Читать книгу Хочу сниматься в кино - Александр Синюков - Страница 3

Было часов двенадцать дня. Стояла замечательная погода. Солнце жарило по безлюдным улицам Суздаля. Всюду зеленели деревья. Я проходил мимо Суздальского художественного училища. Училище было знаменитое, престижное, гордость города. Красивое, видное. Я остановился возле него. Дело в том, что я когда-то учился в художественной школе и поэтому такие объекты вызывали у меня живой интерес.

На скамейке перед училищем сидела юная девушка с летней сумочкой. Увидев меня, она поднялась со скамейки и спросила умоляющим голосом:

– Извините, у вас, случайно, сигаретки не будет?

– Увы, нет, – я отрицательно мотнул головой.

– Жалко!.. – очень огорчилась она. – Я тут приехала, документы привезла для поступления, а училище закрыто…

Оказалось, она сдает экзамены в училище. Один сдала, осталось еще два. Пока она это рассказывала, я её разглядывал. Невысокая, ладная, загорелая. Симпатичное, слегка веснушчатое лицо, небольшой курносый нос, голубые глаза. Топик в крупную полоску обтягивал весьма заметную грудь. Недлинная белая юбка, загорелые крепкие ноги…

– А вы не поступать? – спросила она.

– Нет. Я приезжий… Здесь на работе. Просто гуляю по городу.

– А возьмите меня с собой на прогулку! – вдруг попросила она.

Вот это да! Все складывалось на редкость удачно! Она сказала то, что намеревался, но не решался сказать я. Симпатичная молодая девушка сама напрашивается на прогулку со мной! В этот день мне везло!

– Да, конечно, с удовольствием, – пряча радость ответил я.

– Отлично! Я только сигаретку сейчас стрельну.

Она отбежала на противоположный тротуар. Остановила какого-то прохожего, прикурила. Вернулась с уже зажженной сигаретой в руке.

– Пойдемте!

Через несколько минут мы были уже на «ты». Девушку звали Женя. Ей зимой исполнилось девятнадцать лет. Она рассказывала, что хорошо рисует, после школы работала у себя в городе Гороховце (недалеко, во Владимирской области) со своим братом – реставратором икон, помогала ему, а потом поехала во Владимир к своему отцу, живет сейчас у него, а вот теперь решила поступить в Суздальское художественное училище. Пока она все это мне говорила, я молча любовался ею – настолько она была юна и непосредственна. В ней было что-то по-хорошему провинциальное. Когда она узнала, что я актер, ее лицо засияло любопытством. Она стала живо расспрашивать о процессе съемок.

Тем временем мы подошли к какой-то церквушке возле Кремля.

– А год назад у меня произошло событие, которое изменило всю мою жизнь… – вдруг очень серьезно сказала она.

– А что случилось?

– Умер мой брат…

На глазах у нее выступили слезы. Мне стало безумно ее жалко.

– Сочувствую тебе…

– Я потом полгода ничего не делала, еле в себя пришла…

Она предложила зайти в церковь. Я согласился. Мы зашли в небольшую церквушку, и она стала показывать иконы, рассказывая, какие из них реставрированы, какие нет, со знанием дела спрашивая что-то у священника. Потом рассказывала мне о процессе реставрации икон. Мне было очень интересно. Никогда раньше не слышал об этом. Мы зашли в другую церковь, в третью… Время летело. Потом я пригласил ее пообедать в небольшом кафе возле Гостиного Двора. Кафе оказалось очень уютным. Мы купили пельмени, кофе. Я тоже что-то рассказывал о себе, о съемках… Было такое ощущение, что мы знакомы месяц.

И тут неожиданно в кафе ввалился вернувшийся из Москвы Борис с нашим общим приятелем Славой, который работал на фильме бригадиром массовки. Увидев меня, они радостно и шумно подсели к нашему столу. «Представь нас своей очаровательной девушке!» Начались шутки, анекдоты… Ребята были мастера на эти дела. При этом они с большим интересом поглядывали на Женины формы. Когда мы с Борисом отлучились в туалет, он удивленно-уважительно спросил: «Старик, где ты подцепил такую классную девчонку?»

Женя вовсе не стеснялась ребят. Она даже учила нас гадать по кофейной гуще. Оказалось, это не просто выражение. По остатку кофейной гущи на дне чашки можно узнать будущее. Женя погадала и мне. Вышло, что меня ждет приятное событие. Когда мы выходили из кафе, вдруг совершенно неожиданно натолкнулись на наших знакомых девушек из швейного общежития. Они как раз входили в кафе. Видимо, их практика уже закончилась. Увидев с нами Женю, они поняли, что мы не теряли времени даром. Борис что-то им такое сказал, а мне продолжение знакомства с ними было уже не важно – так мне нравилась Женя. Девушки исчезли. Внезапно Женя тревожно спросила:

– А сейчас сколько времени?

