Читать книгу Болотов и Богородицк - Александр Сергеевич Стрекалов - Страница 1

От автора

Работа посвящена описанию наиболее значимых моментов из жизни и творчества великого русского учёного и агронома, селекционера, ландшафтного дизайнера и архитектора-градостроителя, просветителя-энциклопедиста, историка и яркого и незаурядного литератора, по «Запискам» и книгам которого можно достаточно полно и глубоко изучить XVIII век. А ещё: инженера, художника и целителя, журналиста, отменного организатора-управляющего и экономиста, и, одновременно, замечательного, добрейшей души Человека, оставившего неизгладимый след в науке и культуре русского народа, сравнимый с деятельностью М.В.Ломоносова; но незаслуженно забытого историками, биографами и беллетристами. Виною чему, как теперь представляется, был его твёрдый и независимый характер, патриотизм и аскетизм, человеколюбие и нежелание проливать кровь; как и гнуть спину перед сильными мира сего, – что никому и никогда не нравится и не прощается, считается тяжким грехом…

Почему Андрей Тимофеевич был надолго забыт, сознательно вычеркнут кем-то из Большой литературы и либеральной антирусской Истории? – очень легко понять на примере ельцинской перестройки, или приватизационной вакханалии и казнокрадства 1990-х годов, многим современным читателям очень хорошо знакомым. Как та же Чернобыльская трагедия, потрясшая мир, или гибель подлодки «Курск» со всем её героическим экипажем. Люди, которым теперь от сорока лет и старше, должны ещё отлично помнить, что вытворяло тогда лихое ельцинское окружение, какой разор и грабёж учинило в стране, потеряв всякий стыд и совесть, а часто и облик человеческий, если он у них вообще был. Как оно, окружение, резало по живому, приватизировало и прибирало к рукам огромные “дымящиеся” куски бывшей советской общегосударственной собственности: алюминиевые, сталелитейные и металлургические комбинаты, урановые, угольные, алмазные и золоторудные копи, нефтяные и газовые месторождения, заводы и фабрики, авто- и авиакомпании, самые лакомые гектары богатейшей российской земли с лесами и озёрами в придачу, дома отдыха, пионерские лагеря, здравницы и санатории, кинотеатры и клубы, госдачи. В дележе и грабеже бесхозных советских богатств тогда участвовали все, кто имел власть, или был близок к власти, – и кремлёвские вороватые чиновники самого высокого ранга, подельники Первого президента из его Администрации, и министры всех уровней и мастей, сенаторы и губернаторы с олигархами и банкирами вперемешку, и мэры новой и “свободной России” вместе со своей многочисленной челядью; и даже деятели культуры – режиссёры, актёры, писатели и поэты либерального лагеря и окраски, даже и они. Люди, то есть, сильные мира сего, хищники, рвачи и деляги, которые своими административными и финансовыми ресурсами, славословием, патологическим холуйством и лизоблюдством обеспечивали клану Бориса Ельцина мощную поддержку и идеологическое прикрытие в течение десяти лет, а народу промывали мозги хвалёной западной демократией, свободным и сытым рынком и общечеловеческими ценностями. Большинство из них теперь на слуху, в шоколаде и в списке Форбса. Понимай: при больших делах и должностях, многомилионных состояниях и славе, и уже при новом президенте – В.В.Путине, которого они тоже поддерживают, как и Бориса Ельцина. Их, всех этих жуликов-казнокрадов, лизоблюдов, моральных уродцев и холуёв, до небес превозносит российское телевидение и пресса как образец морали и нравственности, и умения красиво и круто жить, по Давосам, Куршавелям и Ниццам мотаться и тусоваться. Они – в фаворе Жизни и Истории.

