Читать книгу Что у инока в кармане? - Александр Сергеевич Каунников - Страница 2

«Керосинка светит тускло…»

Керосинка светит тускло.

На столе вскипевший чайник.

И в ладонях заскорузлых

Я держу миндальный пряник.

Печь. Дрова трещат уныло.

Чай сегодня из варенья.

За окном мороз. Простыл я —

Никакого настроенья.

В деревнях всегда зимою

Одиноко. Вечерами,

Снежной ветренной порою,

Пронесётся за дворами

Будто вихорь – я в волненьи

Перед образом креститься

Становлюсь, шептать моленье…

Чаю хочется напиться —

Всё держу миндальный пряник.

Вечер. Печка. В доме тихо.

Нужен только подстаканник.

И минуй меня всё лихо…

«Крепкий чай для путника…»

Крепкий чай для путника спасенье –

Он зимой отогревает душу.

Крепкий чай – источник вдохновения

Для поэта, если тот простужен.

Крепкий чай и рафинад вприкуску –

Для монаха лакомство простое.

Крепкий чай для каждого из русских –

Что-то ведь родное, дорогое.

Чай с баранкой, мёдом, чай с брусникой,

Молоком, вареньем, чай с лимоном…

Чай в России нашей многоликой

В каждой чашке вкусно пахнет домом.

«Нам было лет, наверное, по пять…»

Нам было лет, наверное, по пять —

Тогда, в дни детства нежно-озорного,

Любили мы кораблики пускать,

И обгонял в ручье один другого.

Теперь мы выросли, и всё уже не так,

Теперь не бегаем мы босиком по лужам,

Попасть боимся мы нечаянно впросак,

И тот ручей давно уж нам не нужен.

Но в снах волшебных, снах полночных мы опять

Бежим, смеясь, вприпрыжку, вдоль родного

Ручья, чтоб там кораблики пускать,

Чтоб снова обгонял один другого…

«Помню с детства край знакомый…»

Помню с детства край знакомый,

Край, где пахнет молоком,

Где любимая бабуля

Угощает пирогом.

Помню бабушкины сказки –

Голос нежный говорил

О Елене о прекрасной,

Как Иван Кащея бил,

О царевне о лягушке,

О козлятах и волке…

Жаль, что детства край чудесный

Словно где-то вдалеке.

Не вернуть тех беззаботных,

Милых, радостных минут,

Сказки бабушек любимых

В гости наших деток ждут.

«Снова ночь наступила…»

Снова ночь наступила, и снится мне хутор родимый,

И изба, и плетень, и вот мама стоит у крыльца,

Только сон – это призрак и дым, и родного лица

Мне не видно, не видно мне образ любимый.

А еще снится мне золотая несжатая нива,

Васильки голубые растут средь пшеничных стеблей,

А в кустах – там… там песню поёт соловей,

И по-райски вокруг всё свежо и мило, и красиво.

Вот рассвет, всё исчезло, остался лишь нежный и тонкий

На душе привкус детства – его ни забыть, ни вернуть

Невозможно. Но стоит глаза мне сомкнуть —

Снова снится мне мама, и хутор, и в поле Бурёнка.

Сельское

Здесь нет романтики старинных городов,

Нет мостовых и утренних газет,

Здесь не гудит трамвай под сенью проводов

И коркой не хрустит багет.

И нет романтики здесь снежных гор –

Не тают ледники, шумя ручьями,

Между хребтов глубинных нет озёр,

Не машут мощными орлы крылами.

Здесь, в деревянном небольшом хлеву

Ты чувствуешь себя чуть ближе к небу –

В полночном сне, иль может наяву,

Ты был здесь будто раньше (или не был).

Ты чувствуешь, и ищешь, и понять,

Того, что ищешь, ты пока не в силах.

Но знаешь точно – рядом благодать,

Здесь в стенах этих, так тобой любимых.

Маме

Полночи плёнки проявляя,

На кадре вижу вдруг одном,

Как будто волею случáя,

Знакомый сердцу милый дом.

