Читать книгу Случайный секс в токсичной среде - Александр Шабанов - Страница 2

– Заходите, заходите, раз уж вошли, – плащ вдалеке офис-зала ответил нейтральным асексуальным голосом под серым светом огромного окна. Присутствовавший человек на меня не обращал внимания, но быстро, стоя на месте, двигался. Под плащом мелькали одежда, джинсы.

– Мне отвернуться? –спросил, про себя пережёвывая проблему: за хамство по отношению к клиенту компания прописала мне сеанс у психолога.

– Как хотите, – мне ответили из дальнего конца зала для планёрок конторы, где я работаю.

Снявши плащ и повесив его в тут же расположенный шкаф, человек стал снимать не джинсы, как мне первоначально показалось, а спортивные штаны, под которыми проявились стройные безволосые слегка загорелые худые ноги и спортивные бордово-красные плавки или трусы. Из спортивной сумки этот некто жестом трансвестита достал юбку. Я работаю в шведской конторе, у нас every human being’s OK, being straight, trans person, gay, что гетеросексуалы, то и трансгендеры или геи, всё едино. Юбка натянулась на тулово и ноги и ловко прилегла, молния вскрикнула, а кнопка спереди защёлкнулась. Спиной ко мне человек надел деловой пиджак и вскинул волосы коротковатого каре двумя руками: похоже, это парень, который воспитывался мамой или бабушкой в отсутствие мужчины. Ко мне обернулись, и лицо показалось скорее женским, неопределённого возраста и без косметики.

– Присаживайтесь, – улыбнулась специалист. – Сорри, я из научной библиотеки, потом из спортзала, не было времени переодеться, не обращайте внимания и не смущайтесь, – в ответ на приглашение я скромно присел за самый дальний от гостьи конец длинного стола.

– Вы психолог? – спросил я, вежливо ёрзнув на стуле.

– Я необычный психолог, – ответила мне стоя девушка, глянув исподлобья издалека из-за стола, возясь с сумочкой, и посмотрела на меня:

– Как у вас обычно проводят мероприятия?

– За столом, – кивнул я на всю отделявшую нас полированную длину.

– Так? – присела она вдалеке, сложив руки на лаковой поверхности, и скорчила умильную рожу.

– Так, – подтвердил и тоже скорчил.

– Сегодня хороший день для того, чтобы сломать старые правила, – человек напротив меня улыбался.

– Сломать, что надо, а удовольствие взять на себя, – ответил я.

– Типа того, – подтвердила особа в одежде кремовых тонов и со стразами на пиджаке или блузке, и, переведя дыхание, предложила:

– Давайте сядем где-нибудь, чтобы было поближе и поуютнее.

Офисные компактные стулья раскладываются, в этот раз они разложились друг напротив друга на безопасном расстоянии в два метра, волосы моей визави откинулись со лба, и так же будто бы невзначай откинулась юбка с разрезом, обнажив бедро с темнотой под складкой.

– Кхм-м, – кашлянул я, глянув на длинные ноги.

– Вы грубите? – игнорируя мой намёк прикрыть ноги и нагло глядя в глаза, спросила специалист.

– Что?

– Вы грубите клиентам?

– Да.

– Зачем? – глядя в глаза и прямолинейно, как полицейский дознаватель, спросила психолог.

– Я, конечно, дико извиняюсь, – ответил я. – Можно узнать, как вас зовут? Как мне к вам обращаться?

– Ванда. Для вас я психолог Ванда.

– Да, я грублю, – ответил, не зная, куда глядеть и что ещё придумать для ответа. – Это правда, психолог Ванда.

– Почему? Откройте вашу тайну, как специалисту. До этого же у вас было очень хорошо. Вы были в топе вашей группы по результатам работы.

– Потому что я закомплексованный аутсайдер. Можно я встану?

– Можно.

– А можно попросить, чтобы вы тоже встали?

– Пожалуйста, – психолог Ванда неожиданно послушно встала.

Я окинул взглядом молодую особу хрен поймёшь, какого возраста, в стиле «я строю карьеру и ложила на ваше обо мне мнение», и спросил:

– Можно задать вам вопрос?

– Задавайте.

– Сколько вам лет?

– Могу сказать, двадцать, могу сказать, скоро тридцать, могу сказать, не знаю. Сама не ощущаю свой женский возраст и вам не советую его ощутить.

– Почему, можно узнать?

– Не спрашивайте, а лучше посмотрите, что у меня есть, – подозвала она к себе и стала производить манипуляции в попытке открыть дамскую сумочку, хотя лучше бы она показала маленькую стоячую грудь из-под лифчика, но я не стал вставлять свои пять копеек пожеланий.

