул на землю. Андрей в ужасе уставился на свои окровавленные руки.

Удар по затылку вызвал целый сонм разноцветных звезд. Звезды погасли, мир погрузился во тьму…

Северо-западная граница королевства Римма.

Дикие земли…

– Охолонись, касатик, – процедил сквозь зубы Чутка, пряча в рукаве свинцовый биток кистеня, – неча тут руками махать! – И попинал носком сапога рухнувшее мешком на землю тело лесного гостя. – Арист, шо делать будем? Дракон-то тю-тю! Грок-колдун уж перед Хель отчитывытса, темного ему посмертия.

Семерик охотников молча пялился на два лежащих на земле тела.

– Ить, откель он взялся? Выплыл как предутренний туман! – подал голос Гичок. – Чутка, ты его не того?

– Шо ему будет? К утру оклематса. – Чутка присел на корточки и перевернул лежащее ничком тело незнакомца лицом вверх. – Мальчишка!

На лицах остальных охотников проступило удивление пополам с неверием. Как такое возможно? Мальчишка завалил опытного мага, да так быстро, что никто и глазом моргнуть не успел!

– Чего вылупились! – взял в свои руки руководство Арист. – Чутка, Драй, бегом в палатку мага, пошукайте магические кандалы. У Грока должны быть.

– Зачем? – удивился Тит, узколицый, с оспинами на лице, охотник.

– За тем, что мальчишка маг. Или вы думаете, что Грок ходил без защитного амулета? – Арист указал остальным на целую связку цепочек с различными амулетами на шее мертвого мага. – Кроме амулета он постоянно поддерживал на себе «пелену», а ее за хорошо живешь не пробить, руки вязнут и сам делаешься вялым! А мальчишка его упокоил за три секунды! Объясните мне это? Если он не маг, то я мамаша Дора из публичного дома в Пульхе!

Охотники сдержанно посмеялись грубой шутке командира. Чутка и Драй скрылись в кустах, побежав в базовый лагерь. Из перелеска, откуда на поляну вышел мальчишка, показалась фигура Дрока, грузного, с пудовыми кулаками и вислыми усами южанина. Дрок ткнул на мальца пальцем и махнул в сторону холма.

– Магеныш паутину покромсал и «якорные» концы, что дракона держали, перерезал, – пояснил он свою пантомиму.

Арист нагрузил оставшихся на поляне охотников работой: Гичок рубил хворост, Тит и Дрок сматывали в рулон целую «паутину», Тайлер, как бывший легионер, шмонал карманы Грока. Сам командир присел на корточки перед телом оглушенного Чуткой недоросля, вытащил из-за ремня мальчишки еще два драконьих клыка и взвесил их в руке. Странный он какой-то. Камзол сшит из непонятной тонкой ткани, на ногах обтягивающие брюки из плотной дерюги. Он осмотрел руки мальчишки. Крестьянских мозолей нет, зато есть характерные для профессионального лучника: уплотнение кожи от защитного кольца и потертости от тетивы на указательном и среднем пальцах правой руки. Бывший десятник разбирался в таких тонкостях. Отлично развитый костяк и мышцы, пропорционально сложен, широкие, как и полагается лучнику, плечи. Арист продолжил осмотр. У мальчишки был правильный овал лица, волосы острижены накоротко. Дворянин? Вероятнее всего, но что он делал в таком виде в лесу и, видно, не один день – оборван, грязный как городской нищеброд, весь в царапинах и синяках, волосы в белесой паутине. Тут Гичок подбросил в костер новую порцию сушняка, пламя взметнулось ввысь, ярко осветив поляну. Арист удивленно хмыкнул – волосы у парня были не в паутине. Они были седыми…

За спиной сдавленно захрипел Тайлер. Уловив опасность, Арист бросился на землю, из-за кустов донеслись звучные шлепки тетивы по кожаным перчаткам. По бабьи заверещал Гичок, в следующую секунду визг оборвался предсмертным бульканьем. Спиной на землю упал Дрок, длинная стрела с зеленым оперением попала ему в глаз и вынесла затылочную кость, рядом с Дроком сучил ногами Тит, словивший две стрелы в живот. Егеря! Но почему? За что они убивают?

– Не стрелять! Встань, Арист! – донесся до старого охотника знакомый голос, где-то он его уже слышал, но где? Арист поднялся с земли, дрыгаться бесполезно, взяли тепленькими. На поляну вышел статный мужчина в одежде егеря: высокие мягкие сапоги, зеленый камзол свободного покроя из плотной ткани, такие же штаны, перепоясанные широким поясом. К поясу прикреплен короткий меч. В руках егерь держал небольшой взведенный арбалет с коротким болтом. – Ручки подними.

Выше. Не дергайся, а то не я, так другие тебя упокоят, нервные все что-то стали. Мужичков твоих побили.

– Димир! – узнал Арист егеря. Бывший охотник, пропавший несколько лет назад. – Но как? За что? – обвел он глазами поляну с бездыханными телами. Тит перестал сучить ногами и затих навечно, егеря имели дурную привычку мазать свои стрелки ядом.

– За браконьерство на земле герцога Лерье наказание одно – смерть! – нехорошо сощурив глаза, произнес Димир и повел арбалетом.

– Какой герцог? Окстись – это ничейные земли!

– Ошибаешься, седмицу назад его величество, за заслуги перед короной, даровал эти земли герцогу.

– Но мы не попадаем под эдикт, мы две седмицы в лесу! Согласно уложению, егерь должен сначала предупредить свободного охотника о нарушении или изменении правил!

