Читать книгу Схрон. Дневник выживальщика. Книга 4 - Александр Сергеевич Шишковчук - Страница 8

Я бежал во всю мощь своих неутомимых ног. Нет, не бежал, а ловко и стремительно перемещался через различные препятствия, ну, как тот чувак, в фильме «13 район». Перескакивал конвейеры с вонючей рыбой, уворачивался от крюков, которые на кран-балках перемещали огромные сетки, набитые все той же… правильно, чертовой вонючей рыбой! И всюду, куда бы только не приземлялась моя тактическая подошва, приходилось делать это с особой осторожностью. Все верно, чтобы не поскользнуться на триждыдолбанной под хвост гребанной вонючей рыбе.

Что послужило причиной этой внеплановой тренировки? Сейчас расскажу…

***

Где-то в начале ночной смены мне стало скучно от идиотски-однообразного труда. С Таней не поболтаешь, она уже ушла. Поэтому я решил разговориться с новым соседом. Звали его Виталя, было ему под полтос, лицо грубое, словно вырубленное из гранита не очень умелым скульптором. Квадрат куар-кода смотрелся на нем очень естественно, органично.

– А вот скажи, Виталя, – спросил я, – тебе нравится твоя работа?

Он ответил не сразу. Минуты через три. Я уже думал, не дождусь, так как ни одна эмоция не отражалась на сером его лице, но он сказал, наконец:

– Да. – И снова замолчал.

– Хорошо, понятно, – ответил я минут через пять.

Ничего другого я и не ожидал.

Пришло вдруг понимание. И оно нехило так подрывало мою неистребимую веру в человечество. Я понял, что они все – роботы. Нет, не киборги Минобороны, наподобие Стаса Михайлова. Эти работяги являлись бездумными машинами, потому что в их мозгах крутилась по кругу одна примитивная программа. Работать. Домой. Жрать. Спать. Снова Работать. И нечеловеческий режим адского труда для них, как само собой разумеющееся.

Чтобы опровергнуть эту чудовищную мысль, во время перерыва в курилке я спросил мужиков:

– Слушайте, а никого тут не напрягает, что мы работаем без обеда?

– Дааа… щас бы рассольничку, а потом пюрешку с котлеткой… – мечтательно произнес один из работяг.

Другой возразил:

– Не трави душу, Степан. А ты, новенький, думай, что говоришь! За такие разговорчики запросто можно попасть в черный список. Был пацан – и нет пацана. А то, ишь, какой барин выискался, обед ему подавай! Будь, как все. Есть охота – отрезал рыбы кусок, в соль макнул и дальше работать.

– А двенадцатичасовая смена? – продолжал я. – Никому не кажется, что это дохуя? А куар-коды?

– Да что ты несешь?! Будь благодарен, хоть такая работа есть!

Дальше я спорить не стал, даже о профсоюзе заикаться не буду, ибо бессмысленно. Кто я такой, чтобы бороться с системой? Тем более, всех все устраивает. Уверен, они еще в очередях бились, чтоб эти куары долбанные выбить. Не хотят жить лучше – ну, и насрать. Главное самому выбраться из этого отстойника!

Но, видимо, кто-то донес на меня начальству. Потому что ближе к концу смены подошел охранник и велел идти к Дмитрию Филимонычу. Хех, ну, теперь-то точно уволят, слава Ктулху. Не обращая внимания на ворчание секьюрити, я отправился сначала в раздевалку. С облегчением зашвырнул в угол поганую робу. Умылся. Однако рыбья запашИна настолько въелась, что не помогало даже хозяйственное мыло. Надеюсь, к возвращению в Схрон эта вонь выветрится. Не хочется видеть гримасу недовольства на личике Лены. А то еще закроет безлимитный доступ к телу.

Я быстро забрал шмотки из шкафчика, оделся. Повесив на пояс револьвер, ощутил мощный прилив уверенности. Ну, теперь поговорим с Филимонычем. Можно даже его нахуй послать. Усмехнувшись, я закурил и последовал за охранником в кабинет лысого сатрапа.

Когда вошли, начальник цеха отложил в сторону комикс про человека-паука и мрачно уставился на меня исподлобья.

– Я гляжу, переоделся уже? Тебя разве кто-то отпускал, Аркадий?

– Да, блин! И так сверхурочно работаю, почти целые сутки! Или что, на третью смену остаться прикажете?! – возмущенно ответил я.

– Ты мне тут поори еще! – рявкнул Филимоныч.

В кабинет заглянул охранник.

– Все в порядке?

– Прикрой дверь, Федырыч, – велел начальник.

– Печать-то мне поставите о медотводе? – спросил я. – Все ж нормально отработал. И это… аванс бы…

Дмитрий Филимоныч с сопением выбрался из-за стола. Массивная, как у моржа, фигура закрыла свет лампочки. Может, пора уже применить револьвер?

– А теперь слушай сюда, Аркаша… – сказал он. – Или, как там тебя зовут на самом деле? Я ведь навел справки через комендатуру. Никакого Аркадия Скворцова в городе не числится.

– Это, наверно, какая-то ошибка. – Я отступил на шаг.

– Еще и смуту наводишь среди рабочих! И куар-кода у тебя нет! Откуда ты? Партизаны? Сопротивление? Сектанты? Ну?

Начальник попытался ухватить меня за ворот, но я отскочил, опрокинув стул. Задрав пальто, выхватил пушку.