А теперь напрягите память, уважаемые читатели, и попробуйте вспомнить тех, кто реформам Ельцина противостоял, сопротивлялся из последних сил и в грабеже и дележе народных богатств не участвовал. А самого запойного, зомбированного и полоумного президента поносил на чём свет стоит, пытался отстранить от власти. Говорят и пишут теперь про них? славят наши продажные телеведущие и либеральные писаки и журналисты? Имеют они, противники воровского режима, хоть какой-то доход, кроме нищенской пенсии?… Не утруждайте себя, друзья! Всё равно не вспомните. Потому что таких оппозиционеров нет, в природе не существует (Зюганов и Жириновский не в счёт: оба они – клоуны). А ведь в 90-е годы их было сотни, а может и тысячи, – если вспомнить, опять-таки, оппозиционную прессу тех лет, да и те же митинги… Но всех их вычеркнули из Истории родной страны по приказу “свыше”. Надеемся – не навечно…

Такая же петрушка и с А.Т.Болотовым произошла, точно такая. Ему тоже довелось пережить переломный момент Истории – государственный переворот лета 1762 года, когда петербургские масоны-гвардейцы, сговорившись, отправили на тот свет законного Императора Петра III – и дружно перекрестились, свечки в храмах поставили. После чего посадили на Российский Трон похотливую и пошлую дуру под именем Екатерина II, живую куклу-марионетку, настоящую лярву, змею, не говорившую даже по-русски и презиравшую мать-Россию до глубины души. Правительницу по названию, не по факту, от которой пользы стране было не больше, чем от комара, – только вред один, только фантастические финансовые растраты и убытки, повсеместная раздача земли любовникам и разграбление монастырей, как и окончательное закрепощение простого русского народа дворянами-помещиками. Да ещё и тотальное насаждение дьявольского масонства на русской земле вместо Древнего Православия, полное уничтожение самобытной Русской Культуры и Традиций, фактический запрет Языка, который стал после этого языком простолюдинов на многие-многие годы – не языком знати. Всё это идёт от неё, от Екатерины II, вражины лютой и лицемерной, которую до сих пор, однако, те же братья-масоны славят на все лады. Её саму и её прозападное окружение: махровых взяточников-казнокрадов её Императорского Двора, цареубийц-душегубов, хапуг и ярых человеконенавистников-крепостников, хозяев “крещёной собственности”, фамилии которых даже не хочется произносить – марать ими бумагу.

И за эти свои пошлые и совершенно бредовые панегирики наши либеральные историки имеют от власти всё: космические оклады, академические звания и положение, неограниченный выход книг и статей в печати массовыми тиражами, немыслимые гонорары. И такой маразм и кошмар, наверное, только в России возможен, когда до небес превозносят душегубов, мерзавцев и негодяев, народных тиранов, мздоимцев и упырей. А Героев и патриотов или дружно замалчивают и не замечают, или же густо грязью пачкают из года в год – в назидание всем остальным: чтобы не думали их последователи-потомки ходить, по примеру отцов, по патриотическим стёжкам-дорожкам. Только по либеральным, прозападным.

Так вот, ухари-палачи гвардейцы, что возвели на царство Екатерину, также (как и деятели-приватизаторы 1990-х годов) дружно принялись тогда рвать на части страну: целые уезды себе под шумок отхватывали в личное пользование и владение с десятками тысяч крепостных крестьян, за счёт которых они все потом сытно и привольно жили. Сдирали три шкуры с бесправных крепостных холопов, рабов по сути, на рынках торговали ими, насиловали в банях, секли на конюшнях до смерти – и были все молодцами. Представляете! Вошли в Историю как крупные государственные деятели, как герои, якобы облагодетельствовавшие страну и народ, избавившие её от “тирана”. В гробу бы видеть их всех – таких радетелей и благодетелей!!!…

Болотов Андрей Тимофеевич: в то время – флигель-адъютант у генерал-полицеймейстера Санкт-Петербурга, – в перевороте не участвовал. Его братья Орловы к этому паскудному и кровавому делу не привлекли, зная его миролюбивый и человеколюбивый характер, порядочность, веру и честь… И масоном он не был, не мог быть. По определению, что называется. Потому что любой масон – от самого мелкого до высокопоставленного, – это тупая и жалкая марионетка, бездушная машина, робот, послушное орудие Князя мира сего – Господина Дьявола, родного брата Кромешной Темноты, Паразитизма, Вырождения и Смерти.

