Читать книгу Прибалтийский фугас Петра Великого - Александр Широкорад - Страница 4

В 1253 г., ободренные удачными войнами с литвой, Ливонские рыцари нарушили договор, пришли под Псков и сожгли посад, но, по словам летописца, сами понесли большие потери от псковичей. Видимо, осада крепости длилась до тех пор, пока на выручку псковичам не пришел новгородский полк. Тогда немцы испугались, сняли осаду и ушли.

Новгородцы не удовлетворились освобождением Пскова, а двинулись в Ливонию. К новгородцам присоединились их верные союзники карелы. Как писал летописец, новгородцы «положили пусту немецкую волость (то есть Ливонию), карели также ей много зла наделали». Псковичи разбили какой-то орденский «полк». В итоге рыцари «послали во Псков и в Новгород просить мира на всей воле новгородской и псковской».

В 1262 г. князь Ярослав Ярославич (брат Александра Невского) и его сын Дмитрий Ярославич решили вернуть «свою отчину город Юрьев» (Дерпт). Они заключили союз с литовским князем Миндовгом и жмудским князем Тройнатом. Однако ливонцев спасла асинхронность действий русских и их союзников. Князь Миндовг осадил крепость Венден (Кесь), но тщетно дожидался русских и, не дождавшись, снял осаду, удовлетворившись лишь опустошением окрестных земель. Когда ушла литва, явились русские полки и осадили Юрьев. Немцы к этому времени сильно укрепили город. Летописец писал: «…был город Юрьев тверд, в три стены, и множество людей в нем всяких, и оборону себе пристроили на городе крепкую». Посад был взят приступом и сожжен. Русские разграбили посад и взяли много пленных, но крепость взять не смогли и ушли назад. Ливонский же хронист утверждает, что русские ушли от Юрьева, узнав о приближении магистра Вергера фон Брейтгаузена, что магистр, преследуя русских, вторгся в их владения, опустошил их, но заболел и вынужден был возвратиться.

Литовский князь Довмонт в 1266 г., мстя за поруганную честь жены, убил Великого князя Литовского Миндовга, но и сам вскоре был вынужден бежать из Литвы в Псков, спасаясь от гнева князя Воишелка, сына Миндовга. Вместе с ним прибыли 300 литовских дружинников. В данном случае это были в основном этнические литовцы-язычники, да и сам Довмонт был таковым.

Сразу по прибытии в Псков Довмонт принял крещение в соборной церкви Святой Троицы и получил православное имя Тимофей. Псковские мужи почесали в затылках, да и выбрали Довмонта-Тимофея князем. Замечу, что статус князя в Пскове не был аналогичен статусу князя в других русских городах. Так, князь не мог жить в кремле, и Довмонт построил себе и дружине Довмонтово городище.

В 1266 г. Довмонт с небольшой ратью, всего 360 всадников, совершил поход против литовского князя Герденя, правившего в Полоцке. Сам Гердень отсутствовал, но его княжество подверглось разгрому, Полоцк взят, а княгиня и дети пленены. Кстати, жена Герденя оказалась родной теткой Довмонта. После набега Довмонт двинулся домой. Далее я процитирую сказание о Довмонте: «Перейдя вброд через Двину, отошел на пять верст и поставил шатры в бору чистом, а на реке Двине оставил двух стражей – Давыда Якуновича, внука Жаврова, с Лувою Литовником. Два же девяносто воинов он отправил с добычей, а с одним девяносто остался, ожидая погони.

В то время Гридень и князья его были в отъезде, когда же приехали они домой, то увидели, что дома их и земли разорены. Ополчились тогда Гридень, и Гойторт, и Люмби, и Югайло, и другие князья, с семью сотнями воинов погнались вслед за Довмонтом, желая схватить его и любой смерти предать, а мужей-псковичей мечами посечь; и, перейдя вброд реку Двину, встали они на берегу. Стражи, увидев войско великое, прискакали и сообщили Довмонту, что рать литовская перешла Двину. Довмонт же сказал Давыду и Луве: «Помоги вам Бог и Святая Троица за то, что устерегли войско великое, ступайте отсюда». И ответили Давыд и Лува: «Не уйдем отсюда, хотим умереть со славой и кровь свою пролить с мужами-псковичами за Святую Троицу и за все церкви святые. А ты, господин и князь, выступай быстрее с мужами-псковичами против поганых литовцев». Довмонт же сказал псковичам: «Братья мужи-псковичи! Кто стар – тот отец мне, кто млад – тот брат. Слышал я о мужестве вашем во всех странах, сейчас же, братья, нам предстоит жизнь или смерть. Братья мужи-псковичи, постоим за Святую Троицу и за святые церкви, за свое отечество!..»

