Читать книгу Отладка. Книга вторая - Александр Шевцов (Андреев) - Страница 7

Первое настоящее испытание со стороны мира взрослых обрушивается на нас в школе. Общественное мнение утверждает, что с помощью школьного образования государство готовит нас ко взрослой жизни. Это, безусловно, верно. Как верно то, что темнота – это отсутствие света. Иными словами, сказать так – ничего не сказать.

Государство не просто учит нас, как стать винтиками своей машины. Оно обрушивает на детские души страшное давление, задача которого – показать, что в мир взрослых нельзя войти, просто вырастая из детства в юность. Этот переход качественный. Это переход в совсем иной мир, и мир этот жестокий и требующий очень сильно измениться.

Поэтому школьное обучение чрезвычайно жестоко. Мы это плохо понимаем. Нам даже кажется, что «советский суд – самый гуманный суд в мире»! Точно так же, как и то, что растворимый кофе – это вкусно! Растворимый кофе – это не кофе. Как и крабовые палочки не имеют ничего близкого к крабам. А школа не дает знания об этом мире, она вдавливает в наше сознание то, как надо себя вести. Конечно, школы прививают определенное мировоззрение. До революции оно было христианским. Теперь оно естественнонаучное. Это не значит, что оно учит видеть действительный мир. Любое мировоззрение прививает способность видеть мир с искажениями, которые позволяют в нем выживать.

Мировоззрения – как очки, которые вживили в наше сознание. Их задача – оправдывать ту власть, которая сейчас у нас стоит. Не в смысле какой-то партии и ее президента, а гораздо шире.

Христианство оправдывало власть аристократии. Естественная наука – власть буржуазии, то есть кошелька. И оправдывает она эту власть не идеологически, как было в советское время, а экономически. Мы должны покупать и очень радоваться тому, какая у нас райская жизнь!

Из наших детей школа делает потребителей для общества всеобщего потребления. Это слом, и для него не жалеют средств. Давление идет от всех взрослых, начиная с учителей, и проникает прямо в детскую среду, так что дети становятся продолжением взрослых и вытравливают инакомыслие из тех, кто ломается не сразу.

Если вы легко принимаете правящее мировоззрение школьного сообщества, вы можете оказаться в числе тех, кто давит. И вам сразу станет легче жить. Тупые же, а ими оказываются далеко не глупые, а все, кто трудно принимает мир потребления, вспоминают школу с ужасом. Идти туда – это тоска. Особенно для тех, кто слишком быстро вспоминает прошлые жизни, а значит, скрытым душевным чутьем видит, что то, чему заставляют учиться, далеко не обязательно и вовсе не так уж нужно в будущей жизни.

Для всех более-менее взрослых душ наша школа глупа и бессмысленна, поскольку дает очень мало действительно полезного. И они тоскуют, начиная класса с четвертого, когда взяли все действительно необходимое. И счастье, если среди школьных предметов находится тот, который дает отдохновение душе ученика…

К четвертому классу мы знаем, как читать, писать и считать в тех размерах, которые нам действительно пригодятся в жизни. Если сейчас оценить те школьные знания старших классов, которые мы действительно используем в жизни, то их окажется очень мало. Лишь те, кто избрал заниматься данным предметом, могут сказать, что им было что-то полезно. Остальные же просто отмучиваются 6–7 лет, из которых не выносят ничего!

Ничего!

И опять же, если сейчас подсчитать то, что вы используете в жизни из школьного курса, то станет ясно, что будь это вам известно заранее, можно было бы не учиться все старшие классы, а сделать один дополнительный год, во время которого вам давались бы только те знания, которые пригодятся. И за этот год или даже меньше вы бы прошли всю старшую школу, ни в чем не потеряв.

Это значит, что человек, бросивший школу, недоучившись, вполне может добрать все необходимое с помощью самообразования. Но самообразованием он точно не перегрузит себя лишним хламом.

Я хочу этим сказать, что создание такого завершающего класса, где преподается только действительно необходимое для жизни, вовсе не такая уж утопия. Для этого всего лишь надо научиться понимать учеников, иными словами, поднять уровень психологической подготовки учителей.

Но обучать учителей психологии оказывается более трудным делом, чем заставить их лишних семь лет делать пустую работу!

Из всей школы полезна для обретения знаний лишь одна треть. Две трети – исключительно психологическая обработка и отделка личностей будущих членов общества. Иными словами, две трети школы – это огромный и чрезвычайно травмирующий обряд перехода.

Детей делают людьми, заставляя забыть, что они души.

Даже необходимость взять на себя такую ответственность – чудовищна. Еще чудовищней то, что от учителей скрывают, в каком заговоре они участвуют. Большинство наших учителей искренне верят, что их задача – нести в детские умы доброе, умное, вечное… А именно – естественнонаучную картину мира!

Что значит, готовить их к жизни в мире без души. Ребенок приходит в школу еще, как говорится, с открытой душой. И попадает на сафари, где охота идет на него. И так до тех пор, пока давление школьных требований не сломает его окончательно и не заставит жить ради того, чтобы это давление снизить. В сущности, ничему другому, кроме выживания в обществе взрослых, ребенок в школе не учится.

И если вы вспомните, сами учителя любят детишек начальных классов. Но чем дети взрослей, тем жестче учителя, жестче требования, и чаще ненависть… Пока у детей еще есть души, сами учителя непроизвольно относятся к ним с любовью. А затем дети превращаются в уродов, с которыми не может справиться даже милиция.

И как это случается, если школа, которой этих детей доверили, такая хорошая?! Что посеешь, то и пожнешь.

Родители отдают школе своих детей, которые еще воплощенные в тела души, а школа выпускает людей, способных выжить в бездушном обществе. И в этом ее величие. Она ведь действительно приспосабливает их к тому миру, который их ждет.

Или же она и творит тот мир, выпекая кирпичики, из которых он строится?