Она повернулась спиной к двери, а лицом к прозрачной стене с улицей за ней, и щёлкнула рюкзаком, странно, что до этого мне мерещилась дамская сумочка, и в недрах вещичек что-то блеснуло соблазнительным вороным лужением металла и особо выдержанной пластмассы.

– Он же тяжёлый, – сказал я.

– Зато сильный, – ответила она, перекинув лямки рюкзака через локоть и взяв в правую ладонь за рукоятку орудие убийства, а левой кистью погладив ствол.

– Смит-и-Вессон?

– Таурус шестьсот пять.

– Зачем психологу оружие?

– Я же сказал, что я необычный психолог, – ответила визави в мужском роде, и я ещё раз подумал о трансвестите или о смене пола, но продолжать свою манеру задавать вертящиеся на языке наглые вопросы не стал.

Сзади что-то щёлкнуло, и я невольно вздрогнул, тут же заметив, что психолог продолжает держать ладонь на рукоятке оружия, только опустив его в рюкзак.

– Excuse me, – в дверях стояла с искренней ли, дежурной, не поймёшь, какой улыбкой и в своем обычном сером нейтральном офисном брючном костюме одна из наших HR, то есть human resource:

– Ванда, зайди потом к нам в кабинет подписать документы.

– Конечно, Алисе, – ответила, развернувшись всем корпусом и с широкой улыбкой Ванда. – Кисломолочная маска тебе к лицу!

– Ха-ха! Спасибо за совет, несколько дней уже испытываю, супер, – ответила веснушчатая HR.

– Не щиплет?

– Нет. Вначале щипало, сейчас уже ОК, – ответила Алисе. – Так жду!

– Оки! – подтвердила Ванда.

– Александр, – обратилась ко мне эйчар, словно желая услужить нам с Вандой обоим. – Ванда будет твоей новой начальницей.

– Вместо тим лидерши?

– Нет, выше. Она – наш новый бизнес-менеджер. Как ты с ней, спелся?

– Да, – ответил я.

– Кого захочет, сможет уволить, кого захочет, наградит! – сказала эйчар Алисе, явно желая сделать приятное Ванде. – Так что зайди ко мне позже, да? – обратилась она ещё раз к Ванде.

– Кого захочу, не смогу, – деловито поправила Ванда, – я сама только исполнитель, а приоритет целеполагания, это интересы компании, – и Алисе в ответ в поддержку вместо «да» рассмеялась: – Бывайте! – и закрыла дверь.

Мы очнулись, стоя рядом у прозрачного окна стены и глядя на закрывшуюся дверь, потом переглянулись.

– А если бы она увидела, что вы тут револьвером размахиваете?

– Что-нибудь придумала бы, – ответила Ванда.

– Например?

– Сказала бы, что проверяю твою реакцию на синдром самозванца.

– А что это такое? – спросил.

– А какая разница? – ответила.

– А всё-таки? – поинтересовался.

– А когда ты думаешь, что твой успех это не по Сеньке шапка.

– А, – вежливо ответил я.

– Давайте опять присядем, – властно указав рукой на стулья, пригласила психолог Ванда.

– Теперь без дураков, – сказала она доверительно, ожидая моего ответа.

– Да.

– Почему ты сам думаешь? У тебя? Стали хуже результаты? Хамство?

– Трудное детство, sexual abuse, и прочие неприятные штуки.

– Забей, – ответила Ванда. – Что было, то прошло. Представь, что ты в лесу, в поле, на природе. Где тебе удобнее?

– Смотря для чего. С вами накоротке пообщаться? Или?..

– Чтобы расстаться со своим прошлым.

– У реки, – ответил.

– У реки. Здорово. Давай. На высоком берегу реки. У тебя в руках лопата. Ты копаешь яму.

– Копаю, – подтвердил я.

– Знаешь, для кого?

– Нет.

– Для своих обидчиков.

– Понял.

– Ты же жаловался на трудное детство, так представь их.

– Ладно. Так кого?

– Своих обидчиков. Из детства.-

– Понял. Что сделать с ними?

– Прикрой глаза и представь их.

Я прикрыл и, как ни странно, представил.

– Теперь ты уменьшаешь своих обидчиков до уровня настольных игрушек. Они продолжают двигаться. А вот уже и не двигаются, они пластмасса, медь, материал.

Я приоткрыл глаза.

– Держи глаза закрытыми!

– Хорошо, – послушался я.

– Теперь ты складываешь всех своих абьюзеров в выкопанную тобой яму. Рядом с ней куча песка. Он белый, шуршащий, словно живой. Ты закапываешь их.

– Жалко же.

– Не жалко. Это пластмасса.

– Почему?