Люди же, гении и творцы уровня Ломоносова и Болотова, тупыми марионетками не бывают никак. И тоже по определению. Их с Дьяволом ничто не связывает и не роднит: не Его они поля ягодки. Наоборот, они, как Божьи Светильники или посланцы Неба, открывают доверчивым и чистым людям к Богу и Свету самый короткий и надёжный путь, к чистой и праведной Жизни, наполненной жаждой Познания, Созидания, Творчества. А от Темноты, Вырождения и Смерти они отваживают самым решительным и строгим образом, от тёмных личностей и паразитов всех уровней и мастей… Потому-то масоны от них как черти от ладана все и шарахаются. И ненавидят всеми фибрами души…

Итак, блестящий офицер-гвардеец Болотов в заговоре не участвовал, законного Императора не свергал, человеческой кровью руки и душу свою не испачкал, не испоганил. Мало того, сразу же после переворота, который он и не понял, и не принял, и не одобрил, скорее всего, Андрей Тимофеевич вышел в отставку и с чистой совестью уехал в своё родовое имение Дворяниново, что под Тулой, – уехал книги писать и заниматься наукой, любимой агрономией в частности. В грабеже и дележе страны, сознательно вторично скажем про этот наиважнейший факт биографии и подчеркнём его, он замечен не был. Бедным родился, бедным и прожил жизнь. Но зато Духом необычайно крепким, Божьей Правдой и Верой.

Ну и чего, скажите, про таких небожителей-праведников и твёрдых бессребреников нашим либеральным критикам и историкам писать? на кой ляд им таких совестников-правдолюбов славить? – если стоицизм, аскетизм, гуманизм и патриотизм в их гнилой и продажной среде не в почёте. Им упыри алчные и тупые, ради денег на всё готовые, куда больше милей и родней, палачи-цареубийцы и революционеры. И не Богу служат и всегда служили они, а Мамоне…

«Велико есть дело смертными и преходящими трудами дать бессмертие множеству народа, соблюсти похвальных дел должную славу и, пренося минувшие деяния в потомство и в глубокую вечность, соединить тех, которых натура долготою времени разделила». М.В.Ломоносов

«…гордость деяниями предков, нераздельная от обязательств перед потомками, становится чувством наследственного бессмертия, способного заживлять смертельные раны, превозмогать любую боль, а всего лишь моральное превосходство над противником превращать в превосходство численное». Л.М.Леонов

«Пример Андрея Тимофеевича Болотова, сумевшего преодолеть многочисленные препятствия и заняться любимым делом, его непрестанный труд, постоянная мыслительная работа, его энциклопедические знания, радение о благе Отечества дороги нам всем и поныне». В.Н.Ганичев

«Но моя родимая землица

Надо мной удерживает связь.

Память возвращается как птица

В то гнездо, в котором родилась».

Н.М.Рубцов

1

Сохранилась легенда, что когда-то давным-давно, в 60-х годах XVIII столетия, Екатерина II, только-только получившая тогда Престол Государства Российского из рук гвардейцев-заговорщиков и решившая проехаться – в порядке ознакомления!!! – по свалившейся на неё Империи в сопровождении любезного её пылкому сердцу Гришеньки Орлова, одного из главных участников заговора по свержению Императора Петра III, – Екатерина посетила в ту первую свою поездку по стране и мою родину, располагавшуюся на южной окраине тогдашней Московской губернии, по соседству с Куликовым полем. Проезжая по нашим местам, она, по преданию, остановилась передохнуть на левом крутом берегу небольшой речушки со странным и смешным названием Уперта, на развалинах древней сторожевой крепости Богородицк, что с середины ХVI столетия надёжно оберегала Москву от набегов крымских и ногайских татар, а потом постепенно выродилась и пришла в негодность.

