Читать книгу 10 мифов о КГБ - Александр Север - Страница 4

Одни искренне верят, что в первые годы советской власти именно евреи заняли все ключевые посты в ВЧК-ОГПУ и сделали все для уничтожения русского народа, не забыв при этом и о собственной личной выгоде. В качестве доказательства они приводят выборочный список руководящих работников органов госбезопасности и говорят, что именно эти люди принимали активное участие не только в «красном терроре», но и в репрессиях 1937 года. Другие, наоборот, доказывают с пеной у рта, что иудеев было очень мало в ВЧК-ОГПУ-НКВД и все они погибли в том же 1937 году или были уволены из «органов», а кто-то из них даже репрессирован в конце сороковых годов прошлого века. Фактически, для первых евреи – палачи, а для вторых – жертвы.

На самом деле истина где-то посредине. Евреи были одновременно палачами и жертвами. Сначала они достигали высот власти, а потом внезапно скатывались вниз. Тех, кому повезло, просто увольняли из «органов». Ну, а остальных – отправляли в ГУЛАГ или расстреливали. О судьбах евреев – чекистов можно узнать из биографического справочника Вадима Абрамова «Евреи в КГБ»2.

К сожалению, пока нет аналогичных монографий по высокопоставленным чекистам – представителям других национальностей. Например, о латышах или поляках. Хотя представители этих двух народов в первые годы советской власти сумели занять большинство руководящих постов в ВЧК-ОГПУ. Достаточно назвать имя председателя ВЧК поляка Феликса Дзержинского и его заместителя – латыша Якова Петерса. А вот еврею Генриху Ягоде возглавить органы госбезопасности удалось лишь в 1934 году. Его сменил русский Николай Ежов3, а затем органы госбезопасности возглавил грузин Лаврентий Берия4. Правда, с Николаем Ежовым не все так просто. Во время следствия в 1939 году он признался, что его мать – литовка. На этот факт можно было не обратить внимания, если бы в анкетах 1922 и 1924 годах он не указал, что он «объясняется на литовском и польских языках».

По поводу целенаправленного уничтожения чекистами – евреями русского народа и попыток занять иудеев доминирующее положение в СССР. Это мифы. Сотрудников госбезопасности еврейской, русской, польской, украинской или какой-либо еще национальности не интересовались национальностью подследственного. Если бы все служащие в ОГПУ-НКВД евреи решили объединить свои усилия, то они бы смогли взять Лубянку под свой контроль. Вот только всех их, в первую очередь интересовало личное благополучие и карьера, а только потом интересы своей нации.

Вопреки распространенному мнению евреи в первые годы советской власти не очень охотно шли работать в органы госбезопасности. И дело не только в специфичной славе ВЧК, но и вещах материального порядка. Например, там очень мало платили, а работать за идею могли немногие. Ненормированный рабочий день и тяжелые условия труда, говоря современным языком, были причиной резкого ухудшения здоровья многих чекистов. Другое дело, что, например, в Красной Армии служба в военной контрразведке была безопаснее, чем в подразделениях участвующих в боевых действиях. Хотя, по сравнению с военными чекистами комиссар или политработник ощущал себя более защищенным, чем «особист» (сотрудник военной контрразведки). Первый и на фронт лишний раз старался не выезжать.

Обратимся к официальной статистике. В сентябре 1918 года по данным анкет среди 372 сотрудников управленческого, следственного, оперативного, надзорного, канцелярского и административно— хозяйственного персонала ВЧК было 179 (48,1%) латышей, 113 (30,4%) славян (русских, украинцев и белорусов), 35 (9,4%) евреев, 23 (6,2%) поляков и литовцев, 4 (1,1%) немцев, 3 (0,8%) финна, 2 (0,5%) эстонца, 1 (0,4%) француз, 1 (0,4%) грек и 11 (2,1%) не установленных5.

Среди руководящих работников ВЧК, чти анкеты сохранились, латышей было 113 человек (50,4%), русских, украинцев и белорусов – 58 человек (25,9%), евреев – 27 человек (12,1%)6.