– Что было, то прошло и стало мёртвым. Но хорошо, пускай они там движутся под песком, потому что ты способен видеть сквозь песок.

– Да.

– Теперь ты подходишь к краю кручи и видишь, что твои обидчики, не знаю, кто это, мама, папа, дядя, тётя, бабушка, дедушка, сам выбери, ты их лучше знаешь – ты видишь, что они скатились по невидимому тобой под землей туннелю, по такой подземной трубе, в реку. Они скатились в реку, и они плывут, уплывают от тебя по течению.

– Вперёд от меня или назад? Влево или вправо?

– А ты левша или правша?

– Левша.

– Да хоть четвертьша. Назад уходят они от тебя. Ты стоишь как бы на мосту, и ты их видишь затылком. Они уходят от тебя по течению. Это течёт время. Ты потом будешь бороться в другую сторону, потому что ты будешь плыть против течения и вперёд. Уплывают они. Да?

– Да. Уплывают, – подтвердил я.

– Видишь их затылком?

– Сам не знаю как, но вижу.

Мои родные, действительно, уплывали.

– Они уплывают, улыбаются, и машут тебе на прощание. Но ты не оборачиваешься.

Ванда помолчала, я попредставлял. Она добавила:

– Знаешь, почему они довольны?

– А они довольны? – спросил.

– Очень довольны. Приглядись темечком.

– Да. Довольны.

– Они довольны, потому что ты их, наконец, отпустил. Понял?

– Нет, – ответил.

–Ты живёшь своей жизнью, они своей.

– Где? – спросил.

– В смысле? – уточнила.

– Где я, и где они? – поинтересовался.

– Ты – здесь. А они – нигде. Если хочешь, в мире архетипов. В мире общих представлений, чтобы было понятно. Не твоих представлений. Чужих. Они – в мире, который тебя не касается, – разъяснила.

– В смысле, не касается? Они – в параллельном мире? – поинтересовался.

– Ага, – подтвердила.

– И они меня трогают, или не трогают? – захотел я узнать.

– Да всё равно, трогают, не трогают. Они силы над тобой не имеют. Как листья осенью, что падают с деревьев. Понял? – спросила.

– Понял, – ответил.

– Повтори, – приказала.

– Мои обидчики уплывают и уплыли. Они меня трогают, как отжившие мертвые листья…

– Да. Которые падают с деревьев. Они тебя касаются в своём падении, ты по ним ходишь, и ничего при этом не испытываешь.

– Что они есть, что их нет, – развил, желая сделать приятное собеседнице.

– Вижу, ты понял. И пусть у тебя будут хорошие результаты по работе. Ты можешь. Понял?

– Понял.

– Что ты понял?

– У меня будут хорошие результаты по работе.

– Повтори. И пообещай мне.

– У меня будут хорошие результаты по работе. Я обещаю.

– Кому? Повтори всё сначала: «У меня хорошие результаты по работе», – и так далее, – приказала.

– У меня хорошие результаты по работе. Я обещаю. Психологу Ванде.

– Молодец. Отлично. Ты крут. Кому ещё ты обещаешь? Подумай? Кто для тебя самое важное лицо?

– Себе.

– Правильно. Повтори.

– У меня хорошие результаты по работе. Я обещаю. Психологу Ванде. И себе.

Ванда молчала. Я открыл глаза. Она смотрела. Я спросил:

– Что это было? Сеанс гипноза?

– Это было претворение мыслей в реальность, – ответила Ванда, деловито-холодно глядя на меня изучающим взглядом. – Голова не кружится?

– Нет.

– Попей воды, набери вон из аппарата в углу в диспэусэбл стаканчик.

– Ладно, – я встал, попил воды и выкинул стаканчик.

– А теперь последнее испытание, – сказала она. – На вшивость, как это говорят.

– Да?

– Мне нужно, чтобы кто-то ввинтил мне лампочку под потолком. В моём доме.

– Вы же сами всё можете. Такая барышня с револьвером. Из спортзала.

– Могу. Лампочка, это, как вы понимаете, предлог.

– А причина?

– Мне нужен материал для исследования. Пишу докторскую. По психологии. Дадите мне интервью.

– Дам,– подтвердил я. – Куда приезжать и когда?

А про себя подумал. Ну, да, девушка странная. Играет револьвером. Но совсем уж ёбнутую к нам бы в контору не пустили. И, главное, барышня, от которой исходит чуть заметный приятный аромат, у которой красивые бёдра и изумительная маленькая стоячая грудь и такие длинные ноги с выпуклой жопой, ну никак не может быть маньячкой. Меня не насторожили её слова:

– Во имя моих будущих хороших рабочих отношений в компании, никому о нашей встрече не говорите, чтобы слухи не пошли, – что я и исполнил.