Была половина седьмого.

– Ой! Я опаздываю на последний автобус до Владимира! Он в семь часов! А надо еще добраться до автовокзала!

Тут мы стали в один голос уговаривать ее сегодня не ехать, остаться ночевать в туркомплексе, есть свободная комната (это было правдой – наш с Борисом сосед-шофер уехал). Она подумала-подумала – и согласилась. Я был очень рад! Мы все пошли в туркомплекс. По дороге я больше молчал, а ребята, перехватив у меня инициативу, активно развлекали Женю разговорами. Мне даже показалось, что я ей больше неинтересен. Я уже злился на ситуацию. Но, не доходя до туркомплекса, она вдруг обратилась ко мне: «Сережа, давай прогуляемся!». Это было неожиданно и жутко приятно. Ребята понимающе хмыкнули и удалились к вечернему костру, где сидела съемочная группа. А мы пошли гулять по окрестностям…

Стемнело. От травы и от деревьев поднимался прохладный пар, дурманяще пахло свежестью. Присутствие рядом молодой привлекательной девушки казалось волшебным. Мы подощли к небольшой реке. перешли по мостику на другую сторону. Я предложил искупаться. Женя сказала, что у нее нет купальника. Это, признаться, я заметил давно. «Но искупаться очень хочется! Что же делать?!» – колебалась она. Наконец она решилась, но с условием, чтобы я на нее не смотрел. Я согласился, и честно старался это не делать, но все-таки, купаясь в стороне, за кустами, кое-что углядел. Женя и так мне нравилась, а смутно увиденное очаровало меня еще больше. Потом мы шли к нашему с Борисом номеру, Женя рассказывала о книге «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. Это было её любимое произведение. Я, честно сказать, тогда его еще не читал. В волнении я ощущал рядом запах ее мокрого лица и длинных волос… Мы зашли в номер. Борис деликатно отсутствовал. Я поставил Жене кассету «Зоопарка». Оказалось, что она о Майке Науменко ничего не слышала. Ей нравилась «Машина времени» и Андрей Макаревич. Особенно песня «Она идет по жизни смеясь». Это была ее любимая песня. (Вообще, я часто наблюдал, что девушкам нравится «Машина времени». Только вот такая штука. Одним нравится, как в этой группе поет Александр Кутиков, а другим – как поет Андрей Макаревич. И эти крайности непримиримы. Я не раз это замечал. Жене нравился Макаревич). Но и «Зоопарком» Женя прониклась, тихонько подпевала. Мне было приятно, что ей понравилась моя любимая группа. Мы прослушали всю кассету.

Это был очень романтичный вечер. Мы вышли на балкон. О чем-то увлеченно разговаривали. Мысль о том, чтобы начать «приставать», сначала меня преследовала, но мало-помалу стала казаться кощунственной. Женя казалась очень юной. Тем более, что она вдруг рассказала мне историю, о том, как подружки однажды зло пошутили над ней, оставив наедине с неуправляемым пьяным парнем. Парень стал приставать, а она его жестко «нейтрализовала». То есть попросту пнула в одно место. С тех пор она «ликвидировала всех подруг», как говорилось в фильме «Служебный роман». А потом она вдруг неожиданно поведала мне о недавнем сне, в котором присутствовал молодой высокий темноволосый человек. И у нее был роман с этим человеком.

– Он вот так вот держал меня за руки.

И она взяла мои руки! И так посмотрела при этом на меня! А я, к тому же, действительно, высокий и темноволосый. Я не знал, что и думать. Обнять, не обнять ее? Я не мог решиться. А Майк Науменко тем временем пел: «Интересно, с кем и где ты провела эту ночь, моя сладкая Н?..».

Было уже за полночь. Тут вдруг явился Борис, удивился нашему романтическому сидению. Я проводил Женю в пустую комнату, предложил располагаться, попрощался. Вернулся к Борису. У Жени в комнате погас свет.

– Старик, иди, пожелай ей спокойной ночи! – подмигнув шепнул Борис. Понятно, что он имел в виду.

Я не пошел. Я боялся ее напугать ночным вторжением. «Она же нам доверилась», – думал я, – «а я буду лезть к ней».

До сих пор не знаю, был ли я прав? По мнению Бориса, конечно, нет. Но что-то меня тогда остановило. Долго я не мог заснуть, весь во впечатлениях и сомнениях, но, наконец, провалился в сон.