Дом, где я рос и жил беспечно,

Где детство с юностью прошли –

О нём в душе моей навечно

Воспоминанья залегли.

И яблони в саду я вижу,

И в палисаде астр цветы,

И мамин голос снова слышу:

«Сынок мой милый, где же ты?»

Папе

Рассудок мой не хочет верить,

Что умер ты – и, что ни ночь,

В мир снов откроются мне двери,

И там лишь смогут мне помочь.

Лишь там, во сне, с тобою снова

Поговорить чуть-чуть смогу —

Пусть не запомню я ни слова,

Но сон тот в сердце сберегу.

С тобой во сне растопим печку,

Возьмёмся что-то мастерить,

Посмотрим фильм и сварим гречку…

И будем чай с тобою пить.

А после сна я буду плакать.

Но что тех слёз скупых? – роса.

Слов «вечная Сергею память»

И «он теперь на небесах»

Я не желаю слышать вовсе —

Он жив, покуда жив и я,

Покуда я писать не бросил,

Покуда вертится Земля.

«Куча старых негативов…»

Куча старых негативов… Просто куча…

Люди… Судьбы, взлёты и паденья…

Этот на портрете будто невезучий,

А иной – источник вдохновенья.

Куча старых негативов… Я люблю в них

Вглядываться по вечерам с тоскою,

Всматриваться, вспоминая тот миг,

Час и день, когда с душою

Куча старых негативов – каждый-каждый —

Были сняты мной. И эти люди —

Судьбы, лица, взлёты… Всех однажды

В век эпохи цифровой, наверняка, забудут.

Куча только старых негативов

Сохранит потомству эти лица.

Только груда старых негативов

В прошлое помогут возвратиться.

«Чёрно-белое кино…»

Чёрно-белое кино

Снова вижу я в окно.

Чёрно-белый мелкий дождь

Вызывает в сердце дрожь –

Неужели за окном

Чёрно-бело всё кругом?

Серо всё и всё безлико,

И не слышно птичьих криков.

Чёрно-белых два прохожих

Друг на друга непохожих

Под зонтом под чёрно-белым

Шагом движутся несмелым,

В чёрно-белый чтоб потом

Обогреться зайти в дом.

Чёрно-белое кино –

Надоедливо оно.

Жду когда проснется солнце,

Заглянёт в моё оконце

И прогонит хмурый дождь –

Чтоб унялась в сердце дрожь,

Чтобы снова мира краски

Подарили сердцу ласку,

Чтобы солнца яркий луч

Разогнал всю бездну туч.

И ты тоже где-то ждёшь,

Ждёшь, когда же стихнет дождь,

Ждёшь, когда в душе погода,

Что неладна уж полгода,

Вдруг изменится. – В тот миг

Я окончу этот стих…

Утреннее (Ода кофе)

Болит спина и спать охота,

Как будто бы всю ночь работал,

А утро только началось…

Нет, не мычат коровы дружно,

Пасти гусей совсем не нужно.

И солнце только поднялось –

Так в окна мои ярко светит.

На улице играют дети

(вот кто не спит уж никогда)

И я твержу себе: «проснись!

Проснись и миру улыбнись

И выпей кофе!» – и, о да!

От ароматного напитка

И шоколадной горькой плитки

Я полон сил и снова бодр.

Я поделюсь со всеми счастьем –

Прощайте беды и ненастья;

И с чашкой выхожу во двор.

«Ты в беретке и старом жакете…»

Ты в беретке и старом жакете

Одиноко стучишь на машинке.

Зябнут пальцы в сыром кабинете.

Едкий запах и свет керосинки.

И ничто так не радует жизни,

Как кусок рафинада и кружка

С крепким чаем. Червивою вишней

Угостила соседка старушка.

Этим летом, сырым и холодным,

Солнце прячется робко за тучи,

Будто кто-то из злого народа

Хочет солнце избить иль замучать.

Выпей чаю, родная, согрейся,

Допечатай последние строчки.

Еле слышно, тихонько засмейся,

Посмотрев из окна на листочки.