Довмонт принес в церковь свой меч и положил на престол, он молился со слезами, принимал благословение духовного отца своего и его рукой надевал свой меч. По утверждению уроженцев города Пскова, это был тот самый меч с надписью: «Honorum meum nebus davo», то есть «Чести моей никому не отдам», который впоследствии лежал на гробнице князя Довмонта и своей величиной и тяжестью свидетельствовал о росте и силе святого князя.

Выехал князь Довмонт с мужами-псковичами и божиею силою и помощью святого Христова мученика Леонтия с одним девяносто семьсот врагов побил. В этой битве был убит Великий Литовский князь Гойторт, и иных князей многих убили, многие литовцы в Двине утонули, а семьдесят из них выбросила река на остров Гоидов, а иные на другие острова были выброшены, некоторые же вниз по Двине поплыли. Из псковичей же тогда был убит один Антон, Лочков сын, брат Смолигов, а другие остались невредимыми».[27]

Видимо, в сказании есть преувеличения, особенно в числе воинов Герденя. Но судя по всему, Довмонт внезапно атаковал переправлявшегося вброд противника. У литовцев началась паника, и они потеряли место брода.

Узнав о том, что псковичи самовольно взяли князя-литовца, Великий князь Владимирский Ярослав Ярославич (младший брат Невского) решил было пойти войной на Псков. Но «мужи новгородские» популярно пояснили ему, что за персонаж Довмонт и чем сей поход может обернуться. Поэтому дело кончилось как в хорошей сказке – свадьбой. Довмонт с подачи Великого князя Владимирского женился на княжне Марии Дмитриевне, внучке Александра Невского.

Борьба русского и прибалтийского народов с немецко-датскими захватчиками в 60-х годах XVIII века

В 1268 г. новгородцы и псковичи решили проучить нахальных датчан, нападавших на приневские вотчины Господина Великого Новгорода. В походе псковскую рать, естественно, вел Довмонт, а новгородские и низовые полки – князь Юрий Андреевич.[28] Кроме того, в походе участвовали сыновья Великого князя Владимирского Ярослава Ярославича Святослав и Михаил, а также его племянник Дмитрий Александрович.

Объединенное войско двинулось на город-крепость Раковор,[29] находившийся на севере Эстляндии, посередине между Нарвой и Ревелем. В одном месте русские нашли огромную пещеру с маленьким входом, где спряталось несколько сот чухонцев (чуди). Три дня полки стояли и не могли добраться до чуди, пока один новгородский мастер по имени Тогал, состоявший при осадных машинах, не провел канал ко входу в пещеру и не затопил ее водой. Вся чудь была перебита.

Стремясь заманить православное воинство в ловушку, немецкие епископы и рыцари поклялись на кресте не участвовать в войне на стороне датчан. Псковская летопись так говорит об этом: «Прислаша немцы послы свои с лестью глаголюще: „Мы с вами мирны, перемогайтесь с колыванцы и с раковорци, а мы им не помогаем и в том крест целуем“. И на том крест целоваше пискупи и Божии дворяне».

Но когда русские 18 февраля 1268 г. подошли к Раковору, то с изумлением увидели, что их ждали нарушившие клятву тевтонские рыцари и их союзники. Кроме отрядов из Ревеля, Везенберга и других датских владений, здесь были изменившие мирной клятве орденские полки из Феллина (Вельяд – Вильянди), Вейсенштейна (Белый камень – Пайде) и Лихула, а также епископский полк из Дерпта.

Объединенное русское войско 18 февраля форсировало реку Кеголу (Койлы), обойдя защищаемый немцами мост. Готовясь к бою, князья стали расставлять полки: псковичи во главе с Тимофеем-Довмонтом заняли правое крыло, выше их по правую же руку встали переяславцы во главе с Дмитрием Александровичем и полк Святослава Ярославича; слева поставлен был брат его Михаил Ярославич с тверичами, а сами новгородцы с посадником Михаилом Федоровичем, тысяцким Кондратом и князем Юрием Андреевичем вместе с ладожанами встали в центре – «в лице железному полку противу великой свиньи».

Тогда войска сошлись друг с другом «бысть такое страшное побоище, – повествует летописец, – какого не видали ни отцы, ни деды».