Таким образом, действительно в 1918 году до 70% сотрудников центрального аппарата ВЧК (без учета обслуживающего персонала) были представителями национальных меньшинств. В этом нет ничего удивительного. Ведь они были настроены более радикально по отношению к царскому режиму, чем русские. С 1907 по 1917 год среди сосланных в Сибирь революционеров было только 40% русских, а остальные – представители других национальностей. Если сопоставить количество революционеров определенной национальности с ее общей численностью, то выясниться, что первое место займут латыши – они были в 8 раз активнее русских, затем идут евреи – 4 раза, поляки – 3 раза, армяне и грузины – 2 раза7.

По свидетельству автора книги «Госбезопасность изнутри. Национальный и социальный состав» историка Олега Капчинского: «осенью 1918 года латыши находились во главе многих чекистских подразделений. Так, на конец сентября в Отделе ВЧК по борьбе с контрреволюцией помощником начальника Секретного отделения являлся А. М. Лиде (начальником был русский А. М. Трепалов), начальником следственной части – Э. Э. Линде, оперативной части – Ж. Г. Шимкус, заведующим Бюро контроля печати – В. Я. Забельский, Бюро фотографии – К. И. Яункалн. В отделе по борьбе со спекуляцией следственную и оперативную части возглавляли латыши, соответственно Я. Я. Закис (в начале октября он станет первым заместителем начальника контрреволюционного отдела) и А. Я. Спрадзе. В Иногороднем отделе во главе трех из пяти отделений стояли латыши – Инструкторского – Ю. Ю. Янель, Бюро информации – Я. Ю. Клявин, связи – П. А. Мюллер. Латышами также возглавлялись комендатура (Я. М. Дамбол) и Отдел стратегического уплотнений (Э. И. Карповиц), секретарем которого являлся брат В. Я. Забельского А. Я. Забельский. Почти все вышеупомянутые лица имели дореволюционный подпольный партийный стаж (подавляющее большинство из них являлись членами латышской социал-демократии). Не имевшие же подпольного стажа латыши возглавляли хозяйственные подразделения: финансово-хозяйственный отдел – член партии с 1917 г. А. Я. Раман, а его казначейский подотдел – член партии с 1918 г. А. А. Рутенберг»8.

Латыши в центральном аппарате ВЧК в основном занимали оперативные должности. Так, если сред 42 следователей и заместителей следователей, было 12 латышей и вполне сравнимых с ними по численности русских и евреев, то из 79 человек оперативных работников ВЧК – комиссаров и разведчиков – латышей было 42, русских – 18, а евреев – 79.

Работавшие в центральном аппарате ВЧК латыши с самого начала проявили склонность к мафиозности, или как принято сейчас говорить, к командному стилю работы. Стоило Якову Петерсу стать заместителям председателя ВЧК, как он тут же привлек для работы в центральном аппарате своих земляков, а те, в свою очередь – своих. Вот что об этом пишет Олег Капчинский:

«При анализе анкет переписи служащих ВЧК обращает на себя внимание высокий процент латышей среди курьеров, горничных, посудомоек, сапожников и другого обслуживающего персонала. Из 203 служащих этой категории примерно четверть приходилась на латышей, тогда как на долю поляков немногим более 10 человек, а среди евреев работников обслуживающего персонала, за исключением врачей из Санотдела, практически не было. Здесь сыграло роль стремление чекистов-латышей устроить своих родственников на получение приличных по тем временам пайка и жалованья. Так, у комиссара Отдела по борьбе с контрреволюцией С. В. Вайсберта родители работали в хозяйственном подотделе: отец – сапожником, а мать – судомойкой; а разведчик этого же отдела Н. А. Гравин устроил на службу в хозяйственный подотдел жену и сестру. В итоге в ВЧК образовывались целые латышские семейные кланы. Вполне справедливым выглядит утверждение С. М. Мельгунова, что, занимая особое положение в учреждениях ВЧК, «латыши служат здесь целыми семьями»… Другой причиной высокого процента латышей среди обслуживающего персонала было то, что большинство латышей, поступивших в хозяйственный подотдел, так же как и в другие, являлись членами партии, причем многие из них с дореволюционным стажем. Это давало возможность увеличить его коммунистическую прослойку, поскольку обслуживающие работники других национальностей почти все были беспартийными.