Старожилы утверждали, с жаром пересказывая друг дружке и собиравшейся вокруг них детворе доставшееся в наследство предание, что, выйдя тогда из кареты, Екатерина будто бы была прямо-таки очарована красотой, что царственным её очам открылась, поражена и покорена ею, до дрожи внутренней доведена, до оторопи. Противоположный пологий берег, куда упал её зоркий и расчётливый взгляд и где задержался надолго, был сплошь неказистой, но необычайно густой и живучей травкой богородкой покрыт словно дорогим паласом и медленно поднимался вверх на многие сотни метров, образуя этакий расплющенный холм с идеально-ровной поверхностью; или книгу огромную и дорогую, на природной подставке лежавшую, ежели на метафоры переходить, на фигуры речи, видимую с высокого берега совершенно отчётливо, до мелочей – до кустиков, рытвин и бугорков и всех её насельников-обитателей. Там беспорядочно были раскиданы ветхие избы крестьян, почерневшей соломою крытые, меж которыми вольно разгуливали с гордо поднятыми головами сытые куры и гуси, а поблизости мирно паслись коровы, овцы и лошади возле воды, дремали под прибрежными кустиками животами вверх одинокие бородатые пастухи, жители деревушки. Всё было мило, компактно, уютно; всё лежало перед тобой как на волшебном блюдечке. До всего, при желании, можно было бы докричаться, грозно помахать рукой, чтобы навести порядок.

А какая была широтища вокруг! воздух целебный и терпкий! какое раздолье душе! Как кружилась и звенела, наверное, у молоденькой Катеньки её прелестная белокурая головка, обдуваемая со всех сторон ядрёным российским ветром, как стучало и больно билось о грудь растревоженное любовью и нахлынувшим счастьем сердце.

«Надо же, какие у вас в России чудные бывают места! – дивилась притомившаяся в дороге императрица, изумлённо оглядываясь вокруг прищуренными маленькими глазками, затёкшие плечи и спину механическими подёргиваниями разминая. – Какие Мать-Природа выкидывает иногда диковинные коленца!… У нас в Германии таких или похожих мест и в помине нет: там у нас бедно, душно и тесно…»

Но не одной лишь окрестной красотой древней русской земли польстилась тогда Екатерина, не одним только райским воздухом, прозрачной речной водой и любовью одурманилась-опьянилась. Сметливая немка, по-видимому, быстро и по достоинству оценила необычайную выгодность тех Богом обласканных мест, сообразив, что ежели тут вот, к примеру, где она со свитою остановилась, построить усадьбу, а на противоположном пологом берегу расселить крепостных крестьян, – то тогда дом каждого барского холопа будет виден как на ладони. Поди плохо, да! Выходи тогда на балкон раз от разу и за всеми приглядывай, не зевай. Ни старост не нужно будет, ни управляющих с бургомистрами, ни других каких дармоедов-надсмотрщиков, жуликов и прохиндеев по определению, за которыми самими нужен глаз да глаз, которые тебя в два счёта обведут-объегорят, по миру пустят с сумой, да ещё и посмеются вдогонку.