Немецкий автор в «Рифмованной хронике»[30] утверждает, что у русских было 30 тысяч человек, а каждый немец якобы сражался с шестьюдесятью русскими воинами. Согласно «Хроники», битву начали датские королевские полки, сражавшиеся на правом фланге. Однако возглавлявший их дерптский епископ Александр был вскоре убит, и датчане остановились. Одновременно русская тяжелая конница двумя колоннами атаковала неприятеля. Но немцам удалось отбить атаку и обратить русских в бегство.

Тогда в бой вступила пятитысячная дружина князя Дмитрия Александровича, нанеся удар со стороны реки. На правом фланге псковичи, ведомые князем Довмонтом, разогнали противостоящих им немцев и чудь и нанесли удар по «свинье» с фланга. Датчане, немцы и чухонцы обратились в бегство. Русские «гониша их, бъюще до города Ракобора» тремя путями, на протяжении семи верст. Вражеских трупов было так много, что русской коннице трудно было действовать, не наступая на их тела.

Но и русские дорого заплатили за победу: погибли посадник Михаил Федорович и 13 других знатнейших новгородских горожан (в том числе Никифор (Твердислав) Чермный), пало немало бояр княжьих и много владимирцев, новгородцев, псковичей и ладожан. Иные пропали без вести, в их числе новгородский тысяцкий Кондрат. Князь Юрий Андреевич был ранен в плечо. Часть неприятельских сил во время бегства сумела врезаться в новгородский обоз, лишив русских возможности продолжать преследование. Князь Дмитрий хотел немедленно напасть на них, но другие князья удержали его. «Время уже к ночи, – говорили они, – в темноте смешаемся и будем бить своих». А наутро немцев уже и след простыл.

Однако двигаться в погоню большое русское войско не решилось из-за огромных потерь. Три дня войска стояли «на костях», а на четвертый повернули обратно. Лишь Довмонт с псковичами пошел гулять по Эстляндии. Часть немцев и чудь отступали водным путем по Чудскому и Псковскому озерам и реке Великой. За ними с малой дружиной на пяти насадах[31] и гонялся Довмонт, «божьею силою восемьсот немцев победил на реке Мироповне, а два их насада скрылись на островах. Боголюбивый князь Довмонт, подъехав, зажег остров и пожег их в траве, – одни побежали, и волосы их горели, а других Довмонт посек, а третьи потонули в воде с помощью Святой Троицы и славного великого воина Георгия».[32]

Летом 1272 г. войско Тевтонского ордена во главе с магистром захватило Изборск и осадило Псков. Ливонская «Рифмованная хроника» сообщает, что в походе участвовало 180 братьев-рыцарей, 18 тысяч ополченцев и 9 тысяч корабельщиков.

Как гласит «Сказание о Довмонте»: «Услышав о том, что ополчилось на него множество сильных врагов без ума и без Бога, Довмонт вошел в церковь Святой Троицы и, положив меч свой перед алтарем господним, пал на колени, молясь со слезами, говоря так: „Господи боже сил, мы, люди твои и овцы пажити своей, имя твое призываем, смилуйся над кроткими, и смиренных возвысь, и надменные мысли гордых смири, да не опустеет пажить овец твоих“. И взял игумен Сидор и все священники меч и, препоясав Довмонта мечом и благословив его, отпустили. Довмонт в ярости мужества своего, не дождавшись полков новгородских, с малою дружиною мужей-псковичей выехав, божьею силою победил и побил полки врагов, самого же магистра ранил в лицо. Те же, положив трупы убитых во многие учаны, повезли их в землю свою, а оставшиеся в живых обратились в бегство».[33]

В июне 1272 г. между Псковом и орденом был заключен мирный договор, но Довмонту, по свидетельству летописи, вскоре пришлось отражать новые набеги крестоносцев: «И паки поганая латина начала силу деяти на псковичах нападением». В Житии святого Довмонта говорится: «Вскоре же вновь язычники-латине стали нападать на села, насилием, принуждением и всякими злыми делами пытаясь, словно звери дикие, разогнать и ввергнуть в горе овец Божиих, искупленных драгоценной Его Кровью. Они же, потерпев такое от язычников, к городу Пскову приходят и о нападении злых змей с плачем возвещают. Христолюбивый же князь Тимофей, это услышав, не потерпел обиды от язычников, но стремительно собрался против них, взял войско свое и вышел на язычников с яростию величайшей».