– Шпиён! – радостно воскликнул Филимоныч. – Как я и думал. Но ты пистолетик-то брось. Наряд уже едет. Да нет же, они уже, наверно, здесь. Лучше сдавайся. На Арене будет хоть какой-то шанс. А будешь сопротивляться, амеры пристрелят, как бешеного пса!

– Заткнись, жирный! – сказал я. – Руки за голову, к стене! Быстро!

– Да пошел ты! Не выстрелишь, кишка тонка, я же вижу! Федырыч! – крикнул он.

И попер на меня, расставив хапалки.

Бах!

Заглянувший охранник с ужасом уставился на залитый кровью пол, по которому катался, подвывая, начальник цеха. Пуля пробила борову ногу. Не жмур, но тоже неплохо. Федырыч еще только тянулся к рации, когда я, перепрыгнув Филимоныча, бросился к выходу. Охранник попытался задержать, но мой быстрый хук слева остудил его планы.

Бля, не поставят штампик в справку! Хреново! Выскочив за дверь, я, как ветер, понесся по коридору в сторону цеха. Где-то там выход наружу. На свободу. Но едва оказался среди шума и вони производства, увидел группу вооруженных янки. Вел их другой охранник, тот, что с усами. Я тут же развернулся, меняя вектор движения.

– Это он! Ловите его, ловите!

– Стоять, сука!

– Брось оружие, ублюдок!

Похрен на ваши вопли. В плен я точно не сдамся! Какой-то рабочий тащился навстречу с полной корзиной рыбьих кишок и прочих внутренностей. Резким толчком я выбил ее из рук, опрокидывая гадкое содержимое корзины на пол. Дальше! Вперед! Топот ног за спиной сменился шлепками вперемешку с отборным матом. Оглянувшись, я лицезрел кучу пендосов, барахтающихся в поганой слизи.

Рабочие тоже пытались меня ловить. Вот один сделал подножку. Прыжок! Удар в лицо отправил пролетария на больничный. Жирная тетка бросилась наперерез. Наверно, рассчитывает на премию? Да вот хрен! Ловкий бросок через бедро, и бабища с визгом улетела в огромный чан с тухлой рыбой. Снова топот ног сзади. Я нырнул в боковой проход между конвейером и ящиками с упакованной сельдью. Группа работяг впереди бросилась врассыпную, увидав мой грозный револьвер. Снова поворот. Направо! Теперь налево! Надо оторваться от погони, вырваться уже из этого затхлого цеха.

Неожиданный удар в спину чуть не сбил меня с ног. Револьвер выскользнул из ладони, отлетев на несколько метров. Развернувшись на месте, я принял боевую стойку и встретился взглядом с Виталей. С невозмутимым лицом он раскручивал над головой черного двухметрового угря. Так вот чем огрел меня, сволочь! Гребанный предатель! Мы же работали вместе!

Выпад! Увернувшись, я метнулся вперед, сокращая дистанцию. Но скользкая рыбина, совершив оборот, мокро ударила с другой стороны. В голове помутнело. Я отлетел в сторону, сделал перекат и вновь чуть не попал под раздачу. Только и успевал уворачиваться. Бля, гомон погони все ближе! И тут удача повернулась лицом. На очередном перекате рукоять револьвера, будто сама, скользнула в руку. Стремительно развернувшись, я выстрелил. Виталя замер. Его каменное лицо впервые исказилось. Он с удивлением смотрел на рыбий хвост в руке. Угорь, смачно шлепнув, приземлился рядом.

Вскочив на ноги, со скоростью пули я помчался к выходу. Начиналась утренняя пересменка. Распихивая рабочих, я протиснулся к проходным. Яростным прыжком перемахнул турникет, выскочил за периметр и… столкнулся нос к носу с тем самым негритосом, что изловил меня на рынке. Но теперь он был один. Стоял возле Хаммера, караулил, наверно. Только что прикуренная сигарета выпала из его рта. Надо отдать должное выучке пендоса. «Эмка», небрежно висящая на плече, в доли секунды оказалась в его руках. Но мой револьвер бабахнул раньше.

Прохожие в ужасе шарахнулись от брызнувших из-под натовской каски мозгов и осколков черепа. Не оглядываясь, я пересек улицу, шмыгнул в проулок. Ништяк, свобода! Но только куда теперь? Где укрыться? Позади завыли сирены. Блять, прямо как в GTA. Еще и вертушку, поди, поднимут! Топот десятков ног. Больше я не оглядывался.

– Туда! Он свернул туда! – орал какой-то пендосский прихвостень.

Я тут же свернул в другой переулок. Да они все тут прихвостни! Это же ясно, как божий день.

Пробегая мимо дома, я услышал:

– Аркадий!

Это было так неожиданно, что я остановился.

– Таня?

Девушка стояла возле подъезда старенького двухэтажного дома. На работу пошла, видимо.

– Сюда! Скорее! – схватив за рукав, она втащила меня в подъезд.

Старая дверь на пружине хлопнула, отрезав от внешнего мира. Блин, а если кто-то увидел, куда я забежал? Тогда я в западне. Взведя курок, глянул в дверную щель. По улице мчались пендосы в броне, местные дружинники, и вроде, даже работяги с завода, судя по запаху. Я отпрянул от двери, уткнувшись в темноте во что-то теплое, мягкое. Таня. Совсем забыл про нее. Я ощущал горячее дыхание возле уха.

– Идем ко мне, Аркашик, – шепнула она.