– Считай, что тебя предупредили, – ухмыльнулся Димир, из-за кустов донеслись приглушенные смешки. – Лично к тебе мы никаких претензий не имеем, но ты так ошибся в выборе нанимателя, Арист. Теряешь хватку. Ты не знал, что герцог объявил за Грока-колдуна награду в двести патских империалов? Задолжал ему Грок, сильно задолжал.

Бывший командир охотников покачал головой, показывая этим, что сообщенные Димиром сведения для него являются новостью, причем новостью весьма и весьма неожиданной. Спорить и что-то доказывать герцогским егерям бесполезно, все у них будет шито-крыто, начнешь дергаться – тебя тут же нашпигуют стрелами. Наверняка базовый лагерь тоже накрыли. Подтверждая самые мрачные предположения охотника, на поляну вышло три егеря, один из них нес в руке голову Драя. Арист закрыл глаза и прочитал молитву богине Хель с просьбой даровать светлое посмертие его бозлам, ребята не заслужили такой смерти. Кто ж знал, что так все повернется? Подложил им король свинью, наклал в кису. Знай охотники, что земли отданы герцогу Лерье, они бы ни за какие коврижки не согласились на найм – герцог славился жестоким отношением к нарушителям своих границ. Но Димир, как он мог, он же бывший охотник! Простите, ребята… Чужие руки охлопали одежду, сорвали пояс с охотничьим ножом, отобрали клыки дракона. С Ариста сняли ремень, забрали трут и кресало, ловкие руки выхватили из-за голенища засапожник.

– Как же ты, Арист, нанимателя не уберег? – ехидно улыбаясь, спросил Димир. Охотник пожал плечами: мол, понимай как хочешь. Димир щелкнул пальцами и указал на мага. К телу Грока подошли два егеря и отсекли лысую голову, тут же перекочевавшую в плотный мешок. Димир пояснил: – За мертвого герцог дает сто пятьдесят империалов, тоже неплохо. А это кто? – самострел указал на мальчишку.

– Пришлец, из леса появился, он-то Грока и упокоил. – Димир скептически приподнял правую бровь. – Мы думали, что он маг.

– Дорит, иди сюда. – обернулся Димир к кустам. Ветки заколыхались, и на поляну вышел невысокий худенький парнишка. – Глянь.

Дорит снял капюшон подбитого мехом плаща и оказался желтоволосой гномкой. Гномка, полыхнув короткой стрижкой, наклонилась над пришельцем и что-то зашептала.

– Сильно его околпачили, аура едва теплится, – певучим голосом произнесла Дорит, завершив осмотр, – как бы дураком не сделался.

– Я тебя не о том просил, – перебил ее Димир.

– Успокойся, маг он. В стихиях только я не разобралась, перемешано все у него. Сам Тарг не разберет!

Димир покивал головой и ткнул в сторону полумертвого парня пальцем:

– Упакуйте в нотриумные кандалы, что для Грока приготовлены были.

Те же егеря, что отрубили магу голову, споро защелкнули на запястьях и лодыжках бессознательного мальчишки металлические браслеты и продели в широкие кольца толстую цепь. Из кустов вывели верхового хасса, и взвалили на спину ящера бесчувственное тело.

– Зачем он тебе? – спросила начальника гномка.

– Продадим завтра на тракте, пара золотых в общий кошель. – Дорит согласно кивнула. – Закончили! Уходим! – крикнул Димир подчиненным, обиравшим трупы и уничтожавшим специальные охотничьи арбалеты и снасти, пара человек собрали в сумы ножи, кинжалы и тесаки. Гномка подобрала с земли выпавший из рук Тайлера третий драконий клык. Налетевший ветерок донес до Ариста запах гари – горел базовый лагерь.

Егерский отряд скрылся в темноте леса. Арист остался один на залитой кровью поляне. Сволочи! Нельзя так! Лучше бы его убили… На плечо охотника легла мозолистая рука, Арист обернулся. Чутка! Живой! Но как он изменился… постарел.

– Пойдем командир. Нельзя тута оставаться, ща мроуны на кров набегут, не отбиться нам вдвое-то! – Чутка за руку, словно ребенка, потянул командира за собой. Арист, безвольно, не разбирая дороги, шел за бозлом. – Не все потеряно, командир! Ща я табя удивлю-то!

Чутка вывел его на маленькую полянку, где, привязанные к деревьям, топтались два хасса. Но как, откуда? Оказалось ушлый охотник не стал исполнять наказ начальства по поиску кандалов, а сразу полез в переметные сумы мага, надыбав в них кое-чего. Он схватил сумы и выскользнул из палатки, намереваясь положить «это» в командирскую, и тут увидел, как у Драя оторвались ноги от земли и в груди появились не предусмотренные природой украшения. Чутка шлепнулся на землю и ползком удрал из лагеря. Хассы, почуяв чужих, порвали повод и ломанулись в лес, где их и поймал наш герой, когда егеря ушли из базового лагеря, предварительно его подпалив. В кожаных сумах оказалось триста полновесных тантрийских звондов и пара кошелей камешками. Маг был состоятельным человеком.

– Куды таперь, командир? – спросил, взбираясь в седло, Чутка. Арист на минуту задумался…

– На север, к вампирам. Один бывший охотник нам очень задолжал, не находишь? – В его глазах зажглись мстительные огоньки. Губы бозла растянулись в щербатой улыбке, он тоже предвкушал месть. – Обменяем кошель камушков на голову Димира.

Два верховых хасса, несмотря на темноту ночи, уносили своих седоков к горам…