Князь Довмонт верой и правдой служил Пскову 33 года, отразив все нападения крестоносцев. В марте 1299 г. Немецкий орден вновь попытался покорить Псков. Захватив Снетогорский и Мирожский монастыри, тевтонские инквизиторы предали огню насельников, а также женщин и детей, искавших убежища в монастырских стенах. «Бесовскую свою мысль исполняют, обители иноческие сжигают и множество их без милости убивают, разными пытками тела постников мучают. Тогда же убит был преподобный игумен Иоасаф из монастыря Святой горы, и Василий, игумен Мирожского монастыря, и Иосиф пресвитер… Также и нищих, женщин и детей множество убито было», – свидетельствует Житие святого Довмонта, написанное очевидцем событий.

В фильме Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» эта экзекуция неверно датирована 1240 г., временем первого нападения крестоносцев на Псков, что вполне оправдывается художественным жанром фильма.

Узнав о зверствах католиков в захваченных монастырях, Довмонт принял решение без промедления атаковать немцев. 5 марта 1299 г., несмотря на преклонный уже возраст, Довмонт сам повел в бой свою малую дружину и псковское ополчение, возглавленное боярином Иваном Дорогомиловым. Сражение на берегу реки Псковы, близ церкви Петра и Павла, закончилось полным поражением крестоносцев. Многие тевтонские рыцари сдались в плен, а оказавшие сопротивление были сброшены с крутого берега в Пскову, где и утонули.

В апреле 1299 г. Довмонт заболел и 20 мая умер. Весь город был на его похоронах. Гроб с телом Довмонта-Тимофея поставили в соборной церкви Святой Троицы. Над гробницей был повешен меч князя.[34]

В 1322 г. немцы во время мира напали на псковских купцов на Чудском озере и рыбаков на реке Нарове. Псковичи послали в Литву за князем Давидом (литовское имя Воишелк) и вместе с ним пошли гулять за реку Нарову. Заодно досталось и датчанам – были разграблены окрестности Ревеля.

В марте 1323 г. под Псков явилось орденское войско. Рыцари постояли под стенами три дня и ушли восвояси. Однако в мае к Пскову подошло куда большее войско. На сей раз немцев сопровождала и флотилия кораблей со стенобитными машинами, подвижными башнями и со «многим замышленном».

На первом же приступе немцы убили псковского посадника. Стенобойные машины сделали проломы в стенах. Псковичи отправили послов в Господин Великий Новгород и в Москву к великому князю Юрию Даниловичу, но в обоих случаях получили отказ. Псков выручил тот же князь Давид, внезапно появившийся с литовской дружиной на 18-й день осады. Согласно Псковской летописи, Давид «машины отнял, городки зажег и побежали немцы со стыдом».

После этого немцы оставили в покое Псков на 18 лет. И урок пошел впрок, да и непрерывные войны с Литвой связывали руки ордену.

В 1341 г. без объявления войны немцы убили псковских послов. Псковичи же отомстили им, опустошив ливонские области и, ожидая сильного ответного нападения, стали просить новгородцев дать им наместника и помощь. Но новгородцы отказали, а между тем немцы пришли всей своей силой и построили городок на Псковской земле.

Псковичи начали партизанскую войну. Так, например, двое удальцов – Филипп Ледович и Олферий Селкович – подговорили 60 человек поречан и послали спросить островичей:[35] «Хотите ли ехать воевать Латыгору?» Островичи согласились и назначили время сбора в княжеском селе Изгоях. Поречане явились вовремя, а островичи задержались.

А между тем немецкий отряд, состоявший более чем из двухсот человек, напал на Псковские земли. Тогда 60 псковичей, не дожидаясь островичей, схватились с немцами. Бой длился с восхода солнца и до полудня, затем псковичи отступили, потеряв убитыми Ледовича, Селковича и еще семь человек. По словам летописца, очень псковичам было тогда «притужно». Немцы их не преследовали, а начали переправлять своих убитых за реку Великую. Тут как раз и подоспели островичи со своим посадником Василием Онисимовичем и ударили свежими силами по немцам. В результате многие немцы были убиты, другие потонули, а успевшие перебраться за реку побросали тела своих убитых и бежали.

После этого пятьдесят молодых псковичей сговорились идти на немцев под начальством Калеки Карпа Даниловича. А в это время немцы переехали Нарову и стали вдоль берега грабить псковские села. Дружина Карпа встретилась с ними на болоте у села Кушели и вступила в бой, убив «на припоре» 20 немцев, а остальные разбежались, побросав награбленное.