Видишь, как ими ветер играет –

Бережливо и нежно, как нянька.

За окном уж закат полыхает,

Умолкает бродяга-шарманка.

Выпей чаю. Ты вечером этим

Встретишь счастье, идя по дороге.

Ты в беретке и старом жакете,

Ты – душа моего монолога.

«Девушка с раскосыми глазами…»

Девушка с раскосыми глазами,

Гостья из неведомой страны

С чёрными густыми волосами,

Ветра дочь и сказочной весны,

Что ты ищешь здесь, в краю далёком:

Здесь – вдали от родины своей?

Сердце мне пленила ненароком —

Как теперь мне жить среди людей?

Я не знаю твой язык – печально это:

Не сказать мне и двух слов тебе.

Попросить ли мне знакомого поэта,

Написал чтоб строки о судьбе?

Или попросить художника: картину —

Твой портрет – чтоб мне изобразил?

Чувств моих глубокую пучину

На холсте чтоб кистью воплотил

К девушке с раскосыми глазами,

Гостье из неведомой страны

С чёрными густыми волосами,

Ветра дочери и сказочной весны.

«Хотите знать, как пишутся стихи…»

Хотите знать, как пишутся стихи?

Они порою будто наважденье,

Как порожденье сразу всех стихий,

Как неожиданное головокруженье;

Ещё назад минуту ты не мог

Представить иль подумать о подобном.

Беру я карандаш – и рифмы, слог

Ложатся на бумагу, как удобно

Одним лишь им, в им вéдомом порядке.

Мне остаётся это только записать

В распухшей от листания тетрадке

От частого, да всё вам рассказать.

Бессонница

А с вами бывало такое? —

И хочется спать, но не спишь.

И хочется только покоя,

И в мыслях уже ты храпишь…

И вот уж слипаются веки,

Ложишься в постель – но никак

Не спится. И словно помехи

В твой сонный влезают чердак.

Таращишь глаза среди ночи,

Глядишь в никуда, в темноту.

И спать тоже хочется очень,

Но всё как-то невмоготу.

А мыслей набеги – как будто

Оравы монголов на Русь

(Так может бывало и в Смуту)…

И всё я в постели кручусь.

Кручусь и ворочаюсь. Поздно.

И мыслям пора исчезать.

На небе попрятались звёзды.

Пора бы уже засыпать…

«Ещё, ещё один набросок…»

Ещё, ещё один набросок

Я допишу и лягу спать.

Он не шедевр и он небросок…

А завтра рано так вставать…

Но, в то же время, встав с зарёю,

Ты ощущаешь – рядом Он:

Творец светил и вод с землёю,

Чей трон – бескрайний небосклон.

«Только закрою глаза…»

Только закрою глаза —

Будто с небес гроза —

Каждые полчаса

На кухне часы бьют.

Считают ход лет и минут —

Идут, и бьют, и идут.

Снова время в пути —

С ним ли и нам идти,

Чтоб всеми путями пройти?

Падать и вновь вставать,

Спокойно идти, бежать,

Реку повернуть вспять,

Бороться, плакать, лететь,

Смеяться, болеть, петь,

Идеями всеми гореть.

Но…

Только всё это с утра,

А ночь есть для сна пора.

И эта пусть вся хандра

Никак не заденет вас,

Друзья мои, в поздний час.

Посвящение уличному фонарю

За окном одноногий фонарь

Смотрит сверху на люд проходящий,

Суетливо бегуще-шумящий —

Освещая дорогу, как встарь.

Тротуар освещая, газон,

Освещая кусты барбариса,

Создавая из теней эскизы

Непонятно-причудливых форм.

Что глядишь, одноногий мой друг?

Я с тобою творю этой ночью —

Стихотворный коротенький очерк

О тебе и о том, что вокруг.

Рождественское чудо

Моему крестнику Ярославу,

родившемуся в праздник Христова Рождества

В Рождество ждут каких-то чудес,

Всеми лёгкими праздник вдыхая.

