Читать книгу Переводчик - Александр Шувалов - Страница 11

Через три дня после начала работы по клиентам пришло время подвести первые краткие итоги и они оказались неутешительными: со всей очевидностью стало ясно, что ни черта не ясно. Да, Сергей регулярно прослушивал все, что говорится в кабинете у комсомольца Малыгина. Более того, установив уши в квартирах двух его более – менее постоянных любовниц, он получил возможность знать, о чем гуторит сей достопочтенный деятель вне работы.

Так вот, картина складывалась насквозь странная. Взять хотя бы личность самого руководителя. Везде и всюду он передвигался только в сопровождении двух телохранителей – здоровенных быкообразных качков под пару метра ростом и под сто пятьдесят кило весом каждый. Впечатление они, конечно же, производили устрашающее, но только на пионеров и пенсионеров. Без всякого сомнения, эти, с позволения сказать, бодигарды, играючи разобрались бы с несколькими алкоголиками или малолетними (до тринадцати лет) правонарушителями, если б тем вдруг взбрела в голову мысль обидеть их шефа. В то время как, даже не на уровне Волкова, а просто подготовленный человек, без особого напряга положил бы их вместе с охраняемым и даже не очень бы при этом запыхался. Кстати, в ресторане, где вышеупомянутый Владимир Георгиевич имел обыкновение обедать, эти «специалисты» сидели за соседним столиком и спокойно дули пиво.

А дальше – еще интереснее. Ежедневно с 12.00 до 13.15 и с 17.30 до 18.45 Малыгин проводил совещания, на которых довольно толково раздавал указания по вопросам, обсуждаемым накануне. Если вдруг возникало что-то срочное, требующее немедленного решения, он брал тайм-аут на раздумье до следующего совещания, ко времени проведения которого он обязательно знал и сообщал подчиненным, что делать. Только вот раздумывал он довольно-таки своеобразно. Рабочее время в перерывах между совещаниями он тратил на многочисленные и продолжительные звонки своим бабам, в ходе которых подробно рассказывал им, как ему с ними хорошо, требовательно расспрашивал, как им хорошо с ним и договаривался о встрече с одной из них на вечер-ночь, дабы расслабиться после напряженного рабочего дня («а то ни минуты свободной, все на мне держится, без меня бы тут все…»). Кроме того, он ежедневно звонил и подобострастно общался с тестем, весьма известным в правительственных кругах вельможей Игорем Владимировичем Игнатьевым, который, судя по всему, своего бонвивана-зятя ни в грош не ставил, потому что после каждого из таких разговоров Малыгин долго и гнусно матерился на тему «зажравшегося хама и коммуняки». Вечером он опять проводил очередной сходняк, во время которого толково (не отнять) разрешал поставленные накануне вопросы. А еще он не забывал позвонить дорогой супруге и сообщить ей, что буквально только что возникла срочная необходимость выехать в Питер (область, любой другой город – ненужное вычеркнуть), что он нечеловечески устал (верилось!), ужасно скучает, скоро разделается со всеми делами, и они, наконец-то, поедут вместе отдыхать, а сейчас ему-де некогда, потому что много чего надо сделать и еще больше – обдумать. Снабдив уши дорогой супруги (довелось Сергею ее увидеть – этакая очень ухоженная вечно тургеневская девушка донельзя глупого вида) достаточным количеством лапши, великий руководитель выезжал на квартиру к одной из своих баб, где много думал и действовал, основном, в плане чего бы еще выпить и как бы после этого трахнуться. Еще он, конечно же, не забывал рассказывать партнерше о своем величии. Судя по всему, Владимир Георгиевич питал к своей персоне глубокое уважение. Действия его тоже не отличались большим разнообразием: он пил, жрал, блевал и трахался, делая это в разной последовательности, но с большим энтузиазмом.

Все это, без сомнения, изрядно стимулировало его мозги, так как на следующее утро свежий на зависть (вот она, школа комсомола) Малыгин блестяще проводил совещание, будучи на 100 % готовым к разрешению накопившихся вопросов и полностью игнорируя оперативное решение хотя бы одного, внезапно возникшего. Если бы Волков не знал, как тот проводит ночи с вечерами, то мог бы подумать, что в качестве советников этого жизнелюба выступают его шлюхи.

По всему выходило, что Малыгин – просто мешок, безмозглый попка, тупо озвучивающий кого-то весьма толкового. Но кого? Кто думает за него и кто дает ему ответы на все вопросы? Кто и как умудряется регулярно снабжать вечно похмельного и вечно в бабах комсомольца ответами на все вопросы и как тот, в свою очередь, передает этому анониму то, что сам никак разрешить не может? А сам тот мог, как стало очевидно, решить только, что соврать дражайшей супруге и у кого из баб зависнуть до утра. Попутно возник еще один вопрос: на хрена он вообще нужен, такой красивый? Но тут все было более или менее понятно: Малыгин – зять и не просто, а кого надо зять, а, кроме того, человек, использующий господина зятя как репродуктор, – не только умный, но и весьма скромный.