Зимой 1342 г. Володша Строилович поднял псковичей воевать немецкие села. Дружина двинулась по льду озера, но, узнав, что немцы напали на псковское село Ремду, отправилась туда и перебила противника.

Еще в самом начале «партизанской войны» псковичи, не получив ниоткуда помощи, послали в Витебск к литовскому князю Ольгерду гонца, велев сказать ему: «Братья наши, новгородцы, нас покинули, не помогают нам; помоги нам ты, господин!» Ольгерд прибыл в Псков с братом Кейстутом и русскими и литовскими полками.

Воевода Ольгерда князь Юрий Витовтович отправился на границу «за языком» и наткнулся на сильный немецкий отряд, двигавшийся к Изборску. Потеряв 60 человек, Юрий Витовтович прибежал в Изборск. А на следующий день под городом появились немцы, «загородившись, в силе тяжкой, без бога, с пороками, городами и со многим замышлением, и оступили город Изборск, хотя пленить дом святого Николы». Тогда жители Изборска послали в Псков гонца «со многою тугою и печалию». Но князь Ольгерд отказался идти против немцев. Он объяснил это изборцам так: «Сидите в городе, не сдавайтесь, бейтесь с немцами, и если только не будет у вас крамолы, то ничего вам не сделают. А если мне пойти с своею силою на великую их силу, то сколько там падет мертвых, и кто знает, чей будет верх? Если, Бог даст, и мы возьмем верх, то сколько будет побито народу, а какая будет из этого польза?»[36]

Пять дней простояли немцы под Изборском и вдруг сожгли все свои пороки и городки и отступили. Не знали немцы, что в Изборске не было воды и город не мог долго держаться.

После этого псковичи стали уговаривать князя Ольгерда креститься и сесть у них в Пскове на княжение. Ольгерд отвечал: «Я уже крещен, я уже христианин, а другой раз креститься не хочу и садиться у вас на княжение не хочу».[37] Однако Ольгерд согласился, чтобы его сын Андрей крестился и остался в Пскове на княжение.

В конце апреля 1343 г. в датской Эстляндии началось восстание крестьян, вошедшее в историю под названием Юрьевой ночи, о чем более подробно будет рассказано в следующей главе.

Воспользовавшись ситуацией, пятитысячное войско псковичей и изборян двинулось в Эстляндию. В течение пяти суток они прошли большую часть страны, а затем двинулись назад с большим полоном.

Неприятель (по версии русской летописи – немцы, а возможно, это были датчане) погнался за русскими и настиг их недалеко он немецкого Нового Городка (Нейгаузена)[38] на Малом Борку. Псковичи, помолившись Святой Троице и своим святым князьям Всеволоду и Тимофею (Довмонту), простившись друг с другом со словами «Не опозорим отцов, потянем за Святую Троицу, за святые церкви, за свое отечество!», приняли бой. Сеча была жаркая, и псковичи побили немцев, потеряв 17 человек убитыми. Кроме того, многие из них «обеспамятели от бессонницы и погибли».

После этого лет шесть о немцах не было и слышно. Но в 1348 г., когда псковское войско находилось в Новгородской земле, помогая новгородцам в войне со шведами, немцы начали жечь псковские села, а весной 1349 г. их отряд явился у Изборска.

В это время в Пскове формально княжил Андрей Ольгердович, но фактически функции князя исполнял его наместник литовский князь Юрий Витовтович. Он вышел против немцев и был убит в первой же стычке. «Была тогда во Пскове скорбь и печаль великая, все духовенство проводило князя, и положили его в церкви святой Троицы».[39]

В том же 1349 году немцы поставили на реке Нарове новую крепость, севернее ее истока из Чудского озера на правом (восточном) берегу. В ответ псковичи отправили конную дружину и большую судовую рать к этому Новому Городу. Псковичи подожгли город, и большая часть неприятелей – немцев и чухонцев – сгорела, а все, кому удалось вырваться из огня, попали в полон к псковичам.

Во всех этих войнах не упоминается князь Андрей Ольгердович. Сам он в Пскове не жил, а держал там наместника. Пока этим наместником был храбрый и любимый псковичами Юрий Витовтович, это сходило Андрею с рук. Но после его гибели псковичи послали сказать Андрею: «Тебе было, князь, сидеть самому во Пскове на княжении, а наместниками Пскова не держать; когда тебе неугодно сидеть у нас, в другом месте княжишь, то наместников твоих не хотим».[40]

Андрей и его отец Ольгерд обиделись и немедленно захватили в Литве псковских купцов с товарами. Дело дошло до нападений на псковские пограничные села. Псковичи ответили тем же. Тем не менее до большой войны дело не дошло.