Многие латыши, поступившие в ВЧК в качестве работников канцелярского, хозяйственного и обслуживающего персонала, стремились к занятию более высоких должностей. Так, на вопрос анкеты переписи «Удовлетворяет ли Вас работа в идейном отношении?» приемщица отделения хранилищ Контрреволюционного отдела М. А. Траукман, состоящая в партии с 1916 года, ответила: «Мною занимаемая должность не удовлетворяет, а идейное направление удовлетворяет». Конторщица Финхозотдела О. Ю. Зведре, член партии с 1918 года, в этом пункте анкеты написала: «Желаю активную работу для пользы идей нашей партии». Эти ответы наглядно свидетельствуют о том, что многие чекисты-латыши не только были довольны службой в советском карательном органе, но и стремились сделать в нем карьеру»10.

Ситуация изменилась осенью 1919 года. Среди 158 управленцев и специалистов ВЧК (не считая военных контрразведчиков) было 33 еврея (20,9%), 23 латыша (14,6%), 7 поляков и литовцев (4,4%). Такое резкое увеличение числа евреев объясняется территориальными причинами. Из занятых белогвардейцами областей Украины спешно эвакуировали сотрудников местных органов советской власти, в т.ч. и чрезвычайных комиссий. А учитывая высокую потребность в оперативных и следственных кадрах, эвакуированных сразу же направили на работу в ВЧК.

К концу 1921 года в центральном аппарате и региональных органах ВЧК служило: 77% – русских, 9% – евреев, 3,5% – латышей и 3,1% – украинцев11. При этом среди руководителей региональных подразделений госбезопасности и военной контрразведки высокий процент был прибалтов.

Так в годы Гражданской войны прибалты возглавляли Особые отделы (военная контрразведка):

Восточного фронта – М. Я. Лацис и В. П. Даубэ;

Каспийско-Кавказского фронта – К. И. Грасис и Л. М. Заковский (Штубис);

Южного фронта – О. П. Хинценбергис;

Кавказского фронта – И. И. Теннис и К.И.Ландер;

Прибалты – начальниками Особых отделов армий в годы Гражданской войны:

Туркенстанской армии – В.П.Даубэ;

4-й армии – А. И. Михельсон;

10-й армии – А. М. Дижбит;

12-й армии – П. П. Грюнвальд и И. А. Апетер;

15-й армии – Я. М. Беленкович и Я. К. Берзин;

16-й армии – А. М. Дижбит;

1-й конной армии – Р. Зведерис, затем – А. М. Дижбит;

2-й конной армии – С. С. Турло.

Не меньше прибалтов руководило органами госбезопасности в регионах нашей многострадальной страны, да и не только ее. Например, на Украине. Здесь, как известно, председателем Всеукраинской ЧК с апреля по август 1919 года был латыш Мартен Иванович Лацис, настоящее имя которого, как известно, Ян Пидрикович Судрабс.

В украинских губерниях местные ЧК возглавляли прибалты:

Киевскую – Ж. Ф. Девингталь;

Екатеринославскую – Д. Ф. Маздревич, Г. Ф. Рудаков (латыш Линдеман);

Донецкую – Г. Я. Магон, И. М. Биксон, К. М. Карлсон;

Полтавскую – Г. Я. Магон и Г. Ф. Рудаков (Линдеман);

Александровскую – И. Т. Леппик (эстонец);

Кременчугскую – Г. Я. Магон;

Запорожскую – Г. Ф. Рудаков (Линдеман);

Черниговскую – Д. Ф. Маздревич.

Множество прибалтов возглавляли органы ВЧК-ГПУ на юге России и Кавказе. Как известно, первым полпредом ВЧК являлся здесь К. И. Ландер. Перечислим теперь прибалтов – руководителей рангом ниже:

Председателем Терской обл. ЧК, а затем Терского губотдела ГПУ являлись прибалты – Ж. Ф. Девингталь, И. Я. Пурнис, Н. И. Авотин, М. И. Витолин;

Горский облотдел ГПУ возглавлял А. К. Рудэн;

Донскую обл. ЧК – С. С. Турло;

Кабардино-Балкарский облотдел ГПУ – М. И. Витолин, А. К. Рудэн, А. И. Михельсон;

Карачаевский облотдел ГПУ – К. М. Лацис;

Черкесский облотдел ГПУ – П. П. Лепин;

Ставропольский губотдел ГПУ – О. Я. Нодев;

Армавирский окротдел ГПУ – Х. П. Щербак (латыш);

Новочерскасский окротдел ГПУ – И. М. Гайлис;

Сальский окротдел ГПУ – А. И. Михельсон;

Таганрогский окротдел ГПУ – М. И. Витолин и М. И. Михельсон;

Черноморский окротдел ГПУ – О. Я. Нодев;

Шахтинский окротдел ГПУ – В. П. Аболь.