Со всей очевидностью стало ясно, что для того, чтобы, наконец, понять, что твориться в конторе у супостата, одной прослушки явно не достаточно. Необходимо еще и видеть это. Сказано – сделано, правда, не сразу, не задаром и не без труда. Да и на ночном визите в стан врага Сергей потерял пуд нервов, не меньше (в офисе по соседству двое молодых однополых менеджеров остались на ночь, судя по всему, чтобы всласть позаниматься маркетингом, в коридор каждые пять минут зачем-то выбегали, едва не встретились…). Ему удалось закрепить несколько миниатюрных видеоглазков так, что просматривался практически весь кабинет. Еще здорово повезло, что стены были почти сплошь покрыты всякой мишурой – от дипломов и фотографий в рамках, до разного рода вымпелов. Один из глазков попал на вымпел подразделения «Альфа» (знали бы ребята оттуда, в офис какого говна попала их эмблема). Остальные украсили собой какой-то искусственный экзотический цветок и (прости, Отчизна,) российский триколор.

Пришло время смотреть кино.

Итак, 11.57. На экране привычно одутловатая рожа председателя. Уставший от ночных трудов, он мешком обмяк в своем руководящем кресле, более всего напоминающем трон, жадно пьет что-то с пузырьками из высокого стакана (должно быть, поправляет пошатнувшееся после вчерашнего здоровье).

11.58. Кабинет заполняют приближенные, кто у нас тут? Вайнерман, Рассказов, Кореньков, важные такие все из себя, с ноутбуками… А это кто? Чересчур скромно одетый субъект, всем своим видом напоминающий безвременно постаревший гибрид белой моли и канцелярской крысы. Держится очень скромно, можно сказать, одновременно со всеми присутствующими подобострастно, незаметненько так пристроился в уголке и прикинулся ветошью.

12.06. С небольшой задержкой (шеф отлучался в отдельную комнату при кабинете, пописать, видимо) начинается совещание. Соратники по очереди и наперебой высказываются о наболевшем, Малыгин надувает щеки. А Крысомоль? А тот сидит себе и что-то черкает в блокнотике.

13.16. Совещание заканчивается и присутствовавшие тянутся к выходу, но не все. Тот самый тихий и незаметный остается. Дождавшись ухода ближайших сподвижников, покидает свой угол и садится на край стола обожаемого руководителя, берет из лежащей на столе пачки сигарету и непринужденно закуривает. А ну-ка лицо его крупным планом… Надо же, нет на физиономии и следа забитости и покорной придурковатости. Теперь у него сильное такое лицо, спокойное и властное и взгляд жесткий.

В течение пары минут бывшая Крысомоль развязно покуривает хозяйский табачок, пуская дым колечками. И, что интересно, лицо великого и ужасного Малыгина напротив разом потеряло привычные ему властность и величие и обрело покорность и даже некоторую робость. Забросив окурок в стакан с неустановленно шипучим напитком, непонятно кто вместе с непривычно подобострастным Малыгиным удаляется в личные апартаменты главы компании. Туда, кстати, Сергей подслушку поставить не смог (уж больно не понравился замок на двери, вот и решил попусту не рисковать).

13.38. Двое выходят, Малыгин, расцветая и бронзовея, идет к своему трону, а Крысомоль, на ходу меняя выражение лица на привычно никакое, идет к выходу из кабинета, причем – с портфелем, а заходил на совещание без него.

За последующие почти три часа господин Малыгин успел съездить на обед и вернуться в офис, где продолжил заниматься рутинным каторжным трудом: что-то привычно врал жене по телефону, ворковал по телефону же с многочисленными поклонницами, время от времени вызывал к себе подчиненных и метал в них молнии начальственного гнева пополам с громами.

16. 56. В кабинете опять появляется Крысомоль с портфелем. Не отвлекаясь на курение и мелкое хамство руководителю, сразу же следует к заветной двери. Малыгин тут как тут. Открывает ключом дверь и парочка заходит.

17.05. Курьер и чье-то доверенное лицо (а кто же еще?) выходит без портфеля, а Малыгин – с бумагами, которые изучает вплоть до начала совещания.

17.30–18.40 – совещание, присутствуют все те же. Мудрый руководитель, демонстрируя прямо таки выдающуюся при его образе жизни память, лишь изредка заглядывая в бумаги, вещает и разруливает, Крысомоль делает записи. После окончания совещания картина привычно повторяется.