В 1367 г. немецкая рать появилась под Псковом, пожгла посад и ночью ушла. Псковичи кинулись в погоню, но у крепости Велья[41] подверглись нападению другого немецкого отряда и были разбиты.

Тогда псковичи отправили послов сказать новгородцам: «Господа братья! Как вы заботитесь об нас, своей братье младшей?» Новгородцы задержали немецких купцов, так как новгородские купцы были арестованы в Юрьеве и других ливонских городах, и в 1368 г. отправили войско к Изборску, осажденному немцами. Узнав о приближении новгородцев, немцы сняли осаду, но в следующем году опять явились под Псков, простояли там три дня и две ночи и опять ушли, не причинив особого вреда. Летописец упоминает только о двух убитых псковичах и одном, захваченном в плен и замученном немцами.

В 1370 г. новгородцы и псковичи решили отомстить немцам за их нападения и пошли к Новому Городку, но взять его не смогли. Новгородский летописец говорит, что город был тверд, а псковский летописец жалуется на новгородцев, что те от Нового Городка не пошли в немецкие земли, а вернулись назад, «не пособивши нимало псковичам», которые одни сожгли Киремпе и захватили большую добычу. Немцы же частью были перебиты, а остальные задохнулись от жары, попрятавшись в подвалах.

Летом 1371 г. в Новом Городке (Нейгаузене) новгородский посадник Юрий Иванович заключил мир с магистром Вильгельмом фон Фраймерсхеймом, который соблюдался обеими сторонами до 1406 г.

В августе 1406 г. магистр ордена Меченосцев с отрядом рыцарей начал грабить псковские земли. Навстречу ему из крепости Велья (Вороноч на Сороти) выехало «150 человек железной рати». В ходе боя немцы потеряли много людей и знамя и бежали. Согласно Псковской летописи, никто из вельян не только не был убит, но даже и ранен. Лишь один дружинник попал в плен, да и тот вскоре убежал.

В октябре того же года псковичи пошли в Ливонию. Они устроили засаду отряду рыцарей и убили 20 человек, а семерых взяли в плен. Потом псковичи пошли к крепости Нейгаузен, где сразились с другим немецким отрядом. Немцы (возможно, это были и чухонцы) потеряли 315 человек, а русские – 34. Псковичи вернулись домой с добычей и большим полоном.

В 1407 г. в Псков приехал удельный князь углицкий Константин, сын Дмитрия Донского. Первым делом он отправил гонца в Новгород просить помощи для защиты от немцев. Но новгородцы отказались помочь псковичам. Тогда князь Константин, по выражению летописца, «будучи юн верстою [ему было 18 лет], но совершен умом», поднял всю Псковскую область и пригороды и пошел воевать за Нарову. Псковичи разорили много погостов, взяли богатую добычу и благополучно возвратились домой. Со времен князей Довмонта и Давида псковичи впервые вторглись так далеко в немецкие земли.

Но вскоре князь Константин уехал из Пскова, и дела переменились. Магистр пришел к Пскову со всей немецкой силой. Псковичи вышли к нему навстречу. Четыре дня стояли противники друг против друга, но немцы так и не решились переправиться через реку и уже пошли назад. А псковичи, ободренные этим, перешли реку и погнались за ними. Тогда немцы остановились, приняли бой и разбили псковское войско на Логозовицком поле (близ села Логозовичи на дороге к Изборску). В этом бою погибли три посадника и множество бояр, а всего псковичи потеряли 700 человек.

Почти одновременно за Наровой потерпела поражение и псковская судовая рать. Однако и немцы понесли большие потери и не смогли реализовать свой успех.

В 1408–1409 гг. происходили набеги обеих сторон с целью грабежа сельского населения. Наконец осенью 1410 г. в замке Киремпе (Кирумпля) в Дерптском епископстве псковские послы и магистр Конрад фон Фитингоф заключили десятилетнее перемирие «по старине, на псковской воле». Таким образом, была восстановлена старая граница у Нейгаузена. Некоторые авторы связывают успех псковской дипломатии с исходом Грюнвальдской битвы. Но это явная натяжка – по такому случаю на Украине говорят: «В огороде – бузина, а в Киеве – дядька». В 1410 г. Литва для Пскова и Москвы была скорее врагом, нежели союзником.