Прибалты возглавляли органы ВЧ-ГПУ и в губерниях центральной России:

Белгородскую губ. ЧК возглавлял Г. Я. Магон;

Казанскую губ. ЧК – К. М. Карлсон и Ж. Ф. Девенгталь;

Самарскую губ. ЧК возглавлял И.И.Бирн;

В Саратовской губ. ЧК запредом был К.К.Блукис;

Смоленскую губ. ЧК возглавляли И.В.Тарашкевич (литовец), его замом был латыш Ян Кронберг;

Пензенскую губ. ЧК возглавляли Г. Я. Мерэн и Г. П. Матсон, Р. И. Аустрин;

Воронежскую губ. ЧК – О.П.Хинценбергис;

Царицынскую губ. ЧК – А. К. Борман и К. К. Пога.

На Севере России подвязались латыши:

во главе Архангельской губ. ЧК – Г. Ф. Рудаков (Линдеман);

в Петрозаводске – А. К. Озолин и О. К. Кантер.

в Вологде – Кясперт.

в Коми крае – Витол.

В Средней Азии полпредом ВЧК являлся Я. Х. Петерс, а Семиреченскую обл. ЧК возглавлял Ф. И. Эйхманс.

В Сибири – Л. М. Заковский, Э. П. Салынь, Я. П. Зирнис, А. К. Залпетер, А. К. Рудэн, А. Я. Сиекс, М.И.Янкевич, Я. М. Краузе, Ф. В. Бебрекарле, Ж. В. Бебрекарле, Я. Я. Веверс, П. Ю. Берзин, Я. П. Пакалн, Т. М. Бошкин, О. С. Стильве, Р. М. Озолин, К. А. Лунт, А. Я. Карклис, Ф. М. Крумин и др. (по Сибири латышей работало не больше, если не меньше, чем в других регионах, однако деятельность сибирских чекистов более изучена, см. например прекрасная работа новосибирского историка Алексея Георгиевича Теплякова «„Непроницаемые недра“. ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918—1929 годах»12).

На Дальнем востоке в местном аналоге ЧК – Госполитохране (ГПО) начальником Прибайкальского облотдела, а затем начальником Забайкальского облотдела являлся Ю. М. Букау (Я. Я. Смуйкас). А начальником Камчатского губотдела ОГПУ – эстонец И. Я. Ломбак.

Многие из них к 1937 году сделали головокружительную карьеру в органах госбезопасности. Перечислим лишь некоторых из прибалтов:

Заковский (Штубис) Леонид (Генрих) Михайлович. Латыш. Комиссар ГБ 1-го ранга (1935). Нач. УНКВД Московской обл. (1938), зам наркома внутренних дел СССР (1938), нач. Упр. ОО НКВД СССР (1938);

Карлсон Карл Мартынович. Латыш. Комиссар ГБ 2-го ранга (1935). Зам. Наркома внутренних дел УССР (1936—1937);

Зирнис Ян (Иван) Петрович. Латыш. Комиссар ГБ 3-го ранга (1935). Нач. УНКВД Восточно-Сибирского края (1934—1936); нач. ОО ГУГБ НКВД Забайкальского ВО (1935—1936). Зам. нач. ГУШОСДОР НКВД СССР (1937);

Стырне Владимир Андреевич. Латыш. Комиссар ГБ 3-го ранга (1935). Нач. УНКВД Ивановской области (1935—1937);

Аустрин Рудольф Иванович. Латыш. Старший майор ГБ (1935). Нач. УНКВД Северного края (1934—1937); нач. УНКВД Кировской обл. (1937—1937)

Апетер Иван Андреевич. Латыш. Старший майор ГБ (1936). Нач. Соловецкой тюрьмы ГУГБ НКВД в 1937 г.

