Читать книгу Река - Александр Щёголев - Страница 3

Двое сидели на берегу.

Солнце медленно падало в сосновый бор. Песок был еще теплым. Со стороны лагеря неслись азартные вопли: ребята играли в волейбол. Конец рабочего дня, личное время.

– Саша, ты идиот, – говорил профессор Лямзин, сладко щурясь на закат. – Полжизни учился, чтобы остальные полжизни потратить на жесты. От жестов, пойми, ветер не поднимется, даже листики на дереве от жестов не шелохнутся…

Содержание журчащего монолога было традиционным, как эта река, как скала, как танцующий ножик в руках молчаливого слушателя.

Впрочем, профессор имел право на такие слова и на подобный тон. Начальник экспедиции, как-никак; более того – руководитель реставрационной мастерской. Доктор искусствоведения. А его подчиненный, художник-реставратор, еще со студенческих лет ходил у профессора в любимчиках, так что нет ничего необычного, если учитель решил вогнать ученика в ум.

Учить кого-то – было для этого человека лучшим отдыхом.

– …Твои чудачества, мой милый, защищают тебя только до определенной грани. Ты понимаешь, о чем я… и о ком. Это очень опасные люди, Саша. ОЧЕНЬ ОПАСНЫЕ! И им нужны гарантии… Ау! Ты меня, вообще, слушаешь?

Художник-реставратор отложил нож и принялся полировать странного вида деревянную штуковину, с которой возился весь последний месяц. Он что-то мурлыкал себе в бороду.

– Оставь ты свою финтифлюшку! Ему о серьезных вещах, а он дурью мается… Когда ж ты повзрослеешь? Эти твои деревяшки – детский сад. Ей-богу, даже неловко. Ведь ты бригадир, на тебя наши студиозусы смотрят…

Профессор был прав. Его ученик, похоже, застрял в детстве. Все свободные часы, всё внерабочее умение он использовал для постройки плавающих безделок. Не кораблей, нет (такое хобби как раз не вызвало бы удивления), а чего-то совершенно невразумительного. Точнее всего было бы называть эти изделия «предметами». Причем, размера немаленького: отдельные экземпляры доходили до полуметра в длину. Детали для них реставратор Саша вырезал из сосны, затем пропитывал специальным составом, чтобы сохранялись они долгие годы… он ведь классный химик, помимо прочих достоинств, – в вопросах химии, кстати, и не сошелся с деловыми партнерами профессора Лямзина… так вот, вырезал подолгу, тщательно шлифовал, иногда расписывал, если того требовал художественный замысел, в общем, расходовал кучу сил и времени, прежде чем один-единственный предмет появлялся на свет.

Самое странное, что эти штуковины прекрасно держались на плаву – благодаря весьма изобретательной конструкции.

– …Для сувениров они громоздки, для детских игрушек – слишком декоративны, для произведений искусства – топорны и вульгарны, – говорил профессор. – У них отсутствует функция, они изначально никому не нужны. Это никчемУшки, Саша. Дурь – она и есть дурь…

Похожие речи разгоняли тишину над рекой буквально каждый вечер. Начальник экспедиции подсаживался к чудаковатому бригадиру, подставив закату рыхлый торс, и начинал размышлять вслух… Между тем, художника-реставратора ничуть не беспокоило отсутствие смысла в его работах. Просто каждая изготовленная им «никчемушка» воплощала какое-либо красивое слово. Закончив очередное плавсредство, умелец писал это слово на борту. И уже давно его рука вывела «Любовь», «Совесть», «Чудо», «Река» (названия пошловаты, зато точны), а в голове его бродило еще много подходящих слов, просясь наружу, вот почему он брался за инструмент…