Читать книгу Озорной Пушкин - Александр Сергеевич Пушкин, Александр Пушкин - Страница 14

С пятнадцатой весною,

Как лилия с зарею,

Красавица цветет;

Все в ней очарованье:

И томное дыханье,

И взоров томный свет,

И груди трепетанье,

И розы нежный цвет.

Все юность изменяет!

Уж Лилу не пленяет

Веселый хоровод;

Одна, у сонных вод,

В лесах она таится,

Вздыхает и томится,

И с нею там Эрот.

Когда же, ночью темной,

Ее в постеле скромной

Застанет тихий сон,

В полуночном молчаньи,

При месячном сияньи,

Слетает Купидон

С волшебною мечтою,

И тихою тоскою

Исполнит сердце он —

И Лила в сновиденьи

Вкушает наслажденье

И шепчет: «О Филон!»

Кто там в пещере темной,

Вечернею порой,

Окован ленью томной,

Покоится с тобой?

Итак, уж ты вкусила

Все радости любви;

Ты чувствуешь, о Лила,

Волнение в крови,

И с трепетным смятеньем,

С пылающим лицом,

Ты дышишь упоеньем

Амура под крылом.

О жертва страсти нежной,

В безмолвии гори!

Покойтесь безмятежно

До пламенной зари!

Для вас поток игривый

Угрюмой тьмой одет

И месяц молчаливый

Туманный свет лиет;

Здесь розы наклонились

Над вами в темный кров,

И ветры притаились,

Где царствует любовь…

Но кто там, близь пещеры,

В густой траве лежит?

На жертвенник Венеры

С досадой он глядит;

Нагнулась меж цветами

Косматая нога,

Над грустными очами

Нависли два рога.

То Фавн, угрюмый житель

Лесов и гор крутых,

Докучливый гонитель

Пастушек молодых.

Любимца Купидона —

Прекрасного Филона

Давно соперник он…

В приюте сладострастья

Он слышит вздохи счастья

И неги томный стон.

В безмолвии несчастный

Страданья чашу пьет

И в ревности напрасной

Горючи слезы льет.

Но вот ночей царица

Скатилась за леса,

И тихая денница

Румянит небеса;

Зефиры прошептали —

И Фавн в дремучий бор

Бежит сокрыть печали

В ущельях диких гор.

Одна поутру Лила

Нетвердою ногой

Средь рощицы густой

Задумчиво ходила.

«О, скоро ль, мрак ночной,

С прекрасною луной

Ты небом овладеешь?

О, скоро ль, темный лес,

В туманах засинеешь

На западе небес?»

Но шорох за кустами

Ей слышится глухой,

И вдруг – сверкнув очами,

Пред нею бог лесной!

Как вешний ветерочек,

Летит она в лесочек,

Он гонится за ней —

И трепетная Лила

Все тайны обнажила

Младой красы своей;

И нежна грудь открылась

Лобзаньям ветерка,

И стройная нога

Невольно обнажилась.

Порхая над травой,

Пастушка робко дышит,

К реке летя стрелой,

Бег Фавна за собой

Все ближе, ближе слышит.

Отчаянья полна,

Уж чувствует она

Огонь его дыханья…

Напрасны все старанья:

Ты Фавну суждена!

Но шумная волна

Красавицу сокрыла;

Река – ее могила…

Нет! – Лила спасена.

Эроты златокрылы

И нежный Купидон

На помощь юной Лилы

Летят со всех сторон;

Все бросили Цитеру,

И мирных сел Венеру

По трепетным волнам

Несут они в пещеру —

Любви пустынный храм.

Счастливец был уж там…

И вот уже с Филоном

Веселье пьет она,

И страсти тихим стоном

Прервалась тишина.

Спокойно дремлет Лила

На розах нег и сна,

И луч свой угасила

За облаком луна.

VI. Фиал

Поникнув головою,

Несчастный бог лесов

Один с вечерней тьмою

Бродил у берегов:

«Прости, любовь и радость! —

Со вздохом молвил он, —

В печали тратить младость

Я роком осужден!»

Вдруг из лесу румяный,

Шатаясь, перед ним

Сатир явился пьяный

С кувшином круговым;

Он мутными глазами

Пути домой искал

И козьими ногами

Едва переступал;

Шел, шел и натолкнулся

На Фавна моего, —

Со смехом отшатнулся,

Склонился на него…

«Ты ль это, брат любезный? —

Вскричал Сатир седой, —

В какой стране безвестной

Я встретился с тобой?»

«Ах! – молвил Фавн уныло, —

Завяли дни мои!

Все, все мне изменило,

Несчастен я в любви».

«Что слышу? от Амура

Ты страждешь и грустишь,

Малютку-бедокура

И ты боготворишь?

Возможно ль? Так забвенье

В кувшине почерпай

И чашу в утешенье

Наполни через край!»

И пена засверкала

И на краях шипит,

И с первого фиала —

Амур уже забыт.

Кто ж, дерзостный, владеет

Твоею красотой?

Неверная, кто смеет

Пылающей рукой

Бродить по груди страстной,

Томиться, воздыхать

И с Лилою прекрасной

В восторгах умирать?

Итак, ты изменила?

Красавица, пленяй,

Спеши любить, о Лила!

И снова изменяй.

Что, Лила, что с тобою?

В пещерной глубине,

Сокрытая тоскою,

Ты плачешь в тишине;

Грустишь уединенно,

И свет тебе постыл.

Где ж сердца друг бесценный?

Увы, он изменил!

Прошли восторги, счастье,

Как с утром легкий сон;

Где тайны сладострастья?

Где нежный Палемон?

О Лила! вянут розы

Минутныя любви:

Познай же грусть и слезы —

И ныне терны рви!

В губительном стремленьи

За годом год летит,

И старость в отдаленьи

Красавице грозит.

Амур уже с поклоном

Расстался с красотой,

И вслед за Купидоном

Веселья скрылся рой.

В лесу пастушка бродит

Печальна и одна.

Кого же там находит?

Вдруг Фавна зрит она.

Философ козлоногий

Под липою лежал

И пенистый фиал,

Венком украсив роги,

Лениво осушал.

Хоть Фавн и не находка

Для Лилы прежних лет,

Но вздумала красотка

Любви раскинуть сеть:

Подкралась, устремила

На Фавна томный взор

И, слышал я, клонила

К развязке разговор.

Но Фавн с улыбкой злою,

Напеня свой фиал,

Качая головою,

Красавице сказал:

«Нет, Лила! я в покое —

Других, мой друг, лови;

Есть время для любви,

Для мудрости другое.

Бывало, я тобой

В безумии пленялся;

Бывало, восхищался

Коварной красотой,

И сердце, тлея страстью,

К тебе меня влекло;

Бывало… но, по счастью —

Что было, то прошло».