Залпетер Анс Карлович. Латыш. Старший майор ГБ (1935). Начальник 2 отд. ГУГБ НКВД СССР (1937—1938);

Нодев Освальд Янович (Яковлевич). Латыш. Старший майор ГБ (1935). Нарком внутренних Дел Туркменской СССР (1937);

Салынь Эдуард Петрович. Латыш. Старший майор ГБ (1935). Нач. УНКВД Омской обл. (1934—1937);

Перкон Петр Юрьевич (Густавович). Латыш. Майор ГБ (1936). Пом. Наркома внутренних дел Башкирской АССР (1937—1938);

Михельсон Артур Иванович. Латыш. Майор ГБ (1937). Нарком внутренних дел Крымской АССР (1937—1938); нач. ОО ГУГБ НКВД Черноморского флота (1937—1938);

Тениссон Карл Яковлевич. Латыш. Майор ГБ (1937). Нарком внутренних дел Карельской АССР (1937—1938); нач. лесного отд. ГУЛАГ НКВД СССР (1938).

Ульдрик Федор Давыдович. Латыш. Нач. УНКВД Кара-Калпакской АССР (1934—1936);

Кальнинг Борис Яковлевич. Латыш. Капитан ГБ (1935). Нач. УНКВД Южно-Казахстанской области (1937).

Штейн Вильгельм Иоганович. Латыш. Старший лейтенант ГБ (1936). Нарком внутренних дел Кара-Калпакской АССР (1937—1938). Не был репрессирован и умер в 1943 году.

Ломбак Иоганн Яковлевич. Эстонец. Полковник (1935), генерал-майор (1943). Нач. УНКВД Камчатской обл. (1937—1938), уволен из НКВД 03.1938, но вернулся в органы, был министром внутренних дел Эстонской ССР (1951—1959);

Зедин Карл Карлович. Латыш. Капитан ГБ (1935). Зам. наркома внутренних дел Татарской АССР (1937); помощник начальника Волжского ИТЛ НКВД (1937—1938). Не был репрессирован, только уволен в 1938 году. Вернулся в систему НКВД в 1941 году.

С поляками все сложнее. С одной стороны их число среди руководителей ВЧК – ОГПУ меньше, чем латышей или евреев, зато Феликс Дзержинский и сменивший его на этом посту Вячеслав Менжинский представители понятно какой национальности.

Зато отдельные беспартийные (напомним, что большинство латышей – чекистов вступили в партию за несколько лет до Октябрьской революции) поляки сумели сделать головокружительную карьеру в органах госбезопасности. Например, М. К. Ихновский был начальником следственной коллегией Отдела должностных преступлений, а Я. А. Бялогродский руководил Тюремным отделом13. При этом первый, будучи дипломированным юристом, поступил в ВЧК в апреле 1918 года и на этот период был беспартийным и оставался таковым до октября 1918 года. Что касается второго, то он, будучи революционером со стажем, являлся членом руководимой Ю. Пилсудским Польской социалистической партии (ППС).

Из книги Олега Капчинского можно узнать и о других поляках, работавших в ВЧК в этот период. Это и личный секретарь Дзержинского – С. Ф. Реденс, и создатели Московской ЧК В. П. Янушевский и В. В. Артишевский, позднее руководившие Бюро разведки Отдела по борьбе с контрреволюцией ВЧК. И ставший позднее пред. МЧК, «выходец» из Польши С. А. Мессинг. И руководитель Уголовного подотдела ВЧК польскоязычный И.А.Визнер. И заместиль начальника Экономического управления А. С. Сонье—Доманский, и начальник следчасти Транспортного отдела ВЧК М.К.Романовский, а также комиссары и следователи – С. С. Пилявский и И. В. Пульяновский, И. О. Матулевич и У. Я. Цимек, Ю. А. Шпаровский и М. Р. Баумгард т. д. и т. п. Не так уж и мало как видим.

По состоянию на ноябрь 1923 года из 95 лиц высшего руководства ОГПУ, поляков было 10. Вместе с «выходцами» из Польши они составляли вторую, после русских, национальную группу. Далее – на май 1924 года – в центральном аппарате ОГПУ работало 90 поляков.

