Читать книгу Самый опасный человек - Александр Шувалов - Страница 9

Двенадцатью часами ранее.

– Ну, – командир части, целый подполковник Прохоров угрожающе навис вспотевшей горой над мелковатым рядом с ним старлеем. Благо габариты позволяли: около двух метров ростом и далеко за центнер весом. Тут любому впору испугаться. – Доложи-ка мне, начальник паники, какого черта лысого ты меня в такую рань поднял? – Глянул на скромные часы в стальном по виду корпусе: – И сюда высвистал?

– Сейчас все сами увидите. – Старший лейтенант Большаков в свою очередь бросил взгляд на собственный роскошный хронометр, самый настоящий, с добрый кулак размером, «Ориент». Невысокий, достаточно скромного телосложения мужчина лет двадцати пяти, несмотря на столь лестную характеристику старшего воинского начальника, ни взволнованным, ни испуганным не выглядел. – Пройдемте, – и двинулся в сторону озера.

– Да объясни наконец, что случилось? – Подполковник двумя длинными шагами догнал его.

– Доброе утро, товарищи, – явил себя народу приехавший из поселка вместе с командиром майор Круглов по прозвищу Баянист. И тут же активно включился в разговор: – Надеюсь, ночь прошла без происшествий.

Заместитель командира по политической части славился тем, что живо интересовался буквально всем происходящим, умудряясь при этом быть абсолютно не в курсе опять же всего.

– Я о хоре, Виктор Андреевич. – Догнал командира и двинулся с ним в ногу. – Смотр самодеятельности – на носу, а отдельные товарищи… – поймал на лету яростный взгляд начальника, задумчиво почесал нос и замолчал.

На объекте над замполитом смеялись все, даже те, кто до этого вообще не умел этого делать. Когда-то в далекой юности Круглов сподобился, по слухам, отучиться в культпросветучилище где-то на Украине. Позже, каким-то образом умудрившись влиться в ряды доблестной Советской армии, своей главной задачей считал организацию во вверенной ему части непременно чего-нибудь вокально-хореографического, то есть песенно-пляшущего. Искренне веря в то, что все остальное само приложится[4].

– Повторяю вопрос: что конкретно произошло этой ночью, Большаков? – с раздражением в голосе проговорил подполковник.

– Да, что этой ночью произошло? – вставил свои мелкие деньги в разговор представитель партии.

– Гости ночью приходили, – прозвучало в ответ.

– Какие еще гости?

– Они не представились.

– И… что?

– Пришли – не ушли.

На берегу озера был расстелен брезент. Сквозь него проступало что-то темное. Вокруг с жужжанием роились крупные, чуть ли не с воробья размером черно-зеленые мухи. Под брезентом явно что-то было.

Поодаль, пиная с двух ног воздух, вальяжно прохаживался здоровяк в камуфлированных портках, резиновых шлепанцах на босу ногу и обтягивающей мощный торс майке-алкоголичке цвета хаки. В детской панамке на коротко стриженной башке.

– Покажи, – распорядился старлей.

– Сей момент, – отозвался тот и сдернул брезент. – Вуаля, пожалте бриться, – не удержался и блеснул цитатой из недавно прочитанного, интеллигент хренов.

Прохоров открыл было рот, чтобы в очередной раз вежливо, по-армейски намекнуть Большакову на некоторые имеющие место случаи откровенного раздолбайства среди подчиненного лично ему состава. Но тут его взгляд упал на то, что было раньше скрыто под брезентом. И слова застряли в горле. Зато устремился вверх выпитый поутру кофе. С яичницей и бутербродами. Зажав ладонями рот, он рванул в сторону кустов.

Зрелище, надо заметить, того заслуживало. Четыре мертвых тела крупными фрагментами. Крайне неаппетитно выглядевшие куски перемолотой, как в гигантской мясорубке, плоти вперемешку с обрывками резиновых водолазных костюмов. Только две головы в более-менее приличном состоянии, но отдельно от туловищ.

Еще два тела, почти целых. Только глаза у покойников вытаращены, как у рыб глубокой заморозки, да уши и носы в крови.