Ждут, когда же, спустившись с небес,

В дом войдёт тихо вестник из рая.

Принесёт в этот мир тишину,

Принесёт нам семейное счастье

И ненастья отгонит волну,

Защитит нас от всякой напасти.

Но счастливее всех в Рождество

Тот, чей первенец в праздник родится —

И тогда ждёт семью торжество,

Ангел в дверь тихо к ним постучится.

Улыбнётся младенцу: «малыш,

Знай, отныне навек покровитель

(Ты ещё всех не раз удивишь)

Сам Христос, всего мира Спаситель».

Шум

Нас повсюду преследует шум:

Он в квартирах, на улицах, чтобы —

Я так думаю – напрочь от дум

Нас избавить до самого гроба.

Всё шумит: города, поезда;

Всё шумит: дискотеки и клу́бы.

Может быть, это всё ерунда? —

Только сердце становится грубым.

Сердце просит простой тишины —

Как в деревне весной на рассвете.

Только просьбы его не слышны —

В жутком шуме погрязла планета.

Письмо самому себе

Не расслабляйся, брат-поэт,

Твори и в праздники, и в будни.

Я братский шлю тебе привет —

Ведь путь поэта очень труден.

Ведь ежедневно, каждый час,

Ты должен говорить народу —

И будто бы пророка глас

Бывать всегда. Огонь и воду

Пройти в стихах и уцелеть.

Писать, писать, писать – и много!

И рифмой в облака лететь,

Лишь в облака твоя дорога.

Когда коснёшься облаков —

То вспомни сразу мир наш бренный;

Что мир – он ждёт твоих стихов.

Пиши уже, лентяй презренный!

Люди-гаджеты

Порою снятся мне из будущего сны,

Фантазий непонятных мне полны.

И в них живут людей те поколенья,

Для коих с вами мы невероятно древни.

О нас тем людям нечего сказать —

От нас тем людям ничего не взять:

Ни фотографий, писем, дневников…

Для них мы homo kiberus. Таков

Наш в сущности сейчас портрет —

Да-да, таков, не говорите "нет"!

Мы люди-гаджеты – наш электронный мозг

Лишь источает в небо электронный смог.

Народ без рукописей, без историй,

Мы поколенье мимолётных стори,

Хранящее всё где-то в "облаках",

Исчезнуть обречённое в веках.

Шутка

На окраине галактик и миров,

Далеко: в созвездьи Гончих Псов –

Спрятан мой тайник из странных грёз

Под охраной самых грозных гроз.

Нет-нет-нет, в нём вовсе нету бед,

Гения безумного в нём не хранится бред.

Там лежат стихов моих черновики –

Не достали, не порвали чтоб враги.

«Что же странного, – Вы спросите, – в стихах,

Чтоб хранить их далеко в других мирах?

Неужели автор злобный диссидент?»

«Шутка это всё» – вот мой ответ.

«Фа-диезы, си-бемоли…»

Фа-диезы, си-бемоли,

Лиги, такты и триоли –

Тяжело же мне в ученье

Одолеть сих знаков чтенье.

Выпью чаю, отдохну,

А потом опять начну –

Гендель, Глинка, Бах и Лист.

Полька, вальс, кадриль и твист.

Круг тональностей квинтовый,

Ключ скрипичный, ключ альтовый…

Ничего не понимаю,

Что мне делать – я не знаю.

Нет, не быть мне музыкантом

И не петь в квартете альтом.

Да и что мне тот квартет,

Если я в душе – поэт.

Разговор с котом

В летней кухне ежечасно

Бьют старинные часы.

Кот мурлыкает напрасно —

Не получит колбасы.

Пост, дружище, – только мыши

Рацион пополнят твой:

Слышишь, бегают по крыше

Всей мышиною ордой?

Для меня ж пока картошка

И соленый огурец

Заменяют понемножку

Мясо, шпик и холодец.

Скоро, скоро праздник встретим —

Потерпи, пушистый брат.

Будем есть с тобой котлеты,

Пиво пить на брудершафт.