Если взять сферу военной контрразведки периода Гражданской войны, то поляки возглавляли Особые отделы фронтов: Юго-Западного – Ф.Э.Дзержинский и Октюбинского фронта – А. В. Пясковский.

По Особым отделам армий ситуация такая:

4-я армия – И. И. Каминский;

5-я армия – А.П.Марцинковский;

16-я армия – Я. К. Ольский;

15-я армия – Я. М. Беленкович.

Не меньше поляков руководило органами госбезопасности в регионах. Так, на Украине. Здесь, как известно, 7 марта 1920 года было создано Центральное Управление ЧК Украины (ЦУПЧРЕЗКОМ), заместителем председателя которого являлся В. П. Янушевский.

В украинских губерниях местные ЧК возглавляли поляки:

Харьковскую – И. А. Меницкий, С. Ф. Реденс;

Полтавскую – С. С. Любомирский;

Крымскую – И. И. Каминский, С. Ф. Реденс;

Одесскую – С. Ф. Реденс.

Множество поляков возглавляли органы ВЧК-ГПУ в Белоруссии. Как известно, первым председателем ЧК Литовско-Белорусской советской социалистической республики являлся В. А. Богуцкий, затем эту должность занимали И. В. Тарашкевич, И. И. Каминский. Зам. председателем Белорусской ЧК являлся С. А. Мертенс-Скульский.

Председателями белорусских региональных ЧК являлись:

Витебской – В.Э.Любохонский, И. А. Меницкий, С. Ф. Реденс;

Минской – И. И. Каминский;

Пинскую – Роттер.

Поляки возглавляли органы ВЧК-ГПУ и в губерниях центральной и южной России.

Курскую губЧК – И. Г. Озембловский, И. И. Каминский;

Смоленскую губЧК – И.В.Тарашкевич;

Ярославскую губЧК – В. Р. Домбровский;

Орловскую губЧК – А. Я. Войтасик;

Вятскую губЧК – А. Ю. Ремишевский;

Астраханскую губЧК – В.Э.Любохонский.

На Кавказе Кабардино-Балкарскую облЧК возглавлял – Г. К. Гурский-Буржинский

В Средней Азии:

председателем Туркестанской ЧК был В. Р. Домбровский;

руководителем Таджикского ГПУ был Ч. А. Путовский;

Семиреченскую облЧК возглавлял Грабовский;

Тургайскую губЧК – Качковский;

Джанкертскую ЧК – С. Н. Жмутский;

На Дальнем Востоке полпредом ВЧК был А. П. Марцинковский.

Вышеперечисленными поляками-чекистами, разумеется, не ограничивается весь список руководителей региональных органов госбезопасности, работавших в ВЧК-ОГПУ в период Гражданской войны, а в двадцатые – тридцатые годы прошлого века сделавших стремительную карьеру в органах госбезопасности. Мы насчитали не менее десятка поляков, занимавших в этот период должности условно практически равные генеральским (напомним, что в это время в НКВД была своя система званий). Вот лишь некоторые из них:

Реденс Станислав Францевич. Комиссар ГБ 1-го ранга (1935). Полпред ОГПУ по Московской обл. (1933—1934); нач. УНКВД Московской обл. (1934—1938);

Сосновский (Добржинский) Игнатий Игнатьевич. Комиссар ГБ 3-го ранга (1935). 1-й зам. нач. УНКВД Саратовского края (1935—1936);

Домбровский Вячеслав Ромуальдович. Ст. майор ГБ (1935). Пред. Туркестанской ЧК (1920—1921). Нач. УНКВД Калининской обл. (1936—1937);

Бабкевич Павел Петрович. Капитан ГБ (1936). Нарком внутренних дел Бурят-Монгольской АССР (1937);

Пинталь Станислав Францевич. Капитан ГБ (1936). Нач. УНКВД Южно-Казахстанской обл. (1936—1937);

Липовский Леонид Федорович. Капитан ГБ (1935). Нач. УНКВД Нижнее-Амурской обл. (1934—1937);

Гурский-Табартовский Вацлав Иванович. Капитан ГБ. зам. начальника 4-го промысла Ухтинско-Печорского ИТЛ НКВД;

Эймонтов (Эйсмонт) Генрих Станиславович. Начальник УНКВД Удмуртской АССР (1934).