В общем, то, что категорически не рекомендуется к просмотру детям. Да и взрослым тоже, пожалуй.

– Командир, кофе будешь? – нарушил скорбное молчание Никитин.

– Давай, – кивнул Большаков.

– Держи. – Прапорщик налил ароматного напитка в кружку из большого китайского термоса и передал старлею.

Вышедший было из кустов подполковник повел носом на запах и тут же ломанулся обратно, аж кусты затрещали.

– Однако, – подал голос замполит. – И чем это их?

– Этих посекли из пулеметов, – любезно пояснил Никитин. – Ну, и гранатами добавили.

– А этих? – указал на лежащих чуть поодаль двоих.

– Тоже гранатами, но уже на глубине. Не ушли, красавцы, все – здесь.

– Ужас, – поежился Круглов. – А можно и мне немного кофе?

– Легко, – кивнул прапорщик. И глянул с уважением.

Политрабочий, надо заметить, в отличие от старшего по званию и должности, выглядел и вел себя вполне прилично. В кусты не бегал, в обморок грохнуться не норовил. Не побледнел даже. Хорошую, знать, получил в свое время в «кульке» закалку. Или комиссарил в морге до того, как угодить в Африку.

– Что ты наделал, идиот? – заревел, как носорог, появившийся из кустов подполковник. Проблевавшись, он сделался привычно грозен. Не дождавшись ответа, принялся грозить трибуналом. И вдруг как будто сдулся, потому что продолжил уже вполне жалобно: – И что теперь будет?

– Ничего особенного, вполне штатная ситуация: отражение нападения на объект.

– А откуда ты знаешь, что это было именно нападение? – заблажил Прохоров. – Вдруг спортсмены какие-то или туристы?

Все, даже попивающий халявный кофеек замполит, молча на него уставились.

– Где доказательства? – не унимался подполковник.

– Вот, – простер руку в сторону истлевшей от времени рыбацкой лодки Никитин. – Любуйтесь.

Четыре пистолета-пулемета, шесть пистолетов, все с глушителями. Противопехотные мины, просто гранаты и гранаты светодымовые. Ножи. Дыхательные аппараты, маски, ласты.

– Кто это был, интересно? – Замполит допил кофе и протянул Никитину кружку. За добавкой.

– Да кто угодно, – отозвался тот. – Хотя, с большей вероятностью, либо штатники, либо боевые пловцы из четвертого подводного отряда ЮАР. Скорее, последние.

– Согласен, – задумчиво проговорил тот. Присел на корточки возле одного из сохранившихся, отогнал ладошкой мух. – Истинный ариец по виду. Прям-таки Зигфрид какой-то.

Наблюдавший за всем этим подполковник вдруг побледнел и принялся массировать себе грудь в районе сердца.

– Что мне теперь докладывать? – уже жалобно и очень негромко проговорил он.

Не будем строго осуждать отважного воина. Этот эпизод был явно самым ярким за всю предыдущую службу, проходившую в одной из подмосковных придворных дивизий.

– Ничего уже не надо. – Большаков кивнул Никитину, и тот вернул брезент на прежнее место. – Я с утра пораньше известил кого надо в аппарате главного военного советника. Скоро оттуда приедут.

– А кто тебе?.. – начал было Прохоров и замолчал на середине фразы. Ему опять сделалось нехорошо.

– Имею все необходимые полномочия, – мягко заметил старший лейтенант. – Так что приготовьтесь рапортовать об успехах. И… – замялся, – смените, пожалуйста, рубашку, а то у вас вся грудь в…

– Так, что у нас тут происходит? – с темными кругами под глазами, благоухающий дешевым, явно не мужским парфюмом и чем-то прочим пахучим, на берегу объявился оперативный уполномоченный особого отдела на объекте капитан Поздняков. Деловитый и бдительный. Как всегда, вовремя. От баб-с.

– Уже все произошло, – устало молвил Большаков. – А подробности вот он расскажет, – кивнул в сторону Никитина.

И пошел себе где-нибудь в спокойной обстановке все обдумать. Благо было что.