Читать книгу Полное собрание стихотворений - Александр Сергеевич Пушкин, Александр Пушкин - Страница 10

По камням гробовым, в туманах полуночи,

Ступая трепетно усталою ногой,

По Лоре путник шел, напрасно томны очи

Ночлега мирного искали в тьме густой.

Пещеры нет пред ним, на береге угрюмом

Не видит хижины, наследья рыбаря;

В дали дремучий бор качают ветры с шумом,

Луна за тучами, и в море спит заря.

Идет, и на скале, обросшей влажным мохом,

Зрит барда старого – веселье прошлых лет:

Склонясь седым челом над воющим потоком,

В безмолвии времен он созерцал полет.

Зубчатый меч висел на ветьви мрачной ивы.

Задумчивый певец взор тихий обратил

На сына чуждых стран, и путник боязливый

Содрогся в ужасе и мимо поспешил.

"Стой, путник! стой! – вещал певец веков минувших: —

Здесь пали храбрые, почти их бранный прах!

Почти геройства чад, могилы сном уснувших!"

Пришлец главой поник – и, мнилось, на холмах

Восставший ряд теней главы окровавленны

С улыбкой гордою на странника склонял.

«Чей гроб я вижу там?» – вещал иноплеменный

И барду посохом на берег указал.

Колчан и шлем стальной, к утесу пригвожденный,

Бросали тусклый луч, луною озлатясь.

"Увы! здесь пал Осгар! – рек старец вдохновенный, —

О! рано юноше настал последний час!

Но он искал его: я зрел, как в ратном строе

Он первыя стрелы с весельем ожидал

И рвался из рядов, и пал в кипящем бое:

Покойся, юноша! ты в брани славной пал.

Во цвете нежных лет любил Осгар Мальвину,

Не раз он в радости с подругою встречал

Вечерний свет луны, скользящий на долину,

И тень, упадшую с приморских грозных скал.

Казалось, их сердца друг к другу пламенели;

Одной, одной Осгар Мальвиною дышал;

Но быстро дни любви и счастья пролетели,

И вечер горести для юноши настал.

Однажды, в темну ночь зимы порой унылой,

Осгар стучится в дверь красавицы младой

И шепчет: «Юный друг! не медли, здесь твой милый!»

Но тихо в хижине. Вновь робкою рукой

Стучит и слушает: лишь ветры с свистом веют.

"Ужели спишь теперь, Мальвина? – мгла вокруг,

Валится снег, власы в тумане леденеют.

Услышь, услышь меня, Мальвина, милый друг!"

Он в третий раз стучит, со скрыпом дверь шатнулась.

Он входит с трепетом. Несчастный! что ж узрел?

Темнеет взор его, Мальвина содрогнулась,

Он зрит – в объятиях изменницы Звигнел!

И ярость дикая во взорах закипела:

Немеет и дрожит любовник молодой.

Он грозный меч извлек, и нет уже Звигнела,

И бледный дух его сокрылся в тьме ночной!

Мальвина обняла несчастного колена,

Но взоры отвратив: "Живи! – вещал Осгар, —

Живи, уж я не твой, презренна мной измена,

Забуду, потушу к неверной страсти жар".

И тихо за порог выходит он в молчанье,

Окован мрачною, безмолвною тоской —

Исчезло сладкое навек очарованье!

Он в мире одинок, уж нет души родной.

Я видел юношу: поникнув головою,

Мальвины имя он в отчаяньи шептал;

Как сумрак, дремлющий над бездною морскою,

На сердце горестном унынья мрак лежал.

На друга детских лет взглянул он торопливо;

Уже недвижный взор друзей не узнавал;

От пиршеств удален, в пустыне молчаливой

Он одиночеством печаль свою питал.

И длинный год провел Осгар среди мучений.

Вдруг грянул трубный глас! Оденов сын, Фингал,

Вел грозных на мечи, в кровавый пыл сражений.

Осгар послышал весть и бранью воспылал.

Здесь меч его сверкнул, и смерть пред ним бежала;

Покрытый ранами, здесь пал на груду тел.

Он пал – еще рука меча кругом искала,

И крепкий сон веков на сильного слетел.

Побегли вспять враги – и тихий мир герою!

И тихо все вокруг могильного холма!

Лишь в осень хладную, безмесячной порою,

Когда вершины гор тягчит сырая тьма,

В багровом облаке, одеянна туманом,

Над камнем гробовым уныла тень сидит,

И стрелы дребезжат, стучит броня с колчаном,

И клен, зашевелясь, таинственно шумит".