А тут они и даром не нужны, как говорится, лишними только будут: тут она и сама, или кто-то из её ближайшего окружения управятся со своим хозяйством. Потому что тут и делать-то ничего не надо будет. Сиди себе только, чаи распивай – и смотри с балкона или в окно, не ленись, примечай заинтересованным взглядом все наличествующие недостатки и упущения. Никто и ничто не скроется от тебя: всё будет соблюдено и учтено в лучшем виде…

«…А что, Гришенька, – покусывая розовые губки в задумчивости, мечтательно обратилась она (по легенде) к сопровождавшему её красавцу и великану Орлову, второму своему советчику-фавориту, которых потом было у неё без счёта, больше чем волос на голове, – а ни построить ли нам здесь небольшой домик в два или три этажа – для забав-пикников, для охоты?… Вот уж где был бы нам с тобою простор и комфорт, майн герц, где нагулялись бы и налюбились вволю…»

Стоявший рядом Орлов, вероятно, замер от неожиданности, соображая в уме, какие выгоды для себя можно было бы выжать из этой Высочайшей затеи. За строительством новой усадьбы для императрицы сразу же увиделись ему огромные, не ограниченные никем и ничем кредиты и соответствующие масштабу стройки барыши, до которых Григорий Григорьевич, как известно, был большой охотник.

«…Воля ваша, матушка, – лукаво пожав плечами, тихо сказал тогда он, хитро улыбнувшись чему-то. – Приказывайте – построим».

А сам про себя подумал, наверное: «Нам, гвардейцам, ведь всё равно: что ломать, что строить – лишь бы к рукам прилипало…»

Сказано – сделано. Тут же на привале, будто бы, был подписан Высочайший указ о закладке нового екатерининского дворца с прилегающей к нему деревней, который сопроводился очередным лихим кутежом с поцелуями, песнями, плясками под гитару. После чего подгулявшую Катеньку стали всем мiром запихивать в карету.

Легенда гласит, что, залезая, она об подножку споткнулась неловко и обронила при этом свой царственный веер, который, на землю упав, так интересно раскрылся, что лучи его перьевые дружно разбежались в сторону предполагаемого на том берегу поселения, будто бы улицы собой обозначив, что в будущем будут в нём.

«Посмотрите! посмотрите! люди! – закричала хмельная императрица, медовухою дармовой опившаяся, обожравшаяся питательной русской снедью, душистыми блинами с икрой и всем остальным, – посмотрите на мой веер все! О, майн гот! это судьба! Вот вам и план, господа, будущей застройки… Слышишь, Гриша?! слышишь?! – стала щепать она за ляжки и за бока усевшегося рядом с ней фаворита, на валявшийся веер показывая, который ещё не успели поднять. – Вот так и построишь наше с тобою гнёздышко, именно так! Это – непременное моё условие…»

Так и построили новую усадьбу для Екатерины: на крутом отвесном берегу дотоле мало кому известной в России речки Уперты, на месте развалившейся Богородицкой крепости со временем возвели величественный двухэтажный дворец на высоком цокольном этаже, украшенный лёгким бельведером и смотровой площадкой на крыше. Западный фасад дворца в центре был отмечен полукруглым выступом, определившим овальные центральные залы здания. Восточный же тыльный и плоский фасад с массивной входной дверью украшал портик из четырёх тосканских колонн, поддерживавших балкон второго этажа, для отдыха предназначенный, для чаепития. В усадебный комплекс входили также возвышавшаяся позади здания башня-колокольня с шикарными въездными воротами и Казанская церковь, расположенная сразу же за кирпичной дворцовой оградой и выполненная, как и сам дворец, в стиле раннего классицизма.

Всё это проектировалось и сооружалось тогда только ещё начинающим столичным архитектором Иваном Егоровичем Старовым (1744-1808), летом 1773 года заложившим первый камень в основание Богородицкой усадьбы. Речку перед дворцом, по его же плану, решено было перегородить плотиною, предварительно расширив русло в заранее определённом месте. В результате чего образовался приличных размеров пруд под окнами возводимого екатерининского особняка, в котором белокаменный красавец-дворец отсвечивался как в зеркале по утрам и вечерам, при восходе и закате солнечном, как бы удваиваясь, увеличиваясь в размерах в эти чарующие моменты и являя с противоположного пологого берега картину прямо-таки чудесную, сказочную.