Читать книгу Комбаты - Александр Смирнов - Страница 5

Казармы старого здания Новочеркасского казачьего кадетского корпуса, преобразованного в сборный пункт добровольцев на СВО, словно трассирующая очередь, пронзила весть… Верховный прибывает! Верховный!

С надеждами ожидали приезда верховного атамана Союза казачьих войск России и зарубежья казачьего полковника Николая Дьяконова. И вот когда он приехал и вошел в бывший кабинет директора корпуса…

Вам когда-нибудь сваливалась на голову кипа папок со старыми бумагами со шкафа? Вы стоите или уже рухнули на пол, а на вас все сыпется и сыпется бумажно-картонным водопадом макулатура…

Похоже, что подобные чувства испытывает и казачий полковник Дьяконов, разгребая завалы проблем и сложных вопросов в хлопотах по организации службы и боевых действий на фронте СВО подразделений добровольческого корпуса. Чувства, конечно, испытывает. Но отрицательных эмоций не выказывает. Спокойствие. Юмор. Самое главное – стремление устранить возникшую проблему.

А на нем держится все: привлечение и формирование новых добровольцев, их экипировка и питание, вооружение и оснащение, взаимодействие и с армейским командованием – а оно далеко не всегда благодушное, – и с политическим руководством прифронтовых областей в Москве… Он в чем-то ошибся, в чем-то был или бывает не прав? Возможно. Попробуйте взвалить на свои плечи громадную ответственность, которую возложила на него история. И не ошибается только тот, кто, как известно…

СВО завершится в свое время. Уже можно сказать, что одним из итогов этой войны станет восстановление прав казачества в России. Точнее, его преобразование в тот формат, который будет соответствовать уже XXI веку. Боевые заслуги верховного атамана отмечены орденом Мужества. Заслуги перед историей казачества оценит время.

Наконец очередь дошла и до меня. Обнялись, так как и знакомы давно, и не виделись давно. Верховный атаман Союза казаков России и зарубежья был краток.

– Надо в первую очередь формировать пресс-службу бригады. Она не менее важна, чем артиллерия. Только на информационном фронте. Поедешь в батальоны, в роты. Напишешь толковую книгу – вот что самое важное от тебя требуется. С богом!

Надо отметить, что в «корпусе» полковника Дьяконова автор этих строк не один такой боец с пером. В здании штаба судьба свела с еще одним добровольцем, с позывным Походный. По возрасту он не мог подписать контракт с Министерством обороны, был зачислен в один из отрядов ЧВК. Походным атаманом казаки издавна выбирали себе вожака, когда по военным или иным походным надобностям надолго уезжали от родных станиц. Что-то вроде временного командира и комиссара в одном лице. А сейчас видел перед собой невысокого немолодого человека из забайкальских казаков. В полувоенной форме, без знаков различия и без оружия. Первое впечатление – преподаватель военной академии в отставке, военспец высшей категории. Верховный атаман отдал Походному распоряжение относительно меня – накормить, обустроить.

И вот за столом я узнал, что доброволец с позывным Походный ну совершенно не военный человек. И главным оружием его был не автомат, а гитара. Песня. И голос.

Спустя время оценил значение распоряжений Николая Дьяконова относительно творческого состава добровольцев казачьей бригады: писателей, музыкантов, журналистов, художников.

Смолкнут залпы боевых действий, а информационно-идеологическая война за умы, чувства и мысли только разгорится. Тут-то и пригодятся те, кто не только стрелял, но и писал, сочинял песни и музыку. А Походный уже вошел в историю как голос казачьей бригады на СВО.

А третий атаман? В недавнем прошлом войсковой атаман Всевеликого войска Донского, казачий генерал Виктор Петрович Водолацкий. Пересказывать биографию нынешнего депутата Государственной Думы Водолацкого в этой книге смысла нет. Но я был очень изумлен, когда, пройдя за ворота КПП штаба корпуса, увидел депутата Думы в военном камуфляже… Последний раз мы виделись в 2019 году в Новочеркасском кадетском казачьем корпусе, когда открывали на стене главного здания мемориальную доску контр-адмиралу русского флота и уроженцу Новочеркасска Михаилу Коронатовичу Бахиреву, расстрелянному Петроградской ЧК в 1920 году. Кто бы нам тогда сказал, когда и как мы увидимся вновь? И что в помещении бывшей преподавательской кадетского корпуса, ставшей спальным помещением офицерского состава добровольцев, под предвоенным расписанием занятий кадет будет стоять моя койка?

Но сейчас было не до воспоминаний. Виктор Петрович мельком глянул на мои бумаги, кивнул – «Не такие проблемы с воекоматом решали. А пока прости, занят».

Честно, надо еще долго вспоминать короткий список депутатов Думы, кто неделями хлопочет о нуждах казаков-добровольцев «за ленточкой». Уже в 2024 году дальнобойный снаряд артиллерии ВСУ попал в здание, где находился депутат – генерал казачьих войск. Виктора Петровича Бог хранил, он отделался легким ранением и контузией. Будем молить Всевышнего, чтобы он уберег его от участи генерала Лавра Корнилова.

Луганск подарил встречи не только с атаманами, но и вывел там на рубеж информационной войны. В столовой расположения добровольцев работали под конвоем трое парней. Военнопленные. Точнее, сами сдавшиеся в плен мобилизованные в армию Зеленского парни. Присутствовать при допросах не удалось, не дождаться было особиста, который разрешил бы беседу. Но накоротке удалось переброситься репликами.

– Откуда вы, хлопцы?

– Из-под Тернополя. Из села.

– Как же вы в армию попали?

– Да пригрозили, что если не пойдем служить, то хату отберут и родителей выселят.

Вспомнились картины детства: беленькие мазанки с соломенной крышей, на стенах комнат всегда фотографии родных. Живых и мертвых. Фотоальбомы как-то не были популярны.

– В твоей хате фотографии деда, прадеда есть?

– Есть, – кивает парень.

– А в какой форме он сфотографирован?

– В красноармейской, – он опустил голову.

– Значит, с фашистами прадед воевал? А правнук за них, против России?

В ответ тяжелое сопение, низко опущенная голова и взгляд в асфальт.

Договорить нам не дали, конвойный казак тронул пленного за плечо. Надо было наколоть дров на кухне. Пленные, они и есть пленные, понуро побрели на хоздвор.

– Не переживай, – успокоил конвоир. – Никто их тут не обижает. Посуду моют. Дрова заготавливают. А сильнее всего боятся, что их обменяют. А там вновь погонят в бой. А второй раз могут ру́ки поднять и не успеть.

Луганск, солнечный городок, пытался жить своей привычной мирной жизнью. На улицах было обычным видеть вооруженных военных. Бросилось в глаза новичку – на физически здоровых мужчин призывного возраста в штатском косятся с неприязнью. Вспомнилось: в Луганской республике в 2014 году объявляли всеобщую мобилизацию. В этом городе воевали или воюют почти все.

Но